Веле Штылвелд: Еврейский ренессанс Киева

Веле Штылвелд: Еврейский ренессанс Киева

Ирина Диденко: Леда Победы, графика

Евреи... Теткин муж Миша был невероятным красавцем средиземноморского типа. Еврейскими у него были одни только уши и... родственники. Его племянник закончил Киевское цирковое училище и прибыл в Чикаго дипломированным клоуном, но накануне в Киеве он сломал себе руку. Так что в американские цирковые жонглеры его не взяли, а взяли в школьные аниматоры на ставку помощника преподавателя. Дети обожали его. Но вот жены просто не переносили из-за его грошовой зарплаты, и он стал жонглировать женами, держа их попеременно на короткой дистанции. Так и живёт поныне, слабо жонглируя булавами, но вполне упруго старыми и новыми женами...

Читаю "еврейские" по духу воспоминания прекрасного киевского врача, чтеца, актера, литератора Евгения Чэ... Светлая память и маленькая доза памяти в копилку остаточного фона расстрелянного Гитлером и Сталиным языка идиш... Сохраню, как языковую заметку...

– Не надо мне этих ваших халоймэс! – не надо мне этих «глупостей» 

– Бене мунес – в переносном смысле «честное слово», от А бене мунес, что буквально от Гобрахт мунес – хорошие руки – руки Господа, источник – советский поэт Эдуард Багрицкий,

– Такой шварц – «чёрный», «антисемит», антрацит, точнее а шварце...

– А штыкл дрэк –  «кусок дерьма», вернее а штыкл – шмат, а – артикль...

– Хазэрюка такая! – «свинтус» – свинюка... от расхожего на идиш – хазерем, а хазэрт...

– Зай нышт кин нар! –  На языке идиш это значит: «Не будь идиотом!». Дословно, бестолковым ребёнком... 

Остаточный код памяти – она медленно, но прочно в нас угасает… Но так устроена память... Она перетирает прошлое в пыль... Иногда это особенно больно... Когда угасает не только память об идиш, но и уходит его живой носитель, прекрасный человек... Евгений Черняховский…

Вчера в древнем еврейском Киеве – Игупце, как здесь его называют новые «блуждающие звезды» в Белом зале Дома ученых давали удивительно мягкий, добрый и страстный спектакль по книге старинного литературного знакомца Сергея Черепанова «Город миров». Когда-нибудь об этом удивительном Человеке я расскажу отдельно. В доме этого светлого писателя ещё в 1996 году я пил чай с канадским кленовым сиропом, и вот через более, чем двадцать лет, пришло удивительное театральное послевкусие... 

Зал смеялся и плакал, зал вздрагивал  и подыгрывал, затем вся труппа актеров получила грамоты общества им. Шолом-Алейхема как единственная группа народного и только отчасти еврейского, а, по сути, воистину киевского театра, вызывающий тихие слёзы радости... Но только до времени...

В пору, когда в  1996 году взорвался литературно еврейский Киев: Тимур Литовченко пишет «До коммунизма оставалось лет 15-20», Сергей Черепанов  – «С. Потарашный «Вспоминал – Люмина», киевские воспоминания, Веле Штылвелд «В Германию я не уеду». 

Мы пресекаемся с Сергеем, мы орём друг дружке на ухо о феномене вселенского взрыва, а в  это время почтеннейший Президент Украины Леонид Кучма расформировывает министерство по делам  национальностей и миграций. Отсюда, наша идея во всех киевских издательствах воспринимается в штыки. Я, как застрельщик, отступаю в густую тень на  долгие годы! Мой опус опубликован на конкурсе при ЮНЕСКО только через 21 год франшизой с переводами по всей Европе на словацкий, чешский, польский и немецкий язык. Украинского перевода на родине автора нет и поныне…

А в это время сверхчувственные и сверхдобрые многочисленные книги Сергея Черепанова продуцируют воистину народный театр "Радуга", в то время как только третий автор Тимур Литовченко пишет многочисленные грандовые романы об украинских гетманах, поражаясь, сколько же в них еврейского – уже суто на украинском языке.

Наверное, наши потомки будут мудрее нас и назовут весь этот литературный, да и театральный феномен – киевским еврейским возрождением и не позволят его в нашей общей духовной истории на впредь замолчать.

Как ни странно, чисто по-человечески  я очень люблю Леонида Кучму. Много наблюдал этого легендарного человека в реале,  пересекаясь на своем низовом репортерском уровне. А вдруг именно его в силу давних оргиздержек поди и пробьёт издать отдельным изданием подобную книжку для многих и многих её потенциальных симпатиков…

Жизнь. Октябрь последние дни часы великолепного месяца, которые так и не убила война… Нет война что-то в нас самих изменила... День рождения снова стал чисто приватным явлением тогда как Ирина с первых дней войны рисовала её графический отблеск и работы восторженно принимал facebook она чутко и трогательно давала графические штрихи нынешнему лихолетью кстати одна из первых... Она не бряцала болью и её работы смотрели в Париже и Мадриде в Барселоне и Анкаре в самых северных штатах Америки и Нью-Йорке... Зачем туда рванули наши сытые везения огромные творческие коллективы патриотов и так далее и тому подобное а она все 8 лет войны прожила ярчайшим патриотом своего отечества Украины у нас до сих пор не придумано никакого отличительного знака памяти для тех кто пережил Ирпень и всю расстрелянную Киевщину... 

Нью-йоркская Кузина поздравляю сегодня Иру спросила, по состоянию на сегодня загубленных жертв. Я привычно ответил к 1830-ти погибшим добавилось ещё 400, а затем ещё 80, а затем ещё 32, а затем ещё несколько раз по шесть-восемь жертв… А затем многократно раз по три-четыре жертвы расстрелянных в автомобилях,  обычно семьями, обычно с малолетними детьми, а кузина всё удивлялась: как же все вы там никуда не двинулись... 

Да, вот что ещё… Непременно не забывайте.... Нечто может просочиться просто напрямую на мольберт памяти и превратится в часть фона нынешней повседневности. В этом случае всегда постарайтесь отыскать, где спрятан или просто находится этот ваш бесхозный мольберт, на котором нарисована ещё что-то, что вы, увы, пропустили и не приняли для себя в жизнь... 

Так что если кто-то хочет впредь быть в моём союзе мечтателей, обращайтесь. Обсудим, поговорим и постараемся услышать то, о чём вы бы хотели сказать этому повседневному миру... В этом вам помогут киевские литературные кафе... 

В такие кафе идёшь за новыми литературными идеями: вот представьте вы приходите в старинную библиотеку, а там особый режим допуска к манускриптам. Песню Вы заказываете не манускрипты, а настроение. Индикатором настроения служит оплаченная вами толстая пятидюймовая высоту свеча с определённым запахом и спектром воспоминаний. Как только вы зажигаете эту свечу, к вам тут же придут воспоминания особого рода, через особый коридор или если   хотите канал памяти... И когда вы пройдёте через канал вызванной вами памяти, перед вами начнет разворачиваться особый, оживающий на глазах манускрипт...Вот тогда непременно пишите, и очаровывайте ваших читателей тем, что внезапно обрели сами...