Веле Штылвелд: Мальчишку привезли домой

Веле Штылвелд: Мальчишку привезли домой

Ирина Диденко: Ангел в полевом бандане, графика

Мне отбивают дверь в чечетку

иного мира ходаки.

На сей раз в дверь гатила тетка:

- За президента будешь ты?

А шла б ты ехала, едрыня:

приду ко времени, скажу.

Не управляла б мной, гусыня,

а то дорогу покажу.

Хоть кандидатов сороковник -

в стране от этого разбрат.

Такой нелепый бестолковник

как Томас или б+аблопад.

Закрыл бы дверь, законопатил

я от подобной суеты.

Так много званных, мир обьятен,

но простаки в нем от чумы...

И простаки, и доброхоты

опасней тех, кто от чумы,

поскольку нет у них работы 

иной, чем бла-бла-б+ла блы-бл+ы...

Извечно прыгающей своре 

скажу известное давно...

Один политик в до-миноре,

всем прочим шансов не дано.

Кто нефть продал, кто снегоходы,

кто просто шапки разрул+ил,

ну, ходаки, ну, доброхоты...

Ну, кто, простите, здесь дебил?!

Пока же раздувают щеки, 

нахохлив шеи, стиснув лбы,

поверьте, нет во мне охоты

следить за пляской шантропы.

-.

Мальчишку привезли домой - вчерашнего тит+ушку,

теперь он скачет на одной, прошедши крупорушку,

прошел АТО, и вот оно прозрение из ада,

никто не ждет его давно, ни мамка, ни бригада.

Спилась маманька, а братва рассеялась вдоль фронта,

поскольку их к себе страна призвала для ремонта -

кому мозгов, кому оков под черным взвоем "градов",

кто в большинстве, тот за ЛЮБОВЬ, а прочие - так надо.

Но выбирать не суждено в аду на перепутье,

мальчишку привезли домой - живи теперь, по сути.

А всей-то сути, что в глазах теперь осколки яда,

в котором управлялось зло и отравляло смрадом.

О том, что яд сей не иприт, а просто суть земная,

узнает юный инвалид, в прокл+ятиях стеная.

И просыпаясь по ночам в фантомной страшной боли,

он вспомнит, как под кайфом бил майд+анных на Подоле.

Он вспомнит, как за пива хлыст, он биту в руки брал.

погиб майданный активист, его собой спасав.

И вот прикрыл, где как успел, а этот без ноги

под градом путинским прозрел в кромешной злой низги.

-.

Коты просс+али придорожный столб. -

Уже не благость, но еще не млечность.

Узнать бы только, кто последний жлоб,

кто под столбом ославил человечность.

Он ссал. Простата ныла - вот дела:

отколе эта пьяная полуда

его лишает попросту ума...

Да кто он, для чего он и откуда?!

Коты, синопсис учредили свой,

над ним смеялись в подзаборном мире:

- Братва, да он, как видно, нам чужой,

его мочить положено в сортире!

Эй, кто за мною? Фас его, атас!

он просто ссыт, как немощный алкаш.

Его амбрэ-зик+ак, увы, - не наш:

мочиться будет здесь в последний раз!

На забылдыгу бросились коты,

И понял тот, что здесь ему кранты!

Я написал сей опус оттого,

что бейцелы - не повод для стихо!

-.

Привкус кагора разит перегаром -

три старика да четыре прорухи.

Кто там сегодня заведует ш+аром

полуземной очевидной разрухи.

Полунебесной в январском поттексте,

вымокло небо и оземь опало.

Осень смешалась с весною в инцесте,

Видно, обеим морозца им мало.

Хромотогр+афия пальчиков в небе.

Ангелы вновь рисовали узоры.

Матрица счастья остыла на хлебе.

Хлебушко птицам скрошили трезоры.

Гавкали сыто, визжали от счастья

и с языков истекая слюною,

мимо кагора неслись прямо в чащу -

кто за лисою, а кто за судьбою.

Сука за озером их поджидала

и уводила с собой в страхол+есье.

Там, где голодная стая их ждала.

Вои стояли до поднебесья.

И не кагором, - полит+ые снег+и,

а остывали кровавою драмой.

Русичей так стерегли печенеги,

тавров - пещерные злые ватаги.

Хромотогр+афия с сизым отливом

в пятнах багровых с собачьим надрывом...

-.

Твой сукин сон на безсын+овье,

ты видно впрямь палеократ

с иной, чем здешняя, юдолью -

тебе милей патриархат.

По той простой, как жизнь, причине,

что в ней пружина - ржавый швахт

на рваном поприще кручинном,

в котором смерть взяла антракт.

И вот ты царь, король, правитель

всего, что прежде совершил,

но высох червь былых открытий,

и сам ты словно бы почил.

И оттого извечно дремля,

привычно лист берешь, стило,

но не по Сеньке славы бремя...

Семен Семеновыч... фуфло...

-.

Помолись перед дорогой

возвратиться в отчий дом. 

Чтобы прошлое свершилось

в дланях будущих миров...

Устреми свой взор пред Богом

в дланях будущих надежд,

чтоб стелился за порогом

путь иных нездешних мест.

За порога о мезузу 

р+уки зря не обтирай, 

если жил допрежде юзом,

в рай не вступишь, так и знай.

Мезуза, еврейская традиция - наддверная молитвенная табличка у порога дома, у замочной скважины в проеме дверном.