Веле Штылвелд: Рок-2, ч.2

Веле Штылвелд: Рок-2, ч.2

© Графика Ирины Диденко

Впрочем, мой приятель быстро обрел все чисто внешние бытовые привычки и… Научился пить, говорить с хрипотцой, спорить, но не с собеседником, а словно с самим собой - громко, проективно, самодоказательно.

Вы понимаете я о чем? О той сетке-рабице допущений, в которую мы попадаем прежде, чем нами овладевает страх при выходе за пределы построенной для нас реальности... То-то и оно. Несите сюда магические ножницы, и разрезайте на глазах у ребенка будущую сетку-рабицу допущений. Говорите при этом так - всё то, что нас не убивает, делает нас сильнее. А в случае смертельной угрозы. Стоп! не о ней мы сейчас говорили и говорить будем. А о страхе, страхах, иерархии страхов. Хотя и этот разговор всё еще впереди.

-.

С утра после продуктового шопинга, скромного, но необходимого, стою у аппарата ibox - произвожу оплату за Кабель Воля. Между прочим, оплачиваю ежедневно. Обычно 10 грн. Дашь больше - сожрут не подавятся и на завтра снова гони!

За спиной слышу детские девичьи голоса:

- Мне нравятся зеленые драгоценные камешки в золотых боковинках, а тебе?

- А мне красные драгоценные камешки в золотых боковинках!

Тема мне, писателю, интересна по цветовым предпочтениям - первая девочка должна быть блондинкой, а вторая брюнетка. И точно у меня за спиной на миг мигают мордашки пятилетней девочки со светлыми волосами и чуть старшенькой - с почти черными. Рядом с ними стоит молодая женщина. Одним взмахом руки она зовет обеих. Дети убегают.

Я иду и думаю, что как странно, что эта естественная потребность в ответной цветовой гамме теряется с возрастом и по миру бродят с кислотными волосами сущности в попугаистых шмоточных разноцветках.

Дома включаю новости на ICTV. Сегодня в южных городах убиты две крохотные девочки и одна молодая мать. Одна вместе с матерью сбита BMW, погибшая в Черкассах под колесами несшейся на скорости 120 км в час. Девочка скончалась на месте, мать умерла в больнице. Вторую девочку смерть настигла в Одессе. Одесситка была брюнеткой, погибшая вместе с матерью под колесами BMW - блондинкой.

Я видел не детей. Я видел и слышал их призраки. И зовущую за собой вверенных смертью детей мать - ту молодую улыбающуюся женщину, о которой я уже рассказал.

Мне порой видны души ушедших на линии перехода. И я даже могу считывать исходящую от них информацию... И осмыслять ее. Но вот осмыслить СМЕРТЬ я не способен.

-.

Мальчик о своем попугае Жорике:

- Папугай Жорик - не обжорик!

Выгул попугая в нашем парадике это ещё что! Сны в нашем парадике - это Нечто...

-.

Эй, отвалившие! А вы пробовали из-за материальной зажатости просто не уезжать сначала в Израиль... Черносотенность и антисемитизм в Украине повседневны. Антисемиты не приняли меня в НСПУ, в детстве пытали в интернате, в бытность школьным учителем вышвырнули из троллейбуса и избивали носоками на Московском мосту, не приняли ни в одну державницьку газету со времени окончания школы в 1971 году... Но я выжил!

Да, вы сбежали в Израиль, а я весь местный антисемитизм перещупал на себе! А два черносотенных майдана готовы были громить синагоги Киева - Петровскую и Бродского. Остановили отряды еврейской самообороны под управлением бойцами Мосад и, как ни странно благоразумие самого Олега Тягныбока... тогда как вы отлетели…

- Веле, вы ишо здесь? А шош не уехали? - это Подол, детка, и я стою в очереди за пивом в подольской "Билле"…

- А вы знаете, шо Фима и Марик таки уехали... Со всей мишпухою в Калифорнию! Так Марик уже даже вернулся. так сказать, обернулся по шарику... А шош вы все в Киеве да в Киеве...Вечный Игупец... А Фима нет... Он хэппил в Майями... Как только перетрудится, так сразу в Майями... А Марику мал земной шарик... Он снова в Киеве, и Майями ему не нужно... Хватает Ворзеля... Море не океан, а там таки хорошо зарыбленные озера... Одно или два... И там Фимина дача... Как говорится, Фимины куры, Марика яйца... Он ее так и не продал. И теперь там стареет Марик, который так и не выкупил своей киевской квартиры... Вот видите. Веле, у мальчишек хайп, движение, а у вас - одни синекуры... книги, фиги, барыги... Вы точно, Веле, никуда не пытались... Вся Америка о вас говорит... А вы о ней?

- Я молчу... Кому это в Игупце нынешнем надо?