- Веле Штылвелд Украина и я... В детстве хотел быть пожарным и премьер-министром швамбрании...:) путал прима, в смысле первая скрипка, и премьер,в смысле политик... но в скрипачи не взяли... оказалось, глух на ухо... то ли левое, то ли оба... стал поэтом :) премьером бы лучше...
О репортерском профессиональном опыте: мое репортерское мнение.. зум 18-22 хорош, 25 самый тыц... кенон паркетник для балов всяческих соплив, влагу не держит. никон пузат выпукл требует достойной кожаной упаковки как ребенок пеленок... в киеве просто смешон на юных брюшках, но на природе цимес... кенон как паркетник снимает шикарно пляжи исторические достопримечательности предвечерье ночь... я бы варьировал. чуть дешевый кенон и чуть поосновательней кенон плюс смартфон на 8-12 мегапиксилей.... и сливать на базовый комп с перекачкой на облако...
- В МОИХ ЗЕМНЫХ ПРОФЕССИЯХ ЭЛЕКТРОМОНТЕР, ГСМЩИК, ИНЖЕНЕР-ПРОГРАММИСТ, УЧИТЕЛЬ, ЖУРНАЛИСТ. САМАЯ РАСКОВАННАЯ - ПРОГРАММИСТ. ВНЕ ЕЕ ВЕЗДЕ ТОЛЬКО "ВЫ".
О младых ногтях Президента: Володя рос в тартарских пределах Монголии, где различают только наглых орос и равноправных себе всех остальных, чьё звание от рождения до смерти вольный всадник, вольный лучник... Но Володя и в седле не сидовал, и ни одной боевой стрелы в цель не пускал -одно хамство без воинского достоинства, даже в Монголии, где прошло вована детство, очевидный минус и с таким минусом в национальной политики на землях легендарного козачества не прутся - косачки засмеют, из амазонок которые, в свою бытность они охраняли в тамошних вышиванках и египетских королей из фараонов которые.
- Жил-быв Ван Ваныч, гротесковый роман... Аторы Леонид Нефедьев и Веле Штылвелд: Роман-документ страшной переходной эпохи украинского безвременья. Перечитывать страшно без слез. Но... весело...
Утренняя психоделика Троещины: в местной наливайке легких дешевых одесских вин чего только не случается. Захожу с подветренная стороны - беру стаканчик с вкусом детской пастилы: такую нынче не делают, расплачиваюсь, затем выпиваю, затем желаю собравшимся:
- Мир вашему дому, здоровье на день, - и только затем ретируюсь, но, в плане житейского любопытства: из 5-6 героев оного действа только 3 откликаются с улыбкой - им льстит, что они замечены в святцах, 1-2 добродушно ответствуют, и еще парочка держит огромную дулю в кармане с должными матами и придыханием - истинные падлюки, падлы, но только как же без них,сволочей...
Только не говорите мне не что что-то упущено... Всё путём, всё привычно, как и пшик эксдепутата ВРУ от Троещины Березы, который ни хрена в этом мире не изменил: побегал, попрыгал, понервничал, покувыркался и сбежал в Европарламент, нарожал с женой новых детей и при всем так и остался ненародным депутатом.
Ведь сей Береза - только ещё один временщик матёрой с надеждой на будущее... Хрена с два! Пусть попробует, пусть только попробует со своими Чапаевскими методами... Тут же обломится!
Иное дело, хрупкая, черная от горя старуха, которая цепко и мужественно везет на колясочке своего безногого старика - поперёк колясочки положен перебитым крылом совершенно ему уже ненужный ему огромный опорный костыль... Вот-вот и взлетит... И откостырит напоследок всякого...
Прежде он бы костырил этим костылем всякого, но сейчас он опущен в стадию предполагаемой эвтаназии. Ага... Хрена с два: по нашим законам он должен выморочить и себя, и жену-старуху, и внука-наркомана, и всех тех, кто помнит его ворчливым продавцом на троллейбусной остановке, где он продавал не Родину, а городыну. и при едва не материл всякого мимо идущего...
Он вкалывал на своё печальное будущее, на свою старуху, на своего внука-наркомана, который отбирал у них со старухой всё до последней копеечки... И вот сейчас он ездит немым укором всем нам, кто его помнит ещё иным... Да-да, в этом смысле мой роман "Questo romanzo или берег Феллини, роман странствий" возымел должнаое действо - его не только прочли каких-то там скромных 600 - 1000 раз, его узнали до крови, и вот теперь в Италии разрешена эвтаназия...
А все старушки-пердушки украинки получили от ворот поворот чёрные от горя пределы ограбленный Украины. Пошли вон псевдострадательные барышни, гадзянки-поганки на чужом горе!!!
Эй вы, надругавшиеся над старостью итальянцев и итальянок, всё всё: ваше время ушло! Вас уже более не позовут в Италию досматривать безруких и безногих старцев и старушек со страшным диагнозом сахарного диабета всех видов и степеней... Правительство Италии разрешило эвтаназиию своих обреченных дожителей!
Правительство Италии приняло перед миром тяжкое обязательство более не брать на досмотр своих стариков и старух женщины других народов, не промокать при этом в ноль их семьи... А вот что теперь делать этим украинским старательницам старости итальянских стариков и старух - тут дело другое...
В Украине их более не ждут: сами они вечны гонимые за наживой на людской старческой боли вскоре сядут на задние ягодицы своей ослабленной страны, с которой они бежали. не желая воспитывать своих детей, не желая видеть своих собственных внуков... Не желая, не желая, не желая ничего более знать, чем милые променады в парке Феллини!!!
Я теперь готов пожелать им, но разве кроме войны и национальных парков, опущенное состояние очередной общности странных людей, которые не получат уже ни фига за своё подлое трюкачество, за своих кровавые майданы, на которые они повели молодежь, лишённую матерей, но как же, матери зарабатывали комья смолы горячий... Вот то что заработали за эти годы безверия в свой народ, в его светлое будущее, то и нюхайте, прости меня, Господи!
- Questo romanzo или берег Феллини, роман странствий в авторстве Веле Штылвелда - Роман-документ страшной переходной эпохи украинского безвременья. Перечитывать страшно без слез. Но... весело...
Вокруг меня, со старых и старинных друзей внезапно образовался сплошной ДЕД-ский сад. Это тот ещё садик... Все ничего не слышат, не помнят, не знают, не хотят... Не говорят! Сплошь страна стойких прижизненных пациентов некой несуразной бойни... Бойни в номер ЯТЬ...
Упаси их души, Господи, и предай им силы - либо в жизнь, либо в могилы, но не на сранном беспочвенном пограничье, когда всегдашние люди, превращаются в оплавленные соляные столбы..... То же мне мужики - переплюнули жену Лотта, переплюнули тех, кто вслед за Лотом или вместе с патриархом библейским пережили Армагеддон.... И решительно перешили всю дальнейшую жизнь под себя!!!
И теперь не слышат, не помнят, и жить не желают, а так себе коряжутся между людьми... Или коряжутся... Кто там у нас примерный русофил.... В общем старичье обживает государственно-тюремную безвыходность - стоически и безысходно.
А я так жить не хочу! И так жить не буду!! И вам не позволю!!
Наша литературная реальность веско отличается от нынешнего плакатно-политического инплантата. С тем и живем.
Мир, фаршируемый литературно под временщиков, не войдет в мировую литературу никак иначе чем карикарурно.
У страны есть писатель, и отныне совершенно не важно, когда она ко мне повернется. Сегодня ко мне повернут весь мир.
ПОЭТИЧЕСКИЙ ДНЕВНИК
Просыпаясь средь ночи, он играл водевиль.
Дружен был с упырями, с вурдулаками мил.
Жриц носил с глазырями, ел младенцев зари,
заедая стихами их земные грехи.
Но порой в прндвечерье напивался до грёз,
словно в пришлый сочельник и душа шла в разнос.
Танцевал на татами, спал с девицей шальной
у которой в нирване НИК являлся - любовь!
И бывало случится в дни, когда всё не так,
мог он в зюзю напиться как босяк, за пятак.
Пинту пил он к обеду, да три пинты с утра,
чтоб сложилась беседа с миром грёз до темна.
И уже в предвечерье - пинты три за покой.
Но девчонка-шалунье в приступ шла на разбой:
до того целовала, др того в страсти жга,
что покоя лишала от зари до темна.
И на фоне гротеска в пересортице снов
от темна до рассвета вовлекала в любовь
* * *
У страны есть тихий захер: посылать изгоев на хер.
Каждый "пятничный" протест фик несёт на Эверест.
У обдолбанных вождей меньше счастья чем вожжей.
Тянет их на синекуры, там где правят миром дуры.
Продувные мудаки горько чешут елдаки.
Кто не дура, тот дурак - кто не раком, просто рак.
Тупо пятится страна - обворована она.
Обескровлена, отжата,а в окрест гнилая вата.
У страны один исход: кто ворует - тот урод.
Ставь, страна, их к стенке - сук. Нету пуль - тащи на сук.
обломился сук - на нары: за шалавою шалавы,
Нет прощенья им от нас - сгнил надежд иконостас.
* * *
Если дней оторопь перебрать как четки на рояле,
где бредя среди нот, ощущаешь где звук, а где блеф,
то однажды очнешься в пронизанном музыкой зале,
где одни вальсируют, а иным до того дела нет.
а иные - им что? Недовязка волшебных мелодий -
благородства в них нет - любопытна им вязка собак.
По природе - псари, где уж им до иных благородий:
всё щенками торгуют и сучий жуют сервелат.
Распознать их легко. Вот прожить с ними век - незадача.
Объездные маневры потянут на тысячу лет.
Здесь пора самому станцевать виртуозно на сдачу.
Вальс - не вальс... Минуэт. Пусть стоят по углам и сычат.
па-де-де, фуэте... От фуагры гусиной что толку?
Всё проходит... Пройдет разорвавшихся звуков фугас.
И завоют в душе у нечаянной публики волки -
ведь у каждого свой эстерьер, и покрас, и указ.
И из грязи восстанут уже не святые, но люди.
И пройдут по земле, на которой паслись отродясь.
В новой поступи их будет строгость и смелость прелюдий.
и величие духа, и просто грядущего вязь.
* * *
Образ дня и отклик ночи - мой пароль: КАТАМАРАН!
Отзвук донки дней пророчих - я усталый капитан.
Отвяжу речную донку от прибрежного столба.
- Кто затеял эту гонку? - кто-то скажет мне вдогонку -
Размельчив мечты на шпонку - враль без важного лица.
Кто загнал мечту на рею, кто устроил первовзрыв.
Донка в русле лет темнеет, а пароль в мечту уплыл.
Там, где я в густой нирване, нежусь на катамаране.
Гладь морская, в море штиль - человеческий эндшпиль.
* * *
Поющих соек голоса, поющих попугаев
уже признали небеса, но мы о том не знаем.
Уже приставлены они на зависть ротозеям,
а мы сжигаем наши дни, нисколько не фигея.
И птиц накатнных голоса не слышим в Кали-юге,
и чем помогут небеса? Не слышим мы друг друга!
* * *
Когда я умру, запоют мне о том налегке
и тени на стенах, и даже осенние лужи,
и светлые пятна на темной полночной реке,
и логика дня, для которой я важен и нужен.
Я в логике дней - вечно мудрый и тихий Пинглей.
Мне вынь да налей, осмотрюсь, хлопну рюмку и молвлю,
о том, что живу и поныне в дыханье алей,
которых в себе деревцами сверх хррупкими помню.
И вот и они в придыхании нового дня
уже и мудры, и объёмны, и радостью полны,
а я растворяюсь в элее прошедшего сна,
где солнечный свет претворяется в прошлого пломбы.
* * *
Герметическое стихо...
Оцифрован мир иллюзий, отшвартован от причала.
В даль уходят Сиракузы с Архимедовым началом.
Птоломеевская жесткость в танце плоскостных фигур.
В них объёмистая общность, а всё прочее - гламур.
На гламурном теренкуре прочь уходят корабли -
кромку лет они загнули, обгоняя ось земли.
Где и время на краю - там и сказки не в раю.
Время течь стремится всяко, словно опиум из мака.
Вот такой опиумат, уносящий в невозврат.
Пригубляя сотни лет, поглотишь былого свет.
Он мерцает тут и там - кто просвечен им - пропал.
Растворяясь в бездне лет, всем прорвавшимся - привет!
Вас мне хаить не с руки - мой салют вам, чуваки!!
* * *
Что делает нас людьми во всемирном масштабе? Человечность!
В украинских средних школах изстари, регулярно СРУТ на преподавательские столы учителя, СРУТ под кабинетом доски, СРУТ в раздевалках... Я, работая чернобыльским учителем 10 лет, бывший интернатовец пришел к выводу, что подобные событийные ряды происходят к полузакрытых детских сообществах, где продуцируется жесточайший подрастковый тоталитаризм. И тогда очаянно срут под кабинетами нелюбимых учителей и раздевалках спортзала. Обычно крупно и пафосно... Читайте... срут!
А при чем здесь ежик, скажите.
В интернате мне - председателю совета дружины за активную пионерскую работу подарили именно такого коричневого лысого ежика. Он у меня прожил 30 лет и был передан в некий детский дом, когда по двору прошли первые волонтеры.... Люди-ежики непременно СРУТ. А реальные ежики без иголок страдают... Украине бы разобраться со своими детскими комплексами... Ан нет....
Вот как-то и мариупольский русскоязычный поэт Иван Жданов брякнул мне:
- Жидовствуешь достойно...
Прекрасный поэт, но тот ещё ежик. Интересно, жив ли и поныне или умер в запое???
* * *
Рабочие переводы веле штылвелда украинской поэтессы Марианы Шутко
У нашому небі ідуть проливні дощі
у тебе до пір'я сніжні промокли крила
але гостриш ти настирно тупі мечі
аби відрубати аби тобі не простила
цей злочин цей гріх з якого нема вороття
а що буде потім одному лиш Богу відомо
я трішки лише пригубила твого пиття
а ти відпустив мене з неба свого - додому
#МаріаннаШутко
В нашем небе идут проливные дожди -
до пёрышек снежные вымокли крылья,
но снова остришь ты тупые мечи,
чтоб ими отсечь, что не выткалось былью.
В том грех, в том беда - нет дороги назад.
Что будет затем - только Богу известно.
Я чуть пригубила источник тепла.
а ты сбросил с неба, где нам было тесно
* * *
я тебя промолчу навсегда перед всеми
и на исповедь слов о тебе не возьму
ты секрет мой и грех. - в осень аисты мчаться по небу...
Словно оводы с неба снежинки стремятся к лицу.
Далее даже в оригинальном тексте должна наступить кода.
Не только перегруз, но и пересказанность.
В первых строчках - строфе сказано практически всё.
* * *
