Веле Штылвелд: Продавец кубиков, ч.3

Веле Штылвелд: Продавец кубиков, ч.3

© Графика Ирина Диденко

- Знаете ли, мадам, вам ей Б+огу не мешало бы отчухр+ынится от всего этого житейского мелан+ина... Так снять его или сжечь?

- Чт+о?!

- Это ужасное выражение жизненной опост+ылости?

- А как?

- Я даже не знаю, как лучше. Может, для вас это будет слишком болезненно? Все эти ваши прошлые воспоминания и переживания самое время упростить, растворить и даже удалить. Если только д+а, то изволите... Хотя и на нет – возражения нет... Но о чем это я? Ах д+а! Забыл - вам космет+ическими масками боли прошло не перебить… Надо заняться делом...

- Каким таким т+елом?! - возмущается уже пунцовая фурия, и начинает меня охаживать и кл+ачем, и словом… И так раз за разом... Кому помогаю, кому маску опостылости прошлой снимаю, но уже еле различаю размытые силуэты собеседниц, они начинают сливаться в мутно-желтую полосу в мерцающем многоцветье. Ведь барометр души не врет. Маски в сторону! Слетайте-ка прочь навсегда, пусть возрождается время грез и на+итий... Хоть по роже мне едва ли не через раз хрясь, хрясь, хрясь, отчего уже самому в пору взвыть...

Эй! Чего это они вдруг? Даже не пойму… И еще так уверенно и крепко дерутся… Это они мне, что ли так свое право на душевную боль доказывают или масками прошлого дорожат так нелепо?

В таком разгневанно-красном состоянии нельзя и строчки писать. Не приспособятся ни такие строчки к этому миру, ни этот мир к столь закипевшим подобно чайнику строчкам. Уж лучше поспать либо по комнате побродить, пока кубик не перейдёт в расслабленный цвет - зелёный или не нальётся сочно-абрикосовым цветом - цветом творчества. Да только до чего же трудно порой в это особое состояние перейти, да после ещё в нём длительно оставаться.

Ах, этот дивный абрикосовый цвет!..

Но, кажется, я увлёкся. У других покупателей тоже что-то к их повседневному миру приладилось: у кого-то вышел цветотермометр, а у кого-то - настоящий калейдоскоп!.. Уж мальчишки о том точно проведали, и я впервые оказался в очереди к продавцу кубиков не первым. 

Да-да, на сей раз и постоять мне пришлось, как ещё и сейчас иногда приходится постоять в очереди за хлебом. А что? Ведь пока еще не сытно живём, вот и нажимаем на хлеб.

А я ещё и на кубики...

Ведь продавец кубиков, как ни в чём не бывало, опять свои кубики продаёт. Знакомая мамаша с голосом от Иерихонской трубы на сей раз тишайшего продавца кубиков укоряет:

- Что же вы, господин нехороший, что же вы, гражданинчик любезный, не предупреждали, что в ваших кубиках волшебство?

- И вы, мамаша, о том же? Да разве я вам не советовал вашему ребёнку синий кубик купить? А вы и перед друзьями сынишку унизили, и постороннего человека зря обижали. А, между прочим, он простой безработный.

- Безработных простых не бывает. Тунеядец он, вот и ошивается около вас, человека миру полезного. Так как насчёт синего кубика, подсобите? В виде крайнего исключения?

- Сожалею, но о волшебстве вы упомянули напрасно... Да если бы я вчера об этом заговорил, то меня бы мигом в СИЗО упекли по закону о недоброкачественной рекламе. Ведь волшебство, если оно и было, то не от меня целиком зависело, а от тех, кто поверил. Вот вы не поверили, а тех синих кубиков больше и нет. Начните покупать все с начала.

- Да это надувательство! Вы прежде верните мои сто двадцать тысяч, фокусник! Я поняла ваши жульнические штучки-дрючки, шарлатан вы несчастный! Верните мне либо сто двадцать тысяч, либо синий кубик продайте, иначе я вас в дурдом упеку!