Веле Штылвелд: Язык души не отторжим от тела

Веле Штылвелд: Язык души не отторжим от тела

1.

Ч+ессл+ово, мне по жизни не хватает для массы 2-3 золотых кирпича! Агов, золотокирпичники, отзовись! И тогда я куплю большой серый диван, +эйпеловский планшет, смартфон и поеду пожить в солнечную ласковую Трулюл+юйду... Почему в Трулюл+юйду... А фик его знает... Потому что жил всю жизнь хоть и в Киеве, но как бы в жопе... Киев же нужно  и даже полезно поглядывать, а только потом в какой-нибудь придорожной кафешке тихо переходить на жу-жу... Процесс этот бесконечный... Так и рождается кофейный фольклор. А затем о нем пишутся книги... По крайней мере, несколько таких книг за последние 20 лет я держал в руках, но в прежние добрососедские времена передал в музей поэтической книги частного мецената Вадима Кисляка в Воронеж... Киев же утилизировал своих русскоговорящих поэтов... А жаль...
 

2.

Русские поэты Киева - это не российские, а по сути своей, - украинские поэты... И знали они во все времена немало и о родном Городе и о его нравах... Поймем ли мы это и притянем ли вновь в Киев русскопоэтическую духовную Меккку безо всяких скрепов...

Нельзя поверить в диво естества, 

не веря в удивительное чудо,

тот не постиг искусства до конца: 

его те+атр, нев+едомый откуда,

кто не прошел по линии сердец,

связуемый в единый дней венец.

Первоплощают в радугу век+а 

актеров и актрис густые  тени

из +абрисов являя облак+а,

и чудо оживает в светлой пене.

В суспензии из солнечных высот, 

из поднебесья, опускаясь в залу,

мир нас с тобой по радуге ведет 

в великие духовные порталы...

-.

3.

Приснился ужас. То есть кошмар. Государство ввело закон, согласно которому в последний класс школы вводятся какие-то новые предметы, и поэтому все население страны должно проучиться в школе еще один год. Ужас кошмара очевиден даже в мелких деталях: надо же и на работу, и в школу, и, знаете ли, там-сям, нужно еще и в пабы ходить. Из наших во сне почему-то только некие Линор и Идлис, причем Линор учится по учебнику, который сама же написала. Это обсуждается горько, но спокойно: ну да, мол, идиоты, но что же теперь — вешаться. Я не могу вставать по будильнику и забываю сделать домашнее задание на понедельник. Дальше сон прерывается едва не до ниточного пульса и появляется то, о чем, наконец, стоит поговорить с терапевтом по методичке измерения интереса к профессии. 

4.

Двое мужчин сидят на стульях, дальше каждый достает, натурально, из штанов эрегированный орган. После этого они по очереди произносят термины из своей профессии. То есть, к примеру, дизайнер говорит: «интерлиньяж». Потом филолог говорит: «личное местоимение». Потом дизайнер, допустим: «композиция». У кого раньше упадет — у того профессия скучнее. Затем происходит представление дам по классификации на дам, не дам, дам, но не вам, и только затем возникают виртуальные партнерские клубы, когда живой клубант или мертвый уже значения не имеет. Мне достаются трое – некогда эффектная дама, пружинно-матрасная бестия и вор рецидивист. В этом коллективчике мы обязаны отныне обсуждать наши школьные успехи. Об эрекциях и оргазмах уже не поговорить. Школьная программа перегружена донельзя. Мы в замешательстве.

5.

Мир в замешательстве! Мышите - не мышите! Маски не снимать, в сказки не прорываться! Джампинг побоку! И тогда вор-рецидивист уходит в обрыв Петрович! Он подходит к шторе над дверным проемом нашей учебной комнаты. Высоко и гуттаперчиво поднимает руку и извлекает из надбрусверного пространства прямоугольный ящичек в два кирпича. Это вся моя прижизненная заначка.End of the quest baby! Рвем когти по+этить.

Язык души не отторжим от тела.

и в мире звуков солнечный заслон,

терзает душ+и солнечной омелой -

как тонкий запредельный капризон.

А у души - привратное начало,

а у души - нет тела, есть душа,

которая сорв+алась от причала,

который жизнь по-своему качала

и у истоков звездного портала 

сама была подобием ключа.

Коснулась, и сквозь п+атину столетий

прошла в миры неведомых широт,

Так и живём порой на белом свете -

качает жизнь. И в том её оплот...

-.

Летом я не верю зиме, 

осенью - зима не по мне,

а зимою стылость в кров+и -

хоть бы  оклимать до весны.

Ведь весною истинно я

превращаюсь в крик журавля...

Вот оно знакомо: - Курлы.

Журавли летят домой из зимы,

из осенних стылых ключей

где и я был прежде  ничей.