Веле Штылвелд: Новогоднее жужжание

Веле Штылвелд: Новогоднее жужжание

Восьмидесятые годы иного столетия, которое принято называть либо двадцатым, либо прошлым, я назвал его Сорником. Поскольку Сонник - это было мечта некого информационного совершенства в преддверии мировой информационной сети, а оказалось, что это только преддверии искусственного интеллекта.

Свою  повесть о Сорнике в ту пору я сразу писал на украинском языке, что сегодня для меня уже не характерно: романтику литературного украинизма со временем сменил расчетливый прагматизм – являть миру меру… Ведь всю жизнь жить в качестве инопородного существа как-то не грело… Ну, подумаешь, принадлежность к 4%  резус-отрицательных человеческих особей… Как не крути, а некая редкая, но биологическая ячейка разнородного человечества планеты Земля.

В  той так и не опубликованной повести я стремился, помниться, рассказать нечто о мире, который возникает вокруг нас, и которым пытаемся управлять, но сами  в итоге остановимся его заложником, поскольку Серник вбирает в себя со временем столько мелочей, что уже нужны самосвалы для вывоза всего того, что сами мы неряшливо и поспешно нагородили вокруг себя. 

Этот Сорник в итоге подгребает нас под собой… Вот и сегодня мы уже конкретно не только изобретаем, но и наполняем его всяческими новыми, неведомыми доселе гипертрофированными деталями, и убеждаем себя в том, что это и есть реакция на нас самих со стороны искусственного интеллекта…

Но не зря же говорят, что тени исчезают в полдень - бесследно и безболезненно, так как только мы решаем: оставаться ли нам собой, а не становится нашими огрубевшими проекциям Байками духовно плоскостопного времени.

Ведь ради этого, в конечном итоге, мы и обзаводимся Сорником… Да, тем  самым искусственным интеллектом, которым никто более не управляет, поскольку он, по сути, становится никому больше не нужным… Потому что первопричинными на нашей планете Людей есть только мы… И только с нас у планеты и спрос к нам, и вопрос , а всё прочее от лукавого…

Вот такой у меня сегодня ответ тем,  кто настоятельно предлагает мне, как минимум, на завтра перейти на сторону сторонников плодов искусственного интеллекта. В противном же случае, как говорил Антон Павлович Чехов, мне придется еще долго оставаться для этих хайеров, парнем не с нашего факультета ой и не с нашего факультета…

Но ведь так не бывает, чтобы не было ничего кроме мнимого торжества искусственного интеллекта... Ведь всё равно же должен быть какой-то информационный протектор, и он у меня есть! Во сне меня очень часто посещают туманоидные сущности: чаще серые, ну, порой случаются оранжево-фиолетовые либо даже салатово-сизые либо вообще сине-бело-розовые…

Да может быть ещё какие, сразу неучтенные, суть не в том… Главное, что они по консистенции туманоидные, и сквозь них легко можно проходить, хоть это и невежливо даже во сне, ноне причиняет им никакого вреда… Правда, сначала мне казалось, что  сам я словно попадал под некий бесконечный и почти реальный дождь…

Но со временем оказалось, что это я проникал в некую туманоидную реальность… И порой заставлял себя застревать в ней на несколько дней! Это и исцеляло меня от плотных земных серых будней… А затем известный психоаналитик как-то сказал, что я только притворяюсь противником искусственного интеллекта, в то время как, по сути, я давно с ним дружен и пребываю накоротке... Вот и сейчас, когда я пойду спать, я обязательно заверну на туманоидные улочки и переулки.. Спокойной ночи, горе-реальность, млека ношт, другари туманоиды... со своими мягкими упорными тумаками…

Потому что в реальности сегодня был музей интервенции на Андреевском спуске... И был еврейский Новый год 5783-тий, и было очередной проблеск прозрения…

Отдельно скажу любителям еврейского Киева, а он есть у меня мой мой древний тихий Игупец... В нем и сегодня встречаю я на Андреевском стареньких уже уличных торговцев антиквариатом без уточнения кто и чем по жизни торгует, ну, и как представитель киевской еврейской интеллигенции почти громовластно речую:

-  Шана това, дорогие мои евреи!

И неожиданно встречно получаю ответ:

- Воистину шалом!

И не важно уже, что не сказано ответное:

Белатука! Бе метука... Ве метука... Полный фразеологический разнобой... Над Андреевским спуском гремит победное с многократным эхо и милой картавинкой:

- Воистину шалом!

Конечно же, это я в роли безумного шляпочника обожаю цилиндры и всё, что происходит под ними: жужсжанием мозгов, поиск истин, наработка безумных идей -  это всё по мне! Так что в 5783-ем от Яхве году обо всём этом мы ещё будем едва ли не целый год… Ну, естественно по заказу телезрителей и ФБ-читателей… При этом большая часть текстов будет представлена на украинском языке… Шана това! Белатука. Это я к тому, что если кто-то захочет меня обидеть начну отвечать исключительно на иврите… Наш особый образный театр еще впереди… Лехаим!!

Почему же так сладки послесценические фотографии всяческих актеров и лицедеев? Как видно, потому, что любое выступление - это раскрытие себя до катарсиса, после которого требуется немедленная подпитка. Но беда в том, что сцены больше нет, и тогда требуется хотя бы соучастие и сопричастность к тому, что вышло уже в эфир, в мир, в окрестное пространство, и порой собой изменило его до неузнаваемости ценой собственного, уж простите за грубое слово, - смыливания… И будь бы любой актёр куском обычного мыла, очень часто после спектакля мы бы не узнавали его в том маленьком обмылке, в который он превратился. Вот истинная цена творчества, и об этом надо всем нам помнить. Это не просто обмылок - это физический остаток от той невероятной пенной смеси, от которой все мы накануне тащились… Вот об этом и не следует забывать...