31 августа 2014г. запущен литературно-публицистический блог украинской полиэтнической интеллигенции ВелеШтылвелдПресс. Блог получил широкое сетевое признание. В нем прошли публикации: Веле Штылвелда, Ирины Диденко, Андрея Беличенко, Мечислава Гумулинского, Евгения Максимилианова, Бориса Финкельштейна, Юрия Контишева, Юрия Проскурякова, Бориса Данковича, Олександра Холоднюка и др. Из Израиля публикуется Михаил Король. Авторы блога представлены в журналах: SUB ROSA №№ 6-7 2016 ("Цветы без стрелок"), главред - А. Беличенко), МАГА-РІЧЪ №1 2016 ("Спутник жизни"), № 1 2017, главред - А. Беличенко) и ранее в других изданиях. Приглашаем к сотрудничеству авторов, журналистов, людей искусства.
В Украине за публичную клевету и шельмование в самую пору давать восьмилетние сроки… Кто только лично меня не шельмовал эти годы. У меня предложение читать в журналистских вузах православную этику.
Пишу с шести лет, и практически всю жизнь я был занят журналистским и литературным творчеством. А замечаю дарования других как минимум последние 35 лет. Была у меня и творческая поэтическая лаборатория «Воспарение», и сетевая литературная лаборатория «Саламандра», и творческая сетевая территория «ВелеШтылвелдПресс».
За эти годы я способствовал изданию более сорока поэтических книг тридцати киевских авторов. Ой, только не надо, что все книги издавались на языке оккупантов. Были поэтические сборники украинских авторов, и сетевые публикации текстов доброй полсотни авторов, так что это не ребячество, не дилетантизм, а подвижничество на полном духовном безрыбье.
Ведь у нас духовно что... Под что заведено бабло. Блоги были находкой... Они дали определенный выхлоп. Сейчас же мне нужны бесплатные блоги-каталоги с переключением на библиотеки произведений других дружественных мне авторов на програмном уровне. Такие себе блоги-картотеки... в эру вхождения на территорию Искусственного Интеллекта. Есть ли у кого на сей счет идеи?
И кто вообще готов подставиться под сей паровоз. Так что, есличто, прошу любить и жаловать. Тяните за любую ниточку текстов и читайте, читайте, читайте... Но прежде задайтесь нормальным человеческим вопросом: почему этот конкретный автор не издаваем у нас в стране и при этом известен в мире... В том числе и только сетевом... Это же так несуразно!
А вот все нынешние литгранды – это огромный блеф. В современной Украине их организуют или канадийская родня, либо приблудные пизаны от всяческих тухлых отмывочных фондов на, увы, протухшем воровском, в целом, бабле. А вот так, что позвонить и спросить:
– Веле, из около сорока сетевых постов в месяц, сколько будет отдано в копилку человечества, а сколько просто на продувной винтаж.
Но пока адская тишина убивает! День за днем, месяц за месяцем, год за годом! Это неправильно и не полезно, чувствовать себе Золушкой - как не крути, а по украинским меркам я прожил жизнь. Вот почему ничуть не удивительно, что преследует меня прямо адская мартовская депрессия... Потому что нынешняя олигархическая Украина вовсе не страна, а духовный сиротинец – от рождения и до смерти...
Каждый человек приходит на эту Землю с определенной целью. 24 апреля 1954 года сошлись три священных земных даты – иудейский Песах и католическая с православной Пасхи. В этот день я и пришел на Землю, чтобы перекрыть заскорузлую украинскую черносотенность, и в тот день, когда я уйду – она непременно иссякнет.
Маленьким интернатовским босяком в украинской столице – я повидал многое и многих. Были среди них и писатели, и поэты, и юристы. Грицько Бойко написал Барвинка, а некий свидетель смерти Чапаева в 1937 году оторвался на неправых...
– Косил, грит, беляков, как траву.
А ещё я видел старых юристов-евреев, правоведов по подростковой преступности. Нам они читали скучнейшие моралите. Затем они испарялись, но за одним таким я прошел через вереницу интернатовских коридоров до выхода, и, держа старика за лацканы, задавал ему единственный вопрос:
– За что все они нас, евреев, в этой стране ненавидят.
У старика болезненно слезились полуостекленевшие глаза, а сам он как бы мешкал...
– Люди, - сказал мне старик, – извечно сволочи... Но их упаковывают в различные социальные идеи и умягчители.... И только мы, евреи, всё время выбиваемся из этой кромешной упаковки. Отсюда и совет: или упаковаться потуже, или иссечь себя из этого конкретного человеческого сообщества...
Одним словом, шила в мешка не утаишь.
Мы – простые еврейские жители Орияны, не упакованы материально, как наши олигархи, и тем более морально, как потенциальные узники нового пропутинского черносотенного ГУЛАГа.
А палк+им украинцам хочу заметить – на сей раз ненависть поджигалась с обеих сторон, но только не получилось, как прежде, сделать евреев и инородцев разменной картой (монетой), а значит, Завтра всем вам следует уйти в далекое заскорузлое имперское прошлое!
Всё больше вопросов задают мне старинные армейские друзья, пережившие со мной вместе почти полстолетия совместных духовных поисков и прошедшие совместно со мной тьму зачарований и разочарований, но мне трудно что-то им внятно ответить. Потому что начитать мне придется очевидно с себя…
Я же только начал писать Роман-исповедь о том, почему мне так важно реабилитировать отца-самоубийцу в моих собственных глазах, и перенаправить его на тот возможный жизненный путь, который он обретет в новом мире...
Обычно на Земле самоубийцы уже не обретают новых путей. Их души навсегда остаются в ноосфере землян в виде кучевых облаков. Они мирно проносятся над землей, так и не становясь с серебристыми облаками – облаками ангелов, облаками надежд, облаками родовых защитников наших.
Они приносят в наши сны никакие неосуществленные ими при внезапно оборвавшейся жизни дела, и иногда сразу десяткам, сотням, а то и тысячам землян одновременно являя одни и те же яркие сны, наталкивающие живых на решительнейшие пост-действия, направляющие одними только намеками на неосуществленные ими цели.
Увы, это сложно, когда вдруг оказывается, что утром в транспорте многие люди говорят едва ли не о том и том же, о том, что им приснилось буквально до слова, до буквы – одно и тоже самое, что и мне, и кому-то другому в соседний транспортном средстве, в соседнем квартале, в соседнем городе, соседней стране, на соседнем, черт побери! – континенте...
Просто континентальная или даже межконтинентальная Паранойя всем вдруг предъявляет одни и те же правила игры, выдвигаются одни и те же условные требования, являются одни и те же схемотехнические решения, от которых, казалось бы, иная проблема просто пойдёт, а её время попрёт, и так далее...
И ни хрена, всё это время все вместе бойко переговариваясь, пережевывают и вырывают эту проблему из вязкой мякины неосуществленного, и вот эта мякина отбрасывает всех вместе в прошлое, из которого и явлены все эти Сны, потому что это сны давних или недавних или настырно неслучайных инициировавших их самоубийц,по сути, являются решетом с двойным дном. Вы представляете это?
Ведь они – эти обычно схоластические убили этих накануне ярких людей, которые навсегда стали такими, о которых говорить принято мало, и о которых помнить принято куда как ещё меньше...
И которых бесконечно жаль многочисленным потомкам этих отчаявшихся людей, которые готовы пытаться оправдать их даже и в аду, в который они увлекут нас потому, что они, эти люди, были в преддверие наших тропинок в ад… И вот уже мы сами там и варимся в страшном котле разрушенных иллюзий – в том самом мире, из которого они и стерли себя.
А там их не ждали... Потому не время одной физической оболочке отмазываться за все остальные: астральное и ментальное, эфирное и кучу других сопряженных с физической смертью тел и прочих всяческих космических сфер, за хранение и развитие которых отвечало, оборвавшееся в бездну самоубийства невзрачное внешнее тело.
Вот почему всё это так и остаётся в полуразрушенном мире. Ибо Время – бог, и только оно имеет право на Разрушение с массой полуразрушенных сфер становится преддверием глобального человеческого катаклизма, к которому, в конечном счете, подходит уже всё человечество, и тогда непременно возникает мировые конфликты, ведущие человечество к войнам: региональным, а то и глобальным, двухсторонним, а то и многосторонним конфликтам, и даже к мировым бойням...
Так вот и мы сегодня неотвратимо подходим к третьей мировой войне, отчего нам так хочется хоть немножечко переместить в звездную будущность прошлое нашего совместного НедоЗвездного Человечества. И оттого нам так хочется именно сегодня вырваться куда-нибудь дальше за грань мировой войны, за бесхребетный зигзаг нашего времени...
Сквозь очередной утренний сон прохожу по проспекту Маяковского напротив "Фестивального", и у торгового центра "МАяК", что на Маяковского, 26 стремительно начинают мелькать бородатые православные и в голубых шелковых кипах иудеи... Много, мужики... Задаю вопрос, почти на лету православному:
– Когда в этом году будут праздновать Пасху?
– Энтого апреля, а что? Ты лучше у своих иудеев спроси за их Пейсах.
Пытаюсь. Среднего роста "вьюныш" - каштаново-курчавый, с пышной шевелюрой под кипой смотрит на меня с удивлением.
– А ты не наш. Ну, как бы наш, но не из нашей синагоги.
– Так на Троещине ж нет ни одной синагоги...
– А тебе туда и не надо. Вот там видишь, сиди чистильщик обуви... Так это маскировка. Он чистит не обувь, а мозги. Попроси у него ваксы...
Бред, но отваживаюсь просить...
– Тебе для полировки или зачистки мозгов. Они у тебя вспухли или превратились в попкорн. Он уже осыпается или нет...
Оглядываюсь по сторонам… Как видно, попкорн у многих уже осыпается... Белые хлопья мозгового попкорна усыпают асфальт грязновато-рыхлым, словно прошлогодним снегом.
– Тебе коричневую или черную ваксу... О, да ты уже седой... Вот возьми, к иудеям не приставай – они наблюдательнее. А православные – сами из наблюдателей: вон видишь, глаза воротят, когда наши альдебаранцы начищают себе мозги... Но ведь вокруг видны ошметки мозгов! Это не беда. Для маскировки на углу тетка с шинковкой стоит - она шинкует буряк, морковь и капусту... Можешь даже на бигус себе прикупить по цене 20 грн. за кило. Нет, мозги не прикупишь... Но все думают, что под ногами ошметки просто капусты... Знаешь, у этих землян странные ассоциативные ряды – пасха, пейсах, бабло, капуста, цветная капуста, попкорн, вакса для штиблет, вата для мозгов, вакса для снов. Бери, чуть бошку законопатишь, и я тебе много чего покажу, поведаю...
– Замолкни, идиот, ты спалился...
У меня в руках возникает лакмусный стикер. Я тут же нажимаю на скрытую кнопку, и инопланетный искуситель превращается в мелку грязную лужу на весеннем асфальте.
А диспуты о еврейском факторе в Украине продолжаются… До полной эмиграции мозга.
Мои первые встречи с отцом произошли в тринадцатилетнем возрасте, и они были для меня разрушительными. Это был и конченый алкоголик, и глубокий книжный червь, и изумительный создатель кладбищенских мертвых цветов из разноцветной сжатой бумаги на ножках из тонкой медной проволоки, из которых он сочинял букеты, имевшие успех у посетителей Байкового кладбища.
Ко всем этим отцовским талантам, которым я не придавал сразу никакого особого значения, оказалось, что он ещё и вяжет особым челноком большие сетки-авоськи для картошки, а ещё он был садоводом, у которого во дворе, прямо под окнами второго этажа были разбиты особые цветочные грядки среди груды сварных в единую конструкцию бельевых тазиков.
А ещё был он и отменным переплетчиком, переплетавшим год за годом Беляевский журнал "Всемирный следопыт" издательства "Земля и фабрика" за 19225, 26, 29 годов. Само это издательство советский фантаст Беляев называл почти без иронии издательством «Земля и лопата». Так вот, это были добротные переплеты, в которых каждая страница была бережно отреставрирована: подклеена и обрезана под общий формат за каждый отдельный год.
Один такой переплёт красно-рыжего цвета меня очень заинтересовал, а – это оказалась подшивка журнала "Всемирный следопыт" за 1929-тый или, скажем, скорее за 1926-ой год, потому что именно в этом журнале оказалось достаточно много материалов о тунгусском метеорите и об его падении в районе Подкаменной Тунгуски и о последующих первых экспедициях академика Кулика к этому сакральному для современных уфологов месту с непременным венком столь необычных для того бурного времени свежих НФ-рассказов.
Рассказы, рассказы и ещё раз рассказы, которые и сегодня можно было бы смело назвать фантастическими, если бы не одно маленькое но... Во всех этих рассказах присутствовал некий инопланетный Посетитель места падения тунгусского метеорита – маленький инопланетный человечек до того тех самых 12-15 см роста – ну, вылитый Алёшенька, что просто ах!
Этот Алёшенька бывало сиживал у костра геологов, где он много и мудро молчал, поглядывая на звезды. Иногда за ним прилетал неопознанный объект, очень похожий на описанную затем во множестве литературных и фантастических источниках летающую тарелку.
Тогда Алёшенька тут же уматывал куда-то к звездам, к себе, но к вечеру следующего дня непременно возвращался, и снова сидел у костра, и снова чуть со скрежетом неземным произносил некие земные слова: геолог, метеорит и так далее...
Я не помню, сколько собственно слов произносил этот инопланетный гость, но точно помню, что это и был реально встреченный в ту пору самый заурядный марсианин Алёшенька с полочкой для души, куда он брал на анализ души самих исследователей тунгусского метеорита.
Видно, в ту пору сообщения о нём были столь часта и настолько любопытны, что отдельные страницы во "Всемирном следопыте" отца, были им зачитаны – моим отцом-грузчиком едва не до дыр! Над этими страницами он плакал, тыча в них сальным пальцем своим с чёрным дегтярным ногтем.
Казалось, он всё время что-то доказывал: и себе, и Алёшеньке, а затем предложил взять мне, и самому почитать этот том… Этот опус "Марса" меня настолько потряс, что так скоро я этот том отцу не вернул. И тогда отец просто разбил коричневую пивную бутылку и представил к моему горлу обрезное горлышко стекляной битой бутылки, такого же что и переплет красно-рыжего цвета, и откровенно коротко чуть ли не прохрипел:
– Не вернёшь – зарежу! – и мне тут же пришлось возвратить журнальный переплет "Всемирного следопыта" за 1926 год своему странному воинствующему родителю..
Да уж, душа Беса Коленьки и на Земле не была ангельской. А уж на Марсе тем паче. Расщелины, каньоны, пустыни в холодном оцепенении с ночной температуры до минус 150-ти градусов Цельсия и дневной в районе экватора едва доходящей до нуля того же земного Цельсия не обещала никакой сладкой жизни будущему марсианскому человечеству.
Но вот души, заброшенные на Марс, даже и не пытались ни за какие коврижки купить там черный покой, и на Марсе вместо скорби вселенской, все они обретали то, чего им так не хватало на беспокойной грозной Земле…
Почему я так часто до сих пор вспоминаю об этом? Это был мой навсегда не разделенный с отцом мир, который украл у меня германский фашизм!..
Зорик впервые сладко и беспробудно спал, и душа его спала, и память его страшная больше не возвращалась к нему, а мятежная душа Беса Коленьки всё искала и не находила себе достойного выхода.
Ей всё время казалось, что только внутри марсианского Алёшеньки она обретет некую столь долго желаемую передышку... Но, нет, передышки не получилось. Организм Алёшеньки оказался привередливо-требовательным и капризным, и за предоставленную душевную стоянку, ответно потребовал от Беса Коленьки полного подчинения, без которого тот стал бы запросто пантоваться, мол, что же это такое, мол, я же душа, способная к преодолению вечности, а она – эта полочка – всего лишь временное вместилище его вечной души… Но не тут-то было, Алёшенька оказался существом космическим, созданным мировым разумом для конкретных рудиментарных действий по очистке поверхности Марса от возможного заражение жизнью!
Нет, вы только подумайте! Какой-то бездушный Алёшенька стоял на грани между вечностью и вселенским холодом, между тем, что погибло, и тем, что ему больше не было дозволено замечать на этой разрушенной прежде планете.
В это время Алёшенька привычно и тупо собирал особый генный материал, управлял при этом стайкой циклопических плосколобых жуков с клопиными челюстями, чем мотивировал всё новые и новые модификации Жуков к новым эволюционным мутациям. Именно из однажды и возник почитаемый земными и лунными фараонами скраденный жук-скарабей, но ни этот Алёшенька, ни все иные Алёшеньки, проживавшие на Марсе со своими предупредительными полочками душ не могли идти в сравнение с одним им – страждущим и заблудшим земным Бесом Коленькой!
Это ему принадлежало будущее этой до времени холодной планеты, это он должен был доказать, что не зря оказался в странном для себя месте, чтобы именно им и здесь была инициирована некая новая инопланетная жизнь в преддверии будущий колонизации Марса нерасторопным земным человечество.
И хотя покуда земное человечество как видно сюда не спешило, то только потому, что руководствовалось некими гносеологическими упреждениями, которые не способствовали взаимопонимание человека и Марса.
Вот почему сам Бес Коленька столь причинно и страстно желал предвосхитить марсианский ход человечества. Да так сильно, что ему показалось, что он даже нашел решение: нарек себя Богом, либо внезапно возомнил себя Богом, и уже только как Бог стал повелевать местными драчливыми жуками, которые до него сотни, а то и тысячи лет создавали марсианские реплики земного Алёшеньки. Теперь он, а не они, вчерашние бездушные пастыри, решительно переподчинил себе волю жуков, и приказал всем им стать в планетарный строй марсианского парада ал+е в едином пешем строю!
Этим строем он решил выступить в направление пирамид древней легендарной Сидонии! Он не подумал о всей невозможности данного предприятия, но почувствовал, что именно в Сидонии произойдет планетарный парад жуков в честь прибытия первых человеческих миссий на Марс, для которых он хоть и не был, но мог стать виртуальным мессией, поскольку он просто хотел еще раз однажды встретить земных людей на этой разрушенной – очумевшей и омертвевшей когда-то планете в мире нынешнего безмолвия.
Кажется, только вчера об этом писал, и вот уже время вырвалось дальше…
Чем старше становишься, тем чаще возникает закономерный вопрос: как не передавить своими новыми текстами свои прежние мысли? Как связать воедино бесконечное поле восприятия жизни, вдоль линии которого и проходит сама собственно жизнь.
Мне всё чаще и чаще хочется врезаться в детали не потому или иному поводу, а в общую канву произведения, которую я держу в голове, и она порой незаметна постороннему наблюдателю. Но вот это меня и гложет, потому что я сам знаю о той недосказанности, которая возникает и тираним меня с годами.… Вот снился мне сон, что после того, как я не однажды побывал вместе с отцом на Марсе, а его именно туда определили нас высшие силы после совершенного на Земле отцом самоубийства, мне вдруг показалось, что я хорошо мог бы многократно рассказать о бездну всяческих марсианских всячин, и тогда я решил, вроде даже как бы во сне, создать некое туристическое бюро так сказать земных экскурсий на Марс. Странная затея, но во сне мне она даже удалась, и я собрал пять женщин и пять мужчин явно несоосно диссонансных, но в чём-то едином своём общных... Потому что все они свято верили в то, что им обязательно ещё при жизни надлежит посетить Марс.
Люди они были не бедные, а сам я давно был лишённые всяческих иллюзий, и оттого им сразу сказал, что для начала надо просто приехать в Казахстан на ныне бесхозный космодром Байконур, и подобрать там ракету из столь же бесхозного космического хозяйства, которую и сделать хабом будущего полёта на Марс. Никому из них я не пообещал, что это ракета хотя бы когда-то взлетит, но сам факт сакрального предощущения будущего полёта их, похоже, завораживает. И они действительно согласились подписать совместный юридический пакт о создании странствующего консорциума. Был собран и уставной капитал с привлечением донатов от спонсоров, и мы купили билеты на железнодорожный рейс Киев-Кустанай с последующим трансфером до космодрома Байконур.
Были заказаны и служебные ксивы, дающие право на месячные пребывание на космодроме, хотя и рассказывали очевидцы, что даже в комнатах домов, где прежде жили космонавты нынче внутри были установлены юрты, за которые по нужде местные жители ходят прямо за юрты. Нет, пожалуй, это уже не злой анекдот, а, увы, просто реальность. Как и этот наш съезд внешне полоумных мечтателей, который администрация космодрома и не думала запрещать. Ведь этим можно было ого-го-го ещё как воспользоваться…
Одним словом, мы лихо закупили купейный вагон рядом с вагон-рестораном, и принялись течь в мечту либо плыть по течению, когда отправились на десять дней в первый свой предкосмический перегон. При этом нас всё время мелко трясло по ухабам железки, и мы даже начали потихоньку спиваться от эйфории, но только не русской водкой и не нашенскими к ней аналогами, а мелкой дорожной слабо алкоголкой, которой в вагоне-ресторане оказалась великое множество, как и на загрыз к ней всегда были всяческие пельмени – от украинских до тартарских, и к ним мелкопоместные разговоры о Марсе и его несуразностях.
Этими нетихими экзотическими разговорами мы привлекли в вагон-ресторан огромное множество транзитных пассажиров, и внезапно худосочный вагон-ресторан получил мощную рентабельность, а мы – внимательных, сопричастных нам слушателей и ситуационных, бесконечно участливых спонсоров наших негромких, но мощных обедов…
Так и добрались… Сам переезд на космодром помнится слабо, похоже что его даже не было, потому что однажды я как-то услыхал где-то в состоянии посткумарном:
– Вы спрашиваете об этих марсиках? Так они уже восьмой круг едут – то до космодрома, то с космодрома: ведь они сплошь старички, и не терять им на земле больше нечего. А в дороге сервис – пельмени, чача, кумыс и окрестный театр абсурда… Да, на них уже ходит весь поезд – они говорят здесь непрерывно, они обсуждают даже некоторые узловые идеи будущего полёта… Да тут уже присели не только их симпатики, но и практики от космоэкологов и до балистов и марсианских баристо со всяческими соучастливыми баптистами со всех сопредельных космических государств: оттого всё то, что они здесь наговорили, уже написано несколько томов технической документации и теперь этот гамуз исследуют на всяческих шарашках земного шара, формируя конкретные очень талантливые решения..
Стариков уже даже стали даже опекать, присылая врачей санировать и наблюдать эту братию – от их техноидей до их возрастного секса, и перевели их рацион изъяли дешёвую слабоалкоголку и чебуреки. Теперь у них вместо неё итальянская проссеко, а вместо пельменей брускетто с тунцом и красною рыбой. Так они все и едут на свой Марс обетованный мечтами, и по дороге пьют за сбычение мечт, а затем уже только во сне парят над ромашковыми полянами обычно сидя ногами вперёд. Однажды ногами вперёд и вынесут где-нибудь на обочину трассы, о чём усопшие нисколько не пожалеют секса ведь на их могилах вырастут красные или изредка синие маки, и они станут маркерами мечты всем будущим земным марсианам.
Протезное мелкодушье сегодня в цене, оттого и такие туфтовые сказки от полит-брехологов... Но всё равно никто не отменил жуйки мелкотемья корыстного на ТиВи. Жуем и по сих. А ведь новые времена требуют новых сказочников. Так будет всегда... За сказки брались многие в девяностые. Ваяли и шрайбили кирпичи... Да, черт подери! Если вы устали от повседневности – придумайте себе сказку!..
Но вот теперь хоть понятно, во что вляпались. В обычное окрестное плоскодушье...
Вечер. Те же мысли что и день, что едва, читай, что и неделю назад. Я хочу рассказать свои марсианские хроники. Но называть их хрониками нелепо – они уже ушли в историю литературы, в историю нФ-литературы, в истории фэнтези.
Правда, говорят, что именно на Марсе живут заблудшие в душе. Я этого не проверял. Но мне всегда казалось, что именно на Марс, вследствие различных обстоятельств и катаклизмов, отправилась душа моего отца-самоубийцы.
Доставила ее туда ракета Илона Маска, внутри которой, где-то там внизу расположился внутри огромного орбитального салона некий технический отсек, в котором на всякий случай хранились коробки с инструментами на самые непредвиденные случаи жизни человечество в космосе.
Вот так всегда – самого человечества в космосе ещё нет, а его инструментов там – тьма тмутараканская. Вот знать бы только, – зачем? Я часто задавался подобным вопросом, я часто недоумевал – отчего вдруг именно на Марсе среди всякой прочей подозрительности на предмет визуального поиска жизни – были найдены почти реальный в нашей земной жизни Алёшенька ростом в 12-15 см и сопровождающий его низкорослый циклопоподобный жук с очень маленькими и острыми к тому же словно кровавыми челюстями.
Я очень часто задавал себе и подобный вопрос: кто эти двое, пока в литературе земной сетевой и уфологической литературе не стали светиться факты о том, что инопланетный Алёшенька никто иной, как специалист, создающий из мусорных ошметков всяческих органических аминокислот те или иные породы Жуков, живущих почти в безвоздушном пространстве Марса, которые предназначены для того, чтобы быть ревнительными мусорщиками погибший планеты.
А теперь представьте, что реально есть некая давно разрушенная и погибшая в силу космических катаклизмов планета, и есть некие фильтры, через которые мы у себя на Земле видим её в красном цвете, хотя есть, наконец, синие и лиловые рассветы и закаты этой чудной планеты, по которой ползают полчища жуков-утилизаторов всего того, что выпадает на поверхность её каждые марсианские сутки, и есть, наконец, некий управитель этими жуками, создающий их из остатков и ошметков старых генетических кислот новых жуковидных существ, которые прежде где-то когда-то были богами, возможно даже людьми, но отчего-то разрушились, разметались разлетелись по огромным метагалактикам, и от них самих остались только воспоминания.
Одни воспоминания о том, что и эти существа прежде любили, творили и созидали, но затем просто поубивали друг дружку в доказательство своего галактического существования, и их больше не стало, – и они умерли, и они растворились во Вселенной, и они распались на отдельные аминокислоты, и только такой вот себе Алешенька сумел из-за этих частиц создать на Марсе полчища жуков ассенизаторов, которыми сам он не мог даже гордиться, поскольку не имел у себя в органоне вечной живой души.
Правда, и у него была палочка в том месте, где у иных божьих существ обычно жила душа, но у Алешеньки такая душа могла быть только съемною симкой, вынув которую, он снова мог снять и поставить взад, на прошлое место... Одним словом, поставил-вынул, и так до окончанья времен.
А усопший отец даже на вечно безмолвном Марсе чувствовал себя очевидно изгоем. Каждый раз я возвращаюсь к нему, когда хочу переосмыслить очередной этап прожитой жизни. Так поступают обычно многие дети вчерашних самоубийц. Я не спрашивал ни у кого из них, как они выбираются, выкручиваются, выверчиваются из тех или иных передряг, но передряги своего отца самого рождения сам я взял близко для себя в сердце. И эти передряги стали частью моего собственного эго. Без них я уже не смог бы развиваться как личность, как человек тренд, имеющий особые взгляды на окружающий мир...
Вот, скажем, сегодня. Да именно сегодня по работе мне пришлось отказаться с утра на центральном киевском вокзале, скорее на Привокзальной площади, у станции метро «Вокзальная». Это песня. Некогда в этом месте стояли экскурсионные лайнеры, обещавшие массу всяческих эмоций и возбуждение только от одной двухчасовой поездки по Киеву, особой экскурсионной поездки... Что-то сегодня подобной роскоши нет. Все автобусы едут в Дальнее зарубежье, увозя десятки тысяч украинцев с их Родины навсегда в гнилые заграничные пенаты, в которых для них нет ни места, не даже призрачных целей некого разумного существования. А они всё едут, и едут, и едут.
И вот что мне странно так показалось… Что это время переустановило некие маркеры, которые прежде по наивности мы называли флажками. Что-то перещёлкнуло это сирое непочтенное время в нас самих, и мы стали иными…
Прямо перед выходом из метро огромная биржа опущенных пьяных бродяг однодневок, которые часами ждут на работодателей разовых, грошовых... заработков, Но которые не будут спрашивать у этих не работяг, собственно могут ли они или смогли бы быть вовсе иными, будь более удобными нравы и времена…
Об этом работяги молчат, – ведь они не понарошку наслышаны о грязных вкусах этого века среди прочих беспортошных веков, а многие приехали сюда прямо из дому, оттого здесь и тусуются, или ещё как переминаются с ноги на ногу, в надежде прийти в себя, выдыхая при этом алкогольные пар, как загнанные холстомеры, как недолюди, недочеловеки, недосущества, способные хоть как-то за себя постоять.
Самому мне на предстоящую встречу рано. Но тут ко мне внезапно подлетает мужик, орущий во все пьяные легкие:
– Дядька, помоги, потому что этой ночью пропали и вещи, и сапоги!
– Сапоги пропали, что ли?
– Да, не сапоги у меня, берцы, и черная роба на мне же, и паспорт при мне. Просто всё остальное – кто-то этой ночью взял и украл… Это они, которые между нами не эти, всё нагло до утра украли... Всё, украли моё – где полиция? Кто мне поможет?!
– А не пойдешь ли, мил человек, ко мне в адъютанты? Я как раз собираю команду на Марс?
– А ты часом, дядя, не псих?
И это меня спрашивает он, сам словно из другого времени, в котором был трехэтажный забор, за который однажды черт занес и меня, уже не помню по какому пьяному поводу. Вот уж где Совок давал почувствовать неизбежную опустошенность в преддверие той страшной тюрьмы, из которой уже не выпустят никогда.
Теперь это Советское чудо-юдо куда-то пропало, оставив пьяным облапошенным заробитчанам особый местный фиг-вам без малейших возвращенных или хотя бы чуточку извращенных надежд.
Увы... полиции на Привокзальной площади нет. Зато есть какое-то внутреннее напряжение и брожение…
– А не выпить ли нам чайка?
Глаза у обескураженного бомжа округляются, но тут прямо из-за его спины слышится отчаянный голос:
– Чай цейлонский, липовый, асмодейский…
– От асмодейского не откажусь, – примирительно соглашается дядька. – А ехать ли нам далече?
– Да не очень, на Байконур. Он нынче ничей… А там космические корабли… Временно тоже ничьи. Вот подберем корабль повместительнее для экипажа на десять астронавтов и рванем прямо на Марс.
– А шмотки, баулы, жрачку где будем брать?
– Как где? В гуманитарном хабе Иллона Маска. Потому, что этот хаб для сирых мира сего. Ты ведь слышал лозунг: Нищие, убирайтесь на Марс?
– Ага…
– Вот и лады, ко времени уберёмся и о земле мало обетованной ничуть не затоскуем… Так что вот тебе дорожный абонемент, иди и переоденься по-человечески. Только чур, скафандра для поездке в поезде не одевать! Ведь езды предстоит на добрых десять деньков…
– До Марса?
– Нет, пока только до космодрома…
– Марс, хаб, Байконур. Смотри, очкарик, чтобы ты только не оказался жлобом. Я этого не люблю… И за такое у нас черепа ломают…
– Да уж, не из романтиков ты… Ну, да ладно… Потянет…
Безумие городского транспорта... Она пишет ему, он пишет ей. Сидят рядом. Красавцы! Ни он её, ни она его не знают – сном-духом не ведают и даже ворчат – мешаете работать!
Общаться – это работать, проживать счастливейшие и печальнейшие мгновения – это работать... Оба арбайтен, оба на психо-эмоциональном износе с «лопатниками», что мама не горюй...
Вау! Воистину, мамка не горюй! Эти тебе не трахнуться впопыхах в парадике... Эти – из виртуально-потеряного, подтертого электронными «лапатниками» поколение... из уже всемирного сетевого города всеобщего человеческого безучастия... Вау, гав-няв!
А между тем, никто не обратил внимание, как планировка древнего Киева похожа на планировку древней Трои? Той самой между семнадцатым и девятнадцатым уровнем Я впервые обратил на это внимание всей разницы, что детинец Трои был расположен в горном ущелье, а Киевский детинец на горах. Но это потрясно! Это совершенно неожиданно когда смотришь на ракурс города с точки зрения мировой истории втыкаете, други мои, – это открытие!
Писательский стол никогда не способствует шорам. У него своя выразительность... Кто-то пробовал понять почему лаборатория Себя так подозрительна окружающим?.. А вдруг он – тот самый кто-то взял и раскопал в себе то, что напрямую касается меня, и является моей собственной сущностью... Но никто не желает себе подобного писательского раздевания, протестует против этого неуважением к очередному духовному нудисту... Например, положим, ко мне, как к автору. А что автор... Он сквозь годы топает дальше, теряя друзей приятелей... Он никому не недруг, просто он знает цену ёрничества, и отбрасывает его. И оттого он сам. И отныне его ин-сё, самость, душа принадлежны только ему в огромном пустом зале жизни... Он расставляет по полочкам извивы прошлого, чем предвидит и упреждает не только свое, а и всепланетарное завтра... И в принципе он уже способен избегать житейские глупости и банальности... не катаклизмы...
– Бойся катаклизмов, – кричит он себе, – бойся неуёмно неумелых... Не заговаривай с ними, не протягивай руку помощи, не сос-страдай... Они не ты... А в чем собственно разница? Они сумели выбраться на свое плато и баста! Но ведь это только альпийский лужок. Тебе же изначально претят любые пляски на лужке... Тебе непременно следует идти дальше. И им следует. Но они – выдохлись... Вот и радуются своим достижениям, своим альпийским лужкам на обочине жизни...
Моя еврейская совершенно безграмотная проб+абуле Фира (Эстер Вонс), говаривала по-постецки с еврейским же сарказмом:
– Писала писака – не разберет и собака.
Умерла в 1962 году и покоится на одном из древнейших киевских кладбищ. Правда, не Байковом, но для неё как бы байховом... на Берковцах. С тех пор прошло более шестидесяти лет, и вот сегодня у цветаевской наливайки я услыхал украинский народный аналог прежде прабабкой сказанного. Видно, в силу своей актуальной жлободневности:
– Пысала собака – нэ добэрэ и срака!
Это ещё что... Тут моя жена – правнучка веселого одессита начала извивать из нашего семейного общения перлы:
– Что он тебе сделал кроме ничего!.. Что ему надо – так это трусы! Он их либо ищет, либо штопает, либо у него их нет! Когда ж это кончится!
Я ж говорю – древний ген!
А я ведь еще и не начал описательной части очередной столичной прогулки... Прежде Киев убивал редкими, но назойливыми публичными социопатами... Сегодня – это грустно-ласковый образчик сетевого Города.
Деток-подростков – тинэйджеров великое множество. Но подуставшие от действия электронных лопатников на мозги своих чад и огульное столичное транспортное воровство, именно сегодня многие разумные родыки повыпускали в миры столичные деток с простенькими стариковскими «нокиями», и тут оказалось, что детки просто не могут ориентироваться в городском пространстве!
Они петляют между ног, врываются в узкосвязанные пространства супружеских пар, а плотно поев во чреве столичного «Глобуса», чуть ли не впритык, заглядывают в окрестные жующие рты. Вот он реальный эффект Фейсбука!
Гуляют они и почти по кромке гулко проходящих метропоездов. Новое развлечение – устраивать далеко не игровые заторы на входе на ленту эскалаторов, в метропоезда. Одну такую кроху не полных 14 лет пришлось едва не отбросить от закрытого ей пространства в метровагон. И услыхать уже за спиной!
– Вот зараза, прорвался. А я тут готовила истерику и вызов транспортной милиции за приставалки! – И тут же ответ сверстницы.
– Хрен бы этому что сделала: он же положительный, да ещё с женой!
– В том и прикол!..
Дверь захлопнулась... Я стал рассматривать тех тинэйджеров, которые ввалились, прорвались, продрались в метровагон. Одетые дорого, но внешне никак. Ни чувства стилистики, ни чувства моды, ни чувства времени. Электронный унисекс, безликость и озлобленность.
Их родыки, наверное, таки намеренно, вывели в эти выходные за игровой стол, и явилась в них некая болезненная неухоженность и нереализованная вздорность с ершистостью. Они бы и явили её, да вот в передвижениях своих они словно сомнамбулы...
Тяжко им! Верните им их лопатники... Или нет, не возвращайте! В Венгрии, Чехии, Словакии, Польше родители объединяются против сетевого сексизма и выводят недополовозрелых деток за сетевую паутину, снимая с детских лиц и псевдозначимость, и псевдо всесилие... Или вводите в мир сетевых тьютеров и проводников из вполне зрелых сетевых авторов…
А пока Город, великий и умный Киев возвращает их в лоно свое, не поднимая руки... Дети – это святое! Это будущее нашего мира. Это наш будущий цымес…
В молодости редко кто спрашивает: а зачем я пишу, рисую, театралю, творю... Но вот достигнут предел, потолок усилий. Можно раздавать интервью, можно идти в свет... Можно блистать, а у меня дорога скальпини на веку. И что тогда, когда в руках долото. Приходится идти дорогой Пирамид, заходя в каждую с одним промыслом тяжким... Заходить в Пирамиды, отыскивать картуши павших кумиров и брать в руки долото... Страшно и утомительно бить по картушу, приговаривая:
– Был человек и нету... Не прошел в Вечность, не прошел огранки Времени, вот меня и прислали сбить...
Память об имени, о недовершенных деяниях, потому что были другие, не терявшие Времени... Они-то и прошли в Вечность, а мне снова и снова пора к иным пирамидам…
Если на планете земля пирамиды соразмерны строителям-землянам – людям, то кто строил пирамиды на Марсе? Ведь чисто теоретически высота марсиан от 1,3 до 1,8 человеческого роста. Правильно, пирамиды на Марсе строили марсиане!
На одной всем известной фотографии из Египта показана деревянная панель, на которой изображён землемер с тростью в руке,
Трость в руке землемера равна длине от середины тела до линии бровей, что составляет два локтя. Следовательно, древнеегипетский локоть величиной в 466 миллиметров равен длине стороны бигептагона, то есть равен расстоянию между двух ближних вершин, а любые другие меры измерений и математические параметры египетских пирамид являются производными из пропорциональных соотношений, согласно которым в бигептагональную геометрическую сеть вписана фигура человеческого тела, что позволяет делать утверждение о соответствиях измерений и размеров египетских пирамид с пропорциями человеческого тела, а в пирамиде Хефрена был зафиксирован "священный египетский треугольник" с отношением сторон 3:4:5, который иначе называют "священный пифагорейский треугольник". То есть пирамиды Хефрена и Хеопса имеют разные размеры, но обе вычислены согласно одной трости. По-видимому, разные пирамиды были вычислены строителями в результате разных трансформаций и преобразований линий бигептагональной геометрической сети в пространстве эллипса живой окружности.
Что может быть интересно изобретателям машины времени или летательных аппаратов, которые подобны летающим тарелкам внеземных цивилизаций, а также может быть интересным для создателей альтернативных источников электрической энергии, которая возникает из резонансов пространства.
Но это только лишь «цифровые» и «числовые» гипотезы. А вот сходство еврейских мер с египетско-вавилонскими, как это и можно было полагать на основании культурно-исторических соображений. Египетский локоть, как это видно из сохранившихся точных масштабов, был, как и еврейский, двоякого рода: большой и малый. Последний имел 6 ладоней по 4 пальца равен 24 перста, а большой заключал 7 ладоней, всего 28 перстов. Большой локоть был равен 525 - 528 мм, а малый 450 мм.
Это сходство взаимоотношений египетских мерных единиц с еврейскими, по мнению многих, говорит и о тожестве их абсолютной величины в 450 мм. Как доказательство этого тожества приводят также надпись Силоамского канала, определяющую его длину в 1200 локтей. Так как по измерениям Кондера протяжение канала равно 537,6 метра, то это дает локоть в 448 мм, т. е. тот же египетский (в 450 мм). Но сходство взаимоотношений мерных единиц далеко ведь не доказывает равенства их абсолютных величин.
Надпись же Силоамского канала, несомненно, определяет не точную величину его, а только выраженную в круглых цифрах; да и измерение Кондера, при множестве зигзагов канала, не может считаться точным. Ввиду этого Бенцингер и другие считают еврейский локоть равным вавилонскому – в 495 мм. Это число выводится на основании соображений, исходящих из величины вавилонского кирпича в связи с длиной масштаба царя Гудеи (начало 3-го тысячелетия до Р. Х.).
Вавилонский локоть тоже был двоякого рода: большой, или «царский», и обыкновенный. Об этом свидетельствуют ассирийская таблица мер из Сенкере и Геродот. Вон куда, однако, завел меня древний ген…
Воскресная месса о швыцырах, штукерах, сваперах и шлоперах, которые в эпоху полураспада столичных ПТУ чего только не делали: бросали, щипали, кидали, отжимали, выбивали этих и прочих гортранспортных тварей из опустившихся спальных районов украинской столицы. Особо среди них была отмечена новая воровская порода – обостренно тонких воров с отменным вкусом и претензиями на метросексуальность. Воры-метросексуалы и сегодня в фаворе...
Право воскресной мессы – это право сказать. Вот и я – пришёл и говорю… Приглашаю услышать. Мне лично интересно, как в нынешних условиях неопатриотичности меняется мужской антураж. Носить на телевиденье галстуки стало непреложным моветоном. Зато расцвели повсеместно всяческие бабочки на шеях, бобрики на висках и подвязанные на внешний узел продолговатые кашне и шалыкы…
В троллейбус впорхнула стайка 16-летних мальчонок-метросексуалов в беленьких носочках и турецких белых же кросовочках на рифленой манной каше красного цвета. Сперва обнаружилась их ритуальная пляска вокруг накануне украденного южнокорейского смартфона, который они дружно везли на ремонт и всё переживали, обнаружат ли в мастерской, что айфон краден, или не обнаружат. Замечу, что сей айфон краден прямо из квартиры – полноформатно со всеми запчастями. Среди мальчонков явно выделялся один барыга и один шлопер, а к ним в комплект две будущие крепко шестерки: перепасовщики цен на украденное.
– Даю 50...
– Да, ты что – он от четырех штук! Давай семьсот, – это вторая шестёрка.
– Да у меня уже есть такая смартбилка, точно так же украденная, – с вязким восточным акцентом запротестовал носатенький низкорослый шлопер с афганским лицом юного моджахеда...
– А мы что, из-за одной убитой кнопки едем светится? Так он же поэтому берет не десяточку, а полтинник.
У мальчишек взрослый современный прикид с бобриками на висках и шарфами, но стремные острые разговоры, и глаза ужасные, юркие. Напротив этой стайки молодых жуликов сидели две очаровательные девчушки-восьмиклассницы, которые до того, как вошли эти дешёвые фраера, излучали улыбки и брезжили в пространство бесконечные девичьи смешинки. А тут сразу притушили улыбки и почти доантрацитно притухли. Видно, в школах эта новая порода шустрых молодых сволочей узнаваема и вызывает животный страх.
И тут у меня реально вопрос к устроителям всяческих правовых телешоу. Прежде при трех каналах совкового ТВ, обязательно 20 минут в день по двум из трех телеканалов выступали сотрудники детских комнат милиции, а в Америке и в Канаде до сих пор есть ежедневные телешоу из подростковых колоний, где и метростиль крайне чреват, и мобильная телефония напрочь отсутствует.
В Деснянском районе всплеск подросткового огульного воровства стал повседневной перекошенной явью. За что получают деньги сотрудники детских комнат милиции, ответственные чины в райотделах, сколько из этих молодых несистемных штурманов воровской Эльдорадо метут улицы всяческих киевских троещин в робах с клеймом отправленных на исправительные работы, как, например, в современной Великобритании?! Воров там напрямую знакомят с социально полезным трудом, а окрестное население с мелкой воровской шайкой-лейкой.
А вы говорите, что поездки в Париж нас изменили. А ничуть. Ведь сами обычные парижане, по моим собственным наблюдениям, одеты хоть элегантно, но скромно, и если и перенимаются киевлянами некие элементы нынешней парижской модистики, то только от того, что Париж – непререкаемая столица всех возможных модистик. Особенно в районе бойко посещаемой Эйфелевой башни. Ибо в пределах этого парижского Вавилона не принято воровать. А уж если именно там изловят, то французская юстиция выпишет оберсроки от всего Правосудия Французской республики. На том и Аминь!
Наверное, все американские НФ-ужастики имеют документальную природу, и нам просто чего-то не договаривают. И, похоже, никто не собирается лететь на Марс выживать. Просто земляне спешно готовят миссию марсианских вивисекторов.
Я смотрел на молоткастые скелетики тамошних насекомых. Я слышал о маленьких, которых кормили в в РФ-глубинке тамошние умалишенки... Всяческих "Алёшенек"-горошинок десятисантиметровой натуры. И больно было смотреть на трупики эдакого молодца в сибирском холодильнике ЗиС. Да именно холодильнике, склепанном на московском заводе имени Сталина. Почему все эти Алешеньки вечно обнаруживаются в Сибири, а молоткоголовые с узкими челюстями на Американском континенте со всеми тамошними пампасамы. Я думал, перебирал многочисленные факты, и пока не оказалось, что это два подвида марсианской фауны. Огромные по земным меркам жуки и мелкие человечки.
Затем я опубликовал одно недавнее видеоподтверждение – марсианские жуки и марсианские человечки-щелкунчики уже на земле, и скажем, уже давненько... Вы заметили, я оговорился и сказал не Алешеньки, а щелкунчики, а жуки с мордашками гнойных фурункулов тоже той же марсианской породы. Остается только вопрос, кто же и для чего столь регулярно десантирует их на Землю. На нашу землю, где у каждого народа свой собственный дом с достаточно определенными координатами земных параллелей и меридианов... Вот только империи в любые исторические времена с этим малосогласны. А вдруг и сама имперская форма существования со всеми общаковскими низменными формами быта и одобрямсов привнесены к нам из космоса, с зондов, присланных на нашу планету прямиком из холодной пустынной лаборатории Марс?
Сам я всегда обращал вниманию на форму социальной самоорганизации будущих внеземных колонистов. Они обычно образуют сообщества равных, но то совершено бестолковых идеалистов роман «Вне Земли» Константина Эдуардовича Циолковского, то сверхдиктатуры по типу сообществ жульверновского капитана Немо, то, наконец, сетевых демократов Илона Маска – один исследователь, один голос. Все эти бестолковые сообщества только и ждут на имперском Марсе, чтобы погубить на одном предыхании: прибыли – получите. Земляне не покорят Марс, пока не выдвинутся поддержанной с давно колонизированной марсианами Земли стройными межпланетными центуриями, без которых в космические миры проникнуть будет нельзя. Вот такие реалии, парни...
Мы должны осознать, что для десанта на Марс нам потребуются не милые идеалисты, а марсианский центурион. А ныне отколонированные на Земле кувалдоголовые жуки и щелкунчики-алешеньки, скорее всего, вскоре обнаружат свое генетическое родство, и тогда возникнет вопрос, для чего они засланы на нашу Голубую планеты со своей холодной и мерзкой с лиловыми рассветами и синими закатами, пустынным гумусом безмолвных тысячелетий и складскими авуарами некого воистину галактического некрополя, на котором и нам уготована роль служек и экспонатов... Не летите на Марс без прививки вивисектора, без потерянных еще на Земле иллюзий, что на Марсе вас будет ожидать некая новь! Нови не будет! Ибо Марс давно уже разбит и разрыт, присыпан радиоактивной космической пылью и притрушен осколками некогда погасших комет... Вот оттого туда первыми следует отсылать всяческих швыцыров, шлоперов, штукеров и сваперов… Безо всякой обозримой надежды на марсианских миролюбивых буселов. Обойдутся на Марсе и без нынешних болтливых бметросексуалов… ибо Марс сегодня безмолен…
_2.jpg)
