Веле Штылвелд и Юрий Контишев: Мулясе Мушиного Короля, либретто, часть пятая

 

Веле Штылвелд и Юрий Контишев: Мулясе Мушиного Короля,
либретто,  часть пятая

 

Ох, уж эти бемоли! И в музыке, и в жизни…Они всё понижают. Но небо после этого становится выше и мудрее и слетают с него смс-ки…

https://www.youtube.com/watch?v=AUaz104Y1l4&t=2s

Мне пришла эсэмэска от бога –

Потерпи, ждать осталось немного:

Две войны, две страны,

Две басовых струны –

И с развилки начнётся дорога.

 

Давит сердце тоска и тревога –

Далеко ли уже от острога?

Где  двуглавый орёл

На  трезубец сошёл,

А точнее – свихнулся, убогий.

   

Мы сперва растерялись немного,

Встретив танки его у  порога,

Он стоял, как осёл,

Ожидая хлеб-соль,

И сорвался с крючка пускового.

 

Мы оправились сразу от шока.

И война оказалась жестокой.

В лютый месяц февраль

У разбитых зеркал

Свой оскал показали нам орки.

 

За ответ не судите нас строго.

Уничтожим мы каждого орка.

Кто с мечом к нам придёт,

Тот от пули умрёт,

Без почёта и без некролога.

 

Мне пришла эсэмэска от бога –

Потерпи, ждать осталось немного:

Окончанье войны,

возрожденье страны,

И счастливою будет дорога.

Мы сидим за угловым добротным деревянным столом из клёна, на таких же стульях и лавке из морёного клёна, и Жена неторопливо беседует с Мушиным Королем:

– Вот ты кто, Ваше Мушиное Величество?

– Дык, ясный пень, Мушиный Король. Вот, например, этот подвальчик – это моё персональное присутственное место, а все эти, развешенные здесь по стенам разномастные мушиные крылья, – это всё элементы парадного антуража.

– То есть, доказательные вериги твоей местной исполнительной власти…

– Совершенно абсолютной и непрекословной. А иначе – незамедлительные вериги…Правда, за мелкие прегрешения – только предупредительные, как в случае с твоим Мужем, в более жёстких случаях – уже только принудительные…

– Это, как в Зосином случае?

– Да нет же, я вам говорю…  Она, как бы поточнее выразить, просто – здешняя мазохистка… Такая себе бледноносая  Играла… Ведь она – даже не человек, а такая себе, мокрица… Сразу скажу вам, – из местных…Кикимора подвальная… А подвал – самое – что ни на есть – дно…

– А что, Зося у нас уже тоже жужелица придонная? И это прямо из балетных-то примадон?

– Ты не передёргивай, Писатель! Я – про ДНО:

         https://www.youtube.com/watch?v=MBg4swuObSo&t=11s

Синий надорванный цвет тетивы…

И тишины перегной…

Всё, что когда-то напишите Вы,

Было придумано мной…

 

Клеился и притирался к словам…

Веру пускал я в распыл…

Всё, что когда-то полюбится Вам,

Я навсегда разлюбил…

 

Что мне теперь – погодить? Погожу!

Не становитесь за мной.

Может быть, больше я не пригожусь –

Выйду на станции Дно.

 

Поезд ушёл «Шепетовка – Берлин»,

Только – уже без меня…

Всё, что придумал и что разлюбил,

Долей  не соединят…

 

Всё, что придумал и что разлюбил,

Терпкая бузина…

Всё, что придумал и что разлюбил,

В общем-то – просто фигня! 

– А  все эти ваши давнишние вериги от старославянского значат одно только: «цепь», то есть – изделие такое, ну, как эти мои настенные мушиные крылья.

Только из  железа разного вида в виде цепи, полосы, кольца, носившегося христианскими аскетами на голом теле для смирения плоти. 

К ним также относят всяческие железные шляпы да так еще по мелочам: кованные подошвы, а для лошадей, запряжённых впервые в тогдашние ещё допотопные конки – направляющие железные рельсы… К тому же ещё веригой могла служить медная икона на груди, с цепями от неё, иногда пронятыми сквозь тело или кожу и прочее.

 

Но вот что интересно, что уже в начале тридцатых годов тогдашние футуристы, а за ними имажинисты, а за ними, уже в шестидесятые годы прошлого века, хиппи носили у себя на груди сперва вяленую морковку, а затем уже мушиные крылья в лабораторной пробирке!  И всё это болталось – у кого осмысленно, у кого безо всякого смысла… А ведь ещё со во времен древнего Египта это была достойная воинская награда в виде подвесной золотой мушиной серьги из чистого золота!

 https://www.youtube.com/watch?v=MWBC83NBuuo

 

А на досуге я болтаю ерундой –

Её спасая от жары и скуки.

На сук уселось  солнце за грядой,

И я подумал –  а на кой мне суки?

 

Из камасутры вырвав жёлтый  лист,

Я опустился под листвою клёна,

Искал я суть, как ноты гармонист…

Кругом песок, а где же суть ядрёна?

 

За дрёмой тают крыши и коты,

И банту перепутав с суахили,

Затёртой  тайной брызжет с высоты

Рыбацкий перевод  «хава нагилы».

Да-да! Вроде бы и ерунда, но в натуральную величину. Кстати, именно в одной таких пробирок однажды выносили меня. Крохотного, гунявого… Правда, с тех пор я несколько подрос и окреп.

– Да уж, крепыш… – с тонкими нотками иронии согласилась Жена…

– Но вы, наверное,    сами понимаете, что никакой натурпродукт никогда не стал бы служить классическими веригами. Вот отчего сегодня здесь и прямо сейчас вы видите, то, что видите…  

Ведь вес вериг может достигать десятков килограммов. Вот почему, в переносном смысле, Верига – это бремя, обычно нравственное или душевное.

Вот почему я и здесь продвинулся дальше: потому что у меня сразу два наказания в едином комплекте. А испытывать весь карательный арсенал пришлось на кикиморах, отчего те, как бы, и вымелись из моего приватного подземелья… 

А вот Зосю, ещё надо будет вывести отсюда через ворота Нави и Прави… Потому что Явь, как бы, не для неё…. Ты её – в одни двери прочь, а она через иные тут же проходит… Мол, типа, здравствуйте вам… А вы не ждали нас, а мы припёрлися…  

– Явь…Навь…Правь…Шо це такэ? Пробурчал Шарманщик за углом и заунывно пропел:

https://www.youtube.com/watch?v=GniLpz6lIzc

Ваяя явь,

Я видел вновь:

В наи’в’вливался яд познанья.

 

Я не искал очарованья -

Воняла навь

У вялых ив.

 

Лихой мотив

Будил кутил.

Кутья. Девятый день поминок.

 

Пинок от стоптанных ботинок.

И Будда пил

Аперитив.

 

Опередив

Локомотив

– От коматоза – две-три дозы,

 

Я отрыгнул метаморфозы

В луга отав,

На перья нив.

 

Не веря в явь,

Явилась навь.

Лоснился грех на дне Грааля.

 

Плесни в стакан гранёный  эля.

Я – Вий из сна.

Еврей – не я.

 

Я – вление.

Я в лени

Явь…

И?..

         Не обращая на него внимания, Мушиный Король продолжил:

– Вот  и заказал я из-за этого здешнему Кузнецу особые дверные заковки с такими же мушиными крыльями, как и эти – настенные муляжи, но из серебра с золоченными вставками… Такие уж как прищёлкнут двери, то всякого за ними прихлопнут…

Да, вот что ещё… Говорят, что первые вериги испытал на себе святой Пётр, в память  о чём существует древний христианский Праздник поклонения веригам святого апостола Петра, который празднуется 29 января, и относится он к тем цепям, которыми был скован апостол в Иерусалиме царём Иродом Агриппой Первым.

– Ты бы и себе, Вашвеличество, написал свою духовную книжицу… – осторожно посоветовала Жена.

– А о чём бы я туда написал? – внезапно, уже ко мне, обратился опешивший Мушиный Король…

– Я бы непременно начал с кикимор… Это же так романтично. – Внезапно посоветовал я… И сразу уточнил – Вашвеличество, это были кикиморы болотные или запечные? Это не про неё ли Шарманщик сочинил историю:

https://www.youtube.com/watch?v=r6ufUqO7xYw&t=1s

 

Красна девица пошла

Во зелёный бор,

Но грибов там не нашла -

Только, мухомор.

Приложила гриб к устам -

Голос, вдруг, охрип.

Зашуршало по кустам,

Из-за елей – скрип.

 

То – лихой разбойный люд

Нагоняет страх.

Красну девицу несут

На семи руках.

Только, вдруг, как с неба гром –

Вурдалак – босяк.

Всех загнал за бурелом,

Даже дух иссяк.

 

Красной дЕвице дарИт

Поцелуй в уста

И цвет губ её, ланит,

Сразу алым стал.

Дева – к речке ледяной –

На свою красу

Глядь! Навстречу водяной,

Дёрнул за косу.

 

– Что-то – куцая коса!

Не сравнить с моей

Бородою в небеса,

До семи морей!

Дал он ей три волоска –

Расцвела коса!

Испарилась вся тоска,

Как в траве роса.

 

Леший вёл её домой

И блудил в пути,

Показал ей фокус свой,

Что – где обойти.

Ненароком, тут – изба

С Бабою Ягой.

Научила та всем "па"

Каждою ногой.

 

А у сказки этой был

Не простой конец –

Красну девицу любил

ЗеленОй юнец.

Перемены оценил –

Сразу – под венец!

Я там был, мёд-пиво пил,

Кушал холодец.

 

И текло там по трусам...

Тьфу, ты! – По усам!

И прошлись там по ушам.

В общем, стыд и срам!

Счастье было в доме том,

Только дело в том:

Всё досталось ей с трудом,

Колдовским, притом.

 

Вурдалаком пила кровь,

Что – твоя свекровь

И выщипывала бровь,

Губы – в цвет "морковь".

И блудила лешаком,

И спилася вся,

И Иваном – дураком

Он назвал себя.

 

Вообщем, счастья – пруд пруди!

Обручённого.

Если хочешь, заходи

В обречённое.

Дева может Вам "па" дать

Левой ножкою,

Ну, а там рукой подать

Под обложку ей.

 

Всё прошла она в пору

Вурдалачную,

Да в сосновом во бору

В ночь добрачную.

Добрым молодцам реки

Се наследие.

Эх! Иваны – дураки –

Мы, последние!

– Болотные или запечные? А кик лихой знает их заблудшие души… Должно быть, злобно-подвальные, блудливо-вдовые, растерявшие за войну не одно пристанище домовое.

Вот  Домовые и стали помирать пачками… А кикиморы что? Они же – жёнки Домовиков  – и ныне здравствующих, и столь печально порушенных… Уж коль вышла замуж за Домового, то в свои вдовьи годы становись занудной подвальщицей…

На этой бравурной фразе мушиного Короля меня словно переклинило…

Я шёл по Троещине от детского кафе «Гарри Поттера» к бомбоубежищу под районной поликлиникой. Шёл уже не впервые, но привычно и жадно замечал всю, ещё бурную, окрестную жизнь. 

Вот стайка местных старшеклассников пришла за своими дежурными кофе-какао. Двое уже успели взять по огромной порции американо в синих стаканчиках под чёрными крышками, из которых торчали наружу ядовито-зеленые трубочки.

Оба самозабвенно играли в очко, отсылая  друг дружке по смартфону свои проигрыши-выигрыши… В это время их сверстницы несли полную ахинею на деловом-державном неосветском жаргоне…

Тут же, в пяти метрах от кафе, прямо на садовой лавочке пробуждалась – в образе бомжихи – всем знакомая парковая Кикимора, орущая при пробуждении зычным мужицким голосом:

– Собственно, а я уже… млядь…

Шарманщик тут же ехидно ей подпел:

https://www.youtube.com/watch?v=uuaQGSdGhPg&t=3s

Закрылась дверь бессмысленного дня.

Вечерний мрак заполонил пространство.

От крыльев тень. И мы с тобой в тенях.

Зачем мне страсть – ленивая – простраций?

 

Нащупала за ухом шёпот губ –

когда прощался, шеей промахнулся.

Ты был вчера так холоден, так груб,

что ночь прошла без учащенья пульса…

 

без скрипа… и без скрежета зубов,

без разжиманья и сжиманья нервов

и без жеманной фразы про любовь...

без ужина, без вскрытия консервов,

 

без этих  поз борьбы «а ля сумо»

(я без ума от этой камасутры!),

кто сможет понимать меня саму,

коль я сама не понимаю сути

 

своей истеребящейся души,

привыкшей то – летать, то – многословить?..

……………………………………………….

Свалился ястреб к зяблику во ржи,..

И ты ко мне – на шею...ноги снова…

Далее следовал переход на газонную предтерриторию поликлиники, которую строили более десяти лет и оттого, уже не однажды, подвергали  очередному капремонту…

Ага, а вот и вход в местное бомбоубежище… Ну что ж, как видно пора… Спускаемся с Женою по тёмным крутым лестницам…. Темнота в непрогляд…

Где-то в глубине этого многосекционного помещения местные электрики налаживают освещение от вновь прибывшего по гуманитарке бензинового электрогенератора… Так что: где избыточно светло, а где и отчаянно темно… Мы выбрали посадочные места на пограничье…

 

Напротив нас, в том же коридорце, расположились три белесых и по-лисьи хихакающие … как их? Помню – прежде – ещё мойрами звали, а затем, всех их словно выбесило…

Хотя, и домовым  сегодня толком неведомо, то ли добрые они, то ли злые… Одним словом бабы, да сплошь – шутихи гороховые…

К такой – как ни приди, – пустой холодильник. И только в карман твой заглядывает…

https://www.youtube.com/watch?v=1P_cRTPjOLo

Прихожу до Клавки я,

Без гроша в кармане,

Но, прижуклая она,

Смотрит, как в тумане!

 

В кавалере разглядев

Лишь кавалер... иста,

Говорит, ты – разгильдяй!

И, наверно, присно.

 

Почему ты не принёс

Ни котлет, ни пива?

Даже у калитки пёс

Лает неучтиво!

 

Гвозди есть и стопки есть,

Только вот – загвоздка:

Истопила б баньку в честь

гостя, где же водка?

 

Нет ни денег, ни борща,

И дрова сырые!

Чем мне гостя угощать?

Без добра в сарае!

 

Матюкаться я начну

Новыми словами!

Мать и чёрта поверну

К новым мыслям с Вами!

 

В холодильник загляну,

Мышцы напрягая,

Мышь висит там! Ну и ну!

– Здравствуй, дорогая!

 

Что, забыла, где здесь вход?

Забрела по синьке? –

Каков поп – таков приход!

Шапка – не по Сеньке!

 

Посмотрел на это я:

Жизнь моя, жестянка!

Коли нету...на  куя –

Кузнецу болванка?

 

Я ушёл, забыв пальто,

Подобрав желудок,

Словно Агния Барто,

Подобрев от шуток.

 

А, вдогонку мне, смотрю...

Ну, скажи на милость!

Клавка плачет: – Юр, а Юрррр...

А...мышь – перекрестилась. 

Да… что ни мойра – то ли мара, то ли мокоша, то ли домовиха, то ли  шишига, то ли  лешачиха, а то ли болотница…

Народные поверья производят кикимор от умерших «неправильной» смертью – некрещёных или убитых детей, самоубийц, а то – и от проклятых и похищенных нечистой силой детей.

Также считалось, что кикимору могут наслать в дом недовольные строители и колдуны, подложив в него магический предмет, чаще куколку, которая затем оживала. А у меня самого в ту пору было время окуклиться, вот я и разгневался…

Кикимору прежде описывали,  как низенькую скрюченную неряшливую и безобразную старушку, либо длиннокосую девушку или женщинку, а то ещё, как маленькую девочку или даже как мужика-старика.

Согласно многим описаниям, кикимора может быть очень мала и тонка, с большой головой, длинными руками, короткими ногами, у неё выпученные глаза, мохнатые лапы, есть рожки, хвост, она покрыта перьями или шерстью. Она могла представать и в образе животного.

Кикиморы обыкновенно невидимы. Они неугомонны, быстро бегают, с людьми могут общаться человеческой речью и при помощи стука. Или пересмешничают, вон как те… Шелудивые…

Шелудивые вдруг громко запели, зашикали, и давай по окрестным людям, кого привела сюда очередная воздушная тревога, ЛЕДовским – не дедовским! – фонариком пробивно и злобно гасать…

– Дамы, уберите фонарь по рожам светить. А то буду вынужден встать и сам его  чуть подвинуть…

– А ты только попробуй! Мы – женщинки одинокие, в крик уйдем, да такой, что для тебя и сирена, дядя, будет пряником….

Не выдержал, подошёл ко всем убоищам. Ведь, не впервые здесь устраивают скандал. Решил рассмотреть и убедился: местные  эти миршавки. Из лаборатории поликлиники, где обычно писи-каки сдают.

Фекальные лаборантки… И вточь  – рыхло-белобрысые, мелкие, мишурные. Одна – точно вдовая, а две юные под её вдовьим дуэньим присмотром… Вдовы…Вдовы…Сколько их сейчас?...

https://www.youtube.com/watch?v=M_crmUVeQQ4

Солёный чай от сладких губ. А губы – исцелованы.

Их расхлестал животный зуд, в порыве лет спрессованный.

За каждым годом урожай срывали губы мягкие,

и пьют теперь солёный чай за то, что были сладкие...

 

Гостиница тронулась с места, качнулась бутылкой вина.

Три дня проходила – невеста и год прождала как жена.

Гроб выдали Людке во Львове. Старик-военком у ворот.

Андрея – во плоти и крови чужая война не вернёт...

 

Свою стезю, чужие холода, израненные годы и столетья…

Вода из слов – безликая вода. В ней умолкают стоны лихолетья.

 

Кто явится, тот явится на свой стакан воды.

С тем камень  с сердца свалится, озноб обрушит льды.

С кем сладится, с тем сладится сквозь ночь и холода.

Душа душой оплавится и дальше, как всегда…

 

А в Харькове места ей мало – шалеют вокруг мужики.

Срывая с души одеяло, пьют мёд из нектарной реки...

Им Людка – литая отрава,  понять бы её по-людски,

Войны неостывшая лава, оторва от бабьей тоски.

 

С кем слюбится, с тем слюбится, и больше не зови.

Чужой не приголубится к воссозданной любви.

Кто явится, с тем сбудется – и в ночь и в холода,

такое не забудется  на долгие года.

 

Порт-мадам с валютным счётом – это очень хорошо!

– Я могу и так работать, гонишь в долларах расчёт!

За летящим вдоль по миру счастьем я не убегу,

Коль  в любви своей остыну – в душе нА душу  приму.

 

Красота не побуждает. Красота всегда в цене.

Такса, фраер, нагнетает отношение ко мне.

Можешь fuck иметь с тоски, только сам стирай носки!

Эф Ю Си и Кей имей – только будь чуть-чуть умней!

 

Гостиница тронулась с места, качнулась бутылкой вина.

Осталась  во Львове невеста, очнулась вдовою  жена…

 

– Вот такие они у нас… – как-то подстроечно к шарманщику вздохнул Мушиный Король…

– Не у нас, а у вас… – поправила – далеко не небожителя – дотошливая Жена и прибавила, – Согласно народным представлениям, кикиморы обитают в жилых – даже многоквартирных и панельных –  домах, реже – в хозяйственных постройках, в бане, и в подвалах порушенного жилья… 

– Или пускаются в сумрачные шляния за новыми домовыми, привлекая их зычным рыком…

– Так вот почему в пустых домах они даже братаются с Эхом... – Поддельно удивился Мушиный Король. И почесав своими маленькими лапками нос, внезапно прибавил:

– Вот разве что – на войне им приволье – ведь сколько же сейчас порушенного  жилья, куда многие уже не вернутся… Ведь мужичьё их повыбило, вот они и вышли на поиск точно под себя мужей домовых… В такой сложный период им все прочие по боку…

         Шарманщик встрепенулся, хотел спеть про Домового, но передумал:

 https://www.youtube.com/watch?v=U6b8JXFV1nA

Виски  било  очень  веско -

до  прожилок  на  висках.

С  треском   рвалась  занавеска,

от  тоски  ушла  невестка,

не  прожив на  кулаках.

 

Коля-хахаль  лёг  под  мухой

возле  хлева впопыхах.

Свёкор тоже  где-то  рухнул,

карифан  зовёт  свекруху

в  левый  трах  в  пуховиках.

 

Возле  Лота  околоток

измесили  весь  в  грязи.

Нету Ноя. Нету  лодок.

Лота  плот  барыгам  продан.

Где  спасения просить?

 

От Содома и Гоморры

стало  тесно  на  Руси.

Горе  всем! Memento mori!

Всё  накроет Мёртвым  морем.

Лота,  Господи,  Спаси!

– А я читала, – осторожно заговорила Жена, что прежде появление кикиморы считалось признаком того, что в доме «нечисто», неблагополучно.

 А ещё, что днём кикиморы скрываются от людей в укромных местах строения. Да, наши троещинские, тоже, как бы, кикиморы подвальные, да только ни черта они не боятся!

Мол, только ночью  выходят они из укрытия и занимаются любимыми делами, на первом месте среди которых прядение и перемывание соседских костей. Хоть в этом они преуспели.

Да, ладно бы… А эти ж смолят свои электронные сигареты прямо у бомбоубежищ… Настораживает другое… всю прочую работу эти кикиморы делают некачественно, так что после них… Мама не горюй…

Ты ей на анализ мочу, а она тебе в ответку, уже по неведомым фекалиям, определит некую неведомую онкологию, хотя, как по мне, у них самих онкология душ едва ли не от рождения…

Из этой фекально-анализной темы умело, но грустно вырулил Шарманщик:

https://www.youtube.com/watch?v=hfXfumpGP8Y&t=1s

Безымянное время немых городов.

Нет сомнительных дней без печали.

Нет столетий и лет, нет друзей и врагов,

Есть разбитого мира скрижали.

 

Год за месяц, и месяц за два-три часа,

стяжки лет да историй подранки.

Есть истоки побед, есть сомнений века,

беспробудного времени склянки...

 

Что ни бой, то опять наважденье обид,

вмиг под воду ушла Атлантида:

пересуды эпох, перегуды дорог –

безвременье особого вида.

 

Сжался  анкерный крест на сто храмов окрест,

и явилось великое чудо –

то ли зычно гремит над землей анапест,

то ли празднует тризну Иуда.

 

Надсоборные молнии в корни колонн

пробивают энергию мира,

конденсируют память прошедших веков,

где могущество дней было зримо...

 

То ли сказка в ночи, то ли  – просто молчи,

коль рыдать о былом нету  мочи.

Вместо дивных колонн  на песках кирпичи

и сосёнок чуть рыжие очи.

 

Оттого-то и тянутся в наши места

озлобленцы нездешнего мира –

оттого, что их память пуста и постна –

погорельцы с подмоченной лирой.

 

Насобачили мир, надломили кресты

и упали в веках на безверья мослы –

им  и анкерный крест, и причуды колонн

больше немощны дать мира нового звон...

 

Нет преддверия в них горько выпито дно,

там на  донышке дней

больше нет

ничего…