Борис Финкельштейн: ПУТЬ ПОД СОЗВЕЗДИЕМ АРЬЕ-ЛЕЙБА, продолжение 13

Начало смотри: http://agitprom2014.blogspot.com/2016/05/blog-post_26.html

Студенческая пирушка. Вечер долгий, день короткий.
Пятый курс опух от водки.
ПИРУШКА. ПИРУ́ШКА, пирушки, жен.
Веселое собрание, небольшой пир в интимном кружке.
Здесь царила атмосфера бесшабашного студенческого
разгула
Студенческая п. Толковый словарь Ожегова.

КАЛЕРИЯ | Достаточно редкое имя было у этой высокой стройной девушки – актрисы Брянского драматического театра.

С ней и ее коллегой Еленой Фима познакомился совершенно случайно в сквере напротив драмтеатра.

Две симпатичные девушки, мило беседуя, вышли из кафетерия, в который этим декабрьским вечером направлялись Фима со своим знакомым Максом. Мягко зацепившись с девушками незначительными фразами и парой комплиментов, молодые люди ощутили ответный интерес. Лера превосходила подругу ростом и внешней эффектностью. Фиме она чем-то напомнила Люси из Новосибирска. Тот же рост и стройность, такие же светлые волосы (правда, у Леры они были длиннее и волнистее), такие же большие и яркие голубые глаза. Лену от Калерии отличали более низкий рост и не столь яркая внешняя индивидуальность. В ней присутствовала большая мягкость черт и неуловимая кошачья пластика, которая привораживает мужские взгляды. Вообще, подруги смотрелись и дополняли друг друга.

Макс, деливший с Фимой комнату на съемной квартире, был на голову выше Фимы. И по всем показателям пары должны были сформироваться по критериям роста.

По странному стечению обстоятельств, в разговоре четверка разбилась не так, как виделось изначально. Макс явно приворожил Лену, а Лера не скрывала своего интереса к Фиминым словоизлияниям.

Первый совместный вечер они заканчивали у Лены в театральном общежитии. Домой ребята попали далеко за полночь. Знакомство обещало приятную перспективу.

Было время зимней зачетной сессии. Естественная суета – наполнение зачетки записями. Бег с препятствиями Фиме удавался, и время любовной лирики пришло весьма кстати.

Его брянский период отнюдь не изобиловал романами. Скорее все это напоминало длительный пост. Женщины Брянска, с которыми ему доселе доводилось общаться, как-то не вписывались в его понятия гармонии. В общении со слабой половиной этого города он все время ощущал дискомфорт. Что это было: последствия аномальной демографии или низкий уровень культуры? Барышни из его окружения, почему-то, плохо реагировали на юмор и интеллект. Их, естественным способом выработанные: показательный холодок, высокомерие и расчет чаще всего покоряла грубая сила и откровенное хамство.

Новые знакомые явно выделялись на этом фоне. Служение Мельпомене значительно добавляло глубины их жизненным суждениям и вкусу.

Так что, проведенный вечер, впервые за весь брянский период, был занесен Фимой в актив.

У Лены и Леры график жизни был чрезвычайно напряженным. Обе были заняты в детских представлениях. Молодых актрис еще не особо задействовали в серьезных спектаклях. Это было понятно. Но приближались зимние школьные каникулы, а с ними новогодние детские елки с действами, в которые и были под завязку втянуты молодые актрисы.

В то время театральные залы не пустовали, как это бывает ныне.

Небольшая стоимость билета полностью компенсировалась эмоциональным зарядом, полученным со сцены зрителями от первых рядов партера до галерки.

Да и для артистов находился источник вдохновения и ответной энергетики, которые им так требовалась пополнять для возмещения своих значительных жизненных потерь…

Ведь день артиста расписан. Днем репетиции, вечером спектакли. И, для самых задействованных, практическое отсутствие выходных. Такова актерская специфика.

В первую неделю знакомства молодым людям для общения всего-то и оставалось вечернее время от «после спектакля» до подъезда дома «обитания зазнобы».

Максу (заканчивающему в этом году Брянское музыкальное училище по классу фортепиано), как натуре более умудренной в жизни театрального бомонда, быстрее удалось подобрать ключик к сердцу партнерши. Третью ночь после знакомства он провел в комнате у Лены. Фиме же, максимально, доставалось приглашение от Леры на полуночную чашку чая.

В один из дней, в период экзаменационной сессии, на свое (ставшее уже обычным) свидание под театр Фима пригласил своего друга Леню.

Изначальная цель этого приглашения была сформулирована Лерой.

- Фима! А есть ли у тебя в запасе друг для нашей Виолетты (тоже молодой актрисы БДТ)? Такая красота пропадает. Связалась с никчемным пьянчугой. Нужно спасать девчонку. Вроде все в ней – и ум, и внешность, и чуткость натуры. А жизнь пошла в разнос. Нужно напомнить ей, что кроме ее пропойцы на свете есть и другие достойные мужчины.

Подпереть своим плечом ситуацию Леня не отказался.

Вечерняя прогулка вчетвером не принесла планируемого результата. И вроде бы, как обычно в компаниях, Фима и Леня неутомимо «чесали языками». В их исполнении извергались анекдоты, истории из жизни и комплименты в адрес присутствующих дам. Виолетта всем своим видом проявляла скуку и полное безразличие. Через некоторое время, сославшись на головную боль и усталость, она покинула компанию.

Дабы компенсировать бестактность ухода подруги, Лера предложила:

- А давайте-ка, мальчики, пойдем ко мне чай пить. Думаю, что мои соседи еще не спят. Составим им компанию. Пообщаемся. Они - классные ребята.

Лера занимала одну из комнат в трехкомнатной квартире, которая считалась общежитием драмтеатра. Две другие, смежные между собой, комнаты занимала семья актера Сергея С.

Сергей был одним из самых талантливых актеров БДТ и входил в число ведущих. Его жена Лена преподавала в Брянском музыкальном училище, и, по словам Макса, являлась главной «клавишницей» их учебного заведения. Их сын в тот год пошел в первый класс.

Общение и чаепитие существенно затянулось. Фима слышал от Леры о соседях, но до этого вечера с ними плотно не пересекался. Практически сразу выяснилось, что и Сергей, и Лена – большие любители преферанса.

Попытка отказа из-за позднего времени и предстоящей дороги домой была отпарирована Леной и Сергеем:

- Да что вы напрягаетесь. В средней комнате у нас есть раскладной диван для гостей. Мы – не ранние пташки. Отоспитесь у нас без проблем.

 Их желание «расписать пульку на троих» на кухне пришлось удовлетворять Фиме. Конечно же, он не «ударил лицом в грязь» Когда Фима встал из-за стола и направился в комнату Леры, он инстинктивно ощутил какую-то неуловимую перемену и в ней, и в своем друге.

- Так. Если с ночевкой разрешилось, вы продолжайте «чаевничать», а я – в душ.

Когда Лера вышла из комнаты, Леня не стал тянуть «кота за хвост»

- Фима! Я, наверно, полная скотина. Но у тебя с ней ничего не получится, а у нас практически полная гармония: она нравится мне, а я – ей. Если хочешь, спроси у нее. Но я не могу делать телодвижения, которые встанут поперек нашей дружбы. Если ты скажешь мне «нет», я тут же оденусь и уйду.

- Леня! Давай упростим эту проблему. Сейчас она выйдет из ванной, и мы действительно, прямо и в лоб, спросим ее: «кого она хочет оставить этой ночью с собой?» Ее слово будет определяющим и для нее самой. А, с другой стороны, это существенно упростит дальнейшие отношения с ней того, кого она выберет, и не помешает нашей дружбе. Я без обид приму любой приговор.

Сказано – сделано. Лера сделала свой выбор практически без колебаний. Фима испарялся в морозную ночь.

Как не странно, но этот вечер сделал Фиму одним из самых желанных гостей в этой квартире. А для него эта квартира и ее обитатели до окончания института оставались «лучиком света в темном царстве» и желанным огоньком, куда он приходил спасаться от суеты бурных дней.

Роман Лени и Леры достаточно быстро перетек, как сейчас говорят, в фазу гражданского брака – совместное проживание без документального оформления. А Фиме, в который раз, достался статус жилетки (в которую плачутся).


 

БРЯНСК (продолжение) | Четвертый семестр не внес особых изменений в Фимину жизнь. Исключением было только одно: Леня познакомил Фиму со своим научным руководителем, который в это время работал над докторской диссертацией. У него постоянно крутились оплачиваемые производствами научные темы. Леня со своим шефом сотрудничал три года, добавляя ежемесячно к стипендии - порядка сорока рублей. Совместно выполненная работа стала фундаментом Лениного дипломного проекта.

Фимин математический базис пришелся очень кстати Лениному шефу, а Фиме оказался не лишним постоянный приработок и перспектива получения темы дипломного проекта уже с середины 2-го курса.

Четвертую сессию Фима прошел без значительных сложностей. Попытку испортить ему настроение сделал преподаватель сопромата, у которого на памяти оставалась сдача Фимой зимнего экзамена по этому предмету. Единственным из всего потока, Фима сразу, после получения экзаменационного билета, был отлучен от машины и усажен за отдельно стоящий стол.

Но эта преподавательская уловка не принесла лектору ожидаемых плодов. Фима ему не оставил ни малейших сомнений в своих знаниях. Более того, отвлечение на Фимин ответ еще более «развязало руки» для успешных действий ключами всех, находящихся в это время в аудитории. Группа, в очередной раз благодаря Фиме, успешно выдержала один из самых сложных экзаменов, о котором во всех вузах ходило выражение: «Сдал сопромат – можешь жениться!».

 В середине июня успешно защитил дипломный проект Леня. И на два месяца уехал в военные лагеря получать офицерское звание.

Ленино распределение (было такое понятие в СССР, означавшее обязательную трехлетнюю отработку диплома на предприятии в качестве молодого специалиста) прошло не так, как он задумывал. Попытка получить свободное распределение с возможностью возвращения в Киев и поиска там работы в «свободном полете», не удалась. Леня, закончивший с «красным» дипломом и имеющий неплохой общественный балл (полный анахронизм советской эпохи, когда начислялся бал за общественную деятельность) распределялся в первой десятке с достаточной возможностью выбора предприятий.

Вообще список номинантов на соискание звания «молодой специалист» формировался по следующему признаку: по величине суммы общественного и среднего учебного баллов. Начисляемый общественный балл мог значительно превосходить учебный. На комиссию номинанты заходили в соответствии с порядковым номером списка. И по мере увеличения порядкового номера, уменьшались возможности маневра по выбору списка предприятий.

Перед Леней естественно оказались комсомольские активисты, уровень профессиональных знаний которых «в подметки не годился» его уровню.

Это была очередная лазейка, созданная системой для комсомольского и партийного актива, для захвата самых «злачных» мест.

Распределился Леня в Подмосковье. На три года крышей для него стал Пушкинский научно исследовательский институт машиностроения лесной и деревообрабатывающей промышленности.

Для Фимы третий курс ассоциировался с отъездом самого близкого друга. Остались совместные приятели, но общение с ними перестало Фиму привлекать. В учебном процессе он, в основном, находился на одной орбите с Сашей Ю.. А вот вне учебы основная доля его времяпровождения приходилась на Лерину квартиру. Там он был уже не в качестве гостя, а скорее завсегдатая и соучастника всего бытия.

Здесь жизнь била ключом. Постоянные театральные посиделки, гости со всех концов Союза. И не только театральные деятели, но и известные артисты. Фима выступал не только как интересный собеседник, но, более, как классный партнер по преферансу.

Многие из учеников Лены врастали в зарождающийся тогда мир шоу бизнеса. Однажды туда, в Фимино присутствие, на посиделки пришла и набирающая популярность группа «Веселые ребята», в составе которой были и выходцы из-под Лениного «крыла».

 Так что с кое-кем из будущих звезд он общался до приобретения ими популярности.

В один из вечеров Фиме довелось расписать «пульку» с самим В.Муллерманом, приехавшем в Брянск на гастроли. И даже чуть поработать на «подпевке» у подвыпившей звезды, спевшего по просьбе гостей на «бис» несколько своих «хитов».

Да и театральное «закулисье» для Фимы не оставалось недоступным. Большинство из актеров БДТ он знал накоротке: и общались, и гуляли, и «пульку» расписывали разом.

Третий и четвертый курс Фима прошел «по наежденной». После окончания четвертого курса предстояла производственная практика. Для Фимы и еще двух десятков «механиков» и «технологов» объектом, прививающим навыки для будущих инженеров, был выбран Волгодонский комбайновый завод.

Путь предстоял из Брянска через Ростов. Но Фима, имея несколько дней в запасе, решил ехать в Ростов из Киева, зная точное время прибытия на место сбора всех остальных.

ВОЛГОДОНСКАЯ САГА | Встреча на речном вокзале Ростова была назначена на 10 часов утра. Фима приехал в Ростов поездом рано утром. До обозначенного времени оставалось три часа, и он решил их «убить» осматривая достопримечательности города, в котором доселе не бывал. Оставив вещи в камере хранения речного вокзала, Фима двинулся в пешую прогулку.

Ростов-папа (в отличие от Одессы-мамы), как именовался этот город в народной молве, его не разочаровал. Своей архитектурой ряд домов ассоциировался у него с киевским Подолом. И этот аромат эпохальности был для него наиболее приятен. Гуляя по таким кварталах он ощущал уют и внутреннее спокойствие.

«Папа», как для Одессы «мама», город получил в ознаменование своей криминальной известности.

Подтверждение подобной ассоциации пришло к Фиме при посещении кафе невдалеке от вокзала.

Войдя в просторный зал, он был поражен тишиной и отсутствием других желающих откушать. «Утро – не время обеда» - сообразил он

- Вы работаете?

- Да, да, проходите, садитесь за любой столик.

Начало было весьма обещающее. Да и цены в меню Фиму не испугали. Умеренно по стоимости и выбор блюд – весьма разнообразен.

Фима заказал свой любимый мясной салат, солянку, эскалоп и сок. По времени у него был час в запасе, и возможность неплохо заправиться на день. Кто его знает, будет ли в течение дня возможность спокойно принимать пищу. Подача блюд несколько затянулась, но Фима не отличался размеренностью поглощения пищи, что давало ему некоторый запас временной прочности.

Салат и солянка были не самые вкусные, но кафе – не ресторан. Когда дошла очередь до эскалопа, то Фима столкнулся со странностью: нож не резал мясо. « Не могли ножи подточить» - подумал Фима. Но его попытка откусить кусок с вилки привела к столь же плачевным последствиям. Такой кусок резиновой подошвы в его практике попадался впервые. А дальше, как в анекдоте:

- Я эту подошву оплачивать не намерен!

- А вы это мясо кусали! Куда мы его денем?

- Судя по кондиции этого эскалопа, кусать его, без последствий для него, до меня могло еще несколько человек. Если вы его съедите у меня на глазах – я за него согласен расплатиться.

Последовавшее затем откровенное хамство напомнило Фиме: в каком городе он пребывает. Времени на споры не оставалось, тем паче, что над Фимой, кроме необъятных размеров заведующей, нависали и официант, и откуда-то возникший швейцар этого «пищетворительного» заведения.

Ответ на выброшенную Фимой райкинскую фразу: «Ребята! Вы здесь хорошо устроились» - он прочитал у них в глазах.

Оставалось, быстренько расплатившись, ретироваться. Что и было сделано.

На отходящую от пирса «Ракету» Фима влетел практически в последний момент.

Встреча с другими студентами происходила на борту быстроходного катера. Предстояло длительное путешествие по Дону в ограниченном пространстве.

Угадать, чем будет заниматься раскованная студенческая компания в поездке, было не трудно. Откровенный пьяный загул не смог остановить и, сопровождающий студентов, доцент одного их факультетов.

Загруженное на «посудину» спиртное в сумках и буфете закончилось гораздо раньше, чем катер высадил десант на причал Волгодонска.

Когда бурлящая, плохо держащая равновесие толпа подходила к зданию заводоуправления, в окнах «завис» весь управленческий состав. В удовольствии, под конец рабочего дня, лицезреть «практикантов», казалось, не отказал себе никто из них.

Через некоторое время, в сопровождении представителя завода, студенты, из уютной тени, примыкающей к заводу рощи, были плавно перемещены в располагавшееся недалеко от завода общежитие.

Кто предложил сбросить вещи и двинуться на Дон, Фима не помнил. Но это предложение разморенным (жарой и выпитым на катере спиртным) ребятам пришлось по душе.

Оставался вопрос. Как быть с Мишей С. (тем самым, которого Фима спас от исключения на 2-м курсе), которого разморило до такой степени, что в момент встречи его головы с подушкой на кровати общежития раздался храп, силой звука подавивший включенную на полную громкость радиоточку.

- Пусть спит. Закроем его в комнате. Пока мы сгоняем туда и обратно, он вряд ли проснется.

Сказано – сделано.

Путь компании с донского пляжа пролегал через небольшой базар, размещавшийся рядом с общежитием. Базарные прилавки не ломились от обилия овощей и фруктов, зато рыбы разных сортов и размеров, свежей и вяленой здесь было более чем достаточно.

- Прикупим тарани к пиву,- предложил самый габаритный из них Володя М.

- Хлопцы! – вдруг услышали они оклик одной из торговок.

- А не ваш ли парень тут бродит и спрашивает всех про автобус до Брянска?

Навстречу компании шатающейся походкой выплыл заплаканный Миша.

- Ребята! А я проснулся и не знаю где. Ткнулся в дверь – закрыто. Окно – забито гвоздями. Пришлось в форточку вылезать. По сторонам смотрю и ничего не узнаю. Как сюда попал, с кем – не помню. Как здорово, что вы появились. А то, куда мне без денег и вещей?

- А вещей ты не заметил? Вся комната ими завалена.

Вместе с сияющим от счастья Мишей, компания ввалилась в комнату общежития.

Сумок и баулов в комнате было предостаточно, а вот кроватей на всех явно не хватало.

- Как же мы будем тут жить?

- Наверно, по очереди!

Но сумерки и отсутствие обслуживающего персонала гарантировали сон по очереди.

На эту ночь – точно. А завтра – «утро вечера мудренее».

На следующий день компания была разделена. Семь парней, в числе которых был и Фима, были перевезены на берег Дона. Их поселением на все время практики стала база отдыха завода, пустующая в рабочие и переполненная отдыхающими в выходные дни.

Расстояние от завода до базы оказалось почти 5 км. Недалеко от базы размещался песчаный карьер, откуда в сторону города (и обратно) курсировали самосвальные КРАЗы с песком. Нередко водители подхватывали попутчиков-студентов, спешащих на смену, экономя практикантам время и усилия на дорогу.

Практически сразу все вновь прибывшие были распределены по рабочим местам, где им предстояло осваивать новые для них рабочие специальности.

Фиме выпал жребий осваивать профессию токаря. И – не без успеха. Достаточно быстро его молодой наставник запустил Фиму в самостоятельное плавание. После первого месяца работы и получения практикантами оплаты за труд, сравнение заработанного показало явное Фимино превосходство. Да и впоследствии, при сдаче на разряд, он получил удостоверение токаря 3 разряда, в то время как остальные практиканты (сверловщики, фрезеровщики, литейщики и сварщики) выше второго не получили.

Ну, а сама жизнь ребят и их отдых на берегу Дона были наполнены рыбалкой, купанием, вечерними карточными посиделками и ночной борьбой с поющими сверчками. Последние, своей пронырливостью, стрекотанием и беспардонным ползанием, изрядно мешали крепкому сну после трудового дня.

Выходные дни дарили «робинзонам» наплыв отдыхающих, а значит: вечерние танцы, новые знакомства и ночные любовные похождения.

Одно из таких похождений для обитателей базы едва не закончилось плачевно.

Волгодонск представлял собой новый, бурно развивающийся город. Его расцвет, как и строительство здесь одного из заводов-гигантов атомной индустрии, было «битвой» запланированной очередным съездом партии. Как и многие подобные «стройки века», данный объект, главным образом, сооружался посредством рабского труда заключенных. Правда, время сталинских массовых «посадок» прошло. Но и в 70-е годы число отбывающих срок оставалось значительным. Теперь вопрос прорыва решался применением так называемой «химии». Заключенные получали относительную свободу перемещения в пределах административной зоны того объекта, который требовалось ударно возводить.

Строителям, которых так и называли – «химики», полагалась и денежная стимуляция за хороший труд. Правда, малейшее правонарушение или нарушение режима перемещения, для них были чреваты возвращением за колючую проволоку.

На всякий случай, количество задействованных в процессе заключенных, превышало потребность одного объекта. В Волгодонске до «проекта века» были закончены работы по нескольким другим объектам. Большинство «химиков», не желающих менять свой статус, растворилось на действующих предприятиях. Немало их работало и на комбайновом заводе.

С несколькими из них Фима познакомился в своем цехе. Один из Фиминых знакомых «химиков» Эдуард «ходил в авторитетах» среди своих.

Его девушку, среди приехавших на базу отдыха в выходные, и «выцепил» на танцах один из практикантов-студентов, живший с Фимой на базе. О ее связи с Эдуардом ребят никто не предупредил. А дама не возражала против активной интрижки на природе. Но интрижка для нее и Сергея переросла в серьезное увлечение сторон.

В один из дней перед воротами базы появилась группа мужчин с явными признаками нескрываемой агрессии. В домик к ребятам прибежал сторож:

- Хлопцы, бегите. А то сейчас будет горе. Там по вашу душу приехали «химики». А эти долго разбираться не будут. Я тормознул их на воротах – пригрозил, что вызвал милицию. Но телефон не работает, а они настроены очень серьезно. Боюсь, что будут громить базу.

- Ребята! Вы оставайтесь. Моя вина, я и пойду на разборку – сказал Сергей

- Вы, мужики, как знаете, но я друга в беде не брошу – категорично отпарировал Володя.

- Так. Я знал, что эта ситуация просто так не разрешится. Идти нужно всем. Сколько бы их там не было, мы должны выйти вместе. Я знаком с Эдуардом и могу с ним переговорить. Чем черт не шутит? – сказал Фима

Компания полным составом вышла из дома. Фима со сторожем шел впереди. Навстречу по главной аллее к ним шествовала нешуточная толпа. Впереди ее Фима увидел Эдуарда. Судя по настроению противников, переход к активным действиям был «не за горами».

- Эдуард! - громко окликнул вожака Фима и быстрым шагом направился в сторону толпы

- Умные люди, прежде чем пускать в ход кулаки, по крайней мере, пытаются разобраться в ситуации!

- Князь! (Фима знал об этой блатной кличке Эдуарда). Шо ти слушаешь этого жидяру! Мы пришли их «замесить». Так давай начнем с этого.

Фима и ухом не повел, хотя в другой ситуации однозначно бросился бы на подонка.

- Заткнись! Я Фиму знаю. И уважаю. Поэтому, вначале, выслушаю.

- Эдуард! Все не так просто. Я не знал, и ребята не знали, что Валентина – твоя девушка. Если бы я это знал, то из уважения к тебе предостерег бы своего друга. Мы, конечно, можем сейчас схлестнуться по полной программе и, поверьте, что своего мы так просто не сдадим. Мы из Брянска и будем рвать, как у нас принято.

После этих слов Фима краем уха услышал возгласы из толпы: « Брянские? Брянские волки?». Энтузиазм нападающих явно упал. Эдуард тоже ощутил смену настроения своей команды.

- Ни вам, ни нам «разборка» ни к чему. Давай разрешим этот вопрос иначе. Мы, как полагается, честно «проставляем» тебе и твоим людям. А что касается твоей девушки, то ты сам решаешь с ней ваши проблемы. Надеюсь, что до нашего отъезда мы ее здесь не увидим. Лады?

- А что касается того козла, который только что оскорбил меня лично, то я готов прямо сейчас с ним честно, один на один, поговорить. Вам решать!

После всего сказанного Фима направился к своим. Его речь, очевидно, произвела впечатление.

В этот раз к ним подошел уже Эдуард.

- Конечно, стоило кое-кому вправить мозги – сказал он, глядя на Сергея.

- Но ты, Фима, прав - нам заруба не нужна. Вы проставляетесь из расчета один пузырь водки на брата, а ты (его палец уткнулся в Сергея) обещаешь к Валюхе – «на пушечный выстрел».

- А как с тем, который меня оскорбил? Дашь мне его на разборку? - спросил Фима

- Охолонь. На кой тебе о него руки марать? Мы сами ему мозги вправим. И пузырь на него не учитывайте. Итого - девять.

Не следует думать, что уже настроенные на драку, студенты так просто согласились на компромиссные условия. Но здравый смысл, все-таки, взял вверх.

И, как говорят сейчас, конфликт удалось «разрулить».

Окончание практики прошло без эксцессов. Ребята с сожалением покидали гостеприимный берег Дона, где они прилично загорели, накупались и выловили немало рыбы, которую успели засолить и провялить.

В отличном настроении они вывалились на причал Ростова. Кроме всего прочего, их карманы отягощали честно заработанные деньги, а основным грузом рюкзаков была провяленная на солнце тарань.

На пирсе практиканты разделились. Часть направилась на вокзал. Фима, Володя, Миша и Сергей решили домой лететь самолетом.

- А кто знает, как отсюда доехать до аэропорта? - спросил Володя

- Насколько я ориентируюсь, аэропорт должен быть где-то рядом. На такси – минут пять-десять езды.

- Так давайте возьмем такси. На стоянке их навалом.

К удивлению ребят, некоторые таксисты отказывались везти, а те, которые соглашались, заламывали невероятные 5 рублей.

-Да за такие деньги можно до Брянска доехать. Точно, Ростов-папа – сплошное жулье – возмущались ребята

- Черт с ними. Я плачу за всех. Залазим – провозгласил Володя

- У тебя что – крыша поехала? Платить этим проходимцам, все равно, что написать в собственный карман. Мы и пешком дойдем.

Но Володя «уперся рогом»: «Едем. Расплачиваюсь я»

До аэропорта доехали гораздо быстрее, чем, даже, они предполагали. Володя, сидевший на переднем сидении, рассчитался с водителем.

- Сколько мы тебе должны? – спросили ребята

 - Никто никому ничего не должен. Жуликов надо бить их же оружием. У меня в кармане лежала бракованная пятирублевая купюра, с оборванной третьей частью. Девать ее было некуда. Ни один банк ее бы не принял. Вот я эту заботу и переложил на его голову. Пусть это будет наш брянский привет Ростову-папе.

БРЯНСК. ПЕРИОД ПАДЕНИЯ | Начало последнего пятого курса Фима встречал в общежитии, куда его заселили. Ну, не смогла комиссия найти доводов для отказа выпускнику, четыре года «прозябавшего» в условиях частного сектора.

В комнату с ним были заселены трое парней из его группы, которые ранее уже обитали в общежитии, но были  изгнаны оттуда (каждый в свое время) по различным причинам, имеющим одну подоплеку – нарушение запрета на распитие спиртного.

Полученный урок не был воспринят. Ребята продолжали выпивать. Малопьющего Фиму перспектива постоянного нахождения в изрядно подвыпившей компании не прельщала. Часто он, дабы избежать участия в очередной попойке, сбегал под знакомую артистическую крышу, где для него всегда находилась кровать для ночевки.

В это же время Фиму предал его научный руководитель, с которым они до этого проработали два с половиной года.

Приехавшему на учебу Фиме было сделано сообщение, что, дескать, он не подтвердил свое сотрудничество, а преподаватель уже набрал полный «штат» положенных ему дипломников. Это значило, что всех достойных руководителей к этому времени разобрали, и Фиме предстояло выбирать из числа тех, к которым на диплом шли «как на Голгофу».

В общежитии о комнате, где проживал Фима, через некоторое время поползли неприятные слухи. Пила, конечно, не только эта комната, но всех пропойц общежития магнитом тянуло именно сюда. Фима вначале делал попытки вразумить своих сожителей. Но эти вразумляющие беседы, заканчиваемые полным согласием, действием нарушались уже в день следующий. Время от времени, с целью весело провести время, в «групповую комнату» (как она уже обзывалась у них на курсе) приходили их сокурсники. Вначале - якобы с вопросами по учебе, а затем - в открытую, ради составления компании желающих «надраться в зюзьку». Не единожды, Фимин поздний приход ассоциировался с растаскиванием пьяных тел по другим комнатам и койкам общежития.

Фиме обитание в такой атмосфере становилось все более ненавистным. Радовало одно. Приближалась зимняя сессия, после которой предстояла двухмесячная преддипломная практика и далее – подготовка диплома и его защита. Все это сводило к минимуму время непосредственного проживания в общежитии. В свои предстоящие временные наезды в Брянск можно было бы переживать в квартире Леры и Лены, ночуя на спасительном гостевом диване.

Последующие события значительно подвинули ситуацию.

В этот день Фиминой группе предстоял достаточно неприятный зачет по электротехнике. Предмет вела весьма принципиальная преподаватель. По сложности сдаче ей зачета данное событие приближалось к сдаче экзамена по сопромату. Фима, несмотря на свои былые проблемы с физикой, данный предмет, что называется, «схватил». Многочисленные не самые простые задачи он щелкал, как орешки.

Сценарий по сдаче был применен опробованный. Фима вошел первым и после успешной сдачи устроился на подоконнике рядом с аудиторией. И конвейер включился в действие. Группе удалось то, что не смогли свершить остальные. Всего один не сдавший экзамен, да и то – по собственной глупости.

Кто-то предложил это событие «отметить». Фима попытался улизнуть, сославшись на усталость.

На это ему было замечено, что ребята, таким образом, хотят именно его отблагодарить. А какой праздник без «виновника» торжества?

В зимний вечер собрать такое количество мужиков (три барышни, наличествующие в их группе, отказались от участия в «мальчишнике») можно было только в одном месте  - в «групповой» комнате общежития.

Кто-то побежал в магазин, кто-то – в общежитие. Денег оказалось не много, поэтому к закуске было прикуплено из спиртного четыре бутылки самого дешевого, синюшного «Вермута».

Стол накрыли достаточно быстро. В момент, когда Фима готовился закрыть комнату изнутри на ключ (дабы подстраховаться от возможной неприятности), один из ребят сказал:

- Подожди. Я сбегаю в сортир. Что-то прихватило. Не закрывай. Я быстро.

Туалет в брянском общежитии размещался в конце коридора и «обслуживал» весь этаж.

Через минуту после его ухода в комнату ввалилась целая делегация: представители института от профсоюза, от комсомола и от ректората.

- А что это здесь происходит?

Прятать еще не открытые бутылки и закуску было поздно.

- Пьянка! – констатировали проверяющие

- Кто проживает в комнате?

Их не волновало присутствие в комнате парторга курса и нескольких членов различных комсомольских уровней власти. Проверка касалась только организаторов, коими были определены жильцы этой обители «разврата».

 Всем было очевидно, что четыре (пусть и 0,7 литра) бутылки слабенького «Вермута», стоящих на столе, никак не могли существенно «ударить в голову» пятнадцати здоровым студентам последнего курса. Как и то, что бутылки не были вскрыты.

Был очевиден факт предварительной «наводки» такой представительной комиссии.

Для группы сразу однозначно проявился и «сексот», отсутствующий в этот момент внутри комнаты.

Бутылки были изъяты, да и праздновать уже было нечего. Достаточно быстро комната опустела. Остались только ее обитатели, чтобы обговорить возможные последствия и с тяжелым сердцем завалиться спать.

 Через два дня все четверо получили письменное приглашение на заседание факультетского комитета комсомола.

Двое из обитателей отказались туда идти.

- У нас строгачи с занесением. Идти туда – все равно, что собственноручно подписать себе приговор на исключение из комсомола, а значит и из института. Потянем время - возьмем «больничный». А там, даст Б-г, время уйдет, и мы уедем на практику.

На Голгофу Фиме предстояло идти вместе с Ваней – забитым деревенским парнем, который до последнего курса дотянул благодаря жалости преподавателей, не сумевших на экзаменах и зачетах вытянуть из него даже малейшие проблески знаний. У него тоже был выговор, но не строгий и без занесения. Он надеялся на относительную благосклонность к своей невыразительной персоне, желая, как обычно, отмолчаться.

Фима зашел первым. Вины за собой он не чувствовал, да и комсомольских нареканий за ним не числилось.

В отличие от предыдущих лет, в составе комитета не было его сокурсников.

Молодняк, вытащив на «ковер» студента последнего курса, просто светился своей значимостью и возможностью вершить суд.

Один из тех, кого Фима неоднократно встречал в общежитии в состоянии основательного подпития, «выдал» обвинительную речь по поводу пьянства в общежитии и лица, который этим только и занимается. Ответная речь обвиняемого была тем самым бисером из известной фразы.

Ни доводы, ни оправдания не воспринимались никем из присутствующих. Это вывело Фиму из себя.

- Вы прямо упиваетесь возможностью поиздеваться над пятикурсником. Кто из вас, живущих в общежитии, видел меня пьяным. А вот мне кое-кого из здесь присутствующих видеть в этом состоянии доводилось. И не раз.

Фимина речь вызвала ответную реакцию.

- Посмотрите, как он себя ведет? Вы куда пришли? Здесь – не кабак, а комитет комсомола.

Далее последовал испытанный метод расправы с инакомыслием.

- А давно ли Вы Устав перечитывали? Помните, что написано в четвертой главе?

Естественно для большинства комсомольцев, в том числе и из числа присутствующих, помнить дословно фразы из некоторой главы…было невозможно.

Дальнейшее напоминало плохой сон.

- Предлагаю постановление – изрек председательствующий – За пьянство в общежитии и поведение на комитете, несовместимое со званием комсомольца, ходатайствовать об исключении комсомольца Факторовича из рядов ВКЛСМ.

Голосование было открытым и единогласным.

Резолюция в адрес молчавшего и кивающего все время Вани была менее жесткой – «строгач» с занесением.

На следующий день Фима был приглашен в ректорат института к проректору по учебе.

 (продолжение следует)