Юрий Контишев: Скользкий рояль

Юрий Контишев: Скользкий рояль 

Случилась со мною как-то в 90-е годы тоска по музыке. По музыке, извлекаемой собственными руками из различных музыкальных инструментов. Владел я только гитарой и фортепиано и то - на уровне самоучки. Гитара всегда была под рукой, но не всегда попадались свободные уши в достаточном количестве.

А фортепиано – другое дело. На нём посторонние уши только мешали. В одиночестве я с наслаждением погружал свои руки в клавиши и перебирал их, перебирал, извлекая мелодии из случайных звуков, перемешивая их со случайными клавишами. В этой интимной какофонии иногда рождалось чудо.

Вот на чудо я бы кого-то пригласил, но…при посторонних чудо боялось высовываться из-под скользкой – как заметил в своё время поручик Ржевский -крышки.

Пианино-фортепиано у меня отсутствовало, поэтому, я иногда тосковал по чуду.

Но однажды мне попался в приятели Валера, который легко решил эту проблему.

Стоит заметить, что он просто назывался Валерой, потому что с детства был армянином по национальности, к тому же – попавший в Херсон случайно, а своё подлинное имя он почему-то скрывал.

Как показали дальнейшие события, скрывал не зря. Подлинное и подленькое – правда, очень созвучно?

Поселившись в Херсоне, он молниеносно соблазнил одну из выпускниц средней школы и поселился у неё в квартирке в старом еврейском квартальчике.

Семья, естественно еврейская, была, естественно против, но это не остановило два любящих - секс – сердца. Через день он лихо перекраивал квартиру в современный офис для какого-то бизнес-проекта.

Какие тогда были бизнесы? С утра продавали вагон леса. Встречались, звонили, ещё раз перепродавали. К вечеру вагон обрастал добавочной стоимостью  и не только. Иногда ещё и количество вагонов вырастало пропорционально количеству участвующих в этой увлекательной цепочке.

Выходило так, что к вечеру, счастливый обладатель вагона мог получить ещё несколько и перепродавать их дальше, пока не догадывался, что эти манипуляции  бесполезны и высосаны из одного пальца – пардон! – вагона.

Кстати, мои пальцы по-прежнему жаждали музыкального чуда.

И чудо не заставило себя ждать.

Однажды, я вывалил перед еврейской квартиркой пол грузовика арматуры, для расширения офиса моего – уже! – приятеля Валеры. Чувство его благодарности не имело границ. Впрочем, имело.

Границы простёрлись от бесконечно и ежедневно предлагаемого кофе, до «чего тебе подарить?». Я воспользовался первым – причём банку кофе сам же и купил – и вторым – подарком.

Он как раз не знал куда убрать «ненужную»  лишнюю мебель и предложил её мне. Тут уж я не растерялся и посмотрел на пианино.

Получив вдобавок ещё и холодильник, я совсем растрогался  и взяв Валериного помощника в грузчики,  мгновенно загрузился и удалился.

Жил я тогда в военном финском домике с узкими дверями. К чему я про узкие двери? Пианино – то есть фортепиано - с каким-то крутым немецким прозвищем упорно не вписывалось в поворот от входной двери до внутренней.

С геометрией я напутал. Не двери были узкие, а пространство коридорчика между ними. Проведя рекогносцировку военного жилфонда, я предложил подать фоно через окно. С фортепиано я уже был накоротке – фоно! – и назад везти его никак не хотелось.

Установив неудобный инструмент – опять, памятуя поручика Ржевского! – мы разложили на нём всё, что требовалось, выпили, закусили и разошлись.

На следующий день из остатков арматуры я установил решётку на свои окна.

Теперь уже никто никогда не догадается, как вынести пианино из хаты, соблюдая законы геометрии Лобачевского. Или Лобановского. Впрочем, это что-то футбольное. А футболом и другими религиозными мероприятиями я не увлекаюсь.

И что вы думаете? Решётки были поставлены вовремя!

Ровно через день ко мне начал приставать Валера с какими-то невразумительными намёками. Сексуальные я сразу отмёл – я – не такой!

Наконец он выдавил из себя, что тёща в шоке. Жена-школьница – тоже!

Что он погорячился с мебелью и собирает всё назад.

Ну, холодильника мне не жалко, а вот, рояль!

 Да-да! Мы уже друг к другу относились весьма уважительно, потому что, я ждал музыкального чуда, а он – покоя. Итак – рояль!

За рояль пришлось выложить сто баксов, Валера, довольный такой развязкой, через некоторое время покинул тёщу в Херсоне, жену в школе и меня с роялем.

По  слухам, он нарисовался где-то в России для организации более прибыльного бизнеса, чем какие-то вагоны. Видимо – самолёты…

Ну а девушки? А девушки – потом!

30 ноября 2021 г.

Веле Штылвелд: История, которой не было, ч. 2

Веле Штылвелд: История, которой не было, ч. 2

© Графика Ирины Диденко

01:32. Директор ЧАЭС Виктор Брюханов просыпается от звонка коллеги, которые видят из города зарево над станцией. Брюханов подскакивает к окну и некоторое время стоит безмолвно, наблюдая за ужасной картиной катастрофы. Затем бросается звонить на станцию, но там никто трубку долгое время не берет. В конце концов, дозванивается дежурному и созывает экстренное совещание. Сам же выезжает на станцию.

01:40. На ЧАЭС прибывает карета "Скорой помощи". Что произошло, толком не объясняют. Дежурный 28-летний врач припятской больницы Валентин Белоконь увидел, что принимать пораженных негде: дверь здравпункта административно-бытового корпуса №2, обслуживавшего 3-й и 4-й энергоблоки, была закрыта. Не нашлось даже "лепестков", защищающих органы дыхания. Пришлось оказывать помощь пострадавшим прямо в салоне машины "Скорой помощи". Благо, в машине нашлась упаковка для оказания первой помощи на случай именно радиационной аварии. В ней находились препараты для внутривенных вливаний одноразового пользования. Они тут же пошли в дело.

01:51. К месту аварии направлены 69 пожарных и все машины скорой помощи города Припяти. Едут пожарные и из окрестных городов… Часть крыши снесена, по стенам АЭС стекает смесь из расплавленного металла, песка, бетона и частичек топлива. Они растекаются и по подреакторным помещениям.

Брюханов, да он и сейчас директор... Значит скоро, очень скоро рухнет эта жизнь и безвозратно наступит другая. Брюнер заплакала - нетрезво громко, а Валентин Сергеевич Чернов уже звонил в КГБ, стуча сам на себя...

Я пуансон проточил, а он выдал код дьявола... Какого такого дьявола, парторг драный? Кто еще кроме тебя читал. Брюнер. Еврейка? Да, у нее сложности с визой на выезд. Какие такие сложности. Бухает. Пусть временно не бухает и сложностей нет. Первым самолетом завтра в Эрец. Твой прибор демонтируй немедленно и передай утром в спецхран. А для тебя спецхрана не будет! Утром переселишься в Припять! Должность та же... Запомнил - Брюнер в самолет, тебя в Припять, прибор в спецхран...

А почему сразу в спецхран? Да потому что он этой ночью третий! И вас механиков будет трое... Кулибины хреновы. И Брюнер не одна. Вместе с ней в Эрец улетают Векслер и Вайсман. Все трое отмечены в аморалке, но антисоветчины за ними не было! Пусть мотают, а вы, Кулибины, немедленно рубите фазу!

Валентин Сергеевич Чернов механик зала ЭВМ ЕС-1030 спешно поспешил выполнить вышестоящее распоряжение по секретному предписанию, но принтер успел наклепать...

Энергетический ядерный реактор, разработанный под руководством президента Академии наук СССР и директора института имени Курчатова Анатолия Александрова. В 70-е - 80-е годы являлся самым мощным реактором советской атомной энергетики.

Вычислительный центр ТРАНСПОРТ и ЭНЕРГЕТИКА был остановлен... После возобновления работы я и ряд мне подобных не совсем чтоб товарищей очень надолго оказались безработными советскими тунеядцами... И вроде как прокаженными… В трудовых - никаких галочек и отметок… Но по жизни аут.

А Брюнер, Векслер и Вайнер уже в Израиле прошли по программе защиты свидетелей и оказались: кто в Новой Зеландии, кто Австралии, кто в США. А механики, что механики - они были в числе первых защитников человечества от внезапных последствиях ядерной аварии на ЧАЭС. Но на ликвидацию аварии их не направляли. Ведь они знали  всё.

Веле Штылвелд: История, которой не было, ч. 1

Веле Штылвелд: История, которой не было, ч. 1

© Графика Ирины Диденко

Валентин Сергеевич Чернов механик зала ЭВМ ЕС-1030 слыл знатным новатором. И изобретений за ним числилось много. Время уводило прочь электронно-вычислительные комплексы третьего поколения и требовались уже гедеэровские Роботроны-1715, оснащенные всяческими новшествами в виде электронных таблиц, языка интерактивного программирования бейсика и баз данных мощно именовавшихся DBASE-2.

Ах, эти новшества... Над ними дрожали, а тут полетел один единственный пуансон на перфокарточном считывающем устройстве и вместо символа «&» в мир ворвалась некая ахинея в виде оперативной сводке, которая выскочила при выполнении пакетного задания очередной пакетной распечатки, заметьте, в 1985-том году. В июне...

Город энергетиков Припять ложится спать. Накануне люди обсуждали планы на майские праздники, говорили о грядущем матче финала Кубка обладателей кубков между "Динамо" (Киев) и "Атлетико" (Мадрид). На электростанцию заступала ночная смена.

Что за ахинея? Что за ней... Какое она имеет отношение к электронной сводке о суточном состоянии украинских облэнерго?

25 апреля 1986 года. На Чернобыльской АЭС намечена остановка реактора для проведения планово-предупредительного ремонта - это обычная для АЭС практика. Однако очень часто во время таких остановок проводятся разнообразные эксперименты, которые невозможно провести при работающем реакторе.

На час ночи 26 апреля был запланирован как раз один из таких экспериментов - испытание режима "выбега ротора турбогенератора", который принципиально мог стать одной из систем защиты реактора во время чрезвычайных ситуаций. К эксперименту готовились заранее. Ничто не предвещало неожиданностей.

Что за беллетристика? Кто позволит?! И что потом? Время хоть есть?!

26 апреля 1986 года

01:23. На 4-м энергоблоке Чернобыльской АЭС начинается эксперимент. Но все сразу пошло не так.

Турбогенератор останавливался быстрее, чем предполагалось, обороты насосов падали, вода медленнее проходила через реактор, и быстрее закипала. Лавинообразный рост пара в 70 раз увеличил давление внутри реактора.

"Глуши реактор!", - резко закричал начальник смены блока Александр Акимов оператору Леониду Топтунову.

"Но сделать что-либо было не в его силах. Всё, что он мог, сделал — удерживал кнопку аварийной защиты. Никаких других средств в его распоряжении не было", — позже писал в своих воспоминаниях Анатолий Дятлов, заместитель главного инженера станции по эксплуатации.

Многотонная плита, которая укрывала реактор сверху, просто слетела, как крышка с кастрюли. В результате, реактор был полностью обезвожен, в нем начались неконтролируемые ядерные реакции, и прогремел взрыв. 140 тонн радиоактивных веществ отравляют воздух и людей. Со всех концов города видно странное сияние над энергоблоком. Но его мало кто видит – город мирно спит.

01:27. В помещениях энергоблока начинается пожар. Под обломками гибнут два сотрудника АЭС - оператор насосов ГЦН (Главный циркуляционный насос) Валерий Ходемчук (тело не найдено, завалено под обломками двух 130-тонных барабан-сепараторов), и сотрудник пуско-наладочного предприятия Владимир Шашенок (умер от перелома позвоночника и многочисленных ожогов в 6:00 в Припятской МСЧ, утром 26-го апреля).

01:30. На станции сработал сигнал тревоги. К ЧАЭС едет первый пожарный расчет. Уже через несколько минут он начинает тушить энергоблок, без надлежащей защиты от радиации. Уровень радиации настолько высок, что через некоторое время пожарные резко становятся жертвами «радиационного отравления»: "ядерный загар", рвота, кожа с рук снимается вместе с рукавицами.

В каком это будет году? Столетии?!

Брюнер Оксана тихо спросила... А когда это будет? Что будет? Эта авария? Это же в 80 километрах от Киева? От жизни, в которой мы... А что мы? Бухаем, Брюнер, вот тебе и померещилось... Сводку порви и перепечатай. Значит померещилось...

Брюнер заново сняла и поставила диск с номером 86 на считывающее устройство. Глотнула для храбрости, и принтер взбесился...

Юрий Контишев: Пустой престол», текст совместно с Веле Штылвелд

Юрий Контишев: Пустой престол», текст совместно с Веле Штылвелд

Ирина Диденко: Дизайн и графика клубной футболки

В стране живут отчаянно пииты -

о них не пишут горьких повестей.

Они к щитам  грядущего прибиты

среди терновых кущей и аллей,

где ночь не шла, а восково и трудно

в Поэте обрывалась до зари…

Он больше не писал под голос трубный,

Он с Музою прощался – Погоди,

не уходи по скользкому паркету...

Тебе по звёздам вместе в добрый час -

на Млечный путь отправишься с поэтом...

Пока дышу, зови меня - Тарас...

Однажды, я за ними выйду в вечность

и там забуду горечь этих дней,

но вам оставлю, люди, человечность.

Поскольку пребывать сподручней в ней...

Последний выдох - вычуры без слова,

Тарас опять в мой сон ко мне пришёл...

Остались коды, исповедь Христова…

Осталась мова… и пустой престол…

Юрий Контишев: «Натюрморт души. Акро Юрию Зелёному», авторская песня

Юрий Контишев: «Натюрморт души. Акро Юрию Зелёному»,

авторская песня

Ирина Диденко: Дизайн и графика клубной футболки

З\атихают Еаglas звуки.

Е\ле слышно плачет флейта.

Л\ьются мысли через руки.

Ё\ с МОЁ стряхает точки.

Н\оты сыплются в испуге,

Ы\ срыгнув из фуги лета.

Й\иероглиф кривобукий...

Ю\ня чайные листочки...

Р\азум стонет в круговерти,

И\справляя суть пространства,

Й\огой-мантрой очищая

К\олебанья анахата.

О\м, дарующий бессмертье,

Н\ачинает фазу транса.

С\лово ритмом учащая,

Т\айной силой зреет фатум.

А\внутри кривого рога

Н\атюрморт души рисуя,

Т\орит в высь гиперборею

И\нтровертный экстраверт.

Н\акрутив спираль дороги,

О\бнажив Китай вкосую,

В\сё добреет

И\ бодреет

Ч\ел, Художник и Поэт.

Юрий Контишев   28.11.2011 02:07   

© Copyright: Юрий Контишев, 2011

Свидетельство о публикации №111112801097

Веле Штылвелд: Эфы Брумбельшицберга, НФ-рассказ, ч.3

Веле Штылвелд: Эфы Брумбельшицберга, НФ-рассказ, ч.3

© Ирина Диденко: Люси, графика

Рептилоид Люси вечно страдала из-за коротких ножек с куриными лодыжками молодого бройлера, который хоть по жизни и был поджарым, но ни в спринтера, ни в стайеры спортивные тренеры его не брали. 

И молодой бройлер Люси мстил не звуками Дебюсси или Стравинского, Чюрлёниса или Брумбельшицберга, кстати - последнего рептилоидного композитора, которого ни в одной земной консе не проходили, но и в обычной музыкалке имени Глиэра о нем сном духом не ведали. 

Меня же в ту пору стало занимать, а точно ли, что живущие на пруду тритоны являются прямыми потомками огненной ящерицы Ори, и мы с косяком дворовых мальчишек решили это проверить. Для этого отыскали продолговатые шпротные банки: две или три, и по длине банок наловили тритонов, после чего банки с притонами поставили на костер. 

По замыслу жестоких экспериментаторов, тритоны при нагревании должны были приобрести особую живость и огненность и зажечь над собой ауру древнейшего колдовства, при прикосновении к которой должны были бы осуществляться такие наши желания, как полет на ковре-самолете и всяческие самвыоучки звериным и птичьим языкам. Ничего этого не произошло, и наши тритончики стали превращаться в горелые шпроты. 

Внешне это было ужасно. Но вдруг неведомо откуда является Люси, да не сама, а со скрипкой, и выдает музыкальные фразы - вы угадали - из Брумбельшицберга. Зычные, вздорные, душевластные…

И все мы просто каменеем на добрых пару часов, а еще недавно сваренные до шпротных питоны превращаются в красивейшие ядовито-зеленые цветом тел ящерицы, и начинают носиться вокруг нас оцепеневших, ополоумивших по каким-то пространственным кольцам. 

И уже не они, а мы чувствуем, что нас обжигают какими-то неведомыми нас лучами и словно хлыстами стегают по всему телу - раз за разом всё хлеще и хлеще, а в это время Люси впадает в свойственное ей неистовство, и не появись тучка наших родителей, ведомых старым профессором, кто знает, сколько бы дней и ночей мы бы не смогли нигде присесть на наши собственные ягодицы, по которым боль пронзала нас изнутри, словно по жилам да по венам нас еще долго продолжали отучать от недоброй нашей затеи... 

Нас за уши разводили по этажам и квартирам, нам что-то говорили и долго нравоучали, кого-то даже стегали отцовским ремнем, но мы ничего этого не замечали. Нас просто по-особому карал выпущенный Люськой на свободу Брумбельшицберг, приходя на во сны с такими звуковыми разрядками, от которых, казалось, с нас начинала сползать, словно трусы, кожа... При этом на саму Люську мы зла не держали, а на Брумбельшицберга и подавно не было кому и пожаловаться. В мире совковых людей-родителей никакие зверепотамы, а тем более рептилоиды не принимались в расчет. Помню только, что затеявший эту операцию старшенький из нас Вовка Нордман внезапно в свои 12 лет облысел, и волосы на нем уже никогда не росли.

2-17 июня 2017 г.

Юрий Контишев: Я в шампанском считал пузырьки

Юрий Контишев: Я в шампанском считал пузырьки,

Романс-диван, 19 ноября 2021 г., г. Херсон 

Я в шампанском считал пузырьки -

На втором миллионе споткнулся

И увидел сквозь пальцы руки,

Как в бокале тебе улыбнулся.

Ты тянулась ко мне, как мангуст,

Я змеёю в клубочек свернулся.

Помнит яркий сиреневый куст

Моего учащение пульса.

Губы в губы случайно сошлись...

Я был трезв и немного стыдился,

А внизу ручеёк, как рушник,

По зелёному лугу стелился.

Недотрога! Тебя я не знал,

В сеновал зазывая душистый!

В небеса упиралась сосна..

Облака распускались пушисто...

Ветер-ветер!Какой забалуй!

Мерилиновой юбкой играет...

Украду у тебя поцелуй!

Эта кража в любовь вырастает.

Непростая история чувств...

Разыгралась, как драма Джульетты.

Не волшебник - я! только учусь!

Вы простите поэта за это!

© Copyright: Юрий Контишев, 2012

Свидетельство о публикации №112042804924

Веле Штылвелд: Когда стихи почище ковровой бомбардировки...

 

Когда стихи почище ковровой бомбардировки...
или
- Поэт с Украины?
- Да. -
И слова не скажи!
Мы будем фасс немножко убиффать...

Стихи.ру: произведение «Веле Штылвелд Последний выдох - вычуры без слов» удалено модератором

вчера, 18:51

Stihi.ru adm@stihi.ru

Кому:vele@ukr.net

Здравствуйте,

Сообщаем Вам, что произведение "Веле Штылвелд Последний выдох - вычуры без слов" не соответствует правилам публикации на сервере Стихи.ру, в связи с чем оно было снято с публикации. 

-.

Мы закрыты в стены наших мыслей.

У страны - мучительный процесс

мир стреножить алчно и корыстно,

нас самих отправив в нём под пресс...

-.

Светские привычки не идут на смычку

с внешней обезличкой, с внутренним чутьем -

скоро будет стычка, так как есть отмычка

к каждому карману, коль в стране - дурдом.

-.

В стране живут отчаянно пииты -

о них нет слов, нет повестей средь дней.

К щитам они грядущего прибиты

среди терновых кущей и аллей.

Я среди них обычный постоялец.

и надо мной пылают письмена -

в ином своем провидец и страдалец,

в ином своем пропойца до темна.

Но ночью зрю - легко, неукротимо,

мелькает сущих дней калейдоскоп.

я постоялец Падуи и Рима,

и страждет в Вавилоне мой народ.

И обо мне оставлена где строчка,

где слова полустертого мигрень...

я помню и не помню жизнь до точки -

размыто время: кто я в нем теперь?

Ну, кто-то скажет, что за наважденье,

а кто-то бросит веско - не чуди...

Себя я помню в строчке вдохновенья

от Евы и Адамовой поры...

И в каждом вздохе вновь и вновь трепещут

однажды обнаженные слова -

они, как и мечи, и плечи женщин,

они как Санторин и шантрапа...

Однажды я за ними выйду в вечность

и там забуду горечь этих дней,

но вам оставлю, люди, человечность.

поскольку пребывать сподручней в ней...

В свой час ухода в Петербургском хабе

Шевченко от водянки умирал

среди свечей в художественном клабе,

где он любил, надеялся, страдал...

и ночь не шла, а восково и трудно

в предвечность обрывалась до зари.

Он больше не писал под голос трубный,

А с Музою прощался: Погоди!

Ты не спеши, тебе не по паркету,

тебе по звездам вместе в добрый час

на Млечный путь отправишься с поэтом...

Пока дышу, зови меня - Тарас...

Последний выдох - вычуры без слов,

Тарас опять в мой сон ко мне пришел...

Полслова... вздох и кода на века -

течет под ней Поэзии река.

-.

Мы - из древних аклавов, вы - из древних пещер,

Волки мы, вы - шакалы, вы рабы и теперь!

И отныне и присно, до исхода времён

вы - изгои Отчизы, мы - ваш Суд и Закон!

Вы - восставшее племя золотых рудников.

Мы - несущие бремя ваших будущих снов.

Это мы побуждали вас к победам на час,

это нас убивали... Мы бессмертнее вас!

Мы своё возвращали, вы - гнушались быльём.

Вновь вы шавками стали, вновь мы в космос уйдём.

Отправляйтесь в пещеры, станьте тенью опять.

Мы - грядущего семя, вам - руду выгребать!

Вашим кодлом кровавым нас в ГУЛАГи вели,

там романы точали, те, кто выжить смогли.

Всякий принц из Калькутты, хоть рожден в лагерях,

Каждый в эти минуты бродит в звездных мирах.

-----------------------------------------------

Роман "Наследник из Калькутты" был написан в ГУЛАГе

-.

За окнами нирваны ты уже не сыщешь манны.

Там щемяще тараканы меж прилавками бредут.

Разбитные тары-ары да кличковские кумары,

Хоть и сам он всеми званый, но известный шалопут.

Он бредет по рынку молча, не теряя полномочья,

все вериги власти в клочья рвут квадриги прошлых лет: 

здесь танцуют истуканы, бьют пропойцы в барабаны 

и с козой троистой пьяно лихо в пляс идет комбед.

Разорвалось время в клочья - под погромов бетолочье 

и сквозь шухер-многоточье всюду слышится: атас.

Хоть спектакль сыгран сиро. Вон, орут Кличко, на мыло,

хоть и сам он парень милый, да и киевский карас...

Хоть с киосками, лотками и прилавками в нирване... 

весь торговый люд как в бане и разут им и раздет.

Где уж тут о всем забыться, когда некуда забиться

здесь не то, что таракану, а и Киеву всему.

-.

Работа слов с эпохой заодно. 

Они, слова вминаются как смальты

в привычных дней поступки и асфальты 

сквозь будущего скользкое окно.

Где за стеклом - приглушенность идей, 

круженье фей и морлоков броженье,

и чьё-то воспаленное прозренье, 

и чей-то мир - эпохи толокно...

В котором искрометное томленье 

перетекает вдруг в преображенье,

перевоплощая улиц полотно: 

кричащих, обезвученно безликих,

где зреют слов священных базилики, 

в единое из звуков рококо...

которое до времени безлико 

перевоплотилось в колкое лото.

В котором смальтой время протекло, 

но остывая вывершенной лавой,

одним по праву предложило славу, 

а всем иным - безмолвие одно...

В котором умирают напрочь звуки 

бездушия, безверия, без муки -

как видно, так им было суждено,

не смевшим взять эпоху на поруки!

-.

Кармин и охра в золотом плену... 

я древний жрец, я снова к вам иду

в купонах рангов в вычурной канве 

в старинной тоге вновь я на земле!

Являясь в память, перейдя предел, 

вхожу я в мир, в котором прежде зрел,

сто тысяч переплавив Атлантид

в один порыв сквозь Вечности гранит!

-.

Вождей, воителей и гномов спасали сказки и поэмы

о том, что в будущем весомо, как свет волшебной диадемы...

Когда в кармане ни шиша, душа переключает клемы

из сферы той, что ниже Ша, в иную, где иные схемы,

из пункта Бэ в столетий жар, из пункта А в любви пределы...

-.

Господа, подайте Запад! Надоел восток печали:

где яично помидорит, где кровавит куличами,

где темнее черной тучи, где огнистее, чем град.

Надоело мне такое - этот братский зоосад!

Господа, продавши совесть, нечем крыть? Прикройте уши -

это дьявольская повесть - здесь бьют ангелы баклуши.

Здесь открылся ад... на небо и содомский полигон-

два народа ищут требу подле попранных икон.

Два народа, два истока орианского холста

заливают кровостоком небо, души и поля.

Два в квадрате проходили, в кубе два ещё пройдем.

словно в страшной черной были о раздробности знамён.

От войны седеют внуки, на войне седеют вдовы

и никто нас на поруки не готов взять не на миг.

В этом мире - море муки, в этом мире столько горя.

что не Ксанф выпьет море, а истока Зла родник.

-.

Прокрустов день... опять слепит глаза. 

Есть повод материться под тальянку.

Мой друг напялил на душу султанку, 

пьёт беспробудно, съелись тормоза.

Но он поэт воистину немалый, 

давно уже не лезет на глаза,

но пьёт притом хоть нелегко, но шало... 

и вдруг в Фейсбуке - впрямь из глаз слеза!

Ковровый наст прожектов и причуд, 

коврижка снов и будней колодрига -

одним дана, как в чистом поле рига, 

под коей сена стелется уют.

Но в сене том нет вычурного места - 

исколотость по замыслу контекста,

не возбудить с сырой землей инцеста, 

когда в окрест отторженности круг.

Другим не с тем и не с того начала, 

когда качало душу от причала

и шкалило в разверстке прошлых лет, 

где мы дружили всяко в сонме малом,

хоть дружбы прежде вроде бы и нет, 

но вот качало лодку у причала

и я орал публично - Он поэт 

и просто человек, и славный малый...

А не какой-то мелкий чебурек, 

которого давно волной слизало.

Как смели вы, печальный сброд калек, 

явить лицо поэта без забрала,

когда поэт - он вовсе не пигмей, 

хоть вставший в рост 

под шкиль хмельного шквалы...

Презрела мразь дурашливых друзей 

его могучий мысли мавзолей...

Он мечиться, а им всё мало, мало... 

хотя души кровавится элей...

Прервала грязь друзей душа живая - 

от бога видно гению дана, -

его земная тихая жена...

твой талисман, твой ангел, суть святая...

Убралась грязь из табул на ФБ,

и у пигмеев мелких в голове...

И проступил твой образ величаво... 

средь дремы дней и мелочных забот,

когда к уроду тянется урод, 

и вся орда: сквалыги, мифотворцы,

жуки, ловчилы, парии, тлетворцы 

спиваются среди житейских вод...

тогда как ты испил в себе до донца 

судьбы своей ритмической полёт!

-.

Устало время в коридорах,

устали сказок острова.

За каждой сказкой мажордомы

и бесконечная молва...

Здесь Средиземье, там - Заречье,

здесь травостой, там сухостой.

Кузнечик местного наречья

кивает молча на Подол.

А на Подоле жесть в глаголе.

Поди-ка, выгреби назад

пусть и на пачке валидола,

пусть и где-ин-де вдругоряд.

Я есть в раскованном карасе.

Прогиб на вылет не по мне.

Я не затычка в дохлой кассе,

не вою волком при луне.

Иных времен во мне отмычка,

а саблезубость древних снов

держу, как синхроперемычку,

храню средь тигров и ослов.

Отстой веков я деребаню:

где не прижилось, там по мне.

Я тихо в полночи причалю

к тому, что воет при луне.

Хоть для одних оно облыжка,

а для меня - истоки дел -

в них лет прошедших передвижка,

и мира нового предел.

-.

Украина розова от младенцев - 

усыхают памяти гаруса,

Кто б уже не выбросил вновь коленца,

все они на памперсах в полчаса.

Пипифакс истории кремдешинит,

люди размножаются в вечность течь...

Розовые попки без кручины

пукают и какают. К черту желчь!

Все они повырастут, прикрохмалятся,

внешне приоденутся, начудят.

И в далеком будущем к нам отправятся

за воровьем, за нынешним в экзопарк.

Привезут в грядущее в клетках ржавеньких

и поставят знаками на завалинке.

Каждый знак запеченный на крови -

прошлое профукано - се ля ви...

Украина розова, а была кровавою.

хоть и патриотили воры в ней с шалавами...

-.

Белое братство, оранжевый мерин, 

синие урки - в чем горе измерим?

Братчики, хачики, жулики, воры - 

проссаны чукчами счастья заборы.

Девушки наши бегут в Палестину - 

жить им под бомбами, судьи-кретины!

Мерно отточено пакостно алчно 

скрежет державы - ходить здесь опасно!

Выжмет и сердце, и душу в тиски, 

а депутаты пропьют и носки...

Я бы издал однозначно законы - 

девушек русских по древним канонам

без содержанье в казну - не сдавать 

ни в палестины, ни в африки, млятЬ!

В страны же, где полыхает война, 

нашим девчонкам тройная цена!

Пусть она даже дурнушка и дура, 

и оттого столь печальна и хмура,

только жива в Украине пока 

и не плодит террористов полка,

тех, что читать не сумеют газет - 

пояс джихада - и юности нет.

Вот они алчные цели туристов 

от палестинцев до прочих чужинцев.

Девушку хочешь, скотина, плати! 

Тысяч сто двадцать, а дальше - люби!

Ибо хохлушки отчаянно святы - 

варят узвары без крови проклятой

и отворот от войны знают священный они - 

век не давать палестинскому мужу,

если шахид ему только и нужен... 

Срочно, парламент страны, эту поправку прими!

Белое братство... оранжевый мерин... 

синие урки, а девушка верит...

-.

Черные чайки, белые вОроны - 

судьбы изгажены, мелкие клоуны....

Мерзкие клоуны, мрачные лица - 

ими загажена наша столица.

Бабища, бабы, бабенки и сучки 

рвут нашу Родину - всё ради вздр!чки.

Шо мужикам? Подавай ордена! 

Бабам же нужна в домах детворня!

Вот уж доели, так уж доели - 

кровью сплывают чумные недели,

гибнут ребята на страшной войне, 

только и слов о живой детворне...

Словно по миру промчал бронепоезд, 

только неумный попал не под поезд,

Умный же тут же попал на войну, 

или на поезд, или в струю...

Чистят аборты от фронта до фронт

горе всем нам от такого офорта...

-.

Причина снятия с публикации: нарушение пункта 3.7 Правил пользования сервером: Запрещается использование нецензурной лексики в текстах произведений, рецензий, замечаний, в литературном дневнике и резюме автора, за исключением текстов произведений, где допускается использовать нецензурные слова, только если большинство букв в них заменены отточиями или звездочками.

Веле Штылвелд: Эфы Брумбельшицберга, НФ-рассказ, ч.2

Веле Штылвелд: Эфы Брумбельшицберга, НФ-рассказ, ч.2

© Ирина Диденко: Люси, графика

Назло задаваке Люси я простучал на задней деке ритм:

Старый барабанщик, старый барабанщик,

старый барабанщик долго спал.

Он проснулся, перевернулся -

три копейки потерял.

Затем старик расплатился, сунул скрипку вместе со смычком в старый футляр из дерматина и утащил будущую скрипачку за руку в мир, где всё начиналось с Коды послушания, а я пошел вихрить в некий свой первый по жизни дневник каракули о несбыточном, а еще я пробовал рисовать скрипку. А Люська никак не рисовалась, от нее на тетрадном листе зияли только спирали непокорных ветвей и две глазные раскосые конопушки…

А чтобы вы сказали, как если бы соседская девочка - погодка и сверстница и по духу, и, казалось бы, по крови, оказалась вдруг рептилоидом. То-то и оно. Заподозрить в коротконогой Люси не рептилоида мог бы только незрячий. Не, точно крокодилового хвоста за ней не водилось, но лить крокодиловые слёзы она точно умела. И я это знал. Потому что жила она со своим профессорским дедушкой на одной лестничной клетке, тогда бы как ей вполне бы могла подойти клетка для аллигатора в киевском зоопарке. То ли столь широка была попой, что разойтись с ней никак не получалось, то ли и точно у нее под юбкой скрывался хвост рептилоида.

Её скрипичные гаммы год за годом по выходным убивали во мне детского любителя Брамса, Бартока и прочих ба-бу-бы от Бетховена до Брумбельшпицберга - некого особо эксцентричного древне-эльфийского виртуоза. 

А еще Люси пыталась играть нежнейшую Сольвейг Грига, но я плакал не от трогательной мелодии, а от её инфлюэнцы. Вы бы смогли представить мелодию, вообще мелодию, заболевшую гриппом или коклюшем? Так вот пьесы для скрипки этого самого Брумбельшицберга заставляли меня всем белом чесаться, и в такие минуты я думал о рептилоидной сущности Люси, и понимала почему она ежедневно словно теряла свой хвост.

Ведь от ужасных скрипичных пассов хвост у Люси регулярно чесался и отпадал, отпадал, отпадал, нивелируя её внешние рептилоидны коды едва ли не до нуля. Правда, оставались ещё и брикеты, но став старше, Люси полюбила конную выездку и однажды свалилась с лошади. Брикеты сбились и за мгновение ока вылетели у нее изо рта, обнажив очень большие, крепкие, а к тому же и порядочно ровные зубы. Этими зубами она то и дело клацала при неудачных скрипичных пассах, и, полагаю, что все выездные лошади на загородном ипподроме нервно встряхивали и трясли ушами. Но только не я.

В ту пору я был жестко невыездной, и счастье Люси с внезапной аппроксимацией и санации зубов, да и всей полости рта, перенес без особых для себя последствий. 

Теперь Люси гордо и много улыбалась и стала заниматься балетом, не в надежде особой выкрутки всяческих фуэте и па-де-де, а только лишь с тем, чтобы подобно танцовщицам Антона Рубинштейна или Дега получить такой циркуль ног, в который бы вписался роскошно альт.

Но ноги не подрастали, и с альтом пришлось повременить до следующей жизни, хотя в Глиэра её приняли сразу, не смотря на пресловутую пятую графу и чисто гипотетический рептилоидный хвост, о котором я знал куда иных других более.

А я все эти годы всё клеил и клеил двухмерные картонно-бумажные скрипки, в нелепой надежде хоть однажды одну их них оживить, но все мои многочисленные потуги и деяния были бессильны. Встречался я с Люси всё реже и реже… И только память о хранящейся в мире Люси той незабвенной детской скрипки тянула меня в гости к Люси.

Но в дом к Люси меня просто не звали. Ведь мир музыки - это особый мир, элитный, спровоцированный годами усилий даже над последней бездарностью, к которой и относилась прежде Люси, но сейчас в прическе рыжей конопушной Анджелы Девис она была вполне адекватна своему времени, в котором даже её виртуально-рептилоидный хвост имел право быть, торжественно обвязанный золотой медальной фольгой...Вот отчего один только я непременно хотел наступить ей на хвост, но она так ловко уворачивалась, то изящно уводила свой рептилоидный хвост из-под удара, вглядываясь в меня со странной укоризной цивилизованной гремучей змеи...

Наверное, то, что объединяет современное человечество с более древними рептилоидами, так это то, что они кожей ощущают любые волшебные музыкальные фразы. Только фразеология музыки у рептилоидов и людей разная. 

Веле Штылвелд: Эфы Брумбельшицберга, НФ-рассказ, ч.1

Веле Штылвелд: Эфы Брумбельшицберга, НФ-рассказ, ч.1

© Ирина Диденко: Люси, графика

О том, насколько ты древний, узнаёшь только к старости,

и тебе искренне жаль человечество: оно прозевало тебя, 

как и ты, как видно, его... © Веле Штылвелд

Я рептилоид! Съели?! Пью на ночь рыбий жир,

лежу, втупясь, в постели и жру ночной эфир.

А в том эфире, братцы, отпетая ботва...

Мне некуда податься, я вдруг узнал себя!!

Извечный рептилоид, поэт и гамадрил,

растленный гуманоид вот это нагрузил...

Куда попал я, братцы, себе я не родня

Мне некуда податься - ату во всю меня.

И вот мне сон приснился...

Боже ж мой, канал «ПЛАНЕТА» да на слабые мозги  - это ж полный эрор! И происходит это от кромешной промывки мозгов,  отчего после просмотра простой постсовковый пейзан  выйдет  с явной обидой на свое  историческое и генетическое попрание  с праведной мыслью, что он - гуд Максимка и гуманоид, а вот  Штылвелд - форменный рептилоид, и его надо урыть.

Нет, грань безумия иными познавательными программами на ТиВи явно перейдена. Не оттого ли и снятся мне подобные тревожные сны.

Во впадинах щек - эфы,

вдоль сюртука - струны,

Вяжут слова - эльфы,

В душах родятся - дюны.

В магазине "Музыкальные инструменты" эта скрипка лежала особо. Она была как раз под ребенка моих кровей и моего темперамента. Почти шоколадная, она по краю деки обретала густой янтарный колер, светила бездонно коричневыми, уходящими в черные штреки эфами и словно уже звучала при одном прикосновении к ней взглядом...

- Мама, хочу играть вот на этой скрипке! Она такая...

- Да что в ней, сына?! При твоем отсутствии слуха?

- В ней словно разлили мед - и изнутри, и снаружи, а потом мед высох и превратился в сцепки кристалликов.

- О, молодой человек, вы как видно, поэт. А эти невидимые никому кроме вас сцепки кристалликов принято называть патиной. Вы почти угадали. Это старая патина на дереве груши.

- Товарищ продавец, а позвольте-ка мне эту скрипочку.

- А играть сумеете?

- Да вот, я профессор консерватории по классу скрипки и иных смычковых от альта пикала и до контрабаса.

- Тогда вот вам смычок.

- Ага, сейчас чуть поканифолю, канифольный раствор обычно со мной.

- Что за раствор, он смычок не перекислит...

- Да что вы, право, подозреваете во мне варвара. Я всего капну на полотно смычка, чтобы он начал петь, а не смыкаться по-базарному, как у старого венгра на подпитии...

И точно. Старик капнул розово-янтарной жидкостью и очень осторожно и деликатно провел внутренней стороной пухлого стариковского нетрудового мизинца вдоль смычка. Затем поправил колышки колодок на грифе, а затем прямо на прилавке поставил телом скрипку как контрабас с опорой на витринное стекло и стал выводить сначала некие благообразные созвучия, затем рулады, затем зазвучал Барток, и я заплакал. С первыми выступившими из-под стеклышек очков каплями слез старик прекратил свои упражнения, посмотрел на меня, выдохнул и произнес:

- Да-с, молодой человек, у вас слезы не восторга, а сожаления. Огромного жизненного сожаления. Видно вам сие не дано. Видно, вы удивительный слушатель, но никакой исполнитель. И уже никогда им не будете.

- А потрогать скрипку можно?

- Скрипку, под мою ответственность, да, а к смычку даже не прикасайтесь. Он для вас - тайна за семью печатями. Люси, деточка, подойди, пожалуйста, поздоровайся. Этот мальчик тебе не конкурент, но он восторжен, а значит, требует уважения.

К прилавку подошла девчушка со страшными брикетами на весь рот, опоясавшими двумя не радужными полудугами её верхние и нижние зубы и чертами лица почти как у маленькой обезьянки. Лицо было из конопушек, среди которых две были особо востренькими и язвительными. Это были глаз+а. Рыжая пакля волос давно, как видно, не чесанных на школьный пробор, казалась странной мочалкой, которая прорвалась на голову вместо хоть какой-то прически...

- Люси, - подала мне руку девочка. - А ещё меня подружки Ириской зовут, а с мальчишками я не дружу. Так что имени своего называть мне не надо. Я всё равно через полчаса его просто забуду.

- Не забудешь, - возразил ей старик. - Не будь упрямицей, познакомься, потому что из этого мальчика завтра вырастет впрямь таки хороший поэт.

- Поэты всю жизнь постятся, а я буду жить сыто, сыто, сыто...

- Сито, - строго сказал старик, и тут же прибавил:

- КОДА! - Потом я узнал, что на особом воспитательном сленге совковых музыкалок это означало: НЕМЕДЛЕННО ЗАМОЛЧИ!

Юрий Контишев: «Ну зачем я придумала Вас?», Текст совместно с Верой Авр...

Юрий Контишев: «Ну зачем я придумала Вас?»,
Текст совместно с Верой  Авраменко

Романс-диван, 19 ноября 2021 г., г. Херсон

Ну зачем я придумала Вас?

Может быть, Вы совсем не такой.

Ваши волосы... цвет Ваших глаз...

Я навек потеряла покой.

Ну зачем я придумала Вас?

Голубые озера - глаза...

Легкомысленно. Поздно. Нельзя.

Эх, как голову сносит подчас!..

Что мне делать теперь? Как мне быть?

Слезы счастья и горя - из глаз...

Зарекалась уже не любить...

Ах, зачем я придумала Вас?

Зарекалась, божилась, клялась!

Но, споткнулась о цвет Ваших глаз.

Далеко улетел дельтаплан

И осталось немножко тепла.

На глаза накатила слеза

Я всё жду  - ты вернёшься назад.

Мысли лягут следами в слова -

Ты откройся, "волшебный Сезам".

Почему Вы ещё не со мной?

Разгоните сомненья мои!

Окунусь я в любовь с головой

Только осень роймёт и простит…

Юрий Контишев   17.05.2011 01:52

© Copyright: Юрий Контишев, 2011

Свидетельство о публикации №111051806038