Веле Штылвелд: Сага о марсианском посланнике-3

Веле Штылвелд: Сага о марсианском посланнике-3

Сразу нашлись и соль, и кому-то присланный небольшой шмат копченного украинского сала, так как к опростоволосившиеся диспетчерам присоединилось еще парочка шоферюг: украинец да горный еврей – лакец, у которого в подбрюшье оказалась синяя медицинская грелка с чачей. В стройотряде многие категории военнослужащих были функционально более раскованными, чем того требовала тогдашняя воинская дисциплина. Вот и дошли эти четверо только на вечернюю полковую поверку. Рагу и чача оказались знатными и развязали всем языки.  Особенное удивление вызвали, и весьма немалое, две кассеты американского кинофильма "Слэйд два", купленные еще до армии на толчке,  как они обнаружились в деревянном совковом прошлом никто толком не ведал.

Длинновязый Володька Гудимов безыскусно рассказал своему курчавому армейскому корешу, что работал он прежде в закрытом ракетном центре в Дубно, где был центр по изучению инопланетных объектов, регулярно падавших с орбит не всегда в виде перегоревших окатышей. Как-то с французской Сахары был привезен осколок сошедшего с земной орбиты очень древнего инопланетного зонда. Рассчитывать его траекторию падения, и иные секретные параметры поручили молодому аспиранту, и тот выдал результаты и по химии, и по баллистике, и по астрофизике. Пять генералов пришли подставить свои подписи под готовым отчетом. Место для подписи Владимира Гудимова не оказалось. И тогда он скрыл часть параметров, тем просто обесценив отчет, за что и угодил в авиастройбат на полтора долгих года. Потом, правда, все выправили и признали его работу правильной, и по выходе из авиастройбата Володька Гудимов стал водить персональный собственный джип.

Сколько не моделируй марсианские хроники, в реале они ужасны. На старте первых марсианских экспедиций мы часто хоронили членов экипажей многочисленных пионерских корветов, пока в ООН окончательно не запретили высадки на Марс колонистов, туда мы только спускали их с тем, чтобы похоронить. И то были достойны похороны, потому что там, где умирали их земные тела, рождались и роились, росли и галопировали колонии земных бактерий, хоть для них и посмертных, но земных, присыпаемых красным песком и переносимыми буйными микрометеоритными надпланетными вихрями.

Сновидения переходят в дрожащие миражи со стойким марсианским привкусом ярчайших фиолетово-синих рассветов, но чем и как реально зацепиться за Марс?

И поныне на земле бредут по инсценированному марсианскому подиуму толпы энтузиастов со всех уголков планеты, в надежде вновь и вновь быть отправленными на Марс, который столь неприветливо встретил первых землян в тридцатые годы двадцать первого века.

Не обман ли тот же самый кошмар? Не сошел ли Дервиш с ума,  или сам Нган, проецирующий сны своему рациенту?

У нас на земле последний марсианин Нган был решительно против этих поспешных экспедиций. Он регулярно и много мне об этом транслировал. После крушения своей межпланетной хронокапсулы где только его не носило: и в мезозое, и в палеозое, и в конце сороковых прошлого века. Но всегда его информационные ниточки тянулись ко мне, поскольку именно он рукоположил меня в звездные дервиши.

Да, это я - Дервиш. Но микрометеоритные потоки уже не пронзают моего тела, а солнечная радиация не сжигает каждые пятнадцать минут мою напрочь земную плоть, а красные пески не вырывают куски этой плоти с мгновенно закипающей кровью, но вот слёзы, бурные горючие слезы по дерзким любознательным предкам размягчают мои сны из будущего. И тогда я рыдаю! Взгрустните же и вы обо мне, потомки мои. Я не исследовал Марс, я просто проживал его во сне на недочеловеческой планете Земля. Так дайте же мне проснуться и пробудиться от боли. Я им говорил, Нган, я много раз им повторял: не выходите из дому, не совершайте ошибки. Но они приоткрыли дверь в ящик Пандоры, и дверь оказалась крышкой. Вы после этого еще как-нибудь спросите, почему Пандора? Потому что Она – Пандора однажды их и прихлопнула.