РАЗНОЦВЕТНЫЕ КАЛОШИ,
ДОЖДЬ ЦВЕТНОЙ, ЦВЕТНАЯ БЯКА -
бродят по миру Гавроши, лет прошедших забияки.
Бродят по миру неброско лет прошедших чудаки,
нет у них былого лоска, да и в прошлом нет, увы.
Но в распареных носках - жизнь таким всегда не пара -
бродят в штопаных штанах и щиблетах - отдай даром,
распарованая жизнь, распарованый оркестрик -
за кашне души держись, разноцветной жизни трестик.
- Литературу делают страстносердные, прочие отдыхают...В параметрах дня - усталость: май вечно таков -есть планы при огромной недореализации.
Нас прогнали цугом по окаему стран с курортной спецификой и почти куррортно-полицейским режимом. И только в Черногории вырвались в Будвийской ревьере. Носились по глади прибрежной Адриатики и понимали, что это только начало.
Мое место на кафедрах западной Европы. Я просто рассказывал бы тамошним гуманитариям о том, как мы шли все эти 25 лет в этому дню и сколько друзей теряли - мечтателей, интеллектуалов, поэтов... Я бы рассказал о каждом, как они просто гасли и гибли в пути, освещая дорогу прочим, которые не вправе судить - достойны они или нет того, что дошли, додышали до этого самого дня.
Такой страшной ценой. Таким общим на всех прегрешением. Таким проклятием и такой болью. Я готов вам явить мир спровоцированного полураспада с его смрадным повседневным гниением всех и каждого. Европа, я тебя ненавижу! Так что готовь, Европа, баснословные гонорары, чтобы и тебя около всяческие деятели нынешней Украины не облапошили
и не превратили в очередное стадо баранов, идущих на очередное заклание...
* * *
У трапа в небо, у ворот страны -
блошиное на кошках поголовье.
Голодные, ершистые коты
урчат не по-хорошему - бредовье.
Снуют в пылу челнчном тут и там,
шныряют за шлагбаумы границы.
отчаянный, окрысенный ФИГ-ВАМ
един для бледно-желто-чернолицых.
Но не для кошек, им-то что за боль
менять за паспортами суть земную.
Им мяса бы, им сыра бы на срок
пока живут, а значит и волнуют
самих себя, а больше для чего
и для кого им жить на белом свете?!
Земная ось разорвана легко
шлагбаумом границы на рассвете
Влитые в чернь коды ЖРЕЦОВ, ПАТРИЦИЕВ, АРИСТОКРАТОВ, ПАРТОКРАТОВ И ШЛЯХТЫ - это МЫ! Нам бы ко времени развернуться, инициироваться Европой. Европа свое окажет, как говаривал сербский драматург и комедиантБронислав Нушич.
А я и вовсе думаю не об Европе, а Ильиче... Великий был мужик философской струнки Ульянов. А его в ссылку да по тюрьмам. Там он и выбегал себя до галактических кодов ненависти. Философ! А я бы все философское инакомыслие издревле как бы брал в оборот?
Брал бы на цыгундер по законам жанра с устрашением, со шмоном криком воплем вайдотом... Всем стоять, бояться... Но затем, определял бы в некий философский сад, царский гарден, где давал бы в меру всего для достойного существования и выжимал бы по крупицам соки их мышления - мысления строго под систему, чтобы этим продуктом жестко резонить политических дураков наших. Вот в бабушке Европе до чего внезапно пришли. Всем малышам за благодеяния выдавать белые и розовые шарики, а драчунам и упрямцам - синие... И все вокруг понимают, что он синий по духу, по мыслям, и ну, его в синий шарик-лошарик... Дерьмо он, но при своем ментикн, шариков он синей окраски, и вообще его упекут с сад философов, где и помрет он садоводом, а то и дворником... Но идеи его будут жить на взеси социальных и политических возможностей.
И такой себе сякой новый Ленин будет не более чем Карабас Барабасищем из театра допустимых полутонов общественного развития, тогда как все прочие - сплошь бледо--розовые будут парить зефирным облаком и ПУКАТЬ ОТ СЧАСТЬЯ! Скотеняки!!!
- Что же до чувства Родины, то Украина - дом 147 наций и этносов... я бы искал коды внутренней толерантности...
ВНУТРЕННЕЙ.... новейший украинский профашизм стал раздражать. То что допустимо на поле брани, там и должно приветствоваться. А как только домой - озверин бандеровщины махровой ставь на полку истории, а иначе РАСКОЛ ОБЩЕСТВА БУДЕТ ДОВЕДЕН ДО КРАЙНОСТИ!С очередным новым Лениным, Сталиным, Бандерой, Махно, Петлюрой и Рибентропом!
Еврейский вопрос в современной Украине как бы решен, остался вопрос КРЫМСКИХ ТАТАР. Если и его будут решать по-еврейски, то через 20 лет останется вопрос украинских ВЬЕТНАМЦЕВ. Политические лицемеры, КАК Я ВАС НЕНАВИЖУ!
* * *
Друзей ни предать, ни обидеть:
друзьями становятся вдруг.
Друзей невозможно предвидеть,
ведь Дружба – не фирма услуг.
(c)Веле Штылвелд
(c)Графика Ирины Диденко
Двадцать пять лет Украина проходила пояс социальных политических и бизнес астероидов. Казалось бы... Ну и что... Проходила и проходить будет всех этих деляг извращенцев подлецов демагогов и популистов. Украина будет, только нас не будет. Уходит наше время с раздробленными нервными окончаниями и тромбами непрерывной боли в крови. Такая себе кровавая перхоть на нашем духовном безрыбье.
В 1986 году заговорили о духовном Чернобыле. Никто ещё толком не предвидел раскол, никто еще толком не понимал, что не диссиденты хотя бы, а матерые проходимцы и пропагандисты совкизма захватят власть в независимой Украине.
Вчера прооперировали Леонида Макаровича - первого президента нашего. Время кравчучек и политических свитеров с оленями с огромными рогами. Вчера первый, нет, по сути второй президент на 85 году жизни бодро сообщал, а ничего страшного... Это даже не коронарное шунтирование, это износ сосудов. И тут же зомби-ящик демонстрировал колоссально увеличенные металлические бандажи этих сердечных президентских сосудов, которых у нас просто никогда в жизни не было, и вряд ли что будет... Интересно, что он Леонид. И в прошлом моем были поэтические и литературные друзья - Леониды.
В пору президентства первого-второго Президента страны жена, условно говоря, одного Леонида А напрямую позвонила ко мне, после того, как с утра сорвавшийся телефон проорал мне десятки раз на ухо: из окна девятого этажа прямихошенько на асфальт выбросился Леонид Б. Оказалось, что Леонид Б жив, а вот жена Леонида А перешла прямо к делу:
- Веле, не валяйте дурака, вы известный еврейский поэт, не мерзавец, а Леонид А - мой муж и мерзавец приказал долго жить... Всем нам... И мне, и дочери, и перечислять дальше...
- Не надо. Сочувствую, но я здесь причем?
- Хоронить Леонида кто будет? Я с ним только в одной квартире жила. А он был альфонсом и кочевал от бабушки к бабушке. Они его и содержали. Пока не пересеклись на одном бабилоне. Все сразу и он в неком танцклассе старушки всегда станцевать свой последний парный танец непременно с каким-то альфонсом. Леонид А был из таких.
Сердец у старушек не было, а вот квартиры и кошельки восьми старушек-пердушек перед Леонидом закрылись. Сам содержать себя он не умел, не любил и не мог, вот и выбросился на асфальт. Но только перед смертью он почему-то решил, что на поэтическом поприще он в вашем лице вроде бы нашел - нет, не почитателя, а сос-страдателя. Вот и по-сос- страдайте. Дайте денег на похорона: венки, гроб, трансфер... Вы можете... Как генерал городского литературного мира...
- Мадам, я по крайней мере, в армейском табеле рангов дальше ефрейтора рожей не вышел. Но есть в нашем мире милейшая грандесса, бывший парторг в мире прикормленных властью писателей, спущенная к нам - неформалам по разнарядке от самого Леонида Макаровича, так это вы к ней... К ней... добрейшей гранд-осведомительнице нашей...
- А денег она хоть даст. Хотя бы на гроб, чтоб не сосновый крашенный, а ка писателю полагается..
- А что гробы писателям особые положены?
- Думаю, да! Мне и Леонид так говорил... У него был маниакально-депрессивный синдром, так он в психушке многих литераторов перевидел. Прямо как в творческом филиале на Фрунзе 103.
- Вяло-текущая шизофрения, ментик от КГБ?
- Она самая.
- Тогда вот вам телефон. Только ничего не требуйте и не хамите. Она в прошлом самого Параджанова обеспечивала чердачным помещением в Киеве и хоронила того, когда у мэтра окончательно поехал чердак от киевского коньяка... Он же не армянский... А так, три гычки на грузинском жидком мелко сортном чайке...
- Почему вы столь язвительны?
- А чем я вам помогу? Он не был мне другом. Он был просто мило нелепым человеком. Таким как и я, но с другим спектром всяческих негараздов.
- Ладно, позвоню, но и вы на похороны не приходите, а то Леонид едва ли не каждую неделю к кому-нибудь на похороны ходил... Так набирался, так набирался, а казалось бы еврей и мечтал о своих похоронах в Иерусалиме...
- Не приду. Я тоже мечтаю...
И не пошел.
А Леонид Б умер от рака мозга вследствие деллириума почти через два десятка лет. Но и к тому я на похорон не пошел. Но это уже другая история. А экс-парторг НСПУ Леониду А таки помогла -- негромко и немного. И человека не стало. Первого и последнего, считавшего меня великим поэтом перегаженной жуликами современности.
А в это время на стадионе в то время Динамо, ныне им. Лобановского человечек среднего роста в свитере с оленями вручал моей школе, в которой я работал не поэтом, учителем четыре черно-белых телевизора, которых перепроизвели еще при совке.
Мы их тут же установили в кабинетах физики химии биологии и информатики. Простояли они в классах всего одну осеннюю четверть и тихо скончались... А Макарыч жив... И ему 85. И его встречает Европа, прочищенного как надо!..
А Леонида А и Леонида Б с нами сегодня нет. Так и не дошли. Не добре дошли... Другари.. Мир их праху - шапочных приятелей и поэтов! Аминь... На том и аминь...
* * *
провинция колотится на улицах столичных,
а городские золушки спускаются в метро.
среди провинциалочек есть много симпатичных,
но всё же часто колкое их девичье нутро.....
и хочется, и колется, судьба с судьбой с неволится,
кто вышел за околицу, тот счастлив был и пьян,
но вот он пожил толику и стал не алкоголиком,
а попросту сорвался вдруг в злой жизненный капкан...
вчера позаграничные, сегодня чуть столичные,
но сплошь провинциальные нездешние миры
заявят имя личное и вывернув поличное,
не явят в мире прожитом - ни счатья, ни халвы...
но выскребут суспензию, как горькую лицензию
с оскомою из прошлого и приторностью дней.
и останут огорошивать всех тех, кто прожил дешево
весьма прибитым шешелью обильем новостей.
провинция колотиться, а бабы отрожавшие,
уже давно привыкшие к окрестной суете,
вчера еще дрожавшие, сегодня жизнь урвавшие,
они читать негожие о вечной маяте....
- Я очень настороженно отношусь ко всем внезапно притихшим вчерашним врагам. Что-то у них за пазухой мне не нравиться... Вот почему в подобный новый мир я не верю... НЕ ВЕРЮ! Стар уже доверять... Еще с девяностых, водораздельных навечно.
Несло их вечно по каким-то лесистым склонам с какими-то сумбурными фантазиями и лихачествами в голове. Они не смели, не хотели и не желали быть жертвами, разрушали чужие семьи, разоряли чужие гнезда, награждая нерадивых крепкими европейскими венерическими коктейлями, которые в Германии и Польше запросто лечились одной лошадиной таблеткой, а вот в Украине превращались в проблему. В целый букет проблем, и оттого милашки вновь пускались в бега, чтобы рано или поздно стать кельнершами где-нибудь в Брюгге или в Гданьске или продавщицами тюльпанов на Кресте. Если обнаруживался СПИД, они тут же стоически уходили в уборщицы всяческих столичных кафе.
Иное дело мужчины. Один из них крайне громогласный на мелком ходу полу-подростка писал белогвардейские стишата и был дипкурьером между Киевом и Парижем. О Париже говорил выразительно и грустно, почти тайно, вкладывая в каждое слово сакральный смысл оккультного знатока. Но меня подобный Париж не прельщал, а даже отталкивал.
Ведь в девяностых годах 19 века на грандиозной Парижской выставке всяческих промтоваров побывал мой прадед и где-то на Эльфелевой башне, в парижском поднебесье признался в любви молодой модистке, предложив ей руку и сердце, но она предпочла шить в Париже женские панталоны в ателье самой мадам Круазье...
Панталонный салон мадам Круазье в моей башке не смыливался в сакральные парижские подтексты басовитого дипкурьера - поэта. Я его тихо и упорно в себе смеял. Но красок поэтических тот прибавлял. Иное дело, однажды одна поэтесса вырвалась из Киева в Майями, затем еще одна в Женеву, Барселону, куда-то в Португалию, Испанию и понеслось...
Но та первая, написав пачку опубликованных в киевской прессе эристол с эпистоляриями вернулась в Киев и даже вышла удачно замуж за театрального и теле-продюсера, оставаясь прекрасным человеком и сострадательным другом. А вот поэтессы. Они не умели и не смели прощать Киеву размеренную на долгие десятилетия нищету и тупой украинский снобизм феодального национализма. Такой дохлый рафинад кушайте сами, говаривали они за столами у своих мужей иностранцев - швейцарцев, испанцев, португальцев, испанцев...
Я же находил снобизм прямо на киевских улицах. Пседоевропейский снобизм, показывая и открывая столицу старым голландским ухажерам за нашими киевскими кокотками и молодым бестолковым итальянцам, которые в ту пору часами искали холодного пива в расжареном летнем городе и находили только тарелку колотого люда глубоко под вечер в каком-нибудь традиционно совковом ресторане, где они на килограмм льда умудрялись выпивать бутылочку болгарского сухого белого кисляка...
И всё же самые удачливые бежали в ту пору в Москву и там загибались литературными неграми за 400 долларов в месяц, тогда как и в Киеве уже бывали вакансии и на 500 и на 700 баксов и их порою занимали ныне известные поэты, вчерашние глубокие провинциалы безо всяких голубых да розовых на сей счет иллюзий. Их жесткий прагматизм выжимал из них желчь и они навсегда черствели...
Вот такая Европа предопределялась как уход в некое поэтическое безмолвие, хотя именно из Европы замужние поэтессы привозили прекрасные итальянские, швейцарские и португальские издания своих поэтических нив. Но никто не говорил себе - жопа! Это были продукты иной цивилизации и при всей своей эстетической красивости всем нам они были просто до сраки.
* * *
Вот оно время потомков. В моде – слияние лун,
горные велосипеды, и олимпийский июль,
стейки и мидии в супе, морепродуктов квашня,
наркобордель в Гваделупе и не пустая мошна.
А корифеи-поэты сверхиронично и зло
в годы циничного гетто точат своё ремесло.
Мы говорим без обиды, стейк подтекает в соку...
Впрочем, имеются виды слопать его под рагу.
Ханжества веки далече, в моде отпетая рать:
ноги забросив за плечи, шустро идёт воровать.
А не урвав ни на йоту, вырвет кому-нибудь глаз,
или, что проще, в охоту, сбросит с Земли как балласт.
Вычислит в миг, закопает и прикатает катком…
Впрочем, иной раз бывает счастье коньячным глотком.
Слушать чужую браваду мне по годам ни к чему -
слышал судьбы канонаду, мерил беду наяву.
Но не писал ироничных устрично злых буффонад!
Мидии в супе? Отлично! Черные клоуны?! В ад!!
Хватит нам ёрничать, братцы, – те, кто способен творить –
нам ли в шутах оставаться, нам ли баклушами быть?
Снился мне сон тривиальный, будто бы средь баррикад
я восстаю эпохально против земных буффонад,
против кичливого века, против резонного зла в день,
когда рядом со мною встала поэтов родня!
И велеречие эха выскребло души до дыр, –
искренней строфикой века правды восстал Мойдодыр!
- Мы жмем друг другу руки, мы обнимаемся, мы обещаемся видеться... И в душе посылаем друг друга нах! Ершистые, несоразмерные, озлобленные. Мэтры и полумэтры на взвеси времени. Кто кого... Кто кому интеллектуальных-то тырок даст, да по печени... Нас еще на расставили по порядку.. Не время еще... Мы ещё...
Полез посмотреть в ГУГЛ-ответчик: поэты девяностых, Киев, ХХ век.! Бред и идиотизм. Издатели! Только поэты-издатели Александр Кабанов журнал ШО и Юрий Григорьевич Каплан - издательство Ю, за плечами которого. кислое диссиденство и вечная апроксимация окрестных поэтических авторов под себя, величенького.. И стихи о велодроме образца 1913 года. Вспомнилось... Потому что нынешний классно спортивный мэр на эти выходные призентовал открытие этого старинного велодрома.
Юрий Григорьевич крепко наплевал в моей писательской биографии. Хоронили его в закрытом гробу. Гроб выставили в Доме актеров. Дочь поэта жила в Германии, жена поэта умерла от рака. Нашел служку. Та мыла квартиру, питала поэта... всяко... Пришел гражданский муж служка, нанес 33 ножевых удара. Зарезал мэтра как свинью... Кровища, объяснений необъяснимого, закрытый гроб и точка.
С его подачи я не украинский пысьменнык. И клич покойного:
- Сбегай-ка за шампанским, Велик... О тебе говорят...
И кровь старого глупого поэта пузырями... Помниться об этом писала Агния Барто в своих стихах о ворчащей маме-мышке, которую заменила воркующая тетя-кошка... Повсеместные ножевые удары. Старик метался по квартире, отбивался упорствовал, а антисемит-подонок резал его по антисемитским прописям незалежной в падлу страны, прикрытый тягныбоками, явворивскими и прочими...
Если честно, Каплана я не простил и НИКОГДА НЕ ПРОЩУ. Но такая жуткая смерть от руки местечкового антисемита ставит его в один ряд с Андреем Шевченко, Георгием Гонгадзе, Павлом Шереметом и Нснм Бузиной. Суки вы, литукраинцы! И имя ваше - бесчестие... И больно мне за вас, и горько, и страшно...
Спор двух евреев Штылвелда и Каплана был ПРОСТ! Была рукопись. Был известнейший литмэтр. Главоед ЛитУкраины. Помер!" Оставил рукопись об истории неньки. 600 страниц. Набор за всего в суку 60 долларом дали мне. Корпал три месяца - украинский, польский, латынь, иврит, старо-российский...
И вот Каплан заявляет, а теперь еще и правь! А хоть время было ГОЛОДНОЕ, а ему в ответ, БЕГИ ЗА ВОДКОЙ, Каплан, И ПЛАТИ ЗА ПРАВКУ, дядя!
- НЕНАВИЖУ КОДОВ ПЛЕБЕЙСТВА МЕЖДУ ДУХОВНО РАВНЫМИ!
- Ты у меня, в сукко, никогда не станешь членом НСПУ. Я бугор, ты хряк. - И точно прокатили со счетом 13:14... Все эти сучьи яворивские капланы потаповы... Но это дела земные... Но так чтоб мерзко УБИТЬ СТАРИКА! Все дни ПАРТОКРАТИЧЕСКИЕ СВОЛОЧИ.. Сволота...
* * *
Теодорик в плащевидном злате,
при хазарской сабле в златбулате –
Атлантиды падшей оберег –
в родовых сказаньях помнит шлюпы –
в них спасался всяк, кто не был глупым,
хоть не Ноев выдался ковчег.
Пройдены истоки новой эры,
но рабов печальные галеры –
гелионы римского добра
распылило время как колонны
древних храмов, где не чтят иконы,
идолищ ликует хохлома.
Там, поправ валы Вестиниана,
торжествуют скифы полупьяно –
Правнуки их – боричи Руси:
ратоборцы выступили в веси,
вал Гардарик вышел за Полесье
и пробился через татью рать.
Вот она Гардарика святая
в бастионе чудо-городов –
сонм валов Змеиных протекает
сквозь резную патину веков…
Юрта плащевидная под небом
застилает звёзды мягким пледом…
* * *
Розпрягайте, хлопці, рать чужинську,
хай не марять світом українським,
Це коли ще буде Оріяна,
калинова, нова, сито-п’яна
Хай сприймає тать живеє слово
хоч деінде у хатках казкових,
Хоч як-небудь в світі, що між нами
йде в серця кривавими стежками…
- Никакие накипи боли не способны в одночасье стать мизантропией. Просто нас десятилетиями распинали на боли нашей земли, пытали болью, удушали, унижали, травили, лишали мечт -- мне на жизнь был положен запрет на профессию стать стационарным журналистом хоть бы при каком-нибудь мало-мальском проекте - журнале, газете, бюллетне или радио- либо теле- журналистике.
Вы слышите, вечно вчерашних с их вчерашними для моей земли идеями и комплексами вчерашней неполноценности, которые в них - иношельцах, как кость в горле застряли уже навсегда! Я и ненавидел их и буду ненавидеть всегда. И каждому такому пришельцу готов плюнуть в рожу, душу ядом той боли, в которой прошла моя неполноценная по заказу тех или иных хозяйчиков жизни жизнь.
Эта маршевая тараканья сволота сползалась в мою страну десятилетиями, переустраивала её древнюю под себя -манкуртов, дабы изжить из неё думающий мозговитый мыслящий тростник и породить эшелоны челяди для них и под них сволочей гунявых!
И сегодня она в своей падлючей страшной руханке наступают на последние анклавы духовности, сумевших выстоять на развалах Руины, руины и ещё раз руины. Но в нас уже пробудились коды стоических мудрословов, которые никогда не сдадут им последних редутов простой человеческой совести.
Убирайтесь по своим скотским норам! Украина простых людей возвращается и возрождается... Дело не в войне, а в доведении до войны. Дело не во Львовском мусоре, а в том, что за три года у рачительных украинских евреев, которых в 1941 году еще до прихода немцев истребил бесславный Бандера, уже бы стояли и пыхтели мусороперерабатывающие заводики и драка шла бы за каждую восьмитонную фуру львовского мусора.
Дед - ГУЛАГ, значит ВНУК - непременно ДУРАК!
Обрывается боль, как шрапнель, в человеке
и рождается Время похеривших Флаг!
Мы похерили флаг и совдепии лютой,
и дебилов привластных сквозь зол неуют.
Нам на торжище лет не сыскать абсолюта
наших светлых, грядущих, счастливых минут...
Ненавижу сегодняшний лик Украины:
это то, от чего непременно уйдем -
от дебилов во власти и лет домовины
и земным сопричастьем к себе оживём!
- Три года ТРИ ГОДА у них во Львове была руханка... Туда и сюда... А надо было раз и навсегда - прочь отовсюду, со всех пор израненной Украины. Правительственные дегенераты НИ РАЗУ НЕ ПРИМЕНИЛИ ДИРЕКТИВНОЕ ПРАВО НАЦИИ - защищать свой мир, свою экологию, свою землю, свое небо, свою самость, прошедшую через Голодомор и Холокост, Гражданскую и две мировые войны, ГУЛАГ и огульный украинский, к примеру, госантисемитизм.
Мы начинаем прозревать в украденном у нас государстве, в которое нас привели безмолвствующими рабами. Но земля под ногами НАША, и небо над головой НАШ, и воздух, пусть и перегаженный Чернобылем и мусорными свалками, которые уже занимают 4,5% земельных угодий страны, тоже НАШ.
И тогда не нужна нам алчная изворотливая крове-ненасытная Европа. Сегодня НАМ ПО СУТИ НУЖНЫ ТОЛЬКО МЫ САМИ! Без тягныбоков и яворивских, без шлепер-премьеров и всей той шатии-братии, которая обсела властный Олимп страны, превратив его в некий общак-трансформер с майданной кровищей и прочими негараздами.
Ждать нам и пережидать всё это нам уже просто некогда. Отныне МЫ ВОЗВРАЩАЕМ СТРАНЕ СЕБЯ и говорим всем напрочь проворовавшимся: А ПОШЛИ-КА ВЫ ВСЕ ВОН! И Ляшко вон, и нерадивые депутаты, просто промолчавшие, вон!
Как только не стыдно украинским промышленникам! Миллиарды, лежащие под ногами могли бы поднять уже вчера первые сортопереработку мусорных куч! Это и дешевый биогаз для сельских котелень, это и вторично переработанные строй материалы - от дорожных до облицовочных.
И еще, как еврей, прошу не путать детей потомственных торгашей из Днепра с Детьми культурного еврейского пояса Украины - Одессы, Киева, Львова! Мы никогда не кичились своими мелко-торговыми предками, памятуя об их этических моральных завалах. Я всегда гордился тем, что в роду моей еврейской матери было восемь(!) поколений раввинов, а предки отца служили польской короне...
И я не боюсь повторять, что из моего многонационального фамильного древа уже в независимой Украине было ДВА МИНИСТРА! И это Родина моя, и за многое в ней мне стыдно. Но сегодня, когда юг возрождает 37 портов вдоль всей береговой линии, ЛЬВОВ не может, а скорее СТОИЧЕСКИ НЕ ЖЕЛАЕТ ВСЕМ КОДЛОМ ПРАВДЫВЫХ ГАЛЫЧАН СПРАВИТСЯ С ЕЖЕДНЕВНЫМИ 37 8-тонными кучами мусора!
Что нас ожидает? Пишут, что на смену государствам придут гардарики ГОРОДОВ, и эти города уже сегодня всем нам надлежит свято лелеять, ибо это материальные вершины нашего духа, достояние древнейшей мировой нации, шедевры, поставленные на века - архитектурные и духовные. Эх, мы... Да и эх, вы к нам в очередной раз приблудшие, высасывать нас до последней капли крови.
* * *
Стихи читают о Марселе: не та эпоха, жуть и страх.
И век не тот, не то мы съели в соплях, амбициях, словах.
Сленгуют в галицийском раже инопородные скопцы -
они ещё не жили даже в сонливой патоке юнцы.
Они читают о Париже, где разве были горсть минут:
всегда в портье, прислуге, рыжих - всегда в изгоях с ла-калут.
У них и перхоть, и наколки - от жопы целый материк -
русалки, бляди на двуколках и кряж дубовый, что поник.
И много жолудей, что даже и у сосков кофейный дух.
эрзац-дубовость в юном раже - шестерка пик р под лакалут.
Хоть нездоровое дыханье и Кацапетовка в крови,
они едва ли ни в нирване вещуют пришлым: се ля ви.
А те стоят, как к мавзолею - проходит книжный Арсенал.
Вот-вот взорвутся - я фигею! - и Сатана придет на бал!
И будет чтить чтеца такого с его рекламным лакалут,
как очень вздорное жаркое - не проглотить и не срыгнуть.
Париж под львовскою насадкой на Липках киевских - фураж.
Его жевал бы, хоть не сладко смотреть на глупый макияж.
Штудей - шкворняк и недоучка пришел сюда на эпатаж.
Я тут же взял тетрадь и ручку ему ответить: баш-на-баш!
- Сегодня вновь схлестнулись с друзьями - русскоязычными литкритиками и поэтами о сути ново-европейского слепка Европы. Слепок, как слепок. Во многом перебор, никакого исторического пионенрства.
А вот на предмет присутствия юмора у убийц и террористов, то один поэт вслед за юристами и психологами про- и контра- совка утверждает, что они вообще не приемлют никакой юмор, тогда, как проевропеец парировал, что у них есть свой особый, не приведи Господи, юмор висельников. Этот юмор разрыхляет наш общий мир кодами ненависти и желчи, кодами КАТЕГОРИЧЕСКОГО НЕПРИНЯТИЯ СТИЛЯ И СМЫСЛА ЖИЗНИ соседа-оппонента.
Убойно то, что у каждого народа или у каждой особой группы населения своя идиомическая грань ОТ ПЕЧКИ. Англичане сленгуют от корабля, моря, пеньки, русские от стоеросовести и древовидности, американцы орлово-бычьи с пустынными койотами и нотами безбрежности суходольной, гасконцы с распухшим желудком и пармезанности женских туалетов... Тут еще те ступени и степени градации, но юмор Марк Твена, Бронислава Нушича и Остапа Вишни одинаково понятен, как и юмор каеадца Стивенна Ликкока и чеха Ярослава Гашека и русского Салтыкова-Щедрина. Нам нельзя не прочесть НАЦИОНАЛЬНО Историю бравого солдата Швейка, историю города Глупова и госпожу Министершу. А вот Иван Котляревский и Вергилий сродни милой и родной европрейской традиции.
У Гашека, Фучика, Твена есть несколько рассказов с совершенно одинаковыми сюжетами! А хохмы Бкрнарда Шоу сродни спичам Михаила Жванецкого, А уж в области язвительного сарказма мы впереди планеты всей. Тут и Штылвелд... И неужели Сирано де Бержерак... А приключения солдата Чонкина Войновича написан на исходе из недр совка новых и старых этносов. Какие таких новых? А забыли - мы советские!
Так вот, в конце двадцатых прошлого века по плану Феликса Джерзинского сирот Гражданской войны взяло под себя НКВД, и явившее новый сиротский этнос, к которому примыкали дети Гулага и повоенные сироты. Это только в Украине таких людей совкового этноса - не знающих иных родственных связей сегодня в одной Украине не менее 300 тысяч человек. По другим данным - от 1,3 до 2,0 млн. человек!!!
Дети-сироты, дети интернатов никогда не станут номинально украинцами до тех пора, пока УКРАИНА не подложит под них свои коды. Спросите, сколько за время третьего Майдана и бойни в АТО погибло этих самых сирот, от имени которых пытаются вещать "киевские" галицийцы. Читайте о галицийцах в приключениях бравого солдата Швейка. Низведенные имперской Европой до стадии биомассы, они были превращены империей Гасбургов в убойное мясо в маршевых ротах.
Столь же определенно поступал с галицийцами и немецкий фашизм. Удивительно, что в национальном порыве и Майдане, и вАТО они держали боевой первенство патриотов, в то время как их вожди захватывали духовные вешки древнего литературного Киева, диктуя ему свой норов и нрав. Мы их не приняли, не смотря не интеллектуальные шмаркли. Всяк сверчок знай свой росток. Не станем соплями мерятся.
(продолжение следует)
Комментариев нет:
Отправить комментарий