Веле Штылвелд: Птичий остров, фен-исповедь, часть 6

Веле Штылвелд: Птичий остров, фен-исповедь, часть 6

Ирина Диденко: Птичий остров - графика

Сам я гаразд сейчас сесть и рубануть нечто основательное с устатку, или хотя бы прикормить червячка, но на кухне мне предложили только  керамическую белую чашку с ровными ослепительно чистыми краями с туманоидным пойлом. А печенную картоху велели ждать... Такое меню, и к нему особые правила...  На кухне двое из ларца. То ли братья, то ли братские души, то ли унисекс-парочка...из  тех еще работных ребяток. А всё почему. У одного в личном владении отменный, складной финский нож для диверсантов, со смещенным центром тяжести. Такой и в тело входит как масло. И, как видно, прежде точно входил… Потому что нынче именно этим ножом на дровяных колотых палениях режет владелец ножа некие покаяния. Для этого расщепляет прежде наколотые дрова на дощечки, а затем режет до того времени, пока второй братец, из-за отсутствия такого же ножа не исхитряется и  не бросает эти дровяные дощечки, изрезанные бесконечными словами покаяния, точно прямиком на мангал, где там уже они пылают до угольев, на которых второй приятель непрерывно печет столь же туманоидный по виду и по вкусу картофель.

Случается, что тот первый, который таким образом кается, режет себе внезапно ладонь, и случается, что и глубоко,  и тогда его приятель посыпает раны своему прижимистому другу пеплом, в котором есть и от картофельной шелухи, и от спеченных на костровье палений... Таким образом, целятся раны, а картофель так никто и не чистит, хотя у дома криница чистой воды, а на кухне бездна всяких кастрюль...

Под крики прибрежных птиц наконец-то ем так-сяк испеченую на мангальных угольях картошку, которую сызмальства не люблю. За что любить, когда в интернате наблюдал многократно пакгауз кухонный с ослизлым картофелем, который растекался по рукам картофельной затхлой сукровицей и вызывал приступы тошноты. Эта тошнота осталась во мне навсегда. С тех пор, сколько бы ни был сухим с виду картофель, я ему не верю и подозреваю в рожденной гнилости... 

По дому сомнамбулой бродит седая девушка (женщина (старуха)), которая всё время зябнет. Я словно слышу её внутреннюю мантру: "Холодно мне холодно", и не желаю понимать - отчего. Но она сама демонстрирует у стола свои посиневшие руки и тут же жалуется...

- Я всегда умудряюсь терять одну из двух варежек. Обычно – «Кельвин Кляйн». Это традиционные рождественские варежки. Мне их дарили с детства. Затем я шла лепить снеговиков, и варежки промокали. Затем бабушка одевала эти мокрые варежки на аккуратные маленькие баночки из-под яблочного, вишневого или сливового пюре. Но иногда от печного тепла одна из двух баночек взрывалась, и бабушка выбрасывала тогда и банку, и варежку. Так у меня оказывалось много многоцветных варежек, но всегда только по одной штуке… Но затем наступила эра баночек из-под пепси-колы. Это были очень аккуратные жестяные баночки, но с ними любил играться чисто по-ребячески маленький чау-чау. Он и загонял обычно одну из двух баночек в какой-нибудь крайний угол.

Это только  у людей в комнате четыре угла, а песик всегда искал пятый угол... Когда десять, а когда и сорок минут...  Не верите, тогда откуда же это московское: «сорок сорока церквей»... И что главное, все до единой – «у чорта на Куличках». И даже не потому, что московские, а потому, что  попросту из жизни загрёбной, под себя жадно гребущей...

- А чему вы, барышня, удивляетесь... Это ж от имперского аппетита, переходящего в вечный собачий голод. Да вы ешьте, ешьте. Картохи на всех хватит. Хотя у меня вся эта печенная хрень уже давно в горле стоит. Я бы и пюрешку подъел, так вот ведь он чорт несговорчивый, ножичка не дает...

- А вы не чертыхайтесь, пожалуйста. Мне и без чертей холодно, холодно, холодно...

- Так вы выпейте чаю, - предлагаю я неожиданно. - Вон ведь здесь в чем закавыка - каждому своя кружка керамическая положена.  А к ней набор пакетиков заварок всяческих да еще разнотравий... Хошь - чай, а хошь чеброк пей без устали, пока не согреешься...

- А если внутри холод стоит... Что тогда?

- Тогда это к нему. Вон видишь, он режет молитовку на сосновой дощечке... Поговори с ним разрадит, - советует картофельный дока…