Веле Штылвелд: Резекция мечты, ч.9
Друг, по привычке, через годы у себя в медкабинете:
– Веле, как пишется ваш бесконечный сетевой блог-роман...
– По чуть-чуть, но, по возможности, регулярно... Но сейчас, словно обрезан асфальт. Все эти уничтожения рынков, человеческая сумятица, новая подстройка под окрестный жизненный балаган, войну как-то нагнетают, и люди уже не те, и образы смялись...
– Но вам же не книгу от жизни надо, а книжищу. Так что до перехода в вечность свое еще напишите и напишите, а верстальщики - они найдутся. Вы ж гоните качественный продукт. Не каждый литератор таким похвастается.
– Но литературная публицистика быстро стареет...
– Не беспокойтесь, старина ко времени всё еще будет: и сверстают, и на цитаты растаскивать будут... Вас не будет, а цитаты будут... Въедливый вы товарищ...
– Мне бы человеческую фактуру...
– Ой, только не надо, вы всегда всё подбираете, что лежит под ногами, так что со славой не разминетесь...
-.
Увы, в нашем страшном, порушенном очередною войной мире очень много сложных тем. И еврейская – только одна из них… И всё-таки, уже на выдохе окрестного жлобства, ТиВи-бытовухи я изучаю американские сериалы. Да, детективы... Да партнерские отношения между коллегами и их близкими. Очередное телесериальное «Смертельное оружие», очередные стрелялки, но до женских границ… Жена старшего по возрасту полицейского просит буйно-младшего приводит домой её мужа живым. Следует почтительная пауза и уважительный ответ:
– Конечно, мэм! – Мэм для женщины в Америке это уже не мисс, и не миссис, и хотя еще не государственное – сэр, то бишь, босс, партнер и начальник, но мэм – это высшая степень гражданского уважения Женщины! У нас и его нет! И потому правит повсеместно даже не мужичье, быдло! Ведь подобной степени уважение для женщины – мэм в Украине нет, как и нет простого понимания, что это? Ну, пани, панянка, колежанка, исторической перепечаткой с польского… А как же своё? А как же вообще без этого, и какие при этом какие законы гражданского общества будет чётко работать, и какое это будет гражданское общество?! Пока, по-моему, степени «мэм» достигло только несколько женщин-волонтеров в стране. В этом смысле Украина – ужасная страна... и законы её самодостаточно варварские и ужасны... Вы это понимаете? А ведь всё это можно уже сейчас изменить!..
-.
День скорби в память о жертвах Бабьего яра… В это день всеукраинской скорби я каждый раз говорю от себя. Страшный день Памяти жертв Бабьего яра... Судный день, когда Господь должен был решать судьбы грешников по-своему жестко перечеркнул немецкий фашизм. Затем их вешали, эсесманов, на майдане. Поставили поперек площади 11 полуторок и на каждой установили по виселице. Трупы долго не убирали. Их обгладывали вороны, и о том мне рассказывали киевляне старшего поколения... О тех, кто на стороне гитлеровцев вел учет расстрелянных в Бабьем яру евреев мне стало известно в 1976 году, когда зам. министром тогдашнего ЦСУ стал полицай из фашистской Киевской думы, который только учитывал имущество расстрелянных…
Сегодня Западная Украина явила феномен непокаявшихся. Одни – в чиновничьих мундирах, другие – просто потомки фашистских прихвостней, заполонили привластные кабинеты всех уровней госуправления – от сельского, местечкового, городского до районного, областного и республиканского...
Они дарят церквям коллекционные раритеты.
Они легализируют их в своих привластных логовах. Увы, процесс национальной дефашизации в западных землях так и не прошел.
Я слышал их на майданах...
Я понимал, что именно об этом скажу я – украинский неформальный, но известный в мире писатель Веле Штылвелд...
Украинский русскоязычный автор десятилетиями пишущий на еврейские темы... Так сегодня окрестили меня и "свои", и "чужие"...
Что-то надо менять. Не зря же сегодня на фронте восточные украинцы практически громогласно заговорили:
– Западная Украина – это регионы кучного проживания украинцев на Западе от Аргентины и США, до Канады и Португалии, а вот запад Украины – это Львовская и Волынская области и далее по тексту… Сегодня же время поставить всю Украину на историческую минуту скорбной памяти. Если не сегодня, то через год, но уже на каждый год... Много сложного между нами, хаверы и панове...
У украинцев весьма некстати вызрела донцовская нацидея – мы и только мы, а пока даже оставшиеся в стране евреи теперь разбиты на синагоги – мариупольская, днепровская, киевская имени Бродского. Синагоги стараются видеть только своих... Это плохо… Что хорошо – научились при необходимости создавать отряды самообороны, обращаться в украинские суды. Что плохо – размытость народной памяти. Многие нынешние раввины даже не выходцы с Украины, как многие львовские профашистские лидеры не имеют украинской гражданства. А между ними – память навсегда утихшего кровавого Бабьего яра.
-.
Я старый чернобыльский учитель без чинов, грамот и орденков... И поэтому говорю только от сердца. И только извечное: память – это способность современной политической украинской нации создавать идущий от народа и уходящий в народ Украины корнями некий культурный слой, животворящий на века гумус...
Сегодня мы только учимся создавать его нашими общими усилиями – этот единый национальный культурологический пласт памяти. Много я украинцам никогда не прощу. Но вот дети наши и внуки должны реально на себе, на своих судьбах рано или поздно ощутить акт межэтнического примирения. А пока сегодня я за стойкую культурную сегрегацию, потому что еврейская культура в Украине непременно и независимо должна развиваться без оглядки на то, что подумает тот или иной этноукраинский чиновник от нынешней недокультуры.
Сегодня еще не день примирения... Так пусть же он станет хотя бы преддверия подобного дня в каком-нибудь не отдаленном году. Тогда и поговорим с неотделенными нами или нашими прямыми потомками. Сегодня же возможна только культурная сегрегация в стране, в которой я вычеркнут – и как автор, и как человек, из списка живых, что и заставляет меня надеется только на наше общее завтра… Склоним головы, хаверы и панове, аиды и украинцы... Между нами существует проблема, и мы будем еще не раз о ней говорить. А с этой минуты только минута молчания.
И ещё… Что-то хочется разъяснить для несведущих:
Хаверы – по сути, "оцерковленные", скорее жестко принадлежащие к конкретной синагоге, словно пожизненно приписанные к ней конкретные иудеи... До войны богатые Мариупольская и Днепровская синагоги относились к киевской еврейской интеллигенции с корректным непочитанием... Мол, халемес на наши головы, а киевский «Хесед» (нынче так и не хочется перевести «допомога», поскольку в двадцатые годы нового века она стала однозначно фиктивной и годами весьма перекошено и некорректно управляется из Днепра по никому неведомым местечковым правилам. И это надо менять.
Теперь кое-что уточню для славянского люда…
Аиды от а иды, – самоназвание европейских евреев-ашкеназов, прежде всего, в пределах Украины, то же и в Прибалтике, Германии, Польше, Молдове, да, по сути, везде в Европе кроме Испании, а к тому же в Канаде, США и Бразилии.
-.
Кстати, об Испании… Почему-то вспомнилась старая седая хохма, которой уже тьма лет. Начало ей положили ещё в двадцатые годы прошлого века дягилевские декады в Париже. Дело было сразу после "испанки". Как-то этой страшной болезнью заболела одна русская музыкантша. Забрали её якобы из дома Дягелева, где она подрабатывала уборщицей. Прикасаться к инструментарию этой русской уборщицы-аристократки там так и не посмели, и пока она агонизировала, ее музыкальный инструмент стоял на одном и том же месте. Страх "испанки" превратил эту рухлядь в объект искусства... Можно рассказывать и о том, как сама аристократка перестала быть парижской уборщицей и безбедно дожила свою жизнь, но… Все было не так… Жизнь этой русской аристократки оборвалась в Треблинке, поскольку её завистники стукнули в Парижское гестапо, что она внучатая племянница еврейского барона Гинсбурга. Точка... И аристократки не стало… Вот тогда её инструмент и стал предметом искусства… Нет же, миф о её повторном счастливом исходе из парижского дна всё репродуцируется и поныне... И дарует кому-то новые духовные силы…
А в чем собственно мы ищем силы? в семейной воскресной медитации, в нежелании двигаться за переменой погоды, в неком пограничье, в котором бредем по касательной к будущим заботам недели, подбирая под себя краски, светность, гамму возможных переживаний, и при этом устанавливая границы, которые нам же не следует нарушать... Но которые мы непременно нарушим, потому что мы люди. А ещё мы заряжаем себя на неделю убеждение в собственной правоте, всё реже и реже ища опоры у мира, из которого порой уже навсегда выпали наши друзья, тогда как недруги как-то живучее, но с ними не интересно... Они врастаю в свои несовершенства и становятся мишурными смехотворными и почти что не страшными... Но в их не умерло зло, затаилось, зашухерилось и только ждет... не надо недооценивать окрестное зло и давать право ему на дежурное очередное всевластие... Давайте совместно колпачить зло хотя бы одну неделю, но действенно, решительно, непрекословно колпачим зло вместе?!
Вот, например, в канун осенних выставок и выборов вновь востребован некий администрирующий психотип девушек-мамзелей, административно-восторженных и безмерно хамоватых... Давайте, как минимум, очень вежливо, но решительно начнем их струнить с их провинциальными захерами и забаганками... Давайте хотя бы попробуем... Лично меня они давно и прочно задрали... Просто мешают оставаться интеллигентом. То и дело приходиться бычиться и срываться на мат... Где только так спешно и упорно клепают их для столицы этих девиц-шлагбаумов, кто только наделяет их полномочиями до выварки нашей... Впрочем, это только один возможный психотип из прочих столичных измов, но начинать-то надо... Или как?
Комментариев нет:
Отправить комментарий