 |
| Обложка - Ирины Диденко |
1
когда б я Богом был… и понимал
слова до их сознанья
и языком касался всех глубин которым для других нет ни ума
ни скромного призванья твой блог бы стал мне мир
душа – венцом, и прежде чем винца нам исподволь набраться
позволь мне пьяным стать от собственной мечты
о, если бы я, правда, был Христом! была бы ты тогда собой?!
как это утро мрачно, мысль страшна о том,
что ею заставляет двигать а меня – вставать,
сельдь космоса так нехотя впускает в рот
себе ракету Бытия – и арифметика баллистиков
хвосты ужасных расходимостей
спокойно убирает в сеть корзины где были б мы с тобой
когда б не Бог – что дал нам время не спросив причину,
тебе ж совсем не весело сознать что так
же, как и Он
ты мной любима, и слова так тяжелы
«про Это», что нас не держат на плаву и я иду ко дну,
чтобы стоять на нём даря тебя поверхности унылой
2
день начался с убийства Таракана
он был, как все – уже слегка пожил
имел фамилию и ценности, весёлый нрав и стиль,
немного пил и мало говорил хотел дожить
хотя бы до Весны и все свои начала совершить,
что ему богиня с головой Котёнка обещала
а он ей верил, хоть иногда бывал как бы не в себе,
поскольку так казалось он женщину одну реальную любил
всем сердцем, а их у него хранилось целых семь –
прям, целый поезд - ты хочешь знать не более, чем Слово?
что Слову Таракан? прости, но он тебя любил –
я это точно угадал когда он твоей
прокладкой
брошенной больше любимой дорожил
хранил под лапкой шарик крема
а помаду вечно прятал на губах
смешной – я взял его и просто так ногою раздавил,
а может то был не он, а клон твоей Вселенной,
у которой мы ждали ветра в паруса свои,
чтобы лететь прочь от распятий той земли,
где самый мир пределы расширял и,
завоёвывая эоны за эоном, грозил собой
превратить в пустого Таракана и Господа
святого Бога, поскольку то, чему причина
есть – должно когда-нибудь свершиться
пусть и не здесь, а в голове
3
ракета? таракан? скорее космос сам
себе пускает в рот за вишней пулю
и мы, к ней прицепившись, в Дар летим
и мне сдаётся, наша пуля – Люцифер
что падает без лиц не вниз, а вверх
и солнце зажигает в залах тех гостиных
где мы с тобой кружили вальс – как всё
прошло, а что прошло – нелепо
ты вышла замуж, умер Таракан
Бог спрятался и притаился в монастырях красивых,
и лишь Христос шагает по планете
в одеждах рваных бурь и рас
так Кто же Он? когда и, в самом деле
Бог есмь Люба, зачем гублю я техбез приключений суда
кого хотел беречь сильней огня как будто не Бог Христос, а я?
4
совсем давно, в те осени, что не боялись вора
и золота не пряча от всех глаз, его бросали
нам под ноги, словно флаги иных миров
сдававшихся нам, победителям, в высокий час
и я ходил босым по травам мокрым, и волосы
моих касаясь, как приведенья, плеч
тяжёлы были влагой сентябристой, как будто чаши
полные русалочьих солёных слёз, и ты смеялась
сравнив со мной Христа – я был серьёзен
было мало Бога, горела мысль, и я бросался
в бездны, когда всего лишь ты спала одна
за тонкой стенкой – и ничего не знала
не думая обо мне всерьёз, и вот тогда
бояться начал я самого себя и тайно убивал свои мечтанья,
чтобы с тобой сравниться пускай лишь в этом всём
а ты меня отвергла, с презреньем выбросив
из телефона ник мой, как крик последний
лебединый крик
5
я спал не год, не два – вся жизнь со мной спала,
лес белый от тумана дымился словно у рожениц травма
когда при родах плод выскребали ржавой кочергой –
я стал не Богом и, не быв никем, скорей всего, я обратился в нечисть,
и демоном из школьных сочинений вечных
бродил, как тень, среди твоих равнин
когда все горла, как мертвец в гробу сжимало остриё Скалы –
нет, не могу ни слова продолжать, поскольку Сам Господь
стал моим словом, каким я полз к тебе
как тот раздавленный мной Таракан
чьё имя взяла твоя подруга, ведь были всё же времена,
когда ты с кем-нибудь а, несмотря на боль, дружила
поскольку не могла забыть меня
6
я выпил Мрак твой – осень так дырява
как твоя память, что хранит лишь Мрак
сомкнутыми губами жала ты вырвала
мой пред-инфарктный дар, я уцелел тем,
что тебя два раза находил и столько ж раз терял –
возьми свой разум в руку – и осмотри те дни,
их вновь как и тогда, не будет, да и вообще
нужны ли нам они? и я вновь
полюбил –
помимо слов поверх сердец, никчемный,
и Бог стал Пустотой так точно, как и я, Ему завещанный
когда еще Им жили все мои слова!
да нет! не может быть – ты Бога
своей любовью так опустошила
дабы любил я лишь одну тебя?!
Он всё провидел – и потому стерпел
ведь на Кресте Он помнил Отчий План
когда ж есть Промысел – умирать не больно
сняв одеянья Книги, Он, как Младенец
голый до конца, смотрел мне внутрь
где мало кто из жизней мог продержаться
хотя б урок, я пылью стал дороги
встречал гостей в виде сапог и простых
мелодий, садился на края плащей
и снова был собой – ведь, как и ты
придя домой, они меня всего с себя
спокойно отряхали и вытирали
точно на зерцале пыль
7
быть Богом? быть причиной и концом,
жизнь отбирать, а после ее же и дарить?
как этим жить если сам есть Жизнью?
но если та – любовь и жить в любви лишь означает
с ней прощаться и бесконечно уходить с пути,
что вяжет рот от слов, какие не сказать
подобно взрыву под подушкой
что зажимает душу, словно челюсть
речь – как мне любить
когда с ней жить мне невозможно?!
Бог не размыслил следствий всех
и Сам из Себя стал миром
мы все тут – в Боге, мы внутри Того
Кто создал нам тревогу по любви
словно предчувствие сверх-бесконечной
смерти, ведь в Боге жить дано не всем
тем более Его любить, как таракан – невесту
Бог – длинный Кит, Он словно Кран
что наполняет нас всемерной Жизнью
а Сам лишь каплями росы покрыт
сверкая от лучей, какие, как магнит
притягивает Своей прозрачной Кровью
но если вдруг – стать Океаном
и самому питать других собой
как если бы мирами долгожданных
неверных девушек примерить
облик твой?! Неужто мир тогда
сменится непростительной войной?
8
и понял я, что от меня уйдя
и выбросив мой дар в меня же
камнем острым – ты была в Бога
влюблена, в Него лишь одного
еще до нашего знакомства
и Бог мой стал Соперник мой
но ни одним вопросом я твой покой
как маски, не сорвал, я скорбно путь
прошёл – и вас оставил у каменного
входа на виаДолороза
которую прицельный Крест венчал
словно смородиновое дуло АКа-эМа
и выстрел тот собой подразумевал
кому и самому жить оставалось
не так уж чтобы долго – дуэль?
мне выпало подумать этой ночью
стреляться с Богом, как черте заочной
размежевавшей с той, что Он любил
и потому, мне в ней отказавши
он в смерть Свою любовь ко мне укрыл
9
так мы сошлись с Христом –
в пустынном храме горела лишь одна
моя тоска – все свечи, днём унылым
согрешивши, теперь валялись пьяные
по призрачным углам – Он на меня глядел
стеной в разломе царских врат
паря над апсидой, где вместе с алостью
Востока восторг мой пенился, словно
дремучий враг, пред тем, как совершить такое
что и злое нёбо замыслившему мозг
сверлило из-под сдвоенных засад
горящих глаз, подобно сковородке
шипевших от волосатых поросячьих тел
их Он изгнал – и все они
во мне теперь в Него нацелили кинжалы
той мерзости, что еще утром малым
языками лились к Нему любви
которую, как ни зови, моей я душу
согревал – теперь она, как Ад
10
она вбежала в тень одновременно
с дымом, что вышел из моей груди
когда курок нажав, я выстрелил
в Невинного – но Боже!
в сердце ей попал! так мне казалось
что она сломалась и тут же пала
от такой тоски, что даже Ад над ней
склонил свои змеины косы
и замер от предчувствия Беды
я бросилась за ней в горячий битум
и влип губами в нежный аромат
ее грудей, откуда, как морозом
жизнь уходила, когда должна бы
зарождаться наперекор моих преград
я поднял никакое тело, где не было
уже души – моей она была
только моей!
теперь и, наконец, моею
но более чем мёртвой я на земле
мертвее не встречал, я видел
смерть лишь в шаге, жизнь испарялась
с милых губ, как Логос, Тот незваный мной
Которым я сам же ее любовь вчера
благословлял – она меня звала по-детски
«папа», а после, меня жалея
«наставником», смущаясь, себя поправила
хотя я старше был ее только на год
о, страшный год, в который
я, умирая со страха, ее в коляске ждал
вдруг ничего не произойдёт
и ты – не народишься?! и будет одинок
мой Бог?! я в ожиданьях мучился неверьем
как милый Иоанн, что Воскресенье Божье
словно Рассвета среди полуночей звал
и, наслаждаясь сумерками слов
не думал уходить из ее дум
вошёл послушник – я всё понял
из нас троих в холодном свете
сегодня утром умер только Бог
11
и с воем воплей бросился я прочь
срывая руки нежные с объятий
какими я кормил своих зверей
каких она, бездомных, ангелами звала
я был вне космоса и вне земли
мне не осталось места даже в грязной
яме, куда сносили трупы тех
кто Бога поносил и оскорблял
архи-худчайшими позорными делами
не думая о чём-то более плохом
счастливцы! их разум был невинен
а мой смердел от испражнений
искренних идей, каких никто не видел
а те горели, словно раны, любовью
осквернённых тел – которые, точнее
могли бы быть любовью, а вместо этого
ее убили, как Тамару – от Мрака
убежавший Асмадей, я шёл куда-то
что-то думал, жуя язык, зачем
я всё это отдаю словам, когда
Сам Бог есть именно то Слово
каким я и убил Его сейчас?!
12
лежу один – так это правда
что Бог Себя моей рукой убил?
как это смею думать так серьёзно
что даже небо мне даёт на это мир?
и викингом от крови диким
я вплавь переплываю свой же рык
и вой теряется с последними рыданьями
проклятых и убитых, какими бездарь
провожает Божий Дар – так нет?!
я – НЕ убил?! я только лишь структура
где я участник сложности чумной
что, перепутав с окончаньями начала
зачала Бога нового собой – вот как?
я не убийца, только акушер?
мой Ака-эМ был трубкой стетоскопа
каким я Плод в утробе драгоценной
прозревал, как Волхв – звезду пустынь
и я тебя оставил Девой, дабы спасти
от Самого Себя Христа, се так, се так
и не иначе, ведь даже если Бог умрёт
потом в тебе, ты – Его плоть
переживающая все причины и усилья
творить любовь как мысль наоборот
любовь моя – Оплот
поскольку, безответная, Она Христа
впустила, когда стучался Он потоком пуль
в мой жёсткий от безверия живот
и разделённые округлою стеной апсиды
мы Его тело, словно два мессии
древесом Мира подпираем с двух сторон
высоть, Господь! над бездной мрачных вод
держи Главу неомрачённой лавой
какой слезятся жерла тех вулканов
которой лишь любовь моя, уйдя
в Тебя войдёт
19, 21.11.2013
