Веле Штылвелд: В подарок поэтическим фрэндам, ч.4

Веле  Штылвелд: В подарок поэтическим фрэндам,  ч.4

В глубоком Детстве моя еврейская бабушка Ева хотела назвать меня Ванькой, а украинско-польский отец – Мишкой, в память о своём брате младш+ом, усопшем во младенчестве. Из этого получился мой вечный литературный герой, он же  Альтер эго –  Мордехай Иванович... 

Мой армейский начальник – сержант-срочник, аид из Самары Давид Рохновский спас меня от заслания на Дальний Восток после ШМАС - школы младших авиационных специалистов в поселке Лебяжьем Ориенбаумского района Ленинградской области. В 1973-м году в окружной газете Прикарпатского Военного Округа "Слава Родине" , Львов – я начал публиковаться как военкор. 

После десяти лет ухода за чернобыльским инвалидом – мамой, которую я похоронил в декабре 2007 году, полгода не поэтил. В ту пору обе дочери: ни израильская, ни киевская, – не отреагировали на смерть умиравшей целое десятилетие в жуткой агонии бабуле. Тем не менее, я стал невольно естественным передаточным звеном времени, так временно и не принятый собственными детьми. Но время примирило и нас….

Наверное, судить всё же поэта дано, как видно, поколениям внуков и правнуков... И дочери здесь ни в счет. Пропоэтил, увы... А вот с двумя внучками я переговорил на прекрасном просто литом русском языке,  чуть более, правда, сказочным чем в обычной киевской жизни.

В последние годы у меня плохо получается улыбаться. Время скорее предложило мне маску белого клоуна с мрачненькой всегдашней гримаской на уставшем лице. Но кто-то должен быть в этом мире и в эдакой маске. Я принял ее и несу, как одну из пружин огромного литературного мира. У меня, увы, как и у всякого Творца, впереди нет уймы времени, но спасает сегодня то, что вызрела избирательность. Именно избирательности всего более и не хватает молодым. Отсюда такой разброс чувств и мнений... 

На что остается надеется, так только на то, что все-таки отыщется и в обозримом будущем такой осколок времени, на котором я всецело посвящу себя Творчеству. Всего менее я жду перемен... Перемен?!. В чем они?!. Копошась в литературе, в ком том числе  и в Научно-Фантастическом жанре, я натолкнулся на мысль ныне уже покойного мирового классика Курта Воннегута о том, что на смену революциям и войнам в конце второго тысячелетия пришла пресловутая великая... Перестройка, которая водила за нос человечество не одну тысячу лет... Это было сказано в пятидесятые годы... В США. Лихо! И ещё... Публицистику  всегда судят, прежде всего, по законам логического мышления! А вот Поэзию – по струнной партитуре Души.

Власть топ-менеджеров с идиотскими заманушками долбаков всеядных – агрессивных, мелких, неумных... просто убивала меня…Абсолютно точно таким же и представляется мне третий пол бездуховных нынешних управителей! Я же терпеть не могу нелюдей Третьего пола - пола жизненных мудорастов! Залиты восковой эйфорией глаза, но человек творит, и к пятидесяти это уже, о-го-го и слава Богу,  тот еще мудараст с внешним наносным мудрословием… Прочее просто туфта, не подлежащая обсуждению, ибо под лежащий камень и водка не льётся! Один из таких мне как-то сказал, я очень хочу просидеть свою дальнейшую жизнь за столом литературного президиума… А ведь казалось бы подавал при это надежды… И это было ужасно….

Как сам я лично живу?! В неком духовном тамбуре при тамбуринах... У меня обычно на бэк-вокале и на подтанцовке самое обыкновенное повседневное время... Вот и ношусь по жизни... Далеко уже не в поисках себя, а ответных себе сущностей...  Правда, многим этого не понять…

Отдельно не мешало бы поговорить о графике поэтического текста. Графика текста телеграфна, на пуантах, а текст лиричен... Здесь или-или... Голос автора, чем тише будет звучать, тем мудрее... Для начала неплохо бы и абзацы иметь... Текст, из надрывного сообщения переведя в стационарную плоскость просто текста по манере записи, можно довести до уровня небольшого чуда... Но графике текста неопытные и поспешающие почти не уделяют внимания... И это горько... и алогично... 

После смерти матери в последние годы пишу как бы рывками... Тяжела эта ноша... поэт... Амен код амен! Так причитали предки. Поэты, Вы обязаны писать много, чтобы передавить своим Творчеством многообразную окрестную серость! А вот зрительные и зрительские восприятия – в поэзии и прозе – это особый вид искусства! И даже в зарифмовках, как по мне, это всё-таки не всегда поэзия... В них, как и в акростихах, уже натянутые размывки, которые вымывают и губят поэзию в ущерб документальному восприятия. 

А это порой жестокая мука, и через нее не надо проходить, к ней надо просто проникнуться и еще глубже понять... Стоит ли писать спешно ресторанные стишата или всё же поэтить?! По-настоящему, по-человечески... Поэзия – это не только и не столько как бы большая заочная школа-утешительница, но и школа-отворотительница от дел и поступков крайних бездуховно-бездушных. Нечего от себя прятаться в свой народ, и элитарить себя для верховной шудры. Народ всегда тоскует по хорошей Поэзии... 

Давайте её хоть по крохам, но регулярно... Сегодня это стало возможно... Прочно взять и прикормить норов народный... Не стесняйтесь опускаться на поэтические корточки. Не сам народ шел в пигмеи, а его туда привели... Пусть хоть на ваших страничках выдохнет народ полной грудью... У неокрепших поэтов бывает привыкание к фоновым прическам времени... Вы порой даже не понимаете, как это глушит на смерть истинных сенситивов... Прекрасно то, что для этого есть телесериалы для всей прочей публики... Там однотипия духовная приветствуется и хорошо оплачивается... Но это не ВЫСШАЯ ПОЭЗИЯ. 

И вообще, аккуратно выписаны строчки... как бы ни о чем... Это фоновый текст для сериала... про очередного российского инспектора Катанйо... И вообще зачем гнать бандюжно-воровской сленг рядом, например, с монастырским языковым строем того же Нестора-летописца или вещего Бояна... До такого дотянется только тать какая-то в-мрак-зулусская... Только без обид. Но не соразмерны языки – биндюжный и летописный... 

Вот стоит у дому, в районе рыночной мусорки полупьяная  мордвинка старенькая и медитативно кричит протяжно с шаманским распевом: Но-не-А… Но-не-А… А вы что подумали, что киевская бродяжка начнет АУМ кричать… Не то! Но-не-а у любого пятого колеса…Но-не-А на все наши беды троещинские… И сказать бы о ней – подзаборная, да только нет на Троещине побзаборья… Но-не-А… Но-не-А… Но-не-А… Я в тихом восторге…. И это на улице Марины Цветаевой! Какой шикарный постмодернистский пассаж! 

Извечная блокониада окрестного Разума... вечно грустная... с бархатными стульями с обивочкой в золотистых гвоздях... гроздями... в виде виньеток... М-да... Основная беда сиюминутных пиитов -– это вчерашние слова, идеи, кодексы поведения... Переключаться пора... тогда, когда источник словесности прохудится в душе... 

Случалось, что так на годы замолкали великие русские поэты и поэтессы. За примерами не стоит за три моря ходить. Здесь и Борис Пастернак, и Марина Цветаева... Очень часто они ожидали не только новых образов, или новых слов, но и нового времени... Новые слова способны по иному представить кодируемое вербально пространство и добиться в нём желаемого созвучия... 

Натиск – оттиск… Откровенье, а за этим – боль в глазах,

всевозможные сомненья и душа на тормозах…

Тулумбасы с рокировкой, зайцы в транспорте судьбы

да торговые чертовки, безоглядные плутовки,

продувные прошмандовки – мир доводят до чумы.

Грохнув смело в тулумбасы, доорались – всюду ложь:

продувные выкрутасы, всюду лясы и балясы,

придурасы новой расы глохнут... выжато... под нож!

Обрезают наши души то ли ангелы в ночи,

то ли те, кто съели суши и стащили кирпичи

наших будущих заминок, до которых не дойдёшь…

Без обыденных побывок стонут ангелы… под нож!

В тонком мире композиты паразитного хламья,

между ними – прозелиты: в Веру впавшая ШУДРА.

Им тибетская молитва: МАНИ АУМ ПАДМА ХУМ,

всё равно, что в жопе бритва: «Маня – даун, падло – кум!»

В том – и всё их ротозейство, в том – их весь иконостас,

непрерывное злодейство – ежедневно грабить нас!

Тулумбасы – уличные барабаны из пустых жестяных бочек времен украинских Майданов начала двадцать первого века.

Октябрь 2022-го года