Мы говорим на самой кромке берега Фелинни под неодобрительными косыми взглядами Майи - жены престарелого швейцарского масона Марио:
- Я велел себе забыть язык страшной империи зла. Но он мне снился по ночам, вползая под череп крючками кириллицы. Я стал изучать на перечет языки всех швейцарских кантонов. А это и немецкий, и итальянский, и испанский, и французский... Но язык детства забывается плохо. Я уже не говорю по-русски, но любую кирилицу читаю на русский лад: сербскую, украинскую, пытался даже монгольскую... Детством не переболеешь. Хоть оно имперское злое детство...
- А я, Марио, вырос в киевском интернате... Еврейская семья по выходным. Скорее больше как секта.
- Больше чем секта, Виктор. Семья это семья.... Я не называю вас Веле, я не называю вашу обворожительную даму вашей семьей, но если за ней и вашим по-детски звучащим Веле скрываются коды семьи, тогда и Она ваша семья, и вы Веле... Так и в детстве, в которое вам просто не дали вжиться....
В Европе мы осведомлены об этом эрзац-семейном состоянии этносов в вашей стране. Европа проявляет больше должной терпимости. Но мы не понимаем, зачем мусульмане уже требуют от нас тотального закрытия всех храмов и синагог. И даже убивают - во Франции, Католонии, но это всё же больше демонстрация своей оторванности от прошлого мира.
Все мы, Виктор, дети прошлых миров, общего лихолетья. Но Европа в этом смысле сильнее одной маленькой новой страны, которая играется в собственный изоляционизм, в свою собственную камеру Обскура...
- Наша человеческая память, Виктор, стереоскопична, - продолжил швейцарский Марк Марио, - все мы у нее в плену: мы отчаянно пытаемся перебрасывать надежные мостки в будущее, скорее в отдаленное, чем в настоящее, а сами все время больно и долго цепляемся за свое прошлое. и прежде всего за то, в котором жил наш кагал. Иногда это непереносимо, но время всё ощущения по чуть-чуть притупляет, и тогда мы шаг за шагом, мелкими перебежками перебегаем по минному полю нашего настоящего.Настоящего, в котором сами мы и минеры, и мины...
Но теперь у Европы другие проблемы.вечно друг в друга влюбленные ромы и украинцы привозят в нее свои бесконечные местечковые поножовщине, и если в Украины ромы еще смиренно надеяться на закон, то здесь в Европе за каждого убитого в Украине рома ответственность несут все европейские украинцы. Это уже не месть, а как это не странно звучит, отточенная международная этническая ответка. В Италии есть свои ромы, поэтому все въезжающие украинцы невольно под подозрением.
А вот русских и украинцев Италия примиряет. И это странно. тогда как сирийцы с берберами напрямую требуют строительства все новых и новых мечетей и непременно на месте древних католических храмов. В этом есть своя система, и в ней приходиться разбираться. Раз в неделю. За пятнадцать минут. В Италии не любят на телевидении очень сложных проблем, поэтому на экранах столько много традиционной мелозвучной итальянской музыки.
Телевиденье уже не столько зомбирует, как у вас, а превращается в общественный анаболик. Свыше двухсот итальянских каналов, хорошо слаженных в единый хор и ни одного иностранного. А если и допускаются политические диспуты, то персоналии с обеих сторон подбираются внешне схожие до мелочей. Такие не порвут друг дружку, а только оскалятся... Если и волки, то скорее театральные. Нового Рима им не выкормить...
Старик горько вздыхает:
- Человечество никогда не научится усредняться. Вы когда-нибудь видели, чтобы мир стал терпимее. Я прожил на планете восемьдесят пять лет. Нет, это не возраст, хотя это действительно уже старость. А это значит, что тебя самого уже плохо слушают. А вы слышите меня?
- Yes I do...
- Слышим...
- Слышу, - повторяет за женой море.
- ш-шу-уу, - шепчет мелкой калькой песок.
- А вы сами, у себя там в Украине терпимы? - внезапно задает вопрос старый масон.
- Жена да, я нет... Не могу прощать окрестное хамство, зверею. Не терпим к невежеству. Хамство и невежество ведут к окрестной ксенофобии. Вроде бы всё просто, но так способно выстрелить, что сам диву даешься, как только в очередной раз не смолчишь...
- Виктор, вы помните Песню песней царя Давида: всё суета сует....
- А с ним Соломона, - отшучиваюсь я на жидком английском. - Street-english in my blood...
- Отож, - чисто по-украински говорит мне старик. Вроде бы Марио, вроде бы Марк, но в юнговской психотипии...
На прибрежной колокольне католического храма бьют колокола. В море с проходящих мимо берега прогулочных сужен им отвечают хриплые на ветру корабельные рынды.
- Но, слава Богу, вы в Украине выжили. А всё потому, что миру необходимы истоки. А вы для вашей родины изначальные. Так что не притворяйтесь. Вас оттуда так просто и так сразу не вырвешь. В этом по сути вся сущность древних: кто где родился, тот там и пригодился... Так что вы из истоков. А истоки - это больше чем дом или малая Родина. Это вселенная людей со всеми мыслимыми взаимосвязями. Так что остаемся на связи...
Да, уж точно не сразу и не просто из князей в грязи упали великие предки древних миров, потеряв опору у Времени. Потеряв душевное равновесие, потеряв Веру... Не с неё ли всем нам снова начать...
В восьмидесятые огромную империю поверг в прах духовный Чернобыль, в девяностые на пути к Бездне многие вдруг взроптали и начали бесконечные беспорядочные поиски дороги в Храм без Веры, без Надежды, без Любви. А вселенная есть Любовь, и она ответна только кодам любви к себе, к Родине, к человечеству...
5.
Ко всем по ночам приходит Ночной?
Он каждому обещает катарсис на завтра или одну горькую серость... Мой мне говорит...
Перед тем, как уснуть, возьми себя самого в руки в пространстве, вырежь из ткани ушедшего и просто продвинь на пару часов в будущее...
Опереди собственную банальность всего на пару часов и жизнь выплеснет, выблеснет и взорвется страстью.... накалом... жаром... Мца! Именно мца...
Отпусти от себя сиюминутное прошлое...
Ох, уж этот Ночной без ночнушки.... СПАСТЬ!!!
Ну, а как же роман, в смысле его продолжения, когда в голове только волшебные сказки?
В пленочном спектре сна болезненное гало цивилизации.
Волевые усилия до времени отдельных людей сливаются в волевые усилия одинаково мыслящих,одинаково дышащих и одинакого смотрящих.
Почему земляне столь разноплеменны и разноязыки. Не потому ли только, что эклектика переменных климатов и географий горько сказалась на них?
И было бы так вечно, если бы не бремя изгнанников, добровольно или показательно изгнанных из пределов, породивших их прайды и племена, но и угодий этим племенам ленно принадлежащим.
Персональная воля древних изгнанников воистину была велика. Они захватывали пограничные своим племенам земли и возводили сторожевые остроги.
В этих первых, в очередной раз первых острогах рождались новые люди. эти люди по крови были уже странниками и полиглотами. Их усилиями поглощались многие традиционные племена Времени дикости, и им на смену приходили завоеватели и старатели.
После завоевателей жизнь в исконно племенных местах замирала, после старателей - возрождалась заново в промыслах и торговле.
Торговля приносила пиво и злаки, промыслы - золото, камения и пушнину. Золото намывалось и накапливалось по крупицам, а среди камений то и дело являлись осколки какого-то древнего кристалла.
Эти осколки были узнаваемы - только они мгновенно сцеплялись и жестко связывались между собой в период плавления золота в первые алчные слитки.
Из этих слившихся осколков и возникли вскоре первые кристаллы власти на умами - делами и поступками окрестного человечества.
В жидком золоте совершенно неожиданно возникали эти невероятные кристаллы власти, которые дивили и завораживали многих. И было удивляться чему.
Ибо самые первые обладатели кристаллов власти получали ничем не ограниченную власть над людьми. Хотя и прикасаться к этим кристаллам было крайне опасно.
У тех, кто прижимал такие сплавленные золотом иссине-синие кристаллы к груди, они выжигали сердце.Так среди землян появилась особая каста бессердечных. Их называли хулимами. И отныне только хулимы могли становится жрецами и вождями племен. Так для землян началась эпоха хулимов.
Власть хулумов была непререкаемой, сами хулумы - неприкасаемы, деяния хулумов - священны. Только от одного прикосновения к ним на теле простых землян возникали мучительные и длительные, не заживающие годами и даже целыми десятилетиями ожоги - страшные рваные в виде кровавых каверн.
Носившие на себе ожоги от прикосновения к телесной плоти хулимов, не выпускавших со своих рук священную жердь с иссине-синим в золотом оплаве кристаллом - нареченным посохом власти порождали и пополняли неведомую до селе касту хулуимов.
С властью хулумов и многочисленной армией хулуимов мир потерял коды земного первородства и обрел жуткие рабские очертанья. Ибо хулуимы, обожженные и искалеченные реальной властью хулумов повсеместно вносили Веру о могуществе и сакральной силе вновь обретенных вождей, без которой они сами существовать уже не могли.
Правда, в то же время и с самими хулумами не всё так было просто. Они действительно строго и грозно правили, но только весьма ограниченное время, поскольку жезлы власти, принадлежавшие им уже по наследному праву, пережигали уже их самих, словно поедая их человеческую плоть изнутри за право абсолютной власти над хулуимами и обычными поселянами, остававшимися до времени просто людьми.
* * *
Кратость времени правления присуща всем земных завоевателяи и разбойным воителям, и оттого с правом обладания неведомой неземной кристаллической силой жезлов с иссине-синими осколками неземного кристалла приводили к тому, что деяния властелинов эпохи хулумов делали их жестокими. Не зрзя о династиях хулумов говорили, что они потомки испепеленных сердец.
Вот почему отцы-хулумы особым образом растили и воспитывали своих сыновей, особенно первородных, тогда как дочерей сразу от рождения передавали на воспитание и дожитие в особые общины весталок, где их обучали искусству магии и любви, приворота и врачевания. А сыновья при достижении пятнадцатилетнего возраста получали от отцов племенных жезлы власти и силы. Сами же дряхлеющие вожди становились жрецами и наставниками своих буйных отпрысков, за что не однажды даже лишались собственных умудренных голов.
Так продолжалось в течении нескольких мрачных тысячелетий. До того мрачных, что даже хроник от них не осталось. Ни единой строчки, ни дуновения ветра, ни вздоха. А шаманы, прежде испытавшие могущество жезла, со временем уже не могли к нему прикасаться. Жезл жег и не оставлял им никакого иного выбора, как просто отойти или быть сожженными в одночасье.
С веками традиция передавать грозную земную власть, исходившую от жезлов стала незыблемой, и каждый завоеватель знал, что бы он не пожелал в период своего правления - свершалось, но затем за последствие применения власти надлежало хоть как-нибудь и когда-нибудь.. отвечать...
Это знание зарождалось на горьком опыте. Первые вожди нового переместного времени прослыв о слиянии осколком иссине-синего небесного камня в золотой плавильной купели первых земных рудознавцев, востребовали от златлитейщиков всё новых и новых подобных жезлов. Но где их было взять в мире, куда однажды из-поднебесья ворвался только один древний кристалл вселенной, непонятно кем и зачем выращенный в просторах холодного безграничного космоса.
Власть безграничная, власть всеобъятная не только над соплеменниками и пришлым лесным людом, не только над людом пустынь и над людьми моря, но и над всей земной, речной и морской флорой и фауной принесла на землю в пределы властелюбцев огромную неземную разрушительную силу почти планетарной диструкции и древний материк Гондвана стал разрываться на отдельные земли и острова, разметывая по ним многочисленные осколки случайно выжившего человечества.
Наступали темные времена Гибли древние рептилии и динозавры, птицы и звери, сжимались до голых костей одичавшие от страха и голода люди, и только один хулум и подобные ему хулумы оставались целыми и невредимыми даже тогда, когда окончательно погиб первый континент, разорванный на множество островов и безымянных земель, и во многих пределах вышло наружу надземное и надводное пламя.
И тогда первые крайне дикие племена окончательно растворились во времени, из которых их словно решительно вырезали грозные и не простительные жезлы власти и безродные люди безысходно разбрелись по планете.
И только тогда хулумы силой одних казалось бы невероятно колдовских жезлов принялись и своей по особому преданной им рабской челядью особые каменные городища, которые они вырезали запросто из огромных каменных глыб древних скальных пород, за ворота которых допускались только те, кто однажды прикоснулся к краю плоти хулума, к одному только его указующему только на них персту.
И хотя сначала эти неказистые мегалитические городки скорее напоминали кастовые монастыри - с самого начала жить в них было безопасно. Хулуимы выполняли роль охранников и добытчиков, в низине под такими монастырями обитали племена сеятелей и охотников, сборщиков медовых бортов и лесных трав, орехов и ягод... Новое время заживляло старые раны и на горизонте уже виделся Вавилон.
Легко бы смог пред вечностью возлечь.
Проходит время мимо Вавилона.
А в Вавилоне вечная страда -
там зиккураты строят исступленно.
На день, на месяц, годы... Времени река
у мудрецов всегдашняя забота
ранжир откосов метить на века,
чтоб у истоков вечного Закона
Мардук держать посмел резонно речь,
и сущность дел свершалась по канонам.
И клинописи вязь смогла протечь
от прежних дней до святцев Бабилона.
Чтоб в вязке тел искусство воссоздать,
чтоб мир остыв, хоть в памяти явился
и повелел в глубь Космоса шагать
тому, что на Земле превоплотился,
к искусству тризны памяти земной -
она со мной, в созвучии с мечтой.
А ей созвучен пришлый сонм небес -
он в странствиях с мечтой на перевес.
Доподлинно всё так и было.
Комментариев нет:
Отправить комментарий