Юрий Контишев: Голос Всевышнего

*     *     *

Прошла гроза у побережья Крыма.
Лежал Геракл[1] под долей шкуры львиной.

Подняв глаза, он не увидел нимба

В тени гриба, в растяжке паутинной.

Богине Апи он подарит сына,

Который снимет свой навар с кефали

И Скифом станет, из-под Хиросимы,

Где плыл Неаполь, сквозь века фекалий.

Всё переврал неисторичный Нестор

И Геродот запутал Фирдуоси:

– Над Хиросимой гриб? Под Херсонесом?

Где тот ответ на вечные вопросы?

А за Херсоном, снегом занесённым,

С дыры в озоне вскоре закапелит.

Нырну фазаном в солнце я, весёлым,

Верну в рассол грибы, а морю берег.

Омоет нас цунами с Фудзиямы,

И стану я бессмертным, аки боги.

А молодость останется у дамы,

Листающей десертов каталоги.

*     *     *

Нелегко быть мачо,
нелегко быть лучиком.
захотят упрячут,
захотят замучают.

Я, декаданс пока не одобряя-мс
(деепричастья я всегда лажаю!),
чуть не пропал в декаде декабря,
где я, прочтя сонет в твоих скрижалях,

под Новый год, когда по Го`а дел
(а я – фан шуток, скорый на ответы,
пока не годен, што-то похудел!) –
перевожу с испанского куплеты.

Хотя, в испанском, я – ни бе, ни ме!
Но год козы обязывает, учит.
К тому же песню выбрал «бесаме»
Теперь «самэ себя я беса мучо» .

Ты там в тумане выглядишь песцом,
А я хирею в жути беспредела -
И мне уже мешают быть певцом
Семь позвонков из шейного отдела.

*     *     *

Помню: раз, гуляя по Парижу,

Я в бистро зашёл на коньячёк,

Где бесстыжий парень с мордой рыжей

Мне стихи рязанские прочёл.

Я в стихах, конечно, парень тёртый,

Да и в виршах промаха не дам,

Но тогда походкою нетвёрдой

Я ретировался в Нотр-Дам.

Ну а там, среди библейских статуй,

На балконе уровня Химер,

Понял я, что если ты поддатый,

Никакой ты, нафиг, не Гомер.

*     *     *

 Я - к поросёнку прилипшая Ять,
Чудом стоящий осеннею хлябью.
Мне бы и зиму ещё простоять,
Глядя на свисшие в вырезе дабл-ю[2].

Грезится мне, что хозяйка души
Впустит в предбанник и без ананаса.
Месяц за месяцем зря мы кружим...
Пусть нас забанят вблизи от Парнаса.

Жлоб с хромосомою сноба внутри,
Спирализованный каплею в фильтре,
Чтоб с камасутрою снова мудрить,
Сперму прессует, как блеф Копперфильда.

Слёзы не смоют следов от стопы.
В венах – эрзац откровенного флуда.
В Крёзы – не смог я – карман врастопырь.
И в наказанье – мгновение чуда!

*     *     *

Уже пусты отели моих минувших дней,

И опустив гантели, я маюсь перед ней,

перед забытой целью, перед моей мечтой,

в стакане стынет челюсть, вставная, ну и что?

Укрыв колени пледом, я брезжу о судьбе,

как за калитку летом я забреду к тебе.

Но, закавыка: нонче - не лето, а зима.

И роковые ночи приветишь ты сама.

Ритмичный скрип качелей – влюблённый молодняк.

Эх, хрястнуть бы гантелей! – Не подыму никак!

*     *     *

Мои потрёпанные крылья
На вешалке покрылись пылью…
А раньше было: весь свой пыл я
Бросал на… – дальше позабыл я… – :

То ль – на восторженную трепеть,
То ль – на мажорную лепепеть,..
Лишь помню: так вздымалась где-тоть!
Хотелось петь…и делать деток.

Но ты ушла с глазами-плакать
И лето превратилось в слякоть,
И в одинокую однакоть
Опали листья, крылья,.. -
Бякоть…

*     *     *

 

Голос Всевышнего

Я топлю сегодня печку, перечёркивая мглу:
то ли богу ставлю свечку, то ли чёрту кочергу.

Так – дощечка за дощечкой жаром пышет мой забор.
Дым отечества – за речкой. В пепелище старый бор.

Как заблудшая овечка, – нет любви к родным местам:
ни единого словечка в пользу церкви и креста.

Дребезжит разбитый глечик. Села птаха в лепестках.
И ложится мне на плечи серый страх  из-за куста.

Мысли рифмами калеча, подражая небесам,
убиваю мову речью и рожаю Слово сам.

………………………

Скоро пить и я устану. И  писать свои стихи.
Торопить в нирвану стану боль протянутой руки.

Кочерга устало шарит по туманной полосе.
Голубой взлетает шарик. Гаснет свечка. Голос  Все...

*     *     *

 

Что за бред - тет-а-тет с актрисою!

Бьёт по пальцам рояль клавишами.
Лёд поддался, растаял крошевом.
И стою я у края давешнего,
где попался, украл хорошее.

Я украл у себя прошлое.
Всё в потёмках искал пращура.
Заигрался судьбой брошенный.
О потомках узнал страшное.

Грех на сердце лежит – тошно мне.
Где забрезжит рассвет кипарисовый?
Пригласить бы Бриджит на всенощную.
Впрочем - бред: тет-а-тет с актрисою!

Так и будет рояль пятиться
от аккордов моих бряцанья.
В Голливуде опять пятница.
Вот такое житьё бл@ское!

2013

Его любили восемь поэтесс

"По матушке" послали, как всегда! –

Поэт лобзает мокрую подушку...

А за окном, вцепившись в провода,

Мчат поезда в завьюженную Кушку.

А там, на Юге, восемь поэтесс,

Как водится – турецкого разлива,

Схватив Дантеса за его эфес,

Точили зубы, гвозди и удила.

А он, мутил, один за восьмерых!

И восемь раз расстёгивал сорочку!

Касторский Буба, как обычно, дрых,

Не умостивши масть в морском песочке.

И лишь дебильно скушный Ахиллес

Вертел пятой, забытою в пространстве.

Он не любил прогресс и поэтесс,

Но был замечен за осьмушкой в пьянстве...

*     *     *

 

Тот стих, что душу вОн выносит!

Чего б ты в жизни ни достиг,

Откуда бы ни падал оземь, –

Всего серьёзней – только стих,

Который душу вон выносит!

Тебя любимая простит

За увядающую осень,

Когда ты ей подаришь стих,

Который душу вон выносит!

Твой сын торопится расти –

Уже флиртует и матросит,

Но образумит его стих,

Который душу вон выносит!

Ты у друзей всегда в чести –

Не как философ и агностик! –

А лишь за то, что пишешь стих,

Который душу вон выносит!

Враг и завистник загрустит,

Твои перемывая кости,

Когда наткнётся он на стих,

Который душу вон выносит!

А критик – злобный паразит,

Который чепуху гундосит,

Клеймит злорадно этот стих,

Который душу вон выносит!

Когда, у гробовой доски,

С тебя итог Всевышний спросит,

Ты предъяви ему тот стих,

Который душу вон выносит!

И, крест зажав в своей горсти,

Стою босой я на морозе,

А мимо…Господи прости! –

Моя душа стихи проносит…

*     *     *

 

У меня от оргазма печаль.

Я душою, немного, – не в такт!

Восторгаюсь я ложью, а – жаль!

Потушил я ожог, но – не так!

У неё – голубые глаза!

По Есенину, вроде бы, как!

Только я, отвернувшись назад,

Улыбаюсь мечте в облаках!

А над городом – пахнет весной!

И в дурмане я, чёрт побери!

Я не знаю, что будет со мной...

И в тумане – остатки зари...

*     *     *

 

То ты, Дантес, вообще, как отморОзь!

Я знаю: я сгорю – не на дуэли!

И век – не тот! И – женщина – не та!

Но, если б Вы, Дантес, ко мне успели,

Я был бы рад Вас встретить у креста.

Но, у костра, не та чернеет речка!

И Натали глядит не мне в глаза!

А перегар, как повод для осечки!

И мой костёр погасит не слеза.

Мои стихи, не повод для дуэли!

Мне очень жаль! – И здесь я опоздал!

Гусар лихих я жду, как менестрелей,

В Биробиджан отходят поезда.

Моя душа, как ели на панели,

И, как ежи, на спутанной меже.

Мне эти рифмы, право, надоели!

И я уже стою на рубеже!

Опять Поэт не попадёт в педали!

У Натали, вообще, педали – врозь!

Но, если я рифмуюсь с гениталией,

То ты, Дантес, вообще, как отморОзь!!!

*     *     *

 

2012-17 гг.

---

[1] По легенде, записанной "отцом истории " Геродотом, который в V веке побывал на территории нынешней Украины, к происхождению скифов самое непосредственное отношение имеет... Геракл, один из самых знаменитых героев древней Эллады, сын Зевса, … Геракл пас быков Гериона возле Геракловых столбов…Шло время, и истаяла трава на пастбище…Геракл погнал стадо на восток, за Понт Эвксинский, где были обширные степи и много сочной травы.

В степи было холодно. Застигнутый непогодой, он закутался в львиную шкуру и заснул. А когда проснулся - ни коней, ни колесницы не было. Огорченный Геракл пустился на поиски пропавших лошадей и колесницы. Он обошел всю огромную степь, но не встретил ни одного человека, у которого мог бы спросить о своей пропаже.

Наконец, оказался в земле по названию Гилее. Здесь, в одной из пещер он встретил странное существо: полудеву, полузмею.

Это была богиня Апи, которая полюбила Геракла и пыталась удержать как можно дольше.

Много дней провел здесь Геракл, и родились у него три сына: Агафирс, Гелон и Скиф. Но ему предстояло совершить еще многие подвиги, и он не мог оставаться здесь дольше…

Скиф остался в стране, и от него пошли цари и славное племя скифов, поселившееся в приднепровских и таврских степях, где когда-то Геракл пас быков. И назвали эллины эту страну Скифией.

[2] W