Веле Штылвелд: Марсианский гештальт, ч.4

Веле Штылвелд: Марсианский гештальт, ч.4

Сам я разыскал сведения о смерти отца и то крайне отрывочные и болезненные только через полгода после его смерти. Я бы еще мог биться за его земное наследство, но меня охватило шоковое состояние, и я только пожелал посмотреть, что за курица обвенчалось с уже покойным родителем. Она оказалась бледно-волосой карлицей с пигментными пятнами по всему крестьянскому лицу цепко цепляющейся за всё земное Горгоной с каркающим говором битой провинциальной простушки. То ли Валя, то ли Рая из какого-то заштатного сарая жизни, она получила право именоваться моей фамилией, которая пристала к ней защитной личиной. 

При встрече с ней я плюнул и прошел дальше. Потому что именно она направила меня из расформированного ЖЭКа в городской загс-архив, по стандартному запросу для которого уже по моей просьбе подготовила мой персональный запрос на розыск пропавшего человека. С тех пор я много раз рассказывал многим своим знакомым эту почти, да что там - точно криминальную историю, но в её правдоподобность большинство слушателей просто отказывались верить. Вот почему с возрастом я просто перестал рассказывать эту историю снова, снова и снова...  Зачем, ведь каждый раз, когда уже мне самому рассказывают её заново, я знаю, в чем дело? Особенно забавным был рассказ про будто  забытом на заднем сидении машины  нижнем женском белье. Та же история повторялась то с Люсей, то с Юлией, а Рая и Валя отдыхали притом в сторонке. Но история всегда была только одна - и это не мне казалось.

И с тех пор иногда ко мне стали приходить сны о странствиях отцовой грешной души в том незримом для земных космосе, где пересеклись в очередной раз судьбы душ Беса Николушки и Жорика(Зорика) с бездух+овной сущностью нага, убившего однажды известного советского космонавта. Такого бреда не вынес бы и бессмертный профессор Преображенский, вот почему потребовались годы, чтобы весь этот сумбур хоть как-нибудь упорядочнить или попросту устаканить… Мой отец, заходя в интернат не чаще, чем раз в сезон, и живя отдельно от нас с матерью, обычно работал то в К+иевзеленстрое садовником, то грузчиком в овощном магазине, пил казенку, много и беспробудно, и читал взахлеб журналы «Наука и Техника», «Садовод-любитель» и «Техника молодежи». К этому набору периодики он добавлял фантастику НФ-шестидесятников и Станислава Л+ема, конкретно его повесть «Возвращение со звёзд». Сам отец, после фашистского концлагеря для малолетних узников под Берлином и садистской лаборатории доктора М+енгеля, так и не вернулся со звёзд. Но тут дело такое, сын и НФ стали связующими его алкоголической амнемии с некой гипертрофированной реальностью, в которой он все чаще встречался с двенадцатидюймовыми по росту, зелёными, позже серыми человечками.  

Причём, он всегда их понимал, и они вели себя с ним вежливо, потому что в наше время уважают сильных. Даже в почти не сопредельных с нами мирах. Мой отец, как никто, принимал  на себя особую миссию: необходимость вещать голосом низшего звена для высшего Разума зеленых. Серыми они становились только тогда, когда их округло правильные лица плющило до ржаво-балонных, готовых взорваться и разнести его реальность к чёртовой бабушке. Впрочем, со временем, словно в бреду, он стал проводить с ними много времени, как с неким стабильным экипажем, и в этом экипаже было всего 8 особей, и все они любили кататься, скатываясь с отцовских коленей, и чебурахтываясь, пытаться его понять. Он не предъявлял к ним претензий, но иногда смешливо спрашивал, зачем они обсели его, на что они только весело улыбались, но всячески опекали - то от попадания в пьяном шатании под колесный городской транспорт, то просто закрывали перед его носом всякие неполезные двери в окрестные инореальности. Так что, выбора у него особо не оставалось. Из всех Дверей перед ним открытой оставалась одна, и она вела его непременно на Марс.  За свою многолетнюю жизнь отказаться от неё он так и не смог, но, выходя на Марс,  был убежден, что закрыть её способен только по собственной воле. Но когда всё внутреннее пространство уже переполнилось марсианскими слотами, закрыть её у него не хватило сил.