Веле Штылвелд: Вторичный рынок подранных ботинок
© Ирина Диденко, графика обложки
и полушубков, продранных до дыр.
Мой дед Наум толкучку без запинок
на кумпол лба по трупам проходил.
Мадам,
корсаж как раз для вас со спинки,
а
то, что вам на выдох жмет в груди,
то
меньше б ели сала и грудинки...
На
то, вторичные рынок, мать'ити..
Весь
мир изрезан памятью ГУЛАГа,
а
вот, поди, что делали тогда?
Вы
мать Тереза, бабушка Пилата,
растя
под партбилетом купола...
Мадам,
да что вы, право, в рассупоне
уже
ладони сжали в кулаки,
я шо
украл ваш нахес на балконе -
подобный
тухес любят мужики.
Нет,
я не крал, десятку лет украли
в
ГУЛАГе вертухаи и хмыри,
а то
бы сбацал "мурку" на рояле,
да
нот не знаю - с Музой глухари.
Но
точно знаю, ищите вы мужа -
на
рынке, на толчке и натощак...
А он
прошел под стеночкой уклюже -
фартовым
был, и съел его ГУЛАГ.
Берите
вы корсет, не будьте Ривой.
Её
сожрал тут рядом Бабий яр.
А до
войны была прелестной дивой...
Я
прежде её прелести знавал.
Берите...
Как зовут меня? Наумом.
А вы
не Ева? Хана, вот те на...
Кузина,
что ж вы, Готоню, как Фрума!
Пора
за стол.. Нет, в ЗАГС, Наум, пора...
Они
прожили с 1946 послевоенного голодного года до 1990 г. вместе. В 1975 г.
выехали в Чикаго вслед за дочерью зятем и внуком. Первым ушел Наум. Его
хоронили тихо, как ветерана Второй Мировой. В Чикагской синагоге на сидур в
Шаббат бабушкину стряпню знали все тамошние евреи. Умерла в 1992 году. Хоронили
и отпевали числом более 200 человек. Гроб везли на трех парах запряженных белых
рысаков в Вечность.
Где-то
на небе с тех пор бабушка Ева(Хана) сажает в преднебесье капусту для своих
внуков. Да вот передать урожай всё нету и нет должной оказии.. А Наум обрел
нимб и тогу, сам удивляется Преднебесному сану и всё повторяет, как при мне, в
моем далеком еврейском киевском Детстве.
Комментариев нет:
Отправить комментарий