Михаил Король:НОВОЕ ЗНАМЯ КОРОЛЯ, театральная пьеса

• Михаил Король: литературный цикл "КОРОЛИ",Семейные предания на фоне исторической действительности и наоборот

Михаил Король: НОВОЕ ЗНАМЯ КОРОЛЯ

Героическая драма в двух действиях

(В некоторых монологах использованы цитаты
 из воспоминаний Агнессы Мироновой-Король
и Михаила Давидовича Короля)

Действующие лица:

Меер Король, он же Мироша, он же Сергей Миронов

Августина Спивак, она же Густа, первая жена Миронова

Агнесса Аргиропуло, она же Ага, вторая жена Миронова

Борис Король, младший брат Миронова

Миша Король, младший брат Миронова

Фейга Король, она же Феня, старшая сестра Миронова

Шарлотта Король, младшая сестра Миронова

Михаил Давидович Король, он же Алтер, двоюродный брат Миронова, муж Фейги

Лёвушка Король, племянник Миронова, он же Лев Борисович Король

Имам Наджмудин Гоцинский

Горцы

Коган, заместитель начальника Чеченского отдела ОГПУ

Казаки

Семен Михайлович Буденный, командующий Первой конармией

Дед Мороз

Ляля Черная, цыганка, артистка театра «Ромэн»

Энкэвэдэшники

Сталин

Берия

Первый орден Красного знамени

Второй орден Красного знамени

Орден Ленина

Почетный знак ВЧК-ГПУ

• Действие первое

Картина первая.

Кремлевский балкон

Сталин. А что, товарищ Берия, как думаэшь, ми рождены, чтоб сказку сдэлать былью?

Берия. Конечно, Иосиф Виссарионович! Посмотрите, какая красота вокруг! Май, мир, труд! Мы под Вашим чутким руководством уже сделали былью эту сказку.

Сталин. Ай, Лаврентий Павлович, не темни! Какую именно?

Берия. (не понимает) Что какую именно?

Сталин. Сказку. Какую именно сказку ми сдэлали былью?

Берия. А-а-а! Разные, разные сказки, Иосиф Виссарионович!

Сталин. Ну, напримэр.

Берия. Как, например, Красная шапочка социалистических республик победила коварного Серого фашистского волка.

Сталин. Так, так. А кто тогда будут охотники? Второй фронт? Американские и английские импэриалисты? Нэт, Лаврентий, это не очэн хороший примэр.

Берия. Для империалистов, мечтавших уничтожить советскую власть, у нас другая сказка – про разбитое корыто.

Сталин. Ха-ха! Молодэц, Лаврентий, викрутился. Ну, а еще?

Берия. Сказка про репку. Как советский народ общими усилиями решает накопившиеся проблемы. Ни одна жучка не уклонится от обязанностей, возложенных партией на советский народ.

Сталин. А мышка? Не уклонится? Не махнет хвостом? Не разобьет золотое яйцо коммунистических идеалов? Не юркнет за бугор?

Берия. Простите, Иосиф Виссарионович, но и на норуху бывает проруха. Мое министерство не дремлет.

Сталин. Это ты харашо сказал, Лаврэнтий. Можешь теперь дышать спокойно. Ну, для спокойствия расскажи еще одну сказку, былью ставшую.

Берия.  Есть такая сказка, товарищ Сталин! Сам был участником. Помните, был такой Сергей Наумович Миронов, начальник управления НКВД Западной Сибири, потом полпред в Монголии и заместитель наркома иностранных дел по Дальнему Востоку?

Сталин. Канэшна, помню! Ми его в Кремль на елку в 1939-ом пригласили. Слушай, красивый бил, да? Высокий, стройный, сильный. Дэвушки его любили.

Берия. Любили. Не только девушки. Это был отъявленный ежовец, предатель Родины, шпион и вредитель.

Сталин. Нэ горячись, нэ горячись, товарищ Берия! Ты же его обезвредил, правильно? 

Берия. Немного пришлось повозиться. Но сказка опять стала былью.

Сталин. Поясни, Лаврентий!

Берия. Дело в том, что настоящая фамилия Миронова – Король. И настоящее имя не Сергей. 

Сталин. Какое же?

Берия. Меер. Меер Иосифович Король.

Сталин. А, так он еврей. А я думал – белорус.

Берия. Еврей.  Вот зачем он менял себе фамилию, если у нас евреи – равноправные члены общества?

Сталин. Хатэл что-то скрыть?

Берия. Безусловно. В семье его называли Мироша, а в коммерческом училище – Мирон. Потому и взял псевдоним – Миронов. И с отчеством понятно. Отца его звали Нухим-Иось. Нухим – это Наум.

Сталин. А зачэм – Сергей? В честь Орджоникидзе, что ли? Или – самого Кирова? Помнится, товарищ Костриков, когда еще во Владикавказе работал в газете «Тэрэк», подписывался Сергей Миронов.

Берия. Ничто не скроется от вашего острого глаза, товарищ Сталин! Именно так. Но спрашивается, зачем? Что связывало Короля-Миронова с Костриковым-Кировом, кроме службы на Кавказе? 

Сталин. Я так понимаю, что ты докопался?

Берия. Конечно! Я этого Короля, как облупленного, изучил! А точнее, разоблачил. Снял с него все фальшивые одежды, и остался он предо мной – голенький. Сказка такая, Иосиф Виссарионович! Называется «Голый Король». Былью стала, да.

Сталин. Ха-ха-ха! А Король-то голенький! Но я помню – очень красивый, стройный, женщинам нравился.

Берия. Ха-ха-ха. В буквальном смысле. Я велел расстрелять его в голом виде. Интересно мне было, что руками он прикрывать будет?

Сталин. И что же он прикрывал?

Берия. Плечо. Левое.

Сталин. Что за глупости?

Берия. Прикрывал! Прикрывал! Скрывал. У него там татуировка. Совсем свежая, яркая…

Сталин. Нэ томи, Лаврентий! Какая?

Берия. Орден Красного знамени. Один к одному. Не просто пороховая, с красным цветом. Потом я велел Мешику срезать кожу, и – под стекло! Шедевр! Ума не приложу, как он умудрился в Лефортово сделать наколку… То есть, конечно, и с этим разобрался, но…

Сталин. За одно такое асквэрннэниэ святыни его надо было расстрелять. …И тебя заодно! Ладно, не ссы, пашутил. Ха-ха-ха. И вообще, я всё это знаю и без тебя, ха-ха-ха!

Берия. Ха-ха-ха. А вот еще. Он с Абуляном, мразь, дружил…

Сталин. С Арменаком ты же и без всякого правосудия разобрался. Зачэм сейчас его вспоминать? Зачэм мёртвого льва трэпать?

Берия. Не сердитесь, Иосиф Виссарионович. Это тоже сказка. Про теремок. Когда уж очень тесно на Кавказе стало…

Сталин. Ладно ты мне лучше дальше про Короля скажи. Как он держался при расстреле. Только честно говори.

Берия. Он держался молодцом. Пашка Мешик ему все зубы выбил, и ногти вырвал, а он, как всегда, стишками отвечал, шутник. Была у него такая манера. Даже последнее, что сказал, и то – в рифму.

Сталин. Читай!

Берия (делает вид, что стоит у расстрельной стены и прикрывает двумя руками левое плечо. Сам смотрит себе на живот. Передразнивает еврейский акцент).

Как у нашего Мир’она

На сучке висит кор’она.

Застр’екочет пулемёт,

И кор’она упадёт…

Сталин. Нэт, ти подумай, Лаврентий! Какие таланты дала нам Советская власть! Где-та я это уже слышал. Только там про ворону било. Значит, это Миронов написал. (Раскуривает трубку) …Да, но зачем этот твой голый Король орден на сэбе выколол? Ведь и так же он бил дважды кавалер одной из самых високих наград Савэтского Саюза. Что он этим хатэл сказать? Может, защитить себя хотел? Как тайный кабалист, а? Да, Лаврентий, а что с его семьей? Там же большая еврейская семья, так?

Берия. Так, товарищ Сталин! После ареста Миронова в течение года умерли две его сестры, Шарлотта и Фаина. Естественным путем. Шарлотта от пневмонии, а Фаина от рака. Остальные живы и здоровы. Особое подозрение вызывает двоюродный брат Миронова Михаил Давидович Король, которого все Алтером зовут. Слишком много знает, работал под прикрытием РККА.  Будем разрабатывать. Легко к Миронову привязать… Также братья Миронова – Михаил, Борис и Оскар…

Сталин. Отставить!!! Молчи, лысая абызьяна! Нэ трогат! Никого из них нэ трогай, понял? Ладно, можешь не понимать, просто ничего не делай против этой семьи. Есть многое на свете, друг Лаврентий…

Берия. Что и не снилось нашим мудрецам?

Сталин. Значит, понимаешь… Пути диалэктического матэрализма – неисповедимы. Ты в это веришь?

Берия. Как в победу коммунизма! Только, Иосиф Виссарионович, с Королями история всё равно какая-то, боюсь, тёмная…

Сталин. Боишься? Нэ темни, Бэрия! Что это значит?

Свет меркнет, и балкон исчезает в сумерках.

Голос Берии. Честное ленинское, не получается… Вот ведь прямо на глазах темнеет…

Медленно из темноты высвечивается кроваво-кумачовая сцена с огромными желтыми звездами. На их фоне в позе митингующих пионеров застыли три фигуры. Это ордена Миронова. Крадучись и слегка кривляясь, выходит Знак ВЧК-ГПУ.

Картина вторая. 

Кумачовая сцена с картонными звездами.

Знак ВЧК-ГПУ. Ш-ш-ш-ш. Тихо – тихо – тихо. Пока эти крикуны молчат, вы должны понять, что я, хоть и не орден, а только Почетный Знак, но именно я – самая значимая награда Мироши. Мой номер 469.

Если бы он это понял, его кончина была бы другой. Но он ни фига не понял. Он не проникся словами, которые начертаны в удостоверении, прилагаемом ко мне. А там сказано, что почётное звание чекиста требует бдительности, решительности и храбрости…

Громкий шёпот Лёвушки. Мой дядя самый храбрый!

Знак ВЧК-ГПУ. Ш-ш-ш-ш. Но не самый бдительный. Вот он тю-тю, а ты живешь. А могло быть и наоборот. Ладно, вырастешь, все-равно не поймешь. Но знай, пацан, меня лично Железяка твоему дядану вручал. 

Громкий шёпот Лёвушки. Ой, а кто это?

Знак ВЧК-ГПУ. Эдмундыч. Говорю, не поймешь. Ладно, я тут лишний. Пока!

(Так же крадучись, уходит за кулисы. Ордена оживают.)

Орден Ленина. Товагищи! Я был шестого апгеля тгидцатого года учгежден постановлением ЦИК как высшая наггада Союза Советских Социалистических Геспублик!

Громкий шёпот Лёвушки. Ой, в этот день мне исполнилось ровно два дня!

Орден Ленина. Гебёнок осознал, да-с.

Первый орден Красного знамени. Вот, сука, выскочка этот орден Лысого. Эй, Второй, выруби-ка его.

Второй орден Красного знамени. Успеется. Сначала объясним по-пацански, что он – никто, урод номенклатурный. Ты, лысый, знай, что мы с Первым – настоящая боевая награда. Мы – первые, мы – главные, мы - самые славные. Наш орден рожден в боях Гражданской войны 16 сентября 1918 года, да!

Громкий шёпот Лёвушки. Ой, ровно две недели, как бабушка Бруха умерла в Киеве от испанки…

Первый орден Красного знамени. Бывает. Не хнычь, пацан! Твоему дядьке два раз нас вручали.

Второй орден Красного знамени. Вот кавалер, так кавалер. В буквальном смысле. Шевалье. Умеет скакать верхом.

Орден Ленина. Вы, товагищи, в некотогом смысле – анахгонизмы, да-с. Исключительные достижения советских людей нельзя мегить одними лишь боевыми заслугами.

Резким коротким движением Первый орден Красного знамени бьет орден Ленина под ложечку.

Орден Ленина (хрипит). Я изготовлен из золота 950-ой пгобы… А силуэт Вождя – из платины, да-с…

Второй орден Красного знамени. Да хоть из говна! Тебя в каком году Мироше дали?

Орден Ленина. В тгидцать седьмом…

Второй орден Красного знамени. М-да. Гони его, Первый! На хер он вообще сюда приперся? Кстати, Король же был и георгиевским кавалером? Так лучше бы вместо Лысого…

Первый орден Красного знамени. Не, крестов нам тут еще не хватало! Всё, гони его, Второй!

(Пинками гонят орден Ленина со сцены. Тот не особенно и сопротивляется.)

Первый орден Красного знамени. А вот теперь можно и поговорить, повспоминать былое. Начинай, Второй!

Громкий шёпот Лёвушки. Про Гражданскую, да?

Второй орден Красного знамени. Немного позже. Но, очень похоже, пацан. Смотри.

Картина третья. 

1925 год. Кавказ. Узкое ущелье в горах.  Речка с водопадом. Появляется Миронов на сером строптивом жеребце. Одет как дагестанец.

Миронов (негромко поет). И-и! Скачет воин удалой, молодой

По тропинке, да по горной, в Хакмодой.

А в ауле этом злые ишаки

Приготовили удавки-кушаки.

Но общипанных имамовских ворон

Не боится героический Мирон! 

Свист. Навстречу выезжают три горца. Миронов обнажает изящную черкесскую шашку.

1-ый горец. Вот он! Один! Рубите его, братья! Отрезайте ему путь к водопаду!

2-ой горец. Не кричи, Мустафа! Гюрхан тебя все равно не слышит. Он же глухой. Вот что надо сде…

В этот момент Миронов кидает вверх шашку. Пока горцы, удивленные, смотрят на сверкающий падающий клинок, Миронов и третий горец молниеносно набрасывают лассо на ошарашенных всадников. Те падают с коней, отчаянно брыкаются. Миронов и глухой горец спешиваются и в считанные секунды связывают пленников.

Миронов (продолжает напевать).
Но общипанных имамовских ворон…

3-ий горец. Нэ баица гираичыскы Мирон!

1-ый горец. Шайтан! Заговорил!

Миронов (задорно смеется). Гюрха-ха-ха-ха-хан! Ну и имечко!

3-ий горец. Зачем смеешься, неверный? Это хорошее имя. «Сильный король» значит.

Миронов. Глухой!!! Ха-ха-ха! Ну-ка, ну-ка… (Срывает с горца папаху и вдруг целует молодого с бритой головой  Гюрхана в губы.) Густа! Моя Густа! Умница моя, Августина Савельевна!

Густа. Ты, Мироша, ты – мой сильный король! Здравствуй, командир!

Миронов. Здорово, Густа! А врагам – чтоб было пусто!

2-ой горец. Шайтан сын шайтана! Нас провела женщина. О, позор! О, срам! Мог ли я предположить, что глухонемой юноша, внук самого Хосу-Гаджи, шпион и женщина?!

Миронов. Получилось, получилось! Хотели меня заманить в ловушку, а попались сами. Говорите, собаки, что вам обещал имам за мою голову?

2-ой горец. Аллах велик! За что же он покарал меня, если женщина смогла обмануть верного мюрида достопочтимого имама Нажмадина, да продлит Аллах его годы?!.. Как взглянуть мне теперь в глаза моему муршиду?..

1-ый горец. Молчи, несчастный! Нечего с поганым псом разговаривать! Пусть убёт нас!

Миронов. О, нет! Вы мне, красавцы, сначала имама на блюдечке принесете. Ну, где он прячется?

2-ой горец. Ни за что не скажем. Смерть примем, но не скажем.

Густа. Мироша, он где-то здесь совсем неподалёку. Не зря же тебя заманили именно сюда, в Чайское ущелье. Здесь должна быть пещера, где прячется имам. Он в последнее время еле ходит и его переносят в кукурузной корзине. Телохранители - братья Мусаевы. А эти мюриды – связные. Они знают, где пещера, но не скажут…

Миронов. Еще как скажут, Густочка, ещё как! Запоют, милые. (Пританцовывая, подходит к одному из лежащих и жестко бьет его ногой.)

2-ой горец. Убей.

Миронов. Зачем? Живи в позоре. Тебя так и будут звать - «мюрид, обманутый бабой».

2-ой горец. Что ты, шайтан, хочешь от нас?

Миронов. Имама хочу. Клянусь, приведете к нему, не только живы останетесь, но никто, ни одна живая душа о вашем позоре не узнает.

1-ый горец. Обманешь.

Миронов (достает из вешмешка, притороченного к седлу, красивые часы на цепочке). Жаль, не именные. Ну, ничего, время показывают точно. Итак, ровно через 12 минут тут будут мои орлы и несколько ваших из соседних аулов. Скажете, где прячется Гоцинский, никто ничего не узнает. Не скажите – пеняйте на себя! Густа за словом в карман не полезет!

2-ой горец. Дай помолиться.

Миронов. Да ради бога, только поскорей.

2-ой горец. О Аллах, Ты – мой Господь! Нет Бога, кроме Тебя. Ты сотворил меня, и я – Твой раб. Я прибегаю к Тебе, удаляясь от всего недоброго, совершенного мною. Я признаю те блага, которыми Ты одарил меня, и признаю свой грех. Прости меня! Поистине, никто не простит моих ошибок, кроме Тебя.

Миронов. Как представитель избранного народа, я передам Ему. Говори теперь, где имам? Вы же хотели, чтобы я предстал перед вашим муршидом? Я готов. Ну?

1-ый горец (нехотя). Пещера здесь.

Миронов (оглядываясь). Здесь?

Голоса. Цоканье копыт. В ущелье въезжает вооруженный отряд. Впереди гарцует Коган.

Коган. Товарищ начальник Чеченского ОГПУ! Разрешите доложить?

Миронов. А, Коган! Тише, тише… (Горцу) Ну? Говори, давай, а то я первый начну рассказывать.

2-ой горец. Собака. Вверх посмотри. Над водопадом.

Миронов. О, пещера! Ну, и как до нее добраться? Ведь только если через перевал…
 1-ый горец. Не надо через перевал. Тут секрет. С правой стороны от водопада есть каменный выступ.

Миронов. Густа!

Густа. Иду. Есть, есть выступ! Ого, там веревка закреплена. Вверх уходит. Сейчас я ее ослаблю… Ой!

Над головой Миронова повисает крупная корзина для кукурузы. В ней сидит имам Гоцинский.

Густа. Ниже никак не спустить! Только поднять можно.

Имам (торжественно). О, славные воины Аллаха! Где этот гнусный яекист, покусившийся на жизни преданных пророку мюридов? Клянусь, он ответит за все свои безбожные дела еще здесь, на земле.

Миронов. Я тут.

Имам. Что? Что такое? Мустафа! Джамиль! Предатели! Тяни наверх!!! Я с вами еще поговорю в день Страшного суда!

Миронов. Еще чего! (Стреляет несколько раз подряд из маузера и перебивает веревку. Корзина летит вниз, а спешившиеся красноармейцы подхватывают имама.

Миронов. Ура-ура! Тепленький! Что, сука, переиграл ЧК? Обвел самого Миронова вокруг пальца? Помог тебе твой Аллах?

Имам (патетически). Разве можно оскорбить льва криком осла? 

Лев останется львом, даже если коровы мычат, кричат и отрицают его. 

Почему орел должен заботиться о том, что клюют курицы? 

Разве твой лай навредит тому человеку, которому земля и камни поют оду? 

Я одену красную пыль земли, одену такую рубашку, которая сшита мечами, а не иголками!

Миронов. А, тоже любишь стишками говорить? На суде будешь щебетать, если доживешь, конечно, до суда…

Имам. Слушай, Миронов, ведь тебя по-настоящему зовут Король, это правда?

Миронов. Ну, правда.

Имам. Слушай, Король, воистину ты молодец – самого Гоцинского взял. Но не будет тебе покоя за то, что поднял руку на имама, на человека Божьего.

Миронов. Молчи, шакал. Я поднял руку на врага революции, на бандита и убийцу.

Имам. Это так тебе кажется. Кончишь еще хуже, чем я.

Густа. Не слушай этого дурацкого старика, Мироша!

Горцы. Велик Аллах!!!

Коган. Это потрясающе, товарищ Миронов! Так виртуозно взять самого Гоцинского!

Имам. Эй вы, порождение гиен, выслушайте меня! Голым ты, Король, примешь смерть твою! А потом кожу с тебя сдерут…

Мирон. Эй, заткните пасть ему. Едем!

Конец первого действия.

• Второе действие

Картина первая. 

Июль 1938 года. Дача в Красково. На веранде семейство Королей пьет чай. На лужайке перед верандой Лёвушка, Миронов (он в белоснежном кителе) и Агнесса играют в бадминтон.

Миронов. 

Наш советский Пинкертон

Подарил нам бадминтон.

Посмотри на дядю, Лев:

Полысел, не поседев.

Ну, и к слову, не сидел.

Нет, ну просто беспредел!

Лёвушка. Дядя Мироша, мне не интересно про дядю Алтера. Он скучный. Лучше расскажи еще раз, как вы с тётей Густой белогвардейского имама Гоцинского поймали!

Агнесса. Иди сюда, пельмеш! Дай я тебя поглажу. У тебя волосы, как у Мироши! Такие жесткие, такие курчавые…

Лёвушка. Тётя Ага, не мешай! Рассказывай!

Миронов. Ага не любит, когда я рассказываю про Густу. Ревнует!

Агнесса. Ах, Мироша, ну зачем же ты при ребёнке?! Ему еще рано в этом клубке путаться. К тому же по-настоящему я тебя ревную только к Ляле Чёрной. Видел, Лёвушка, такую фильму – «Последний табор»? Конечно, видел! Мироша шесть раз смотрел. Все глаз от Ляльки этой оторвать не может, кобелина. Вот к ней одной и ревную. А с Густой – дружу.

Лёвушка. Тётя Ага, не считайте меня слишком маленьким. В свои восемь лет я прекрасно понимаю, что у товарища Миронова может быть и две жены. И ничего страшного! Ведь у него же два ордена Красного знамени? И жены две! Это по-честному. Одна - настоящий коммунист и чекист, старший сержант НКВД указом от 1937 года, а вторая - красавица и белогвардейка.

Агнесса. Фу, Лёва, что ты говоришь такое?

Лёвушка. Так же тебя сам дядя Мироша зовёт! Что я, не слышал, что ли?

Миронов. Эй, Лёвка, не путай революцию с моими семейными делами.

Лёвушка. Дядя Мироша, а разве это разные вещи? Ты сам говорил, что если понадобится, то расстреляешь тётю Агу. За счастье всего мирового пролетариата. Я подслушал однажды. А потом ты сказал, что и себя застрелишь.

На крыльцо веранды выходят Алтер и Борис.

Борис. Лёва, подслушивать нехорошо!

Агнесса. Ха-ха-ха! Правда, был такой разговор! Конечно, Мироша меня расстреляет, но сначала непременно поцелует, а может быть, даже и выпорет, ах!

Миронов (берет за руки Агнессу и Лёвушку). А ну-ка, брысь на веранду к девочкам!

На крыльцо выходят Майя и Бруша.

Бруша (Алтеру). Папа, мы так соскучились! Столько лет! Айда на речку – тут дивная речка, ты сам показывал нам ее давно-давно, до твоей командировки, помнишь?

Майя. Да, папа, помнишь? Такое смешное название – Пехорка!

Алтер. Дочки, конечно, помню! Но пойду туда с вами в другой раз. А сейчас берите Лёву и Агнессу и – вперед, гуляйте хоть до самого вечера!

Борис. Иди, сын, дыши лесным воздухом. Тебе полезно.

Агнесса. Вот только чмокну моих Королей!

Целует Миронова в губы, Алтера в лоб, а Бориса в щеку. Борис брезгливо морщится. Агнесса и дети уходят.

Борис. Иногда мне кажется, что Лёвкина астма от ваших разговоров, мои дорогие родственники! Или вообще от всей политической атмосферы. Он задыхается, а врачи ничего не могут сделать…

Миронов. Боря, мы пришлем лучших специалистов. Хоть из Градской, хоть из Кремлёвки.

Борис. Мироша, а воздух ты откуда перекачаешь? Из прошлого?

Миронов. Какое прошлое? Нет его… Кажется, жизнь началась только с войны. А до неё вообще ничего не было, ни Киева, ни молочной нашей, ни цирка, ни коммерческого училища. А войны все эти весь твой воздух и высосали. Посмотри, мы все, королевские отпрыски, на этих войнах и взросли, как на дрожжах. Все! Ты вот просто легенда ходячая про РККА, а Борька – краснозвездовец. Талантливый, чертяка. Мишка в НКВД, и даже наш Оська-дебил военную форму не снимает. Да, хоть нашего папаши детки, хоть Дувид-Вульфа, все по военной части пошли. Как здоровье отца, кстати, Алтер? И как там тётя Марьям? И тётя Рейзя? Может, помощь нужна? Ты уже в Киеве был, как вернулся?

Алтер. Не беспокойся, Мирон, помощь не нужна. В Киеве был. Всё нормально.

Мирон. Ну, а сам ты? Расскажи про свои подвиги! Как шпионилось в Америке? Ну? Правда, что папаша наш тебе с того света помог?

Алтер. Правда. Когда он умирал, только мы с Феней были рядом. Иосиф всё дулся на меня, что я женился на двоюродной сестре, но после смерти Брухи успокоился. Шарлотта с Борькой на театре своем свихнулись, дневали и ночевали там, вы с Мишкой на фронтах, а от Оськи толку никакого, само собой.

Борис. Мы, конечно, забегали домой, еду приносили, но, правда, здоровье отца не особо нас беспокоило. Люди десятками мерли вокруг… А сейчас стыдно.

Алтер. Да, тогда всё ощущалось как через корку льда… Но день я тот запомнил. Второе апреля 1919 года. Весна обрушилась на бедный Киев, заставив поверить в то, что жизнь продолжается. Феня в конце зимы забеременела – не чудо ли? А дядя Нухим-Иось в этот день умер. Между прочим, задохнулся, у него же катар легких после испанки был… И тётя Бруха от воспаления легких ушла… И бабушка Злата. Семейное это у нас. Да, так перед самой смертью дядя мне отдал свои записки на идиш, которые он тщательно ото всех прятал. А там – адреса американские  с краткими пояснениями. Это когда он в 1911 году с Лерманом сбежал, помните. Ну, приоткрылись чуть-чуть королевские тайны. Только я никому про это не рассказывал. Записки уничтожил, а вот адреса-имена зазубрил наизусть. И они мне не просто пригодились, они спасли меня в Нью-Йорке. Более того, мне удалось узнать, что делал дядя в Америке, и куда подевался Шлёма Лерман. Но пока еще не пришло время об этом рассказывать…

Мирон. Правильно. Военная тайна. Но почему, Алтер, тебя так быстро отозвали? Ты ж всего там три года пробыл.

Алтер. Не знаю. Лучше бы я не возвращался… Лучше бы я ничего не знал, что тут у вас творится!

Миронов. Брось, ты ли не знал, что революция не для чистюль?

Алтер. Какая революция? У вас тут давно уже паучьи бои в одной банке, а не революция. А про твои подвиги, Мирон, и в Сибири и, главное, в Монголии я без рвотного позыва и слушать не могу…

Борис. Алтер, не надо… Мироша хоть и высоко вознесся, но нос не задирает. Даже придурку Оське помогает. Знаешь, что было тут? Оська напялил на себя галифища с портупеей, нажрался и в кабаке устроил дебош. Глупости орал антисоветские. Когда его взяли, заявил, что он родной брат Миронова и всех расстреляет. Мироша все быстро уладил, и Оська только тем отделался, что из Москвы выслали. И смори, Алтер, всем Королям, и в Киеве, и в Москве, и даже Боре-коммунисту в Харькове Мирон, как может, помогает. Семья, понимаешь же!

Алтер. Ах, Борька, я не о том… Ты хоть знаешь, чем там у себя в НКВД эти рыцари революции занимаются? Не обманывай себя, кузен, сейчас полстраны кровью захлебнулось… И наш дорогой родственник виноват в этом не меньше других.

Миронов. Стоп. Стоп, Алтер, охолонись! Не надо об этом.

Алтер. Ах, не надо? А о чем ты думал, когда тебя начальником Управления НКВД по Западно-Сибирскому краю назначили? А потом полпредом в Монголию – ты думал о свое карьере, так? Или о том, что если откажешь, то самого шлёпнут? Так ведь еще не вечер, Мироша… У тебя, сейчас, наверное, руки по локоть в крови. Как ты жить можешь? Теперь у тебя остается только один выход — покончить с собой, если только успеешь…

Миронов. Я сталинский пес, и мне иного пути нет! Других ориентиров нет и быть не может.

Борис. А вы помните бред деда Бенциона?

Мирон. О чем ты?

Борис. Ну, когда дед уже из ума стал выживать и заставлял детей в хедере писать под диктовку на лойшен-койдеш «Слова пророка Бенциона». Как он кликушествовал: «И посередь моря крови останется остров Королей. Но не все найдут там пристанище, а только те, чьи пятки оближет это море смердящее. А иных Королей и вовсе волна красная смоет…»

Мирон. Борька, ну, что за ерунду ты городишь? Дед с ума сбрендил, а ты повторяешь! Братишки, прошу вас, запомните одну вещь: Мирон вас не предаст. Да, Алтер, ты прав, я обречен… Но клянусь, я все сделаю, чтобы вас не тронули. То есть, уже сделал…

На лужайку бегает Лёвушка.

Лёвушка. Я от них убежал! Мне скучно с ними! Дядя Мироша, научите меня на биллиарде играть, на коне скакать и из маузера стрелять! (Отцу и Алтеру.) А вы гордитесь, что у меня дядя – герой?

Алтер (на полном серьезе). Давай, Лёва, поговорим об этом через двадцать лет. Если доживем.

Картина вторая.

Архив внешней политики СССР. Ободранные стены, полинявшие картонные звезды. Ордена валяются на фанерных полках-нарах.

Первый орден Красного знамени. Да, хоть так-то. И то это идеализация событий, Второй.

Второй орден Красного знамени. Ты прав, наверное… Скорее всего, наградные бумажки-то осели в архивах после списания, а вот железяки стырил какой-нибудь ушлый порученец, да толкнул из-под полы. Серебряшка ведь, какая никакая.

Первый орден Красного знамени. Но мы тупо продолжаем верить в наш подвиг.

Голос Льва Борисовича. Я тоже. Несмотря ни на что. С годами это дается мне всё сложнее и сложнее. Алтер оставил свои заметки, рассказы, повести… Отец тоже смог перед смертью хоть как-то выговориться. Да и ворох газет «Красная звезда» с фронтовыми очерками… И рисовал он очень много в последние годы. А вот от дяди Мироши не осталось ни-че-го! Никаких наград, никаких статей… Только несколько карточек и вздохи тети Аги о сладкой жизни с большим начальником. И мое детское ощущение счастья, что у тебя дядя-герой…

Первый орден Красного знамени. Не ссы, пацан. Просто продолжай мечтать.

Орден Ленина. Вот не пгиняли диалектику, тепегь пеняйте только на себя! Вот Надежда Константиновна Кгупская…

Второй орден Красного знамени. Как же Лысый меня достал! Миронов твою Крупскую ни в грош не ставил. Даже Алтер однажды заступился за старушку. Да, вот люди были…

Голос Льва Борисовича. Меня вот что больше всего беспокоит: а мог бы Миронов перешагнуть через Алтера, братьев, меня? Мог?

Первый орден Красного знамени. А ты еще не понял, пацан? Если бы мог, то тебя бы не было сейчас…

Голос Льва Борисовича. Да, и еще: если он не переступил эту черту, которую, я так понимаю, многие из его сослуживцев переступали не без легкости, то имею ли я хоть какое-то право делать вид, что не было никакого дяди-героя. Мне очень хочется так думать. Только вот кажется, что однажды пролив кровь, невозможно потом остановиться…

Первый орден Красного знамени. А он остановился. Или остановили. Какая разница? Всё равно лучше думай о дядьке как о герое. Ведь герой?

Второй орден Красного знамени. Еще какой! Знаешь, за что ему первый орден знамени дали?

Орден Ленина. За авантюгизм!

Первый орден Красного знамени. Слушай, не хотел говорить, но ведь придется: тебя, кусок золотого дерьма, цыгане на зубы переплавят. Факт. Мотай на ус, Лёва.

Почетный знак ВЧК-ГПУ. Ш-ш-ш-ш!

Картина третья.

Июнь 1921 года. Станица Елизаветинская. Вытоптанная поляна перед штабом Армии спасения России.

1-ый казак. А шо, скоро ль выступаем? Говорят, уж завтра на Ростов идем?

2-ой казак. Ага, почти неделю ведь собирались. Ну, всё. Капут жидам. Будённый драпанул, а его превосходительство князь Константин Эрастович Ухтомский перебросил нашего полковника Назарова на западный фронт и полностью возглавил Армию спасения России. Ростов теперь наш.

1-ый казак. Да, с нашим есаулом хоть куды лазь – одна лафа! Эх, погуля-а-а-ем!

2-ой казак. Ладно, сопля. Погуляешь. Тебе скока лет-то? Усы-то вон еле растут! 

1-ый казак. Семнадцать, а шо?

2-ой казак. Небось, годик-то прималевал? Бабу-то поди только издали видел, с вёдрами? Ладно, не менжуйся. Вот как только возьмем город, так я тя жизни научу! Эх, два года назад тебя с нами не было! Вот уж гуляли, так гуляли… Правда, половины уже в живых и нету… Эх, сопля!

Крики. Эй, хлопцы, его благородие есаул Миронов едет! Смирна-а-а!

1-ый казак (длинно плюёт). Да, ладна. И так почет дорогому гостю.

2-ой казак. Раздолбай! Никакой дисциплины!

Миронов спешивается и стремительной походкой направляется в штаб.

Миронов (на ходу).
Чтоб через час из вас любой

Готов был выйти в смертный бой!

Пусть третий белый эскадрон

Большевиков прогонит вон!

Ростов приказываю взять.

Готовность час, едрёна мать!

2-ой казак. Так точно! (Свистит.) Эй, взводные! Пройти по сотням! Собрать хлопцев! (1-му казаку.) Ты ж, Геха, взводный! Иди подымай свои ряды – бегом, бегом!

1-ый казак (зевает). Ща. Ты шо, атаман? Какой эскадрон? Все ж пьяные, как зюзи. К походу готовились пять дней! Вот завтра с утреца…

На крыльцо выходит Миронов с адъютантом. Вид немного опереточный, но бравый. Гозыри, аксельбанты…

Миронов. Значит так, голуби. Чую я, что приказ командования останется невыполненным, ох чую. Что ж!

2-ой казак. Что вы, ваше благородие! Через час готовы выступать!

Миронов. Не кизди. Сюда слухай. Видал вот это?

2-ой казак. Как не видать? Манадат князя Ухтомского.

Миронов. И?

2-ой казак. Дескать, его сиятельство назначает командующим кавалерийского полка Армии спасения России есаула Сергея Миронова, дважды кавалера гвардейского ордена святого Георгия. Заместо полковника Назарова, отзывающегося для переброски на западный фронт…

Миронов. Врешь, казак, никакого западного фронта нет.

1-ый казак. Как нет? А Назаров?

Миронов. И Назарова нет. Пузырь дутый твой Назаров.

1-ый казак. Как дутый? Как пузырь? Он же худющий, как жердь, Назаров-то.

Миронов. Назарова взяли. Арестовали, вот что. Константин Эрастович в нем, мягко говоря, разочарован, так как этот Назаров вовсе не настоящий полковник, а тот еще авантюрист. Бывший царицынский городовой Назар Моисеев, прибивший настоящего атамана Назарова на реке Маныч. Ну, а мне князь и говорит: «Теперь необходимо, чтобы кто-то возглавил войска Назарова и сдал их красным. Вот этим-то человеком ты, Меер Король, и будешь.

1-ый казак. Вы что такое несете, ваше благородие? Шо за херня такая? Какой Король? Ухтомский с красными заодно?

Миронов. Ма-а-а-лчать! Да, меня зовут Мирон Король! По-еврейски, Меер. И я боец Первой конной армии товарища Будённого, да-с.  Недобитки бывшего третьего эскадрона будут сейчас арестованы.

2-ой казак. Так ты жид???

Миронов. А то! Показать?

1-ый казак. Ур-р-ра! Мироша! Давай, покажи! (Срывает фуражку и отклеивает жиденькие усишки.)

2-ой казак. Геха… И ты - жид?

1-ый казак (с силой бьет ногой 1-го казака в пах; тот, с истошным криком, катится за кулисы). Аха! А еще – баба!

Миронов. Густа? Ты? Во замаскировалась! Я думал, ты уже в тыл ушла. Зачем ты здесь? Ведь это опасно! (Обнимает Густу.)

Густа (целует Миронова). А кто бы тебя встретил, а? Куда ты, туда и я, любимый! Всё сделала, как было распланировано. Пять дней следила, чтоб казаки не просыхали. В спирт люминала бухнула – весь аптекарский запас Армии спасения…

Миронов. Умница ты моя!..

На поляну въезжает вестовой в форме бойца Красной армии.

Вестовой. Командующий Первой Конной армией – товарищ Семен Михайлович Буденный!!!

Поляна заполняется всадниками, которые выстраиваются двумя шеренгами. По этому коридору к штабному крыльцу подъезжает на грузной кобыле... 
Буденный. Товарищи бойцы Первой конармии! Сообщаю, что остатки бандформирований, именуемые Армией спасения России полностью уничтожены! Город Ростов на-Дону вне опасности! Да здравствует нерушимая советская власть! Да здравствуют товарищи Ленин и Троцкий! Ура-а-а-а!

Все. Ура! Ура! Ура!

Густа (тихо). Мироша, Мироша… Так ты теперь Сергей Миронов, так? Миронов – это понятно, а почему Сергей?

Миронов (так же тихо). В честь Кирова. И вообще, Сережа – хорошее такое пролетарское имя. Мне нравится.

Буденный. Внимание, товарищи! За проявленную доблесть, отвагу и смелость и за искусно проведенную военную операцию, увенчавшуюся полной победой над белогвардейским врагом, приказываю наградить заместителя начальника Особого отдела Чёрного и Азовского морей Короля Мирона Иосифовича… (Торжественная пауза) …Новым революционным именем!.. (Пауза) …Именем – Сергей Миронов!!! Ура, товарищи!!!

Конец второго действия.

• Третье действие

6 января 1939 года. Новогодняя елка в Колонном зале Дома Союзов. Все в маскарадных костюмах. На сцену вскарабкивается Дед Мороз.

 Дед Мороз. Дорогая советская детвора! Вас приветствуют настоящие живые артисты цыганского театра «Ромэн»!!!

И на сцену, и в зал высыпают под удалой чардаш пестрые цыгане. Среди них сразу бросается в глаза Ляля Чёрная.

Феня (в испанском костюме). Глядите, глядите – Ляля Чёрная! Ух ты! Ага, смотри, не задуши её! (Смеется.)

Агнесса (в веницианской маске). Я сегодня добрая! Пусть живет! Эй, Густа, иди к нам скорее. Давай Ляльке глаза повыцарапываем!

Густа (в костюме красноармейца). Зачем? А где Миронов? Вот он обрадовался бы!

Агнесса. Сережа должен быть с минуты на минуту! Да-да, пусть порадуется! Он же уже лет пять мечтает познакомиться с этой певицей. Я сегодня разрешаю ему всё. В дозволенных приделах, конечно. (Смеется.) Ах, девочки, как же мне хорошо и весело!

Миша Король (в обычном костюме; видно, что он навеселе). Здравия желаю! Эх, тут буфет – прелесть, что за буфет! Коньяк армянский, киндзмараули и новая, абсолютно новая водка, которой еще вообще в продаже нет! «Столичная» называется. Ух, слеза!

Агнесса. Ты, Мишенька, кажется, сегодня в костюме алкоголика? Тебе идёт. Давай, давай, отчаливай обратно в буфет. Не видишь, у нас тут женский кружок.

Вон, смотри, Алтер не знает, чем заняться, - иди к нему.

Миша. Тезка, дорогой! Пойдем, коньячку жахнем. Вот объясни, как двоюродный брат двоюродному брату. И тебя и меня назвали в честь прапрадеда Короля – Михуэл-Алтером. Но почему тебя все зовут Алтером, а меня Мишкой?

Алтер (он тоже без маскарадного костюма). Потому что я старше, а ты, Мишка, - пьянь. Род позоришь.

Миша. Да я…  Да мы с Мирошей!..

Алтер. Что, что вы с Мирошей? Народ пачками расстреливаете?

Миша (почти протреззвел). А я понял, в кого ты сегодня переоделся. Во врага народа.

Алтер. Мишка-Мишка… Нас и так ненавидят, а вы с твоим героическим братцем только масло подливаете...

Миша. Ты опять за еврейскую тему? Да, хватит уже! Мы пережили уже это. Нет никаких евреев, нет никаких удмуртов. Есть советский народ. А я и фамилию поменял. Я теперь, между прочим, Михаил Михайлов.

Алтер. Глупости всё это, Миша, - от своего народа сбежать. Напомнят и очень скоро. Ты бы знал, что сейчас в Европе начинается – мне выть хочется, Миша! Ты же про «Хрустальную ночь» читал?

Миша. Ну, читал. Все читали. И советский народ единодушно осудил политику германских нацистов.

Алтер. Надолго ли наших хватит?.. Боюсь будет такая заваруха, а мы первые будем принесены в жертву.

Миша. Алтер, перестань! Товарищ Сталин лично определил антисемитизм как пережиток каннибализма.

Алтер. Перестаю… Знаешь, а ведь люди полетят скоро на другие планеты и будут устраивать новую жизнь. Вот на одну из таких планет следует переселить евреев. История трех тысяч лет показала, что на Земле они не прижились, не пришлись ко двору. Надо искать новое прибежище на других планетах. Если на Земле жизнь не удалась, может, на другом месте удастся… А?

Миша. Ерунда. Смотри-смотри! Наша Шарлотта на сцене!

Дед Мороз. У нас в гостях известная актриса Москонцерта - Шарлотта Король-Ильина! Просим, просим!

Лёвушка (в костюме льва). Ур-р-ра! Тётя Шарлотта!

Майя (в кошачьей маске). И я мечтаю стать актрисой, как тётя Шарлотта! Какая она неотразимая!

Бруша (в маске лисы). А папа говорит – бездарность…

Шарлотта (в костюме Клоринды). Монолог Клоринды из пьесы «Робин Гуд».

(Читает навзрыд.)

«Что для любви преграды? Что для любви запреты?
 Она, как роз волшебный аромат,
 Проникнет в сердце к нам легко и незаметно,
 И зацветет в душе весенний сад...
 Что для любви, скажите, богатство или бедность?
 Ей звон сердец важней, чем звон монет.
 Сияние души и рыцарская верность,
 А до земель и замков дела нет...» *

Агнесса. Ах, она права, права…

Майя. Браво!

Бруша. Фу, какая пошлость…

Появляется Миронов. Он в костюме зайчика.

Миронов (достаточно мрачно). Шарлотка! Красавица наша! (Агнессе) 

Раз-два-три-четыре-пять -

Вышел зайчик погулять.

Вдруг Миронов, как во сне,

выезжает на коне.

Видит заяц: сам полпред

Взял его трусливый след.

Оказалось, что косой –

Не рабочий, не босой.

А троцкист, и бывший граф.

И, в конце концов, – пиф-паф.

Агнесса. Фу, Сережа, что за глупые стихи. Да еще после Клоринды. Расслабься! Все уже позади. Девочки, слушайте, что я расскажу! Знаете, где мы Новый Год встречали? (Манит подружек пальчиком.)

Миша (на другом конце мизансцены незаметно предъявляет Деду Морозу красную книжечку). Гражданин, пройдемте. (Дед Мороз сдергивает бороду, жадно глотает воздух. Миша уводит его за кулисы.)

Феня. Ну, небось,  в наркомате?

Агнесса. Держи выше! Нас Сам пригласил на свою ёлку в Кремль. Из всего наркомата только Литвинова пригласил и Миронова, представляете? Нас никто не слышит? Давайте за колонну спрячемся. Так вот. Среди зала там стояла большая пышная ель, связанная из трех деревьев посопливей. Товарищ Сталин в глубине зала за широким столом. Напротив Сталина за тем же столом – жены министров, и все, фу, в синих костюмах и платьях, только оттенки разные. Мы сидели с Сережей за боковым столом слева, у самой елки. И не очень далеко от Иосифа Виссарионовича. И тут такое! Только стали рассаживаться, как в дверях показался Берия — небольшой, полный, лысина, лицо серое, одутловатое, золотое пенсне поблескивает. Я заметила его, слегка толкнула Сережу. И вот Берия поравнялся с ёлкой, вот идет мимо нас, и тут прямо перед собой он увидел Сережу. Меня как ударило! Глаза наши встретились, но на лице Берии ничего не отразилось. Он индифферентно прошел мимо. И вот шесть дней прошло. И всё тихо. Пронесло! Вы ведь знаете, как мы боялись… А теперь опять высота, высота! Красота!

Миронов (мрачно). Ничего ты, Ага, не поняла. Всё еще впереди. А впрочем, радуйся, моя белогвардеечка. Люблю тебя! Всё – прекрасно!

Густа. Миронов, заметь, - ни капли ревности! Ты – был, есть и будешь главным событием моей жизни. Агнесса приносит тебе радость, значит, и я рада.

Агнесса. А у нас для тебя сюрприз! Смотри, кто там!

Миронов. Никак «Последний табор» в полном составе! И Ляля Чёрная тут! Не может быть!

Агнесса. Иди-иди, поболтай с ней, с твоей мечтой. Я разрешаю. Я сегодня добрая. Завтра прибью, а сегодня – праздник! Давай, Сережа! Вперёд, Мироша!

Дед Мороз (спотыкаясь, влезает на сцену, на ходу прилаживая бороду). Столичная – отличная! Вы-ни-ма-ние!!! Сюр-ик-приз! Сотрудник НКВД Михаил Михайлов приготовил для всех нас. Ик! Среди почетных гостей Колонного зала Дома Союзов – выдающийся ленинец, участник гражданской войны, орденоносец и заместитель наркома иностранных дел Сергей Наумович Миронов! Ура, товарищи! Прошу вас на сцену, товарищ, ик, Миронов! Никогда бы не осмелился вас просить о таком, но сегодня, в честь новогоднего праздника, я прошу!.. Вы, наверное, не слыхали о богатырской силе Миронова. Но я хочу, чтобы вы все стали свидетелями бесподобной силы наших органов. Сергей Наумович, ик, не откажите!

Миронов (покраснел). Ну, если публика просит…

Дед Мороз. Но вначале скажите: у вас в роду все были силачами?

Миронов. Нет, не все… Но мой прапрадед был кузнецом, и про его силу рассказывали легенды.

Борис. А давай, Мироша! Покажи! Как в детстве! Помнишь, как папаша твоей силой хвастался? Товарищ Дед Мороз! Я сейчас объясню. Попросите письменный стол принести, пожалуйста.

На сцену втаскивают здоровенный канцелярский стол с зеленым сукном. Борис за руки выводит из зала десять детишек. Среди них Левушка. Сажает их на столешницу. Миронов залезает под стол и с легкостью вдруг выпрямляется, удерживая стол руками и головой. Лёва от восторга пляшет на столе.

Лёвушка. Мой дядя – самый сильный. Мой дядя – самый герой!

Все. Ура-ура-ура!!!

Миронов со столом на руках уходит за кулисы.

Дед Мороз. Вот он, не побоюсь этого слова, наш советский зайчишка-зайка серенький!

Миша (сквозь зубы). Зря не побоишься.

К раскрасневшемуся Миронова, отталкивая детишек, подходит Ляля Черная.

Ляля Чёрная. Чявалэ! Ой, дайте мне этого красавца-героя расцеловать! Ах, товарищ Миронов, ах, яхонтовый! Любая актриса готова вам отдаться! Легко!

На другом краю мизансцены к Деду Морозу подходят двое невзрачных людей.

Первый (предъявляя документ). Пройдемте-ка с нами, гражданин Дед Мороз!

Дед Мороз. С удовольствием! Такая, знаете, водочка! Столичная!

Второй (тихо и коротко бьет Деда Мороза локтем). Разберемся.

Быстро уводят деда Мороза за кулисы.

Ляля Чёрная. Дай ладошку, герой! Погадаю. (Ласково берет руку Миронова, но внезапно вскрикивает.) Уходите отсюда. Бегите! Вы можете мне не верить, но вам грозит опасность. Сегодня же! Вас арестуют.

Миронов. Я знаю. Всё к этому и шло. Я спокоен. Куда мне бежать? Нет, я не хочу, чтобы мои сейчас запаниковали. Пусть веселятся.

Ляля Чёрная. Дайте руку. Но вы еще целый год проживете. Правда, в казенном доме. А потом – смерть. Боитесь?

Миронов. Нет. А вот почему я вам верю? Ведь это всё антинаучно, так?

Ляля Чёрная. Потому что я – цыганка, а ты – еврей. Мне легче так – на ты. Такие уж это, научным языком выражаясь, иррациональные народы. Хочешь желание твое отгадаю? Или мысли? Они у тебя сейчас совпадают.

Миронов. Отгадай.

Ляля Чёрная. Ты однажды поклялся, что сделаешь всё, чтобы твоих Королей НКВД не тронул… И как ты себе это представляешь? То есть, как ты это сделаешь?

Миронов. Не знаю. Вот сейчас – не знаю.

Ляля Чёрная. Слушай меня внимательно, Яхонтовый, и не перебивай. Посадят тебя в Лефортово. Спасения никакого не жди. Но чтобы семью спасти, вот что надо сделать. Там служит охранником один из наших. В театр «Ромэн» его не взяли, петь не умеет. Зато рисует волшебно! Он раньше деньги фальшивые рисовал. Запомни, его зовут Лачо Ангелов. Слушай. Тебя надо наградить третьим орденом Красного Знамени. Ты заслужил его. А Лачо вручит его тебе за месяц до расстрела. И этот орден защитит твою семью, как ваша еврейская мезуза защищает ваши дома. Только она на косяке, орден – на твоей груди. Прощай, герой.

Миронов (ошарашенно). Да-да… Так и сделаю… (Вновь принимая веселый вид.) Бруша, Майя, Лёвка, Агуля! Сегодня вечером в цирк идем! Честное слово – вот билеты! Я задержусь немного, а вы меня не ждите. Бруша назначается главной по билетам. Лев – заместитель. Вопросы есть? Кругом!

Ляля Чёрная (выходит на авансцену). И почему эти пламенные революционеры так суеверны? Ведь поверил, бедняжка, в этот чертов орден, поверил… А что я еще могу для него, такого красавца, сделать? А может смогу? Спасать его не буду, это точно, - к чему сомневаться: Миронов расплачивается за свои преступления, это так. Но вот клятва его… Мне Агнесса же всё, абсолютно всё рассказала. Да, я знаю, что надо сделать. Они же все суеверны. И Усатый вызывает меня постоянно гадать ему. Ну вот и нагадаю ему, сухорукому. Чтоб волос с их голов не упал. Чтоб никого из-за Миронова не посадил. Чтобы никого не уволил. …Вот еще раз спрошу: почему эти пламенные революционеры так суеверны? Может быть, чтобы цыганам дышалось свободнее, чтобы в карманах всегда звенело, в стаканах плескалось? Эй, подходи, гражданин начальник, позолоти ручку и будет тебе, ну если, не счастье, то временное успокоение. Ну, с Новым годом, ромалэ!

Меер Король, он же Мироша, он же Сергей Миронов

Занавес

* - © стихи Андрея Бузуева