Веле Штылвелд: Сказка старого человека

Веле Штылвелд: Сказка старого человека

Нарисуй мне с лаской солнечный альков.

Мир теряет сказки старых чудаков...

С детства у меня работал только один автоответчик сердца – аид. К украинцам широчайший спектр чувствований, но ни одного такой же сердечной силы. Смерть человека - веха в истории семьи общества близких и сос-страдательных. Я никогда не забуду, как хоронили мою еврейскую мать... Первыми помянуть усопшую Тойбочку со своими продуктами и соболезнованиями пришли мои тихие соседи – украинцы. Просто нельзя людей регулярно превращать в зверей... 

Просто всем нам пора остановится и в чем-то общем устаканиться. Но именно всего этого нет. Есть намеренная стариковская безысходность... непробиваемая, лютая... хотя еще и не давит за горло. Вот она себя никогда и никому не прощает - ни мертвым, ни живым...  словно фонит… Но фон опять и снова недочеловеческий... Радиоактивный фон нашей родины... Морально токсичный – на выжег. Вот это и отвратительно... После смерти матери я много лет ношу камень в сердце к любой одинаково бессердечной украинской власти... В этом моя горькая и тихая правда...

Безумцы, самые тяжкие еврейские погромы прижили прежде Вильнюс, Киев и Кишинев... Что же вы сегодня несете, съехавшие в Эрец и избежавшие... горе-дружбы народов... До недавно в Украине не приживались только турки... А вот системное изгнание евреев с Украины – «доконанный» факт. И оттого в политике Украины столько фанерно-бесчувственных еврейцев, а синагоги наоборот и вовсе признают только своих. Это страшный полураспад эпохи алии. 

Для ясности, сам я навсегда только советский еврей! В последние годы ко мне ещё тянутся этнические украинские поляки. Поскольку во мне есть и польская кровь – потянет. От украинцев после воочию виданного на майданах – дистанцируюсь с любовью, но... Однозначно... Хоть как это не жалко, но в них пробудили нечто первоприродно страшное и штормовое... и по этическим, и по гуманитарным меркам...  Но не по меркам развязанной Путином войны… Так что я еще на треть и этнический украинец и далеко не манкурт... Вот только в стадо не прусь... Не по мне это и унизительно очень... Я честно свой – разэтакой да этакий Агасфер киевский из древнего Самватса-да-Игупца…

А душа Киева – музыканты! Мы отправляемся на музыкальную прогулку по осеннему Киеву. Этим сказано всё – графитти, музыканты и некий народный хор, прославляющий Иерусалим... Я буду снимать их вечно! В антикварной лавочке Андреевского спуска – ой, только не снимать, покупать, пожалуйста! Так вы говорите, Веле, шо вы козак... Или черкес... Или масон... Я шо-то вас не пойму – вам кинжалом махать или таки сакрально ритуалить... Шоб там не было, только не порежьтесь, если что – вас тут не стояло... Миль пардон-с, но закаты дня обычно достаются влюблённым... На том и полный абзац.

Тум-балалайка, тумбалалайка, Иерусалим священный наш град... – А вы что подумали... Во поле березка стояла... На Евромайдане? А ни в жисть! Песня - хоть тресни! Бабки-то родненькие: то ли сектантки, то ли шептухи... Милейшие существа... Хотя есть и в Киеве свои балалаечники... Как бы и Русь... но Киевская Русь! Тем и значима!!

Наверное, самое время поведать вам сегодня про лодочки. Было время, когда эта женская обувь была настоящим фейсом эпохи... Нет, поверьте, в семидесятые годы прошлого столетия у советских женщин не было ничего более выразительного, чем лодочки на ногах: они делали эти ноги совершенно неузнаваемыми в иных вариациях. 

Если ты видел женский ноги в лодочках, то ты уже не воспринимал эти ноги в кроссовках, в качестве которых выступали резиновые тапочки на манной каше или в сезонной обуви на высокой платформе. Поверьте мне, всё это уже было не то. Но в начале двухтысячных годов лодочки навсегда, казалась, пропали, а сегодня вот всплыли как антураж беспокойного октябрьского дня. 

Кто-то вынес и выбросил целую коллекцию этих женских лодочек, и их таскали по окрестностям двора всяческие бомжи, да так и бросили, когда я возвращался из магазина, они лежали неприглядными кучками с вылизанными до блеска внутренними белыми балыками, с которыми соприкасались чьи-то женские пятки.  Одни такие лодочки были покрыты скромными полевыми цветами памяти даже на Трещине людям не так просто сдавать на утиль своё прошлое, а также прошлое своих сестёр и матерей, женщин и жён... 

Иногда проходящие мимо взрослые мужики едва ли не плакали... Эти лодочки не могли спасти это очередного всемирного потопа, но могли уплыть куда-нибудь корабликами последних надежд в прошлое, некая бомжиха, сделал заглавный глоток стала поливать доставшуюся ей кучку лодочек водкой, затем пыталась поджечь… Тут уж на неё набросились окрестные старухи и отогнали как шелудивую, кто-то перекрестился кто-то обошёл стороной кто-то тяжко вздохнул, словно в эти минуты у всех нас отбирали всем до боли знакомое ветхозаветное прошлое... На том и аминь!

Быть почти 70-летним несостоятельным стариком стыдно. За плечами годы труда, веры, надежд, а сегодня надо идти бомбоубежище самое настоящее и единственное на массиве по объёму раздолье, а, по сути, ужасно холодный бетонный пол, отсутствие лавок, присутствие каких-то сельских женщин, которые фрахтуют небольшое количество имеющихся лавок под себя, под своих товарок, когда начинаешь объяснять, что сидишь, потому что у тебя почти 70-летнего ишемическая болезнь сердца и приклеивают языки к нёбу, присёрбывают соплями, хабалки... И это в Киеве? Почему по прошествии восьми месяцев в огромном бомбоубежище под поликлиникой не поставили самых обыкновенных лавочек парковых не показных я это просто не могу понять... X-park на Десне облагородили: появились дорожки из керамической плитки, а в местах скопление спасающегося человечества все тот же беспредел. За 8 месяцев не сделано ничего. Нет не розетки для зарядки смартфонов не дежурного администратора не просто человеческого такта по отношению друг другу, обезумев по кругу цугом носится уставшие сорванные с режима дети -  много детей рожала Троещина... Ни единого социального педагога… А ведь проверить то эти ставки есть, и кто-то их взял под себя... Я с ужасом жду очередную тревогу, жена боится оставаться поднебесной квартире: от неё до поликлиники перебежка в полтора километра…Но ведь это же будет ночь, и никто не отменяет уже существующие ишемию и эту позорную пенсию минимальщика в прошлом чернобыльского учителя, в прошлом журналиста, в прошлом инженера-разработчика всяческих автоматизированных систем… Мы расчётливо и цинично убиваем старость убиваем наших стариков который тихо угасают между выводка орущих по сути ничьих детей... Вот такая страшная под пушка войны...

Себя я обрел, сегодня я писатель НФ-жанра, поэт и социальный педагог... Что мне еще желать? Суть стыда состоит в ином - за дикую недовоспитанность масс народных. Люди словно из вязкого клейстера недопоступков. Их поведение - это логика толпы, в ней писательское либидо убито напрочь… Хотя много детей - это здорово, они непосредственны, за ними интересно наблюдать, а их шум только в радость… А люди все разные, и ведут себя так как привыкли и как им удобно... Стоит ли их за это осуждать, когда  появилась возможность присмотреться к каждому ...

Осуждаю! Воспитывать детей нам, в ту пору постсоветским педагогам категорически запрещали. Разрешалось только учить. То есть сеять знания вне этического пространства. Это сейчас человечество наработало новую и очень полезную норму, что мертвые знания - это только информация. А настоящие знания начинаются там, где факты обретают прочную и по-человечески значимую этическую подпушку... Прежде всего, мы упустили не этих очаровательных расформатированных этой проклятой войной деток, а их бабушек и матерей...Так что я аргументировано осуждаю...