Веле
Штылвелд: Мулясе мушиного короля, часть одиннадцатая
Протрезвевший Ефим
Климович Рыбоглазов прямо по коридору власти шел нам навстречу.
– Так ваша ж конспиративная комната, Климович, как бы осталась у нас за спиной...
Там вы ещё, оперившись дряблыми локотками в пол, прямо по-свински хлебали свой
постный борщ. – Сочувственно прокомментировал прежде виденное я.
– Да-да, – тут же подтвердила жена. Прямо харей носа в
тарелку. А там, на ободке той тарелочки, было ещё несколько кокетливо, но
строго написано: «Общепит Прави, суще явленной Провидением». Неужтоль вы и ее, как
совковую власть, слямзили?
– Чест'слово, видят все партийные боссы, это не я!
– А как же вожди?
– Пусть они себе хлебают свои постные
щи. А мне каждая тарелка борщица здесь в две земные обходится. Потому что
рядышком с моей осведомительницей в соседнем здешнем боксе проживает жилец. Так
он прямо на кухне сливает себе в судки её борщи-не-взыщи, а ещё сминает все чужие
котлеты. А чуть его пристыдишь, он тут же всякую напраслину на кикимору Зосю
гонит. Мол, это не он почетный пенсионер и потомственный пролетарий всю эту
жрачку лямзит, а она – берегиня! Хоть ей
даже по местному статусу воровать чужие котлеты и похлёбки нельзя. Все ж время
в трудах...
– Это ж каких же она здесь в трудах праведных?! – язвительно спросил Ефим
Рыбоглазов, оперативное погоняло Фимка-курилка, хотя тот от роду не курил. Но
курилки общественные посещать был мастак, осуществляя лов всяческого
инакомыслия на живца…
– Слышь, Курилка, не гони на своих?
– Каких таких своих…
– Да я сам недавно об этом узнал. Ведь вы же помните, что людей зачали и
создали анунаки: и телами, и рожами как бы с топора… И вот древние эльфийки с
кикиморами тут же возгнедовали, и стали
в лона понесших от подобных изделий от анунаков соплеменниц своих чар-травы для
младенцев укладывать да от самого зародыша земным счастьем улизывать, – вот и стали рождаться прекрасные красавцы и
красавицы земные, что, правда, хоть и не земные эльфийцы, но чуть цветочной
наружности. Это как бы и не грех, но иногда порой вырываются на поверхность
земли вместо людей целые цветочные поколения, а то и вовсе хуже – дети цветов. А уж этим лишь подавай:
– Don't war – make love!..
Вот и наймейк+апили этих лаверов себе на голову. И теперь вместо наружной
приглядности многим нынешним человецам та же приземистая волшебная чар-трава
прямиком в бошки зашла, прямиком на полную кукуху. Оттого сегодня у вас там на
земле – полная непруха.
– Тут у нас только один старый
пролетарий соседский борщ усердно таскает, а у вас там и государственное ворье,
и корпоративное, и олигархические, и
потомственно партократическое… Оттого у вас нынче и война. Слава яйцам, что
хотя бы не бойня при ваших-то уже восьми миллиардах... – тут же поспешно
вставил государственный сексот и стукач.
– Ой, Климович, ты бы поосторожней хулил
молодых. А то ведь и впрямь война, и многие вскоре сюда́ за тобой подтянутся… Наваляют
тебе тогда за всех своих оскорбленных и опущенных
предков.
– А что мне стыдиться. Мы – секретные сотрудники даже в пролетарском совке
блюли творческую мораль: ловко и даже с огоньком!
– Ах, ты гнида гебешная… С огоньком,
говоришь?! Так почему бы всем нам прямо слету не зайти на здешний огонек к Вольдемару?!
– Нет, только не это!
– Да, почему нет, – внезапно заупрямилась Зося. – И впрямь, чай не Воланд же твой Вольдемар?
И уже она, увлекая весь наш картеж строго за собой, решительно ввалилась в
очередной чуть приоткрытый кубрик. Его по замыслу устроителей Нави должен был
занимать только один человек, но кубрик следака был плотно набит теми, с кем
этот чел вступал во всяческие договорняки: экономические, бандитские, плотские…
Нет, не сразу и не все шли они с этим крепким блондинистым крепышом на контакт,
но у многоопытного мильтонистого Вольдемара для таких был даже не электрический
утюг, а старый электрический чайник, который обычно кипятился на скошенном
столе следака, регулярно заливая лежавшие под укороченной столовой ножкой открытые
да так и недооформленные дела. Иногда Вольдемар всё же вынимал эти же дела и
чуть удивлено даже рассматривал их…
– О, Клячкина! Ефросинья Клячкина!
– На выход!
– С вещами?
– А ты что с честной миньетчицы в фармазонщицы перешла…
– Это разве что ты, начальник, со шлеперов
в шлоперы переметнулся, а я только зубы почищу, так тут же с себя подам, а за
свободу даже последнее чаровное колечко тайно сниму… Просто за волю…
– Век воли тебе, Клячкина, больше в
жисть не видывать…
– Это не оттого ли, Вольдемар, что сам ты давеча помер
– Нет, Клячкина, оттого, что я уже здесь
снова голосок твой слышу: стало быть и тебя с собой прихватил. Помню, как вызвал тебя в служебный кабинет на дежурную
пьянку, а чайник мой как раз коротнуло... А мы с тобой уже в полный дупель. Вот
и загнулись вместе мы с тобою – в угаре...
– Господи, как же это не ловко… Хоть ты не в позе …
– В том-то и беда, Клячкина, в позе. Так что хоть здесь давай потихоньку из нее
выбираться...
Повисла неловкая пауза.
Мушиный король строго глянул на Зосю:
– Надо бы им помочь…
– Как жертвам страсти?
– Нет, обстоятельств…
– Ладно, помогу, да только как?
– Живенько разбей снаружи камнем окно у него в служебном кабинете. Хоть и с ожогами, но выживут оба, – он
криворото, а Клячкина ещё ему и детушек нарожает... Но уже только гастрономному
грузчику и забулдыге…
– А мне самой дела там не пришьют? За хулиганку, и вообще там меня никто не
посадит?
– Тебя? За что? Ведь ты же при исполнении не по собственной воли, не сутью земной,
а духом из Нави под тамошний райотдел явишься. Прибудешь назад, отмечу
командировку…
– А послабуха за то?
– Послабухи не будет…
Зося ызышла, и в Прави тут же наступила невероятная кромешная скука… Мир
посетила бесконечная Хмурь... Для каждого – своя…
Комментариев нет:
Отправить комментарий