Веле Штылвелд: Интернирован Подол, поэтический цикл,
Ирина Диденко: Леда Победы, графика
-.
Указан ряд жестоких откровений,
Не каждый рад, но всякий под конвой
Гребёт под сонм ужасных сновидений,
Которыми в реал он погребён.
У демиурга нет тому подсказки,
Он выпал в сон, и ты его не зри...
Страшны порой божественные сказки,
В которых обкорнали страсть любви...
Что не пишу, не слышат и не зреют
Уставшие земные плевела.
А боги что, смеяться не умеют.
Вот от того и рэпнула земля.
И словно чёрт со старой табакерки,
Её опять навеки всполошил,
И прошлое устало на поверке
По лагерному отвечает: – Жил...
-.
Интернирован Подол: мушли, мусли, леди, пани.
Дурь и спесь в одном жупане – нет евреев, Боже мой!
Нет евреев, нет татар, есть пигмеи пришлых стран...
Сели чопорно в кафе, глядь, а рожи все в суфле!
Прожевали прежний мир, прогрызая весь до дыр
мир, в котором прежде жили то ли люди прежних дней,
То ли тех, кто строил вилы на фундаментах аллей.
Доброхоты убирают лист опавший, прошлых зим.
Слов при этом не хватает, что сказать мне:
– Где мой мир!
Мир из лиц творит разор – старый дедушка Подол:
лиц попкорн, гримасы тел, кто-то прямо окосел.
Кто-то думает о том, как вполне войти в свой дом –
ни вальтом, ни пешкой – пешки не орешки,
цап цобе, как пуриц, мимо древних улиц,
мимо слез Подола, пачек валидола...
Мимо сонцепада мартовской прохлады.
Снов ветрянка метит всех, кто не заметит
этих странных сутей – морлоков, по сути,
с лицами прикола, стражами Подола.
Время сократится, жизнь превоплотися,
до минут на вечер – вновь возникнет вече
и восстанут вскоре страдники-изгои:
Те, кто прежде честно жил в сим древнем месте.
Гетто, жизнь и школа в тяготах Подола.
-.
Чурлёнис на Подоле, а рядышком – Дега,
А подле прямо к Гойе летит Баба-яга.
Увы, мы и не знали, всё то, что знал Подол,
за что нас заманали, и где наш звёздный дом.
Танцпол убрали в Вечность, остались старики.
Бредут сквозь человечность вдоль ручища реки.
Сидят у самой кромки вчерашнего вчерне.
Приспело время ломки для новых на земле.
Их жизнь опять ломает, но скраденный Подол
им сказок не добавит о том, что сбит танцпол.
О том, что там Чюрлёнис забился в уголке –
рисует кров надежды углём на комельке.
-.
Энергетика печали, энергетика суд+еб.
Черти страсти накачали. Страсти – солнечный наш хлеб.
Страсти – дьявольский наш коржик, страсти – адовый постриг,
потому что каждый должен постигать судьбу без книг!
Потому что каждый может быть растригой иль скопцом,
но не каждому положен счастья скипетр средь веков.
Прикоснись, и ты услышишь счастья зонг, хоть ты – старик,
потому что счастьем дышишь ты по пунктикам из книг.
Время – жало, время – жалость, ну да что нам унывать,
коль судьба иной являлась без инструкций нас пленять.
По карнизам – на удачу мы взбирались на капот
Антилопы-гну – апачи, краснокоже мчась вперёд!
Красномордые, аксцитесь, краснокожие – не вы,
вы хоть изредка поститесь, чтоб прорваться из зимы.
Хоть весною на рассвете обрести свой дом и кров.
тот, в котором сны и дети, и вселенская любовь.
В том, котором скальпель йетти не продажен за облом,
Потому, что есть на свете счастье, радость и… Подол!
-.
Воспоминания Харон Хароныча
Выстрел в правое колено… Так удобнее стоять?
Стань на оба два степенно – ты же фраер, а не млядь!
Рот открой, проверим зубы… Стоматолог, осмотри!
Но, пожалуйста, не грубо – пасть стволом не завреди!
По команде пли – отменно! Труп на вынос – на компост
Кто там следующий? Гена?! Ходь сюда, молокосос!
Выстрел в левое колено… – Стоматолог, не чуди –
нам не нужны перемены – выстрел в рот по счёту три!
Сколько трупов? Три. Вывозим… В Богодухов – не Донбасс
Там на свалке их и бросим, а затем уйдём на раз!
Сколько в прошлый раз – двенадцать… Те жирнее – караси!
Но за этими, признаться, то же бабки – иваси.
Жаль, что нет у нас амбалов – мы ж воркуем за народ…
В президенты бы, пожалуй, ведь народ у нас – урод!
Всяк бы памперсы в подштанки прикупил бы – и живи!
Понаехали тут банки… Стоматолог, прикорни…
Спи, сынуля, мартиролог в нас тобою на крови.
Что там завтра снова двое? Целься в правое! Лады?
-.
Эти маленькие бродяги
по планете с огромным шагом,
это рикши, и это стиляги
под Романтики вечным флагом...
Это фурыци и акыны,
это странники сквозь года,
где однажды им стать браминами
получается без труда.
Но оттуда не возвращаются,
и покуда туда идут,
неожиданно воплощаются
хоть бы где, там, где их не ждут!
-.
Беспричинные кисточки в небе,
рябь мазков шелестит чуть шурша...
Вдруг внезапно, как корочкой хлеба,
надломилась вселенной душа...
В ней ни слова, есть только тропинки
полуснов, полурадуги дней,
в ней ноябрь проступает снежинкой
и становится небо мудрей...
-.
Вползает татуаж, меняет антураж,
эпоха входит в раж, ну что ты ей подашь?
Увядшую весну, угасшую мечту,
салонно вяло ню, а как же - я люблю?
А как не промолчать, но изрыгаешь рык,
ведь хочется кричать от эдаких вериг...
Фанерность бытия, приковка к давним снам,
где мчалась на волне Аврора сквозь туман...
Но сонм из Эвредик уже повержен в ад.
и только сквозь тату взирает мир Наяд...
-.
-.
Комментариев нет:
Отправить комментарий