Шел бы ты, Генрих, в сосновый сыр-бор, ч.3

Шел бы ты, Генрих, в сосновый сыр-бор, ч.3

(Would you go Heinrich to the pine fuss) 

© Графика Ирины Диденко

- Не несите чушь, Карл! До завтра… утром я буду с этюдником, зеркальным фотоаппаратом и с суперсмартфоном!.. Гулять так гулять… Пусть это будет наша совместная большая прогулка, которую я давно себе уже представлял. Так что я к ней готов…

После плотного завтрака и обоюдных рукопожатий при встрече, Герман и Карл встретились поутру, окинув друг друга взаимно пронзительным скептическим взглядом, и только тогда Карл очень твердо сказал:

- Герман, я просто обязан в последний раз предупредить вас: туда вас я поведу сам, и вы увидите древесный реликт во всех его мыслимых ракурсах. Там и сможете удовлетворить свое любопытство и тщательно изучить каждый миллиметр его живой древесины. Затем я вас позову домой. Будьте, пожалуйста, благоразумны и на обратном пути не отставайте от меня ни на шаг.

- Ох, и проказник вы, Карл! Ох, и шалопут… Ей Богу, ну что прямо за детские чудачества с вашей стороны, мэтр?! Ну, да ладно... мелки, краски, кисти, мольберт при мне, фотогаджеты, мерная линейка и даже масонский фартук – тоже, и уж поверьте, к надлежащему времени я своего не упущу… Так что и вы не взыщите: привели и отстаньте - я сам буду по-свойски располагать своим тамошним временем… Вы же еще накануне сказали, что это сосна где-то рядом… Так что, зачем мне поводыри – они необходимы слепым, а я, слава Господи, зрячий, а значит, я и сам дорогу найду…

- Хорошо, - в очередной раз внезапно согласился художник и, посмотрев на дорогу, прищурился и совсем уже коротко сказал торопыге Герману:

- Здесь всего надо сделать не более ста шагов, и мы будем вместе…

- Ладно, - ответно прохрюкнул нетерпеливый Герман, - Альпы вам не Финляндия, чай в болотах нам не погибнуть и не стать болотной морошкой… Так что хватит фиглярства, давайте уже выйдем на ваш маршрут и дальше пойдём в темпе степ или в темпе сальсы – легко, упруго и целенаправленно.

- Нет, Герман, - мягко возразил своему навязчивому визави Карл. – Дальше мы просто пойдём...

И они пошли… Почему-то Герману показалось, что предлагаемой дорогой он прежде не хаживал, и об ее присутствии на выходе со своего альпийского городка никогда прежде не слыхивал… Знал он только то, что она как бы внезапно вырвалась у него из-под ног, словно вывернула из некого прежде забвенного небытия, узенькой тропинкой рванула под горку, а затем, постепенно расширяясь, устремилась вниз, и привела в межгорную котловину. Здесь она и уткнулась в странную песчаную дюну.

 Однако, никаких дюн в здешних местах никогда не водилось, иначе бы Герман в силу природного любопытства пренепременейше знал бы о ней, столь неожиданно сакральной и поразительной. 

Прежде всего, Генриха поразило, что сама она - эта песчаная дюна внешне казалась совсем крохотной, но чем ближе они к ней подходили, как и проявившейся, наконец, сосне, которая словно легендарный русский Кощей, сначала даже показалась обугленной, словно в чёрной чопорной тканевой «органзе», сквозь которую она переливалась сменным спектром, включавшим и янтарные древесные отблески на белом песке, тем очевиднее становилось, что до цели их путешествия им все еще идти, идти и идти… Ясно было и то, что подходить, да что там – просто приближаться к этому месту можно было ещё, ещё и ещё…

А вот сосна.. Она словно бы я всё время оставалась на месте, но как будто намеренно сжималась, странно пульсирую и, извиваясь во времени, то впитывая его, то вдруг отторгая… чтобы снова занять весь объем до самого горизонта… вот тогда-то Герман впервые крепко струхнул:

- Это и впрямь невероятное путешествие, Карл, - внезапно заговорил Герман. – Вам не кажется, что с пространством здесь все как бы не так: эта сосна - мы к ней, она от нас, мы к этому ну, очень странному дереву, - оно от нас… Так не бывает, Карл! В какое дивное место вы меня завели, что за странная дезориентация происходит в пространстве: я не предполагал подобной древесной презентации с вашей стороны.