Веле Штылвелд: Маёвка по разнарядке
Маёвка-1
Последние дни апреля выдались по-летнему тёплыми.В диспетчерском отделе,в связи с предстоящими майскими праздниками, наметилась послабуха.Сутками на машинах будут крутиться оперативные сводки и квартальные формы главснаба: СН-1,СН-2, СН-3,СН-4.Экомомички из триста шестой гудели потревоженным пчелиным роем,но были приветливы и улыбчивы,как бывалые холостячки.По сельским меркам – в девках они уже насиделись,но по городским были вполне респектабельны и медово аппетитны для старперов из руководства ЦСУ УССР.Случалось по утрецу диспетчера то и дело находили аккуратно выставленные в коридоре РВЦ пустые бутылки из-под армянского коньяка,а так – всё выглядело благочинно,если б только не запах.Из комнаты разбитных экономичек раньше чем в остальных распространился запах шанелей номер 3 и номер 5.С этим смирились представительницы иных служб и отделов,и только проходя на обед мимо обласканной начальством двери с любопытством превеликим словно желали заглянуть неожиданно вовнутрь этого привилегированного бабьего царства.
Маёвка-2
А тут пришла срочная разнарядка – выставить в колонну Первомайской демонстрации особо ударных тружениц.Одним словом,именно снабженок и отправили в эту колонну,и оттого с утра гремели в отделе,обычно тихом,какие-то неожиданные громы и молнии.Ведь сводки считали ЭВМ и обслуживали их сменные инженера и операторы,которые и несли на себе реальный крест всех четырех квартальных СН.А на правки из пятерых дородных оторв требовалась только одна.Этот крест и приняла на себя старейшая труженица Софья Борисовна Каплер, все прочие были отправлены на инструктирование в Ленинский райком партии.Теперь все остальные дамы словно получили неожиданную сатисфакцию:утро красит нежным светом стены древнего Кремля, непременно подпевали они,проходя мимо растревоженных шанелевских выхухолей.Вениамину было скучно.Сводки операторов телеграфных аппаратов были давно подсчитаны.Якунина врезала за смену 28000 символов,Мартиросян,как и всегда, – 15000,а егоза Бабушкина 36000!Он уже побывал в цеху и пожелал им всем доброго дня.
Маёвка-3
Они же в ответ дружно ему пропели,что поднимается с рассветом вся Советская страна,хохотнули с нахлестом,сверкнув при этом угольками,озерцами и изумрудами глаз,и врезались вслепую в долбеж оперативных восьмидорожечных перфолент.Внезапно зазвонил телефон.Привет, старик! – звонил адвокат Тригрошин.Ровно столько по-человечески он и стоил, но его отец некогда выступал на стороне знаменитого писателя Хитролисицина,которому смягчили срок с 10 лет без права переписки на десять лет с правом переписки раз в полгода в более либеральном Приволжском ГУЛАГЕ, где были всегда доступны и ответны мордвинки.Впрочем,Алекс Тригрошин в новые времена предпочитал о том помалкивать,знаменитый Хитролисицин давно отсидел свои десять лет и перебрался на жительство в США,не пожелав ласк мордвинских,но,написав громкий антисоветский роман:Один день Степана Кирилловича.В романе том он вскользь упомянул и об отце самого Алекса.И получалось,что был отец старинного киевского филерского рода.
Маёвка-4
И в память о том имел даже альбом,где и отец его - дед Алекса,и брат деда,и отец отца – их почтенный родитель были царским филерами еще в жандармской охранке,а альбом сей выпросили у кого-то ещё во времена Киевского Губчека, чем и гордились всем своим филерским родом.У самого Венечки деда губчекиста киевского свои же еврейские уркаганы повесили по-особому,можно сказать даже с почтением, головой вниз,отчего тот и скончался от непременного прилива крови в его служивую губчекисткую голову.Правда,давно это было,и кроме семейного предания,ничего более у Венечки в доказательство преданности рода советской власти и царскому правительству не имелось.Одним словом,был он явнонеамбитным парнем,к тому же писал стихи,и денег по-советски зарабатывать не умел.Но тем и был интересен юркому адвокату, что у Алекса всегда был в качестве живого примера перед глазами:кем бы и тот мог стать, окажись отец его менее изворотливым и чуть ли не вторым прокурором вместо защитника на закрытом процесс Хитролисицин.
