 |
| © Веле Штылвелд Стадии раздора |
чудесных таинств колыбель.
И ткут над миром просто маги
волшебных сказок канитель...
* * *
Педант не обратит души вниманье
на сдвиг традиций в область бытия,
на то, как между небом и закланьем
страдает многотрудная земля. Стадии
Но дети, озаренные поэтом,
художником, властителем чудес,
внезапно позабыв про всё при этом
в волшебном мире сыщут символ “эс!”
Суть – счастье... Ради этого они
по параллаксу линии прошли...
* * *
Это просто особое чудо –
вразумление божьих существ.
Льется музыка линий оттуда,
где из символов высится лес.
Где знакомые домыслы – тайны,
а слова откровенья не лгут,
где никто и ни в чем не случайны –
просто образы тихо поют.
* * *
На белом фоне тонкие черты,
влекущие в сверхутонченный мир,
в который не наведены мосты
для тех, с кем не прибудет Альтаир.
Кто Сириус не ведал никогда
и просто не бродил дорогой грез…
Всем прочим черт неведомых страда
укажет путь в страну метаморфоз.
* * *
Недосказанность пересудов, навороты обычных дней…
Но внезапно взорвётся чудо среди улиц и площадей.
И отыщутся на асфальте полусмальты душевных драм,
и пройдут простаки без мантий, и собой распугают дам.
И объявится ось прогресса, и принцесса возникнет в миг
из-под серого будней пресса, впрямь из воздуха – не из книг.
И её наставленья вскоре прочитает славянский Рим,
и восстанут мечты в фаворе перед теми, кто предан им!
* * *
Круженье мотылька над тенью ночи,
над тенью дня, над тенью мирозданья –
в нём хаос чувств, увиденный во очи,
и тайное вселенское заданье.
Разведка мира чувственна и прочна –
по тонкорезу линии мечты,
а мотылёк вспорхнул, и вот уж точно,
остались только вечного черты…
* * *
А тучи, как судьбы, а строки, как люди,
а мы, между прочим, другими не будем…
По линии счастья, по строчкам судьбы
пребудем, забудем мгновенье мольбы.
* * *
Дай бы в дальнейшем сомну мудрейших
бездну страдавших взять на поруки.
На параллаксе мига ушедшего
вновь обретаются счастье и муки.
* * *
привыкает глаз а с ним душа
к каждой строчке
выдоху
и коде
так должно быть принято
в природе
той
в которой я
по гроб
левша
кто подковы гнёт под комаров
кто читает коду между слов
* * *
время требует взять и выжать
ну а нам бы сегодня выжить
да к тому бы ещё не взвыть
просто жить и привычно пить
* * *
вот где хичкок так уж хичкок
застрявшему с тёщею в лифте на ночь
конструктивизм между строк виден напрочь
хохма житейский стивен ликкок
* * *
ночью дележ золотых монет
из сундуков не прожитых лет
если только ты не дундук
твой тебе приснится сундук
* * *
качество не может быть срочным
дело не может быть в срачных
или в свободном полёте
или весь век в поддурачных
* * *
текстовый натиск на щель и интернете
всё что продажно на парапете
всё что безумно тоже туда
то что бездумно стоп
в никуда
* * *
в чёрно белом видео я был управленцем
хоть по жизни видимо мрачным иждивенцем
вмиг хватился времени пропитого вдрызг
стало мне вдруг ясно - невозвратный иск
* * *
я городской сумасшедший
ты городская псих дура
празднует век отошедший
нового века фактура
- Отзвук через годы...
Грустно, есть вариации, но суть одиночество в соковом мегаполисе... Но тогда были равные... Одни голодали, других ухаживали родители, третьи просто не имели выбора и обрывались в совковые учителя, санитары... Кстати, их и в дурку не брали... Боялись инакомыслия врачей. Туда попадали только андроповские сумасшедшие с ярким антисоветским накалом. Более того, людей с нервными срывами, но пробитыми в диссиденстве очень часто не брали на психучет, вели на срок... Вы еще не все ведаете, ребята... Впрочем, сейчас разведки пойдут. Актуально. А я не орал, что Наде Савченко нужна длительная психологическая РЕАБИЛИТАЦИЯ? Я знал о чем говорил... Иных уж нет...
я городской сумасшедший
ты городская псих дура
празднует век отошедший
нового века фактура
- Олег Ущенко | колись був такий термін - міський божевільний (городской сумасшедший). то були люди здебільшого середнього віку і старші. без конкретної роботи, без сім'ї, розлучені або просто жили собі окремо, втративши сенс у сімейному вогнищі. часто любили бороди, борідки або просто не голилися очевидно через лінощі. бомжами їх назвати важко, бо ходили у чистому. як правило, вони курсували від компанії до компанії, вважалися навіть чиїмись добрими знайомими і хизувалися начитаністю, для чого активно встрявали у бесіди на будь-які теми, імітуючи знання з багатьох галузей, щоби їх потім запросили на 100 грам. вірогідно, що ті гОщення - єдина їх можливість перекусити. бувало на них нападала агресивність. вони тоді кликали раз-на-раз якихось 40 чи 50-річних. ті здебільшого відмовлялися, бо в цьому віці навіть буйні вгамовуються, і тоді міські божевільні записували собі то у скарбничку особистих звитяг, гонорово тим хвалитися, але серйозно їх ніхто не сприймав. з ними і в словесні суперечки не встрявали. просто вислуховували їх бліц-лекції. бо всі знали, що іншими вони не будуть. бо людина просто хоче їсти. складається враження, що в наші часи всі ці люди перебралися у фейсбук.
* * *
экономика ритуала, некрофилия грязных луж
тонких аур сестринским гало обрамляется мулен руж
освящается в озаренье окропляется в святый бог
оскопляется всепрощенье кондиломами мрачных строк
по лучу отшагнуть от бездны праздно чаемся без любви
без надежды мечтать облезно обкорнали мы наши дни
обсосали в обглод объели пересытились чёрным ртом
и жуем теперь еле еле непрешедшего счастья ком
* * *
нам ли огненных грив шугаться
даже там где звереют львы
коль положено нам срываться
в виртуальную брешь любви
приглашаются неформалы
в формалинчик истлевших снов
некрофильных услуг пиалы
выдаются за будь здоров
* * *
Сколько надо спрессовать дней
чтобы получить славу
или жирный инжир бесславия
без соучастия на лицах тех
у кого изначально не было душ
…
я устал
давление души - ноль
могу вести страничку виртуально депутата
обычной человеческой совести
если это не аморально
готов попискивать
над реликтовым фоном
человеческого безучастия
* * *
зеркало фактов, зеркало стрессов.
зеркало прочих говённых процессов
зеркало прозы из дневников
экзо этерика для простаков...
я городской сумасшедший
* * *игорьку иртеньеву, в киев странствующему похохмить,
а городок-то антисемитский - надо думать что читать, дядя
иртеневский минор жидотворящий
не схима и ещё не каббала
мужик он впрочем русский настоящий
хоть полукровка и почти шпана
из лекарей негодных самый клёвый
трындит о всем известном что почём
но вид его увы давно не новый
не русский не еврей он а пижон
таких как он и я и мы в натуре
оставлена на будущее тьма
да ни к кому мы к чёрту не примкнули
но рвёмся в натурале сквозь века
* * *
я создал продукт самочтенье себя
пристало ко мне как ни худо
лихое забрало не тронешь меня
не высрешь легко дескать юдо
я в этой стране не такое слыхал
но вдруг оглянулся и ахнул
родня не родня блин кагал не кагал
а рожи из той же блин пакли
два древних народа живя на руси
смешались иуды и ваньки
одни бля живут на тощак без такси
другие и срать ходят в банки
теперь разделили язык пополам
и врут и вещают и брешут
в прикорм комсомольский совковый кагал
воруют и яйца не чешут
ату сегрегаторы разных мастей
из нас из совковых да негров
культура не та не хватает башлей
да мы же одна с вами зебра
сношались прадедушки дедки отцы
детей мастеря трафаретно
какие же собственно те подлецы
кто с нами живут не корректно
одни прихватили кубышку башлей
иным голова не в запятки
мы завтра восстанет поднимем вождей
и худо вам будет ребятки
из киева веле иртеньев 'з москы
и кто нибудь с нововолынска
промоют изгоям вчерашним мозги
как встарь от амура до пинска
а нация наша совковый приют
и нас баррикады грядущего ждут
* * *
этот сайт из зеркальных осколков
кривотолки питают молву
а душа в наболевших иголках
агрессивно смеётся во рву
прежде взяли бы и расстреляли
а теперь все патроны сданы
их шпане на улёт променяли
и в стране не осталось шпаны
упорхнула шпана заграницы
полукровки пред всеми в долгу
им совковая родина снится
полудура в кровавом снегу
в никуда ушли белые снеги
накатило запили отбой
мы не гуны и не печенеги
всякой нации в нас разнобой
в украине украинцы гои
вот достала такая херня
а россии мы в русские что ли
сын юриста стоит у руля
комсомольцев бросают в кутузку
чтобы русскую совесть извлечь
только нефть блин горчит не по русски
вот де право домокловый мечь
или честно признаемся братцы
что смешал нас совок до нельзя
или примемся в неграх бодаться
по кровавому флагу скользя
разноцветные флажьи игрушки
перепачкаем кровью за миг
мы народ, а не нац поц игрушки
с кровью выхарнем горестный крик
* * *
последняя связка духовных гранат
а дальше прожуй сервелат
кроши и громи асясяй целибат
ты сам в нищете виноват
ублюдки сыграли раздев до нага
баш на баш с несчастной страной
подонки дорвались до сыт пирога
потомки маразма с клюкой
а ты социальной тропинкой бреди
подайте соцминимум жрать
пока эти лютые в кровь упыри
не станут тебя добивать
* * *
ИЗ ЦИКЛА: минитанго максиблюз
еврейской экспрессо
отсутствие икон
изгои не для прессы
живут среди мадонн
чтят в пятницу субботу
гой маме шлох мен кныш
теперь одна забота
кем будет твой малыш
шлымазл или пуриц
с кем ночь ты провела
одна из сотни куриц
в объятьях петуха
петух из подтанцовки
а курочка сюрприз
зажглись глаза плутовки
и шлох мен маме кныш
не многие выносят
танцующее чмо
еврейское экспрессо
с не девичьим бо бо
* * *
минитанго максиблюз
опостылость прежних уз
размягчение мозгов
секс-бросок без дураков
минитанго максиблюз
срамота на весь союз
* * *когда на выцвете и голос и глаза
и банк сперматозоидов не давит
и на душе осенняя гроза
ничто уже отваги не прибавит
и тапочки прошаркают в ночи
и выхрякают душу на бумажку
какие к черту право куличи
какую впрямь желаете оттяжку
гарсон мадлен уже не предлагать
она мила но знаешь ли ты право
танцует в сапогах по мне она
бездарная дежурная шалава
клаксон фасонит в бренди иваси
вчера нажрались в бади гай по русски
мадлен умчалась на хрен на такси
а я закис башкой в ее закуске
то был жульен откуда иваси
ты без сапог и даже не в такси
зовут тебя ма ру ся йок манга
а на манде твоей торчит серьга
шас пырсну пирсинг говоришь пошёл
куда ж ещё ходь в койку нагишом
а ты не будешь прыгать на спине
и каблуками шлёпать по башке
чека гранаты у тебя в манде
ох господи нажрался кто я где
мадлен маруся муся просто му
я эмбрион верни меня в манду!
* * *
вот они эстеты хреновы
ищут у поэтов наставлений
гипофиз метафорами с пеною
засерают строфикой со сцены
ванька жданов тарабарь не здешнюю
по московски на фик в сиську ужрано
нам читает сочно и невежливо
затыкая рты блядям каурово
пропит он до сизого угарища
и насрать ему на киев стольный
но в душе его любви пожарище
говорит: жидовствуешь достойно
ну а я нажрался понимаешь ли
потому что здесь иные фуры
дуры бабы гадят вызывающе
языками брешут сине куры
курвы ли они иль просто выбляди
им ли лицезреть меня охота
тяпнет иудей чтоб лучше выглядеть
говорю вредна гома зегота
впрочем пьёшь ты жидко и расхлябанно
лучше говори о мошиахе
разве если станешь пить как я бана
то пропьёшься до одной рубахи
но тогда с тобою мы на равных
станем иудеить и христосить
а пока меня зовут ебёна ма'
снова пить читать и сук матросить
* * *
Проход по "чайникам" Подола – вокруг кипит чужая жизнь,
но вкус таблетки валидола внушает сердцу: "Не боись!"
Опять прибудут печенеги варягам сказки ворковать,
но без особой, впрочем, неги начнут их души отнимать…
Здесь вязь славянского колора всем -ять да -в мать вбивает в толк,
и грустный идиш очень скоро сбежит в прибрежных снов песок…
И в Торе строчки не найдётся, чтобы оплакать и простить.
Одно, как видно, остаётся: забыть и больше не грустить…
И разночинные румыны не станут здесь о том кричать,
что сопредельные грузины их не желают величать!
Лотков мздоимные поклоны давно ославили Подол –
урвали урки и пижоны, и фининспекторский ОМОН.
"Татарам дарам дам!" – не будет кричать отчаянно кинто,
вина он выпьет и забудет, что и узбек – не конь в пальто.
И продаёт он не уздечки – "туркменский дынь", калманный дым…
Качки бригадные колечком оцепят рынок – брать калым.
И дядька Кац хмельно обвяжет Маруське хусткой кренделя,
и будет ночь темна как сажа, и будет пьянка до утра…
И так до вечности продлится: Подол – столичный Вавилон,
хоть этночистый Киев тщится воскреснуть нацией из сёл.
От "кыш манды" до "габарджоба" – "шалом", "привет" и "гутен таг!",
но украинцев бьёт ознобом – всё им не этак, и не так.
Румын умчится в заграницы, кинто – на Терек, я – в Эйлат,
а над Подолом будет крыться отпетый наш прощальный мат.
Ну, не "прощание славянки", не получилось, выбачай,
пока в музеях спят тачанки, а турки пьют цейлонский чай…
Пребудут негры и афганцы, смешенье рас взорвёт Подол
и вспыхнут вновь протуберанцы неукраинских говоров!
Изъять Подол нельзя, ребятки, он перемял немало тех,
кто плёл про новые порядки, а что имеем? Смех и грех…
И в землю врыли Киев-стольный, и плиты втиснули в асфальт,
а он как был, так есть – фривольный трехсот народов сервелат!
* * *
Я давно не живу в зиме – я навеки застрял в себе…
Я не видел зимы три дня, оказалось, что восемь лет,
но она позвала меня, а меня в этом мире нет…
…
Я давно не живу в себе – я навеки застрял в зиме.
* * *
Приход во французский шантан.
Гарсон там меню подаёт:
кальян, жабьи лапки, бокал,
и молча водчоночку льёт.
А та – холодна и бела,
не пенится вовсе ни чуть,
он выпил бокал свой до дна,
и так захотел взгрустнуть…
Теперь бы мотнуться в Париж,
пожить там весёлым клошаром –
в Аньхуй и в Хухуй не умчишь,
коль хочется здесь и на шару!
На свалке средь срань-воронья
из старых рантье и пежо
посцать бы на "кучки" с утра
в каком-нибудь сраном Ме-Жо
И чтобы седой Беня Крик
не раввин, не цадик – чудак
залил бы с ним за воротник
до усмерти – за просто так…
* * *
Мате мешаю с каркаде
и отвожу беду –
на вечной терпкости мате
бреду в сплошном бреду
по перекрестным островам,
по ямбам катаракт,
по язвам явленным в ночи,
сжигая черный лак…
В плену, в бреду, завернут в плед
и ждут меня с утра
мой сирый повседневный хлеб
и горе не беда…
Однажды я усну, уйду
в тот невозвратный сон,
в котором в вечность перейду –
в глаза седых икон…
И будет осень говорить
со мной на языке,
который трудно повторить
под вечер во хмельке.
* * *
Колдовство вчерашней сказки превращается в печаль:
вешки – прошлого отмашки упорхают грустно вдаль.
Там вдали живут психеи, изнывающие – жуть!
К ним стремятся ротозеи крохи счастья умыкнуть.
Хоть на миг, хоть на мгновенье преклониться и… пошёл:
кто в траншеи, кто на реи, кто по жизни нагишом!
Колдовство чужого мира не касается тебя.
Если путник – топай мимо: здесь чужая ребятня!
До себя бы докричаться, а всех прочих не зови –
с ними нечего якшаться, неприветные они…
Атрибутика печали – это чей-то тихий вздох:
То, что было в изначалье,– упорхнуло за порог.
* * *
На медный обруч кожу тура –
овчинка вычинкою в щит!
Клеймён щит аббревиатурой
эпохи невозвратных битв.
За что и как шла сечь – не вычесть,
и не учесть всех ран и зол:
тут жила ярость, злобно бычась,
здесь проливали чья-то кровь…
Какие нынче установки,
ведь и сегодня всюду боль –
в раскладах рекогносцировки:
разборки, ненависть, любовь!
В засаде адское призренье
и нетерпимость до нуля,
и пуля-дура без сомненья
отыщет где-нибудь меня…
* * *
Полуостывшие квартиры –
и без войны, и без вины.
Стареют мира бригадиры,
а что бессовестны они, –
так это ведомо заранье,
что им на общество начхать!
Под Брамса мёрзнем в наказанье,
их нам к ответу не призвать.
И мэр, и прочая мишпуха
давно продали души в ад,
и потому у нас проруха,
и опустение, и хлад.
Шопен и Моцарт мёрзнут тихо,
и Лист, и Бах, и даже Глюк…
Сыграли б Йоган с Фредериком,
да в комельке огонь потух.
И Киев, вымерзший донельзя,
уже по клавишам не бьёт,
а молит Дьявола иль Бога:
Когда ж Омельченко уйдёт!
А у зимы заплечный ранец
с морозом крепким до весны.
И строит Киев мэр-засранец
для вечных узников зимы.
* * *
Пол с подогревом Лазаренко
в свой дом купил…
Нанял бригаду, две, три, десять…
И дом сложил.
Теперь сидит тепло в тюряге
он США,
а дачку приняли варяги
в бюджет Уа!
Я б этот пол посувенирно
раздал бы всем,
кто нынче мерзнет по квартирам –
замерз совсем.
Трубу наполнили – в Европу
тепло погнать…
Вот и сидит весь Киев в @опе –
@бёна мать!
Ну, поигрались, бригадиры,
за счет всех нас!
Коли для орденков мундиры
в который раз!
Они уйдут в две тыщи пятом –
все как один.
Тогда согреемся, ребята,
и мы средь льдин.
Вот интересная затея –
раз в десять лет
гнать нефть в Европы,
не жалея своих до нет!
………………………..
Так дважды было, –
это знает любой из нас!
Храни Господь нас! – заклинаю,
– хоть в третий раз…
- ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ: В 1994 г. алчные отечественные нефтетрейдеры угнали украинский лимит сибирской нефти в Европы, а этой зимой про сказки о наполнении нефтью трубы Одесса-Броды добрыми инвесторами, угнали в эту трубу львиную долю нефти из лимитов украинских городов, объединенных теплоцентралями…Что ожидает нас в 2014 г.? Неужто ль новый ледниковый период?!
Веле ШТЫЛВЕЛД
* * *
Вот оно время потомков. В моде – слияние лун,
горные велосипеды, и олимпийский июль,
стейки и мидии в супе, морепродуктов квашня,
наркобордель в Гваделупе и не пустая мошна.
И по теории чуда – устрицы с мамонта в рост,
с каждой – "дебильник", покуда не унесут на погост.
В каждом столетии нечто перерастает межу:
вечность грядет в человечность, а обретается – жуть!
А корифеи-поэты сверхиронично и зло
в годы циничного гетто точат своё ремесло.
Мы говорим без обиды, стейк подтекает в соку.
Впрочем, имеются виды слопать его под рагу.
Ханжества веки далече, в моде отпетая рать:
ноги забросив за плечи, шустро идёт воровать.
А не урвав ни на йоту, вырвет кому-нибудь глаз,
или, что проще, в охоту, сбросит с Земли как балласт.
Вычислит в миг, закопает и прикатает катком,
Впрочем, иной раз бывает счастье коньячным глотком.
Слушать чужую браваду мне по годам ни к чему,
Слышал судьбы канонаду, мерил беду наяву.
Но не писал ироничных устрично злых буффонад,
Мидии в супе? Отлично! Черные клоуны?? В ад!
Хватит нам ёрничать, братцы, – те, кто способен творить
– нам ли в шутах оставаться, нам ли баклушами быть?
Снился мне сон тривиальный, будто бы средь баррикад
я восстаю эпохально против земных буффонад,
против кичливого века, против резонного зла
в день, когда рядом со мною встала поэтов родня!
И велеречие эха выскребло души до дыр, –
искренней строфикой века правды восстал МОЙДОДЫР!
* * *
1.
Марш-мажорный фальшпол – лучезарный подкол:
холод вешней весны, словно отблеск блесны
в Стиксе нового дня, где Харон мне родня.
Время – лет прежних прах, я и сам вертопрах.
Интернет гонит спам – интердевочек хлам –
аэробика чувств, наносной Златоуст,
снова отблеск блесны, воспарение в сны,
вопрошение для… не-себя от себя.
Вот вам хрупкий сюжет прежде прожитых лет,
вот вам, собственно, дол всех изведанных зол.
Ладно. Невидаль что ль прошлых лет карамболь,
придыхательный пасс, ублажительный джаз,
ублажающий вдруг прошлых тасок испуг.
Таски таскам – фальшпол, холод веет с икон:
обесточена вязь, и души ипостась
перегажена днём – тем, в котором живём.
Я листаю дневник – это совести крик,
авуары души в человечьей глуши,
могендовида вязь.
– Жизнь, – кричат, – удалась!..
Я же дико устал, словно выдержал шквал.
На душевный мой вой вызываю конвой,
но уснул караул под пятой папских булл,
под пасхальный фокстрот не изъявленных нот,
под сурдинку дождя… Ля-фа-фа, ля-фа-фа!
2.
- Александру Суржавскому,
киевскому прозаику, другу…
Вызов на дом врача, сна творение вновь,
оголтелости для… говорим за любовь.
Сам не волен с собой говорить от души,
я как, старый мормон, жен считаю – ужих…
Эйфорический бред переходит в ноктюрн,
прежде прожитых лет, прежде пролитых лун…
Дни зачатья любви и последствия дней
собираются в сны – всё длинней и мудрей.
– Ты пиши, – понимай, что ты брешешь, мужик, –
говорит невзначай мне мой старый дневник,
буквы сгрудились вряд, сжались строки в листы,
а страницы горят и питают костры.
Но пытает порой нас изюминка-наст,
по которому прём и бредём не-в-пролаз.
И скрипачка-изгой нам играет в ночи
фа-диезный пароль си-бемольных кручин.
3.
- Василию Дорожинскому,
художнику Андреевского спуска
Зашифрованные портреты, линий строфика пером,
сибиряк с полудня пьяный дарит Бемби полотно.
За полрюмки на полушку "непрочитанный" с утра,
лихо он рисует кружки-гранчаки вдоль полотна.
Пиво с водкой, лишь бутылки, тара выпитого враз,
а свечной каганчик пылко довершил души экстаз.
Ваза бубликом, а в вазе хризантемы двух сортов:
их купили на Евбазе, а взрастил их сам Подол.
Да стишок на обормоте "Расскажи мне, друг стакан",
о недопитой зиготе, да о том, чего ты пьян,
для кого звенел собратом, в чьих руках алел и пел,
кем был пролит ароматом прямо на пол между тел.
Кто добавил слёз соленных, кто судьбы в тебя мокнул,
с кем ты прожил прокаженным, чью помаду умыкнул,
почему щербат на днище, почему покинут тем,
кто оставил пепелище-натюрморт и… захмелел?
* * *
- ОДА БЕЛОМУ ДРУГУ
Зал ожидание тлетворен: в нём – невостребованость дней,
по жизни не был я проворен, влачась окатышем по ней.
Хоть бабкой ромовой, не пицей, я это время коротал,
случалось мне не раз напиться, и оттого я тосковал…
И был душой я век неволен, не потому, что поневолен,
а потому, что счастья муки меня не брали на поруки.
Но прочих мук – хоть отбавляй!
Да кто ж сказал, что мир наш – рай!?
Душевный трепет под запретом, когда ужрешься с табуретом
(ему все ножки я обмыл, когда корячился под ним),
и в презентацию надраться мне доводилось сотни раз,
но бездны нечего боятся, – её объемлет унитаз.
Он бел как мел, глубок и ёмок, и органических поломок
готов нести немую весть во чрево смрадное – что есть.
И, облегчив поэта душу, я отдавался страстно душу,
и вновь писал, меня трясло, но жизнь – смурное ремесло.
Пью до сих пор, – всё реже, реже, и унитаз мой как-то сник:
привык к блевотине старик, хоть я ему, случалось, врежу
за то, что громок мой кадык…
А закадычные друзья?
Кто перепился, кто в отпаде, кто свеж и пьян, как на параде.
И хоть им можно, мне нельзя – ведь я поэт не водки ради…
* * *
- По материалам украинских
СМИ-кулуаров (1995-2004 гг.)
Каждый день лотерея, каждый день лохотрон.
Я, ребята, дурею, – лики плачут с икон.
Я, ребята, дурею, – среди белого дня
пропадает Рассея – Украина моя!
Мизантропы и геи мир кромсают во всю,
хоть они и умеют делать фак и попсу.
Хоть они и эстеты, хоть они и при всём,
я ничуть не жалею, что при них – ни при чём.
В обезбашенном царстве я не первый урод,
я не лезу в траншеи по команде: "Вперёд!"
и в родном государстве я ни лох и ни фуц –
просто сам себе царство без совковых кибуц.
И не верю в участье я факиров на час,
в трехгрошового счастья полосатый матрас:
белых полос немного, в черных полосах – боль,
а над всем назидает вечно голый король.
Голова Берлиоза… в Таращанском лесу,
правят бал – мафиоза с третьим полом внизу,
и политик продажный с той же удалью мест…
Берлиоз их застукал, – оттого не воскрес.
Не вошедшие в Лету, предают они свет,
не от них ли в народе столько горя и бед?
Не вошедшие в святцы, предают они мир,
над которым Чернобыль ещё впрок не остыл.
Их бесполость проститься – ну, придумали так, –
станут бабы креститься, вдовий вывесив флаг,
мужикам и придуркам даден общий погост –
взвоют бабы по-русски, голося во весь рост.
Но придурков, и геев, мужиков и вражат,
от оргазмов дурея, снова будут рожать.
А вот с тем, чтобы роли – тут уж выберет жизнь,
кому кровь да мозоли, кому – тухес держись!
Укорот всей державы не получиться, нет,
потому что шакалов в ней отстрелят в дуплет,
потому что не "ПОЛОСТЬ", а бесстыдства ума
в душах выела полость и восстала молва!
- Басаргин Сергей прочитал немножко. понравилось, буду и дальше дочитывать постепенно. удачи в издании. думаю любителям поэзии будет радостно почитать. как по мне то стихи хорошие
- \Токмарёв Вячеслав Понравились вещи :
минитанго максиблюз...
еврейской экспрессо...
Даже скопировал их на память. Спасибо!
Комментариев нет:
Отправить комментарий