Веле Штылвелд и Игорь Сокол: Игра в гляделки, ч.4
© Ирина Диденко: Сквозящие души
Так что, когда он прилетает со своих тренировочных командировок, он тут же приезжает на дачу и возвращается к нам…
- Кому это – вам?
- Ко мне и нашим общим с ним деткам - моей дочурке Мариночке и моему сыну Дофи…Маринке уже девять лет, а сынишке Дорофею идёт седьмой, и я ни от кого и никогда не скрываю, что эти дети не только мои, но и конкретного отца-космонавта, а ни какой-нибудь неземной космической Евы... Мы со Стасом - земные и грешные, держим и детей в этом знании, чтобы никто заново не открыл этой жутко сакральной тайны Полишинеля… Ведь наши дети - копии Стаса, ну, и конечно, меня…
- Так что же, Агрипина, вас беспокоит? – руки молодой женщины внезапно обрели странную неторопливую веретённость, и она как заправская магическая ткачиха, начала ткать речь.
- Вы же наш штатный космопсихолог?
- Да.
- Тогда можно я буду называть вас док? А то у нас здесь не принято выдавать публично наружу ни имен, ни званий, ни профессиональных отличий…
- А собственно я и есть док, так что изволите.
- Ну так вот, док… Все эти годы мы с моим Стасом даже были по-своему счастливы. Хоть он чаще, в смысле поговорить, полные ни хухры-мухры, а очень яркая сочная, но совершенно безмолвная земляничная поляна…
- Продолжайте, я вас понимаю… Но и вы поймите, космос он любит безмолвие. Правда сам при этом поет…
- Кто, Стас?
- Нет, док, космос…
- Да я знаю, что великий безмолвный на самом деле поет, - Стас мне рассказывал об этом, но не напрямую сам, а на перекрестном сновидении... Денег за него Стасик отдал уйму, но стал мне и дороже, и ближе… Он даже по ночам не ворчал:
- ЦУП, как слышно, прием… Но была в нём какая-то скрытая неприродная боль… Но вот в чём она, - я долго не знала. А, вот совсем недавно в нём что-то открылось, и он всё чаще заговорил, нет почти затараторил о Дальнем космосе…
- Но ведь всех экспедиционщиков рано или поздно привлекают в программу освоения Дальнего космоса… Такой у них особый жизненный трек.
- И это я знаю, Док. Но там еще случаются андрогенные бабы… Стас все время с иронией говорит, что по-женски они ничуть не умнее меня, но всё же, я всё время чувствую, что они в его жизни там водятся. Но он только отшучивается… Мол, вот улечу с такой-то вот кралечкой, и следа на Земле обо мне не останется… А я обычно отвечаю: стыда…
- Да я давно это знала, что он в итоге улетный, но, как могла, принимала для себя это в расчет: мол, и детки подрастут, и я стану старше, и боль свою сердечную со временем как-нибудь зажму в кулаке… Но когда он мне и объявил, что, наконец, завершил весь свой подготовительный цикл, то оказалось,что я не готова так запросто отдавать его ни одному космотреку, ни иному Бог весть какому греку, проплывавшему в какую-то нездешнюю звездную Меку то ли на Млечном пути, то ли где-то и вовсе на Титау-Кита…
Заметьте, что это не совсем то, что я ожидала – земная, не совсем фигурная, не особо сообразительная женщина – баба! Я могла себе представить всё что угодно, но только не то, что даже со мною и рожденными от него земными детьми, будут поступать так же, как обычно поступают с вещами с казенными инвентарными номерками!
- А разве вы сами не догадывались, что вольно или невольно вы стали частью программы освоения Дальнего космоса. А это огромные деньги и немалые перспективы… Стас должен был вам об этом сказать…
- То есть я стала частью полного космического «он инклюзива» с самого начала всего десятилетнего цикла первичных тренировок, состоявших из восьми полетов на Луну, пяти полётов на Марс, двух его земных деток да ещё этого третьего, что я под сердцем ношу?
- Ну, как бы и так… Но что это для вас меняет?
Комментариев нет:
Отправить комментарий