Европейский ХАЛЕМЕС устами очевидцев

1.

• Татьяна Вольтская:

Ах, скажите, скажите скорее...
Ко Дню памяти жертв Катастрофы  27-го января
Янв 27, 2017 ~ 42 комментария
Статья просматривалась 5 089 раз(а)

http://berkovich-zametki.com/Avtory/Voltskaja.jpg

Ах, скажите, скажите скорее,
Где, поляки, ваши евреи?
Где торгуют они, где бреют,
Лечат, учат, флиртуют, стареют,
Проезжают в автомобиле?
Почему вы их всех убили?

Ах, скажите, скажите скорее,
Где, литовцы, ваши евреи?
Где такие ж, как вы, крестьяне —
Те, кого вы толкали к яме,
А кто прятался на сеновале —
Тех лопатами добивали.
Между сосен, янтарных кочек
Не положите им цветочек?

Ах, скажите, скажите скорее,
Где, французы, ваши евреи? —
Адвокаты, врачи, кокетки,
Дети с вашей лестничной клетки,
Те, которых вы увозили
Ранним утром — не в магазины —
К черным трубам, стоявшим дыбом,
Чтоб соседи взлетели — дымом.

Ах, скажите, скажите скорее,
Где, голландцы, ваши евреи? —
Часовщик, поправляющий время,
И кондитер, испачканный в креме,
Где рембрандтовские менялы?
На кого вы их променяли?
Почему вы их выдавали?
Почему вы их убивали?

Ах, скажите, скажите скорее,
Где, британцы, ваши евреи,
Те, кому вы не отперли двери?
Пепел их — на земле, в траве и
В вашем сердце, что всех правее.

Ах, беспечные европейцы,
Эти желтые звезды, пейсы,
Полосатых призраков стаи
В вашем зеркале не растаяли.
По ночам в еврейском квартале
Ветерок шелестит картавый.
Как вам дышится? Как вам спится?
Не тошнит ли вашу волчицу
С бронзовеющими сосцами?
Подсказать? Или лучше сами?

*     *     *

•  Александр Кабанов

Сегодня - день памяти жертв Холокоста,
Йом а-Шоа.

№10101968

1
То ливень, то снег пархатый, как пепел домашних птиц,
Гомер приходит в Освенцим, похожий на Аушвиц:
тройные ряды акаций под током искрят едва –
покуда рапсод лопатой сшивает рванину рва,
на должности коменданта по-прежнему – Менелай,
менелай-менелай, кого хочешь – расстреляй,
просторны твои бараки, игривы твои овчарки,
а в чарках – хватает шнапса, и вот – потекли слова.

2
Генрих Шлиман с жёлтой звездой на лагерной робе,
что с тобой приключилось, ребе, оби-ван кеноби,
для чего ты нас всех откопал?
Ведь теперь я уже – не костей мешок, не гнилая взвесь,
я совсем обезвожен, верней – обезбожен весь,
что едва отличаю коран и библию от каббал,
от эрзац-молитвы до причастия из картофельной шелухи:
после Освенцима – преступление – не писать стихи.

3
На плацу – огромный каменный конь воскрешён вживую:
приглашаются женщины, старики и дети в новую душевую,
у коня из ноздрей – сладковатые струи дыма –
до последнего клиента, не проходите мимо,
от того и похожа душа моя на колыбель и могилу:
слышит, как они моются , как поют хава-нагилу,
ибо помыслы – разны, а память – единокрова,
для того, чтобы прозреть, а после – ослепнуть снова.

*     *     *
Анатолий Лемыш
Текст песни  Местечко

Местечко

В лес заря вечерняя стекла,
От забот на время отрешая.
На моё местечко ночь легла,
Тишиною небо приближая.
Мальчик Мотл на ветхом чердаке
Свой урок для хедера долдонит.
Под холмами, по-над речкой
Спит еврейское местечко,
Греясь у чужих полей-ладоней.
Бабий говор замер по дворам.
Свечи догорают на меноре.
Сгорбился под бедами Абрам,
Скрипка Изи изливает горе.
Сколько стран осталось позади -
А Ерушалаим так далёко!
Только ребе Иегуда
Над развалами Талмуда
Источник teksty-pesenok.ru
Всё толкует с тенями пророков.

Книжники, торговцы, чудаки,
На века лишённые отчизны, -
Неохотно брали вы клинки,
Кой-чего поняв об этой жизни!
Сколько вы цветов своих вплели
В эту землю, ставшую судьбою!
Вы сплетались с ней корнями,
И в неё ложились сами -
С чёрной костью, с кровью голубою.
Что вам приготовит этот век?
Догорит ли тоненькая свечка?
Ещё будет падать чёрный снег
На руины моего местечка!
А пока на темных чердаках
Мальчики зубрят свои талмуды,
"Господи, дай силы выжить,
Дай покоя этим крышам!" -
Молит старый ребе Иегуда...

*     *     *

• Ласло Зурла:

- Гриша, я хочу сказать тебе один невыносимый вопрос!
- И шо, Борис Адальбертович?
- А то! Жизнь как-то, неудобно совсем для почек, заканчивается, после себя я оставлю всю эту цыганскую карусель в работу и с работы детям... Кстати, они давно уже там... учатся жить, шоб без заглядывать в рот. Шоб наплевать, шо самый умный гопник сверху скажет.
- Так езжайте к ним. Будете кушать дешевые бананы и прятаться в подвале от самодельных ракет.
- Не... Я не могу.
- И почему?
- Почему-почему... Ты думаешь, у меня голова - факультет иностранных языков? Дома меня мать обучала идиш, в школе Пушкин рассказывал, как надо очень-очень по-русски любить осень, как-будто она после этого выдаст из земли больше картошки, на улице дворовой бомонд превращал все языки в один сокращенный, до нескольких убедительных слов, одно из которых до сих пор указывает путь трудящимся на фасаде нашего благословенного дома... Нет, Гриша... Я не могу на старости лет еще учить и язык этих овощеводов из Хайфы...
- Тогда сидите здесь. Здесь тоже весело, а отвечать придется, как всегда, вам. Ну, и мне конечно. Если догадаются. Но у меня правильное лицо, исправленный паспорт и умение не лезть в национальный вопрос.
- Гриша! Не смеши мою маму. Это тебя не спасет. Они догадаются по твоему карьерному росту. Ты не умеешь воровать, как все. Чтобы быстро, много и неразборчиво. Тебя выдаст красивый почерк и футляр от скрипки.
- И шо делать, Борис Адальбертович?
- Шо делать... Ничего не делать. Учиться снова прощать. Хотя... моих детей там уже давно учат другому - зуб за зуб. И знаешь, здорово у них это получается. Ни одна зараза не посмеет просто так придти и сказать - "А, ну-ка, брат, посторонись, расширяемся мы!"

Горький поскриптум:

 Вызывают Рабиновича, уважаемого старого производственника, в СБУ и строго спрашивают:
- Рабинович, вы последний специалист в своей производственной отрасли, так зачем вам иврит?
- Господин генерал, - отвечает старик Рабинович генералу-антисемиту Вовку, - здесь у нас всё не скажи, всё не делай, а в Эреце же земля обетованная, да и прародина наша - не ваша.
- А что, это как-то бы повлияло на мои убеждения?
- Да что вы, господин генерал, вы бы и там оставались бы антисемитом. Вот только бы генералом не были.
- Вот видите, Рабинович, вы со мной откровенны. Уж позвольте и не не смолчать. Ну куда вы стремитесь, старчеловек? Ровен час, не доедете.
- Вот здесь вы правы, пан генерал, могу и не доехать. Но тогда я попаду в рай, а там и Моисей, и Аарон, и Давид, и даже красотка Эстер - буквально все говорят на иврите! Вот и мои знания мне пригодятся.
- Так это ж, Рабинович, если вы попадете в рай. А вдруг да не в Рай. а прямёхонько в ад за прижизненную не святость?
- Ну, тогда пан-господин хороший, мне и вовсе тревожиться не о чем. Ведь известно, что в аду все говорят на хорошо уже знакомом мне языке... На русском.

• Веле Штылвелд Вадима Зиновьевича Рабиновича ОБОЖАЮ! Такой себе новообретенный Лейба Остерман из Бердичева. Украинцам не понять, пусть простят. Но в каждой синагоге был свой цетеле (пидбрехувач), но вне синагоги был рынок. И еврей на рынке делал не только гешефт, но и жил окрестными новостями и ремарками к ним от того же великого НАРОДНОГО пересмешника Лейба Остермана. У украинцев на рыночке пил Байда мед-горилочку, и не день, и не два - не одну ничку и годыночку. Вот почему Байда никогда не замечал Лейба Остермана, а Лейб Остерман проходил взглядом Байду и не пытался того расшифровывать.

Писавший вышепреведенное - МАХРОВЫЙ АНТИСЕМИТ И ЧЕРНОСОТЕНЕЦ. А вы чего желали. Я бы ему пожелал спиваться втихую в уголке с легендарным Байдой и не пытаться понимать потомка Лейба Остермана.