- Веле[1], он же (в миру) - Виктор идёт по информационному зыбкому массиву, как по болоту, выдирая ноги, с кочки на кочку перепрыгивая, впопыхах, чтобы не погрязнуть в трясине засасывающих посторонних мыслей, теряя порою сапог или, в данном случае, падеж, склонение, части предложения… вперёд!
за торопящейся идеей повествования, мыслеформой, убегающим образом… очутившись
на другой стороне болота, он, почти не оглядываясь, увлекается бурным
информационным потоком, сквозняком, ветром, политическим ураганом, очередным
Майданом…вперёд!
Одёргивая зажравшихся/закравшихся политиканов и поэтов за фалды шинелей, фраков, огрызки совести и прочие остатки, проблески, намёки… наличия души, оправдывая своё архаичное право на призыв общества, нации вернуться к истокам, повернуться к лесу/плебсу задом, а к народу - передом…
А позади остаются трудно пережёвываемые предложения
с путаными падежами, обилием «бернесовских» мягких знаков в глаголах настоящего
времени и отсутствием их в глаголах будущего, с трудно пережёвываемыми
звукосочетаниями аля «мечта логопеда».
Читателю приходится приподыматься на цыпочках,
чтобы увидеть, где же следующая кочка-слово, куда можно перенестись мыслью,
чтобы не потерять оную. Велеречивый ты наш!
Читатель готов простить ему эти грамматические,
синтаксические и прочие (филологи, добавят остальное сами) ошибки и описки в
пронзительных эссе, где Веле выступает в роли «последнего из могикан» –
журналиста, который бьёт в набат, в морду и другие попавшиеся под его острый
(язык, здесь прозвучит двусмысленно, выберите более корректный смысл!..) - таки
– язык! – части тела, чтобы пробудить совесть нации (Герцен - или кто там
вместо него нынче? - как обычно, спит!), обратить внимание народа(а не только
дать затрещину от Троещины) на беспробудное, безостановочное ворьё-вороньё у
власти.
Веле читают.
Судя по реакции Рады, политиков и прочих
клептоманов (не все рады его хлёстким пощёчинам), его - таки - читают!
«Спонтанно» возникают какие-то обсуждения, Радой принимается «срочное» решение,
очередной политик «вдруг» начинает вещать-верещать в СМИ по какому-то
«внезапно» возникшему поводу…и т.д. и т.л.
Это хорошо! Плохо другое: Веле переносит свою
эссеистскую «поспешность» и на собственную поэзию. А это – прости - почти
нонсенс! Поэзия не терпит суеты! Необходимо Пегаса выгуливать «постепенно», как
выражаются в Одессе, без всяких галопов и прочих противопоказанных телодвижений. А Муза, вообще, требует
предварительных ласк. А, по окончанию акта (разумеется – творческого),
некоторое время необходимо догладить, допричесать, доласкать… стихо-творение.
Поэзия Веле начинает сразу же играть и звучать, как
только внимательным оком по ней пройдётся редактор.
Ничего не надо искать! Всё, что нужно для огранки,
- под рукой. В неиссякаемых источниках Русского Слова. Две-три правки – и Шедевр
на стол!
А Штылвелд из-за стола недоумённо произносит:
- Ай да Пушкин! Ай да – сукин сын!
Вот так из ВИТИеватого небрежного эссеиста Штылвелд
превращается в ВЕЛЕречивого Поэта.
Прямо на глазах Читателя!
И уже – благодарного Читателя.
Спасибо!
Уважайте Читателя!
Не унижайте его своей небрежной поспешностью!
[1] Веле Штылвелд литературный псевдоним киевского литератора Шкидченко
Виктора Николаевича 24.04.1954 г. рождения
Комментариев нет:
Отправить комментарий