Веле Штылвелд: Бездна, НФ-рассказ

Веле Штылвелд: Бездна, НФ-рассказ

"Ай да вспомним, братцы,

ай да двадцать первый год..."

-.

Шёл трамвай девятый номер - на площадке кто-то помер

тянут тянут мертвеца - лаца дрица цацаца.

У него синюшний вид: видно, помер инвалид.

у него кадык да пятки видно жизнь плясал вприсядку.

Здесь присядка, там кадриль, вот и помер как бобыль.

выпил штоф денатурату  и на небо отбыл к свату.

Сват в ГУЛАГ его кадрил, но мертвец докучлив был -

лестницу на небо хвать: - сват, на зону мне насрать!

Нет на зоне керосина - поищи себе грузина,

сахарин и тот размяк - поищи себе дворняг...

За расстрел воров в законе вся Россия будет в зоне...

красноперых на перо, а мужичью кость в дерьмо!

Лучше в небо чем на зону - там на зоне нет озону -

будь ты проклят, лютый сват сам бы шел скорее в ад...

ГУЛАГ 1932 г.

Эту или почти эту песенку в моей жизни пел дед Наум с далекого 1958-го года вплоть до 1975-го - до самого отъезда на ПМЖ в США, в благословенный  город Чикаго... Теперь из Чикаго прибыли в Киев его потомки, которые ни этой песни, ни судьбы Наума не знают...

У Менделя даже во сне отчего-то зачесалась шея. Вспомнилось всегдашнее мразное:

- Ти комуняка? Повисыты!

- За що?

-За шию!

- Завищо?

- За гілляку!

И уже ничуть не галицийское, а одесское: Тонет в акватории Одесского порта от вражеской торпеды украинский ботик. Капитан вызывает к себе боцмана и приказывает:

- Боцман, смеши команду!

Боцман выстраивает экипаж на палубе и сурьезно говорит так, чтобы все слышали:

- Хлопцы, прощальная гастроль – я сейчас членом трухну о палубу, и ботик расколется к чертовой бабушке. Так что всем одеть спасательные жилеты!

Сказано – сделано. Ботик идет ко дну. К боцману подплывает капитан и  укоризненно говорит:

- Ну, и шуточки у тебя, боцман! Торпеда мимо прошла…

Отож… У бездны не пронесет. На краю бездны никаких особых плавспасательных средств никому в общем-то не предлагают. Но и здесь, как оказалось, существует некий свой особый, казалось бы, выход. Помните о наблюдателях, типа ОБСЕ, о которых я упомянул вскользь в самом начале этого повествования. Я ещё тогда сказал, что жиденько как-то с этими наблюдателями. Но это в начале исхода, а вот ближе к эпицентру уже просто выманивают из общего строя?

- Кому на гробки помянуть сродственников?

- Кому в Город своей мечты, прошлых иллюзий, первых поллюций, последних надежд? – И так далее, и тому подобное. Многие ведутся, а я продолжаю свой путь в общем обезволенном строю экскурсантов. И вдруг, словно ударило током:

- Кому в Город Наума? Кому в Город Наума?! – вот это уже точно за мной.

- Я -  говорю решительно и ступаю на три шага вперед. Со мной подвязывается и Мендель. 

- Всё равно от этой прогулки к Бездне надо валить. Там последняя гастроль Ляшко, но за ним боцманов и лоцманов, а их репертуарчик известен… А знаете почему? Да потому, что когда вся Одесса училась плавать, Ляшко лясы точил, а прочие подвязалы да подгребалы, цетеле и цедрейты рты развевали, мол, гуси, гуси – га, га, га! Жрать хотите… Ишо как. Ну,  точь-точь по-одесски.