Если правильно поставить грамматическое ударение в географическом «острове Бали», то фраза "заедь в Ба`ли" будет звучать скабрезно. Но, именно в этом состоянии, я и попал «по горящей путёвке» на отдых в HOTEL CABANA , входящий в GRUPO BALI в Испании.
За окном середина октября, а мы с женой, её дочкой Татьяной и её нынешним бой-френдом Санти поехали купаться на Средиземном море.
Вообще-то, его звать Сант-Яго...дальше не запомнил. Что-то длинное. Поэтому мы зовём его по-нашему, покороче. Он принадлежит к группе испанцев, склонных к полноте. Уже сейчас в 37 лет его живот по объёму в 2 раза больше моего, несмотря на то, что я в 2 раза старше его.
Это не помешало мне обойти его в количестве поглощаемой пищи. Видимо, на генном уровне сказываются последствия всех прошлых голодоморов в наших братских - несмотря ни на что - странах: Украине и России.
С гостиничной картой я захожу в ресторан отеля и по принципу шведского стола набираю столько еды, сколько попадётся под руку. И так - два-три раза подряд. Санти - в шоке. У него законы геометрии перепутались в голове. Как в меньшем объёме помещается большее?
Санти привёз нас сюда на своей машине. Привёз - мягко сказано. Ночь перед выездом он почти не спал, несмотря на мои настоятельные рекомендации. Чисто - испанская расслабуха, похожая на русский «авось», поэтому он начал засыпать сразу же после первых двухсот километров.
За руль села Татьяна. Она тоже не спала, но выносливости у бывшей, но украинской женщины больше, чем у обыкновенного испанца.
Вот так и я, когда-то, в таком же состоянии, заснул на мгновение и проснулся от сигнала встречной автомашины. Это было перед Севастополем. Мой первый в жизни автомобиль «Запорожец» и я — после двух месяцев практической езды - едва получивший водительские «права за сало» направлялся на отдых в Ласпи. Это - возле пресловутого горбачёвского Фороса.
Этот сон за рулём у меня больше никогда не повторялся. Тогда - пронесло. Да и скорости на горных дорогах у «запарика» были не те.
То ли дело сейчас! Мои предложения вести машину Татьяна отмела сразу, т. к. в прошлом году я пытался вывезти всех нас на пляж… но — до первого кольца. Чисто по - украински я выскочил на круг, никого не пропуская. Вернее, все были ещё далеко - по моему разумению - но...у них так не принято. Надо было подождать. Пропустить. Мой темперамент такого унижения не выдержал.
Санти сразу же у меня попал в куплеты и я ему постоянно напевал: «Санти-Лючи-и-я! Санти- Лючия!». Он добродушно улыбался. Вообще, он довольно спокойный и уравновешенный испанец. В отличие от предыдущих бой-френдов.
Вернёмся к нашему (уже!) Средиземному морю. Купание оказалось ограниченным из-за неустойчивой погоды. Жену в первый же день покусали медузы, которых она, несмотря на вопли испанцев, проигнорировала. Пришлось её смазать какой-то мазью. Медузы были похожи на обыкновенных каракатиц. Может быть нам неправильно перевели? Укусы напоминали пчелиные - или от осы. Но красные полосы несколько дней украшали укушенные места.
Весь городок BENIDORM – наконец-то я вспомнил его название - забит в эту пору пенсионерами. Цены, по сравнению с нашими «курортами», демократичны. Часть инвалидов передвигается в специально выдаваемых электрокарах. Иногда - двухместных. Более подвижные «ветераны» старческими походками с костылями - или без - передвигаются пешком.
Наблюдаю такую сценку: Старичок еле движется, помогая себе какими-то нелепыми жестами. Выглядит - не ахти. Как будто он ловит мух или отмахивается от комаров. Продавщица киоска, крупная деваха, начала его сзади передразнивать. В этот момент к ней «дочапала» супруга старичка и «застукала» глупую девицу на пике пародийности. Конфуз. Девица попыталась юмором загладить ситуацию, плохо скрывая свою виноватость.
Вечерами мы «инспектировали» все прибрежные кафешки. В каждой — свой колорит и своя "замануха"
- В одной учат танцевать. Отдыхающие танцуют примерно на одном уровне и не сильно отличаются от стиля украинских движений. То ли дело — в прошлом году! В Чиклана-де-ла-фронтера, на юге Испании, нас завели на местную «дискотеку». Движения были настолько экспрессивны и эротичны, что после них, по моему мнению, секс был уже не нужен. Нас уверяли, что танцуют обычные «прихожане», не обученные специально. Думаю, что гид - бывший муж Татьяны - сильно лукавил, потому что нынешние танцоры им в подмётки не годились.
- В другой — поют. Смазливый, но потрёпанный «массовик-затейник» наигрывал на гитаре и управлял тусовкой на танцполе. Что-то, типа — ди-джея в симбиозе с завклубом. Я присмотрелся. Игру на гитаре он имитировал, шлёпая два одинаковых септаккорда между ладов. Музыка была от фанеры, но голос — живьём. Мелодии были до боли знакомы и я с лёгкостью стал подпевать:
"На Дерибасовской открылася пивная.
Там собиралася компания блатная.
Там были девушки: Маруся, Роза, Рая
И с ними вместе — Костя-шмаровоз."
Мои спутники удивились моему переводу, но со сходством мелодии согласились. Наша одесская культура через Чёрное море просочилась - аж - до испанского побережья Средиземного моря.
Старушки, старички, инвалиды на костылях, с палочками, на колясках… все веселились, улыбались и потягивали — кто пиво, кто вино. Все земные природные и политические катаклизмы проходили далеко-далеко, на совершенно другой планете.
В начале рассказа я упомянул скабрезное слово с употреблением географических названий не зря. Мне стало обидно за свою страну, за свой народ. Чем он заслужил нынешнюю участь? Почему эти смешные люди, пережившие фашизм, инквизицию, чуму и - даже! - Сальвадора Дали живут благородно и в достатке. Почему нам не дают нормально работать и ещё более нормально зарабатывать? Пойду думать. Искать ответ. В нашем Средиземном море.
«На территории Испании действует более 400 природных заповедников, охраняющих основные экосистемы полуострова и островов...» - это я прогуглил , чтобы найти, где же мы вчера были.
Посмотрел на билеты, которые всовывал штрихкодом, чтобы попасть в кабинку фуникулёра: Cabarceno Cantabria. По-русски это будет - Кабарчено. Находится в районе нашей постоянной дислокации — Кантабрии. Это — север Испании. Но. Не забывайте, что север Испании одновременно, по совместительству, является югом Франции.
Санти привёз нас на своём «Пежо». Если повторить подряд несколько раз, в чём мы приехали, получится старинная детская шаловливая скороговорка:
«В пе-жо-пе-жо-пе-жо-пе...».
Ну, вы поняли. Я остановился в нужном месте. Кстати, недавно обнаружилось неопубликованное стихотворение Роберта Рождественского на эту тему. Я прочёл об этом у моего канадского друга Гриши Липеца.
Я в долгу не остался и «просветил» Гришу на тему - трансвестит ли был Ромео у Шекспира. Оказалось, что Шекспир выписывал Ромео под своего любовника, играющего в театре эту роль. А технологий по перемене пола тогда не было. Всё было естественно и традиционно. Впрочем, вернёмся к нашим баранам.
Вернее, в заповеднике нам сначала показали представление морские котики. Баранов мы увидели позже, вместе со слонами, гиппопотамами и прочими тиграми и львами. Красота заповедника завораживает. Дикая природа, обитатели которой живут в естественной среде, а мы, наблюдатели, передвигаемся, как бы, в параллельной реальности: с высоты птичьего полёта, с горы, с фуникулёра.
И вот, на фоне этой красоты, перед морскими котиками расположилась шумная компания детей — естественно, испанских. Их разбавляло несколько взрослых семейных пар, включая нас. В предвкушении представления дети сходили с ума, если взглянуть на это глазами советских педагогов.
Они галдели, валялись где попало, раздевались, разувались и, вообще, вели себя весело и непринуждённо. Два-три взрослых сопровождающих никак не портили эту картину, гармоничного единения с природой.
Травка изумрудная. Вода ультрамариновая. Небо... Впрочем, и так красиво! И вдруг, я наблюдаю не совсем эстетичную картинку: малыш копается у себя в носу, что само по себе не страшно — учёные уже доказали, что это улучшает работу головного мозга - и засовывает ископаемое себе в рот!
В голове вспыхивает аналогичная картинка из моего интернатовского детства. У нас была пара пацанов, которые подкармливались точно таким же образом. И что удивительно — они были гораздо упитаннее «обычных» воспитанников.
Испанцы делятся на три категории по своей упитанности: Дон-Кихотов, Санчо-Пансов и нормальных. Эта классификация не научна и придумана мною в процессе посещения сервантесовских мест.
Санти, естественно, у меня попал в категорию Санчо-Пансов. Так и тянет его назвать Санти-Панса. У нас был в Херсонском облводхозе водитель с такой же комплекцией — Женя. Он был настолько ленив, что в командировке, в какой-нибудь Каховке, никогда не переходил гостиничную площадь пешком. Он заводил автомашину ( Ераз — армянское чудо, кто понимает) и переезжал к столовой-кафе все — аж! - пятьдесят метров.
После морских котиков мы перешли к оленям. Я перевожу через Татьяну для Санти следующую мысль:
- У нас в стране у тех, кто имеет большие рога, сильно гуляет жена.
Санти мне привёл свою классическую версию:
- Кто больше рогат, тот сильнее в стаде и является «паханом».
Я согласился, потому что у наших паханов все жёны гулящие…
* * *
Театр, как настаивают гардеробщики, начинается с вешалки. Ворота любого города - это туалет автовокзала.
Париж! Мы приехали из Испании (от Бильбао) на автобусе, несколько утомлённые. Я устал особенно, потому что всю ночь выглядывал, когда же будет граница Франции. Её не оказалось. Ну, в грубо физическом, материальном смысле. Она растворилась в ночной темноте, как лёгкая французская булочка в моём желудке, от которой осталось одно красивое название croissant — круассан.
В мою армейскую бытность, когда я служил в ГДР, границы были «на замке». Даже Берлин разделяла стена. Вполне реальная и материальная. Это сейчас её растащили на сувениры. А тогда! Пересечение границы было сложной процедурой. Хотя у нас ходила байка, как один солдатик ушёл в самоволку, смог просочиться через Польшу, через Брест прямохонько к себе домой, в какую-то чернозёмную область и таким же макаром вернулся обратно. Его не осудили только потому, что он соответствующим органам детально поведал все тайные тропы и дыры в заборах всех провинившихся стран. Сейчас же— между вчерашними братскими постсоветскими странами существуют непреодолимые барьеры. А в Европу или куда дальше — как два пальца…
Кстати, вернёмся к нашим — вернее, ихним - туалетам. Выйдя на автовокзале Парижа, кажется, Gallieni — Гальени, мы устремились в туалет — всё-таки, более десяти часов езды! Туалет оказался на удивление грязным и без бумаги. И, к тому же — платным! Позже, в Мадриде, на автовокзале мне удалось убедиться, что испанцы богаче и опрятнее: туалет чистый, бумага присутствует и денег за «услуги» с меня нее взяли.
Наши современные украинские туалеты поражают своей бестактностью, что ли. На любом вокзале или рынке услуги платные, но бумага лежит у «вахтёра-кассира». По этическим соображениям интеллигентный человек должен оторвать небольшой кусочек и довольствоваться им, а простой народ может отхватывать по полметра. Так мне кажется логичными и исторически правдивым. Но. Это совершенно не совпадает с эстетическими последствиями такого распределения. Как объяснить вахтёрше( которые почему-то всегда - женского полу), что я не имею понятия, какой у меня сегодня будет стул и сколько метров бумаги мне потребуется намотать на локоть.
Этим лирическим отступлением я попытался немного реабилитировать Париж. Но мне это не очень удалось. Выйдя из автовокзала, мы напрочь его потеряли и только через сутки поняли, что он находится под землёй.
Эти сутки мы потратили на марш-бросок от Лувра до Эйфелевой башни. Лувр оставили на потом. С Эйфелевой башни мы увидели, что кроме нескольких солидных старинных построек и современных высоток ничего примечательного в Париже не осталось. Меня постигло некоторое разочарование, тем более, что сувениры здесь были дороговаты, а конфеты, засыпанные в сувенирную Эйфелеву башню-бутылочку оказались редкой дрянью. И это весь Париж?! Умирать расхотелось.
Газетно-книжная память подсказала, что есть ещё Нотр-Дам. Поев по пути жареных каштанов — это, всё-таки, прелесть! - мы вошли в собор. Красочные витражи, иконы, и прочая церковная атрибутика впечатлили. Особенно, масса скульптур на фасаде собора. Целая очередь. Что интересно, что рядом, в прилегающем квартале, я увидел настоящую очередь. Я поинтересовался. Люди стояли в книжный магазин!
Множество кафешек завлекали нас своим ассортиментом. Некоторые пытались привлечь чем-то русским. Видимо, и без паспортов мы легко выполняли задачу самоопределения нации.
Одно кафе нас втянуло в свой узкий проём. Это был старый проезд для лошадей между домами. Но владелец умудрился втиснуть в него четыре столика и ещё добавил внутренний балкончик для двух столиков. Кое-как на пальцах заказав курицу и пюре, мы ввинтились в стульчики за крохотным столом. На стене висели два портрета маслом: Анжелика из знаменитого французского фильма и Ален Делон. Мне это понравилось. Кусок стены — и такой родной!
Постепенно я почувствовал какой-то сквознячок кумулятивного действия и обнаружил отверстие в стене на уровне локтя. Прикрыв отверстие ладонью, я ощутил себя на время Александром Матросовым, спасающим беспечных посетителей от неизвестной опасности, а второй рукой участвовал в уничтожении съестных боеприпасов. Это мне запомнилось, как ещё одно приятное впечатление от Парижа — после первого - жареных каштанов.
По Парижу мы передвигались пешком или на метро. Билетов метро набралось полные карманы. И на последней поездке к гостинице я беспечно выкинул билеты сразу после прохождения турникета, через который то и дело перепрыгивали молодые парижане или их гости. На каждом переходе метро играли музыканты. В вагоны тоже заходили всяческие исполнители. Я всё время ожидал какого-то подвоха, типа — «Мы люди не местные, подайте, кто сколько может!» или - « Я был батальонный разведчик, а он писаришка штабной...» , ну и т. д. Но, максимум, что мы услышали, это - «Очи чёрные» на скрипке.
Однако, подвох не заставил себя ждать. При очередном переходе из вагона в вагон у нас потребовали билетики. Я пытался выудить из многочисленных карманов не до конца выброшенные остатки, но кондукторша на чистом французском(!) языке требовала именно на этот маршрут. Попытки объясниться на множестве оставшихся языков : русском, украинском, немецком и международном матерном не возымели результата. Вердикт был один — штраф! Сумму штрафа я до сих пор скрываю от жены во избежание инфаркта.
Жена категорически отказалась что-либо оплачивать, но, отозвав кондукторшу в сторонку, я выяснил, что с привлечением полиции штраф ощутимо вырастет. Молча заплатив штраф ( по секрету вам поделюсь — что-то, около 150 евро) , я утащил жену в гостиницу. В отместку Парижу она умудрилась забыть в номере дорогой, только что купленный, шарфик.
Наутро мы покинули Париж со счётом...сейчас прикину: туалет - раз, вид с Эйфелевой башни - два, штраф в метро - три, забытый шарфик — четыре, конфеты-дрянь — пять. В плюсах: отсутствие границ - раз, Ален Делон с Анжеликой - два, прикрытая мною амбразура в стене - три, жареные каштаны — четыре. Что ещё в пользу Парижа?
Очи чёрные? Нет! Надо ещё раз вернуться! Хотя бы ради Наполеона!
* * *
- Владимир Осадчий: Мальчик подрастёт, прочитает Есенинское: "ковыряй, ковыряй, мальчик, суй туда палец весь, только вот с этой силой в душу свою не лезь", и дай Бог станет приличным человеком.
Ух, как здорово написал, Юра, не просто похвастался, дескать смотрите, где я был, что видел и что теперь знаю, самое главное без морали "как надо и как нельзя жить", а с большущим вопросом в конце повествования:"ПОЧЕМУ мы не можем жить так, как живут они?".
Вижу море... вижу шведский стол... да, и слышу эту песню:"... я б вам советовал, как говорят поэты, беречь на память о себе свои портреты!".
С интересом прочитал.
Отлично!
Юра, у тебя действительно недурно получается писать прозу.
- Юрий Контишев: Спасибо, Володя! Я это у Есенина не читал. Просветил. А то я думал, что этот испанский мальчик мне весь рассказ испортил.
О написании рассказиков настаивает мой друг из Киева, старый еврейский журналист-писатель.Говорит, что у меня получается и народу это нужно, потому что негатив уже всем надоел. Так что... вот и пишу
