Юрий Контишев: Я знаю, Бог меня полюбит

Я знаю: Бог меня не любит. Несу потерю за потерей.

Всю жизнь обманывают люди, А я им снова – верю, верю!

Меня уже не переделать! Я  весь наивен и изучен.

А бог мне открывает двери, и  любит, потому и – мучит.

*     *     *

Долго будет Вселенная огорчаться вселению

Человека в Галактику на планету Земля.

Баламуть вожделения... Повсе-место-имение...

Чрево-ядия практикум... Бес – в ребро и – Змея...

А ребро – пола женского... От Адама сбежавшая

Эта дама фривольная заблудилась в грехе.

Мать поручика Ржевского, после блуда рожавшая,

Неприлично запойная, с головой – налегке.

Под молитву уснувшая, вся тоскою увядшая,

Ты неубранной скатертью обернула меня.

И тебя бы не слушал я, если б женщина падшая

Не была б моей матерью под названьем... Земля.

*     *     *

Долго будут мне звёзды задаваться вопросом:

Почему – несерьёзен? Почему – не поэт?

Я пролью свои слёзы на упавшие росы.

И ответов не будет. И стихов, тоже, нет...

Я много пОжил. Много знаю. И я – законченный... поэт.

И моя хата – где-то с краю. В литературе. Впрочем – нет.

*     *     *

Безысходность моя – так печальна,  что, когда от себя я трезвею,

Ухожу я в себя, изначально. Только руки немного немеют.

И, по белому облаку снега, я, подошву устало втыкая,

Ухожу от уставшего бега, и тебя, на ходу, выдыхаю.

Что-то ангел начал мне перечить, унося любовь свою в горсти.

Ты меня прости за этот вечер. Я – не твой! За это и прости!

*     *     *

Время, наполнив собою события,  бремя последствий влечёт за собой.

Нам достаются чужие открытия, карма чужая с чужою судьбой.

И, уставая порою от лени, я  тление жизни пытаюсь разжечь.

Новые цели – в ином направлении, словно вином растекается желчь.

Я избегаю плохой информации. Каюсь – пытаюсь ай-кью сохранить.

Только здоровье моей русской нации связано с водкой в единую нить.

Выудить – сложно! И вынудить – тоже! Русского Гамлета – пить иль не пить?

Экстравагантна вакансия рожи, Трезвой до боли. Ай – Петри – етить!

И геометрией нас не измерить! Душу храним, как Кащей в сундуке.

Веруем в Бога и хочется верить в линию жизни на левой руке.

*     *     *

Поменьше б в женщине – отгадок! Побольше б – тайны и теней!

Ведь мир и так, порою, гадок и, без загадок, он – скучней.

И там, за кадром мирозданья, сдаётся мне : прикрыты двери

Не зря! Не зря сокрыты знанья – о Боге, о Любви, о Вере.

И время не пришло открыться своими тайнами Вселенной,

И в тайну так легко влюбиться, и быть хмельным в любви и пленным.

*     *     *

Тебе свой поцелуй не посылаю  – его я спрятал в предыдущей жизни.

Я полюблю… кого-нибудь. Не знаю. А, может, никого. Лишь только свистни!

И ты придёшь, нелепая такая. И мне напомнишь: Кто? Куда? Откуда?

И  в этой жизни в смысл её вникая, я всё прощу. Ты только – не зависни!

*     *     *

Мимо Машиных дверей  я без шуток не хожу.

Может, чем их и обмажу. Только – чем, потом скажу.

Жанна мне – намного ближе. Помню Жанну в неглиже.

Я хотел быть ейным мужем. Жанна – замужем уже.

Иногда, гулял я с Инной. Жалко – с Галькой изменял.

Янка? Та, вообще – индиго. Любка – Петькин идеал.

Марфы – нет, вообще, в именьи. (В смысле – с именем таким!).

Сонька мне на день рожденья подарила ствол. Прикинь!

Марта в марте убежала  к Карлу, с Анькой заодно.

Лидка? Та, вообще – шалава! Нинка? Та – ушла на дно!

Катька, своей дочке Вике, силиконит всё подряд.

Люська? Та, вообще, не выйдет... Замуж...А, хотя...Навряд ль...

Олька – у меня – на койке. Надька вышла в туалет.

Людка роется в помойке. Дашка – бомж, уже пять лет.

Рита убежала в Ригу,  мусульманина убив.

Настя сделала интригу, мужа Верына отбив.

Зоя делает прививки, Белла...доня на ходу.

Таня делает наколки Инне. Где – то между дуг.

Дуг надбровных. Зинка знает. И томится Томой взгляд.

Элка с мамой – зай с Мазаем! Фёкла лижет – невпопад.

Ксюша? Та – вообще, как мерин. В телевизоре мИркует.

Алка – б... А Свете – терем. Пусть она в нём и – блефует.

Ленке – лень быть просто бабой! Стелле стелится перина.

Софья – на софе с диваном. Вот – такая, брат, картина!

*     *     *

С неба падают звёзды, так банально и просто.

С неба падают звёзды, не боясь высоты.

Только Вы,.. то есть – Ты, Как всегда – несерьёзны

и коварство курьёзно избегает мечты.

Виноградные грозди набухают соскАми.

Со скамейки влюблённых я уже не сбегу!

Поцелуй твоих губ. горьковато-солёный,

я, разлюбленный Вами, навсегда сберегу.

Берег левый мне живо, вдруг, покажется правым.

Исправляю ошибки, исправляю судьбу.

Мне играть будет лживо, в зеленеющих травах,

богомольная скрипка, офигевши от фуг.

Филигранно побрившись, я предстану всевышне -
увядающей вишней, не в соку, но – с сокур.
И наскучивший Кришна скажет мне : это – лишнее!
И уйду я за тыждень[1], стих прервав на скаку.

*     *     *

Ты бежишь от себя, от любви и надежды

В суету серых дней и в тоску вечеров.

Где – твоё озорство, бесшабашность, как прежде?

Ты кидаешь семёрки судьбы на зеро.

А на озере, в образе лилий цветущих,

Окружённых химерой непрожитых чувств,

Пропадает любовь – в настоящем, грядущем…

Да, и в прошлом, а впрочем, о нём – не хочу.

Потихоньку туман рассосётся по миру,

Оставляя на душах и мыслях следы,

И другой улыбнётся тебе, как кумиру,

Но останется в сердце вина суеты.

*       *       *

В жизни происходит всё наоборот:

То не строит скрипка, то душа вразброд,

То мозги  в запое, то я сам  в пивной,

Где-то в чистом поле я бреду домой.

Не найти мне брода и в себе  изъян

И – какие ноты я в судьбе изъял,

Не настроив скрипку вовремя на лад,

Не с судьбой в обнимку, в с кем-то  невпопад.

И скажу себе я: Юра, дорогой!

Ну кому ты нужен – путаный такой!

*       *       *

Я постучал к тебе, шумя безбожно.

Потом увидел: дверь-то – нараспашку!

Стал раздевать тебя, так осторожно...

И вдруг увидел: ты-то – без рубашки!

Хотел к коленям я твоим прижаться...

И ноги вдруг твои увидел в небе!

Эх, мне бы так  почаще ошибаться!

То я тогда бы одиноким не был!

*       *       *

Я грущу. Меня не ищут. Сам себя в себе ищу.

Снова выпил я – на тыщу. И в бюджете трепещу.

Разобраться б в инвентаре! В смысле – грабли обойти.

А то – бью себя по харе, вместо : "Доброго пути!"

Всё. Опять – капут! Устал я. Бросил пить – в стихи.ру.нет!

Для питья уже я – старый. Для стихов, пока что,- нет.

…   …   …  

(Пишет будущий поэт).

*       *       *

Я был счастлив! Что такое –  счастье? Это – если – крылья за спиной!

У меня в глазах слезит от страсти. Страсти, недолюбленной тобой.

Я, любой, уйду в недостраданье, В недопереполненность тобой,

И твоё увядшее рыданье Унесу, как крылья за спиной.

*       *       *

Ты немного напутала – не было там преферанса!

Контрабас, точно помню! И даже отметился в нём!

После спетого с Эдичкой Пьехой со сцены романса

Много пили чего – то, оставшись в гримёрке вдвоём.

И в какой-то момент, безответственно, что-то прижало...

За шкафом – контрабас, ну, и он меня выручил брат!

Пьеха сразу уехала или, скорее, – сбежала.

Что ж, резонно! У Пьехи на музыку – собственный взгляд!

Контрабас, он не раз выручает по жизни артиста:

То в нём прячут бутылку, то женщину, то...,что потом...

В этой музыке так перепутано всё и ветвисто!

И всего – то семь нот! А какое ехидство, снобизм и апломб!

Ну чего Вы корячитесь, моцарты и фейер...бахи?

Все мелодии мира давно сочинили до вас!

И стою я – поэт – музыкант!...Без штанов и рубахи

И пытаюсь нащупать в искусстве в ночи контрабас...

*     *     *

Пришёл я домой усталый, А там нет – ни пива, ни мыла!

Куда-то пропало сало. И ты улетела, милая!

Я вышел в расстройстве диком, улыбку забыв на кухне,

Увидел, как сзади тихо любовь, улыбаясь, тухнет...

*     *     *

Бреду я со Звезды Соседней, А ночью – столько в мире звёзд!

Я – Метеор.олас последний! Мне стыдно в мире Ваших грёз

Лететь кос.м.ично в бездне Теми Средь Галактических Весей

И ждать из Солнечной Системы для Центра Мира новостей.

Да! Я, слегка, – космогеничен! На то я и – Метео.лас!

И я – один! И – единичен! Я – Ваш удел, предел для Вас!

И в Запредельном Единенье, касаясь Вашей звездоты,

Из темноты моих сомнений, вдруг – взрыв Сверхновой Пустоты!

Вот так в смятенье и смешенье, роняя Новые Миры,

Мы всем рискуем ради Тени твоей божественной Дыры.

*     *     *

Один мой знакомый поэт (Но вам он – совсем незнакомый!)

сказал как-то, между котлет (Был ужин не очень скоромный),

Так скромно, рукав теребя: - Меня уважаешь, приятель?

Красив я – от носа до... (Зря! – Там рифма фривольная, кстати!)...

Но я , молчаливо жуя (Я пищу, немея, вкушаю),

подумал : КрасИвее – я! Особенно – с нижнего краю!

*     *     *

Я прибежал к своей любви, где долго не был...

Взорвались, сдуру, фонари, в придачу – небо!

Остатки утренней зари слепили душу.

И всё, что у меня внутри, впустил наружу.

Тьма поглотит мою печаль, твоё сомненье,

Что – я – последнее, едва ль твоё спасенье...

2010-11 гг.

---

[1] Тиждень, укр. – неделя