Веле Штылвелд: Questo romanzo или берег Феллини, продолжение 13

40.
- Нет, ты только представь. писатель, как мы только на одной буратинистой деревяшки проскакали от Акапулько до астроплана и с Поднебесья обратно... И только представь, флешку с данными отобрали свои же, а меня на Адриатику упекли в почетную ссылку жрать треску и всяких слизняков и косоножек морских. А они к тому же все как на подбор из начала пищевой цепочки землян! И всё это словно в насмешку под музыку из фильмов Фелини или вот эту, может быть слышал?

"В одном из не снятых фильмов Федэрико Феллини. На тоненькой льдине в стакане мартини..."- Слышал, не слышал, Алексей, сейчас я по смартфону пробью. Ага, группа Би-2: текст песни Феллини

В одном из неснятых фильмов Федерико Феллини
На тоненькой льдине в бокале мартини
Герой на героине героиня на героине
И двойная сплошная пролегла между ними

Между ними секунду назад было жарко
А теперь между ними лежат снега Килиманджаро
Патроны в магазине глазами на визине"
И отравленный воздух глотают так жадно

Зря ты думаешь о смерти
Я хочу найти письмо в пустом конверте
И прочесть тебе
Зря ты думаешь о смерти
Я хочу найти письмо в пустом конверте
И прочесть тебе
Зря ты думаешь о смерти
Я хочу найти письмо в пустом конверте
И прочесть тебе

В одном из неснятых фильмов Федерико Феллини
Лежат снега Келемонжаро
Герой на героине героиня на героине
И отравленный воздух глотают так жадно

Зря ты думаешь о смерти
Я хочу найти письмо в пустом конверте
И прочесть тебе
Зря ты думаешь о смерти
Я хочу найти письмо в пустом конверте
И прочесть тебе

- С Келемандраро они точно лишку хватнули, но в остальном все эти Риччоне, Католика и Габиче маре вместе с берегом Феллини у меня уже в печенках сидят. Прибыл, выпил холодного проссеко пару кувшинов, остудил дурь и пошел искать... Ты хоть знаешь, что я ищу? 

- Не знаю, Алексей.

- Я ищу здесь, писатель, ту первую точку отсчета из-за которой всё стало происходить, пока я на года не вляпался в дешевенькие круизные рейсы вдоль пляжного побережья... Туда сюда, как нитка с иголкой... - Зуналэ, брынг ми а нодл мит фодэм! ( Сыночек, принеси мне иголка с ниткой! - идиш) Узнаешь, зуналэ? А воротись-ка ты, сынку... Я тебя породил, я тебя и убью!

- Себя, что ли, господин генерал?

- Себя идиота, себя! А что мне тебя убивать... Вот, мои уже пробили - никакой ты не Эрец, а самый что ни на есть украинский Киев! Но ведь человечище же! И пить, и говорить, и дышать... хочется... Ведь из Киева и сестры Бэрри... Клара и Минни - Клэр и Мерна Бейгельман, потомственные киевские булочницы, а ты жил на Булочной, так что не мог их не знать... В конце пятидесятых они тебя пузана еще трепали по щекам... Вот и весь твой Эрец-анабазис, а пить с тобой буду, потому что ссыльный я, а ты головатый... Так что мы, как нодл мит фодэм: я ведь тоже из рода Якова, но рассейских кровей... Но сейчас во мне кипит обиженный генерал!

Ты думаешь, писатель, откуда я столько о музыке к фильмам Феллини прознал? Вот! У меня на сей счет был свой источник персонального информирования! Эту музыку нам приземистый немец Фред из отеля, что в Акапулько играл. Всё время  только ее одну на своей маленькой цирковой гармошке играл. Как говорят у нас в мутно номерном Арзамасе, баяны рвутся - гармошки остаются. И заметь, не аккордеон, а такая себе гармонь-черепашка, в которой он финтил в заправском цирке Феллини, да еще к ней в комплекте - немецкая губная гармонь, видать трофейная от дольчен зольдатен, дойчен официрен... Всё время на черепашке играл, а на губнушке подыгрывал. Да так ловко, подлец, да так отчаянно... За что ему и отстегули десять штук баксов, и никакие бомбены здесь ни причем.

Потому что он немец, а на берегу Феллини всех немцев-то ненавидят. Кроме сопливого молодняка, ко второй мировой войне не причастных. И кроме ещё одного, если только он по имени Фред и играет на гармошке пиколло, как никто не посмел бы более! У него то и дело то съезжает на сторону огромный клоунский нос, то свисает сеном-соломой безобразный парик из пакли. которой нынче не делают...

Прежде эта пакля была особым корпием для пушек... Из нее делали от времени Возрождения гнет! Начнет дымится такая и все тут же разнесет в пух и прах старинной лошадиной дробью! Да и сам Фред похож повадками на маленького циркового пони... Это еще Феллини заметил! В какой-то рюмашной, где Фред занимался вялым осмеянием реваншизма.

- Потянет! - сказал Феллини, и Фред согласился.

- А вот зачем и куда мы летали, - внезапно продолжил Алексей, - со всеми возможными Симпсонами и погрешно непогрешимыми атоммашами, со всеми этими штуками-муками, со всеми этими твелами-велами, будь потише, а то тебя сразу пристрелят, ты лучше о смысле своей жизни подумай...

Уже в Киеве в мировых новостях думать не пришлось. Сразу по приезду с берега Феллини показали креативную смычку ряда западных корпораций со всяческими постсовковыми атоммашами на любой вкус. Твелы будут работать повсеместно в штатном режиме, станции не будут дышать на ладан, и планета не крякнется. Мужики были на экране крепкие, пожатия рук цепкие, а я только грустно чесал свою давненько не стриженную репу - почему же так нельзя со всем остальным страшным тоталитарным наследием, чтоб только пицца и кулебяки, вареники и равиоли отличали нас на земле.

- Ты усек, писатель? Ни ты меня, ни я тебе в жизни не видел! Просто тебе и мне однажды пригрезилась сказка. А жопа робишь... Там Макар телят пасе.. Не мы же с тобой, писатель, всяческие ПАСЕ с МАГАТЕ. По возрасту с тобой мы скорее альтруисты и пофигисты, хоть и стыдливости нас фик, и языки на развязке. Да только как нам без сказок, писатель?! Отож, я то знаю о тебе практически всё... А ты меня, рыжего бродягу по круизам приморским кочующего и вовсе никогда в жизни своей не видовал. Потому что невидаль я? А треска местная хоть и на гриле, все же вызывает у меня тоску о парнях, которых отправили в самое изначалье бесконечной пищевой сети человечества. Мы, писатель, с тобой человечество? Вот и не жри никогда что попадя! Звездой подавишься... Даже не генеральской...

Мы шоломкаемся, жены привычно отступают на второй план - прощаются мужики! Алексей сходит на берег походкой старого секретного генерала. За ним идет его изящная русская жена, красивая женщина с опущенными плечами, окутанными темным парео, за ними семинит бойцовская итальянская челядь. Сам же похоже отставной тайный генерал давно уже не челядник, но его недавнее генеральское слюнтяйство уже прошло. Чем больше он удаляется от пляжного песчаного пирса под ритм волн, под ритм цивилизаций под окрестный рев ристалища судеб, тем упруже и значимее в пространстве его собственные шаги - вот он уже на площади Парадов в Москве стоит у самой Кремлевской стены, а вот он уже в Арсамасе с мутными номерами идет на доклад к самому, но дальше я больше его не вижу. Он словно растворяется, поскольку на персональных курантах его судьбы внезапно кончается Время....

Время... Оно обустраивает всё под себя, сверяя по своим собственным вневременным канонам. Очнешься, и всё - словно его и не было, словно всё, что случилось - сон! Воистину сон, и не былоэтой сказки! И не было бы её, если бы прежде не жил на земле Италии великий и мудрый Сказочник - солнечный Фредерико Феллини! Волшебный знаменосес - бандерос земного и солнечного человеческого счастья, котором и пропитан в маленькой Италии весь Берег моря - просто неверояный до самой морской кромки упоительно неповторимый берег Феллини.

Для кого-то это только слова, но для истинных последователей Феллини - это едва ли не церковь, опекающая Веру тех, кто просто раз и навсегда знает, что в этом мире победят Сказочники и их светлые сказки - в солнечном упоении и с надеждой.

41.
- Ну, как бы всё алёре, милейшие синьоры и господа!

- Ваш район пожизненного отбытия?

- Ваш район жизненного Бытия?

- Пот праотца Лота. - Похоже, что и пляжные старушки пережили  Всемирный потоп, во время которого ютились с библейским Лотом в одной каюте.

- А что, блудницы, все вы дочери Лота?

- Каждая! - отнюдь не кротко отвечают старушки. Видно, крепким был Лот мужиком.

- А то, крепыш на вес Тахтамыш! - скалозубят в ответ в память о незабвенном праотце Ное весёлые шибутные старушки, посверкивая на солнце вставными фарфоровыми челюстями. И вдруг одна в разрез сценария внешней кротости восклицает:

- Сестрицы-девицы, посмотрите на рсслабленные морщинки моей дряблой увядающей кожи: сегодня их море до того славно расслабило, что вдруг показалось будто я Синдирелла!

- Что ты несешь, Бастинда! Тебя просто размыло-размочалило море! Челюсть подбери!..

- Будешь, Ромуальда, так и дальше злословить и злобствовать, пожалуюсь на тебя самому святейшему прибрежной радости мэтру Фредерико Фелини! А у того разговор будет краток и он неприменно спустит за тобой неурочную лестницу с Неба, и ты поплывешь тучкою серой прямехонько в Ад!

- Сама ты дура, Бастинда! И всем вечно ты душечка! Но небесного маэстро не проведешь. Он и не таких как ты насквозь видит!..

И за такими словесными пкировками проводят кружевные старушки время, совершенно не злобствуя. Сплошное questo romanzo, хоть сразу пускайся в пляс. Но этотолько преддверие! Словно в каждой из них вселяется некий солнечный Марчелино - проказник и праведник, стремящийся даже ещё не к Богу, а к открывшемуся им святому! И этот великий новый святой - пресветлое святейшество прибрежной радости Фредерико Феллини!

Хлеб и вино вам, старицы! Хлеб и вино, хлеб и вино! Ни много и ни мало, а ровно меру всолнечном всплеске! И всё потому, что мир Феллини уже не штормит, а белые цапли и черные альбатросы не прикручены к к берегу тюремными пожизненными табуретками. Они смело перемещаются между пляжущихся людей, словно в шахматной партии Е2-Е4!

Преданные Феллини небесные работники сцены неспешно разворачивают безбрежный  театральный занавес с некими сущностями только через раз издали похожими на людей. Они точно знают,  работнички эти, что даже шторм - это только пилинг волнистой глади окрестной морской поверхности, из которой вымываются на пляжный песок укутанные водорослями крабы с мокрицами. Обычно уже в виде обглодано-обсасаных трупиков, словно в там, пучине живет неведомый поедало всех этих соленоватых зверушек.

Вот такой он внезапный пиллинг телесный вдоль всего побережья, словно за ними только и охотятся некие рыхлые вечно пакистанистые субъекты со своим пиратским пристрастием в грязных майках и шлепанцах обутых поверх разномерных и почему-то обязательно двух левых носков!

Нет, пожалуй, это не прибрежные пакистанцы, ночующие в нешне приоткрытых козырьках гаражей. Это тайки. Пожилые, крайне не по-сиаски неряшливые тайки, предлагающие массажные процедуры.

У себя дома на Сиамском заливе у всех их на лицах присутствуют ещё темные, словно и впрямь пиратские, платочные маски. А над ними огромные соломенные шапо, плетение которых - это особое искусство. Лица таек по их естественной первоприроде - маслянисто ровные. Сами же тайки либо смуглые в пяти тамошних провинциях их восьми, либо белые, в которых просто брыжжит наружу северная китайская кровь... Хоть и южных провинций, но за многие столетия эта белизна китайская их напрочь проела... Но до берега Феллини  прибывшие массажировать европейцев тайки эту болезненную белезну просто не довезли.

Так что лица их - от природы масланисто ровные, задернуты в особый азиатский глянец, и уже чисто по-евпропейски густо изборождены грубыми бороздьями глубоких морщин с перегрузом, как лунго эспрессо, более переводиме на киевский лал как полный двойной эспрессо - воды больше на чуть, а кофе едва не вдвойне...

- Куда их, мэтр Феллини?

- В публику! Здесь им не сиамское шоу "69", пусть занимают места на галерке и не напрягают собой! - И тут же ещё не зычно, но громовласно:

- Кто так раскатывает занавес по Преднебесью?! Что там у него реально глаз нет -неужели и врямь он не видит, что только местами занавес хоть как-нибудь белый, а так просто незримый?!

- Он белый, маэстро! В местах генеральной постирушки перед финальным выходом, но по особому приказу небесных кастелянш, будь бы они неладны эти генеральши от реквезитов и театральных костюмов. гнать бы таких... Все так переменчиво и незримо...

- Гнать их взашей! Но только не сейчас!! Это же как на съемках - тот же бардак, та же несогласованность, та же привычная волокита! Драть из за патлы - только время терять! Да и зачем мне знать, что и зачем? Я привычно работаю на экспромте. А для всего остального у меня даже здесь есть мой собственный преднебесный штатный помреж. Так где же он, мой славный Серджие Белопуччи! Кто-то пошлет за ним, кто-то хоть пальцем по пальцу щелкнет? Или все фокусники всё ещё живы, а мне достались одни Преднебесные доходяги?

- Маэстро, мы нашли и доставили сюда Белопуччи. Но не совсем вовремя - его сейчас просто пучит от радости!

- Так всё это проказы самого Белопуччи! Он что в земной жизни не дорадовался, или не принял сути сакрального перехода? Объясните ему, что с ним приключилась Смерть и теперь он только мнимая величина! Не важно как, но заставьте его работать! Пусть работает! Здесь в Преднебесье у многих на земле рукожопых просто все конечности поменялись местами! Но мне на это начхать! Пусть работает! И отттого, что даже у него его собственная жопа стала подобием иерихонского рта - мне просто начхать! Мне нужен результат! Завтра представление, а в результате завтра должна пройти очередная генерация радости! Но избавь нас Бог завтра от репетиций! Завтра репетировать поздно!

Облачная небесная занавес стала обретать полноценную вязкую белесость. Над берегом Феллини шла последняя репетиция. По контуру занавеси грохнул полноценный небесный гром.

42.
 Гармониста Фреда предприимчивы американцы после столь внезапно полупровалившейся миссии на лучезарный берег Феллини вернули. К удивлению быстро. Как и откуда - никто особо не спрашивал. Из Акапулько - только и аккордеонировал Фред, еще толком не понимая, зачем ему весь тот гангстерский балаган. Ну, позвали, ну, даже не позвали, а приманили, как ребенка на денежку... Денежку-пенежку, ударили по рукам, и полетело, поехало, понеслось с аккордеоном на грудь и глазми на выкат! Через страны и континенты - где Римини, где Акапулько...

Редкий фокус быть немцем-католиком и умереть классиком, сорваться с Преднебесья в новые авантюры, хотя и был спущен только затем, чтобы 24 июня очередного земного года открыть новый сезон в традиционно прибрежном цирке Феллини. В традиционном шапито под парусами вечных надежд.

Но умереть классиком и создавать себе посмертную славу способен только тот, кто поместил её в рост на волшебный берег Феллини. Ну вот, алёре, вроде бы ничего не забыл?

Ах да, еще нечто о Боге! Бог есть, и он велик и могуч, а не мишурен, как черт в табакерке! Но в Преднебесье в театральной гримерке он представиля мне мило сияющим желтоликим Буддой. А всё отчего? Да ровно от того, что, дескать, здесь перед носом у всей Италии прямо на этом песчаном пляже дружно подселились и беззаботно живут со скрытым внутренним весельем и радостью всяческие пакистанцы, тибетцы и тайцы!

А еще наши дамы "патронажных кровей":

 - А меня послала нах одна "дама", из наших - не сеньора и даже не синьорита... Я смотрела тунисскую косметику, она хорошая, зашла к ней в ВК. Заказывай сейчас и все данные о себе дай, хоть 50%, но перечисль. Кусок мыла -10 евро. Я говорю дорого, она мне:найду 3 куска за 15 евро. Вообщем, я сказала, сейчас ничего заказывать и оплачивать не буду. И она меня послала, открыто!

- Тут некоторые просто от скуки регулярно текстуют, а то и просто болтают о тех пару метрах и паре секунд между... жизнью и смертью... Но снова почти незримо тут же возникает приказ -  жить - тут и сейчас, и помнить. Всё может быть, всё может статься... Вот понимаю умом -  что и пострашнее трагедия, чем банальная нищета и старость, каждый день может случится. Да, но  нужно ли помнить об этом в непрерывном режиме времени? Почему мне кажется что не нужно! Важно просто жить. Тут и сейчас.

Порой это занимает всего несколько секунд, ли несколько метров, и вдруг все может измениться, все может закончиться. Вот почему важно не откладывать, не злиться из-за незначительных причин и прежде всего научиться культивировать счастье. Каждый день. И узнать, когда ты его пропустишь. Эта жизнь должна уже выглядить как "завтра", И вот тогда  все в порядке.

Очень страшно, когда вот так и неожиданно обрывается жизнь, в Триере - через реку Мозель - стоит римский мост, который построили во времена римской империи, и он стоит и по нему автомобильное движение, могли же люди на века строить, а сейчас? Воровство и коррупция...

- И пофигизм полный. Вчера у меня был странный день. Сегодня я обдумываю все его детали и не могу дать какую-то оценку.Назвать его днем "зеркала "?

С утра коллега наехала и так объяснила:

 "У меня настроение плохое и я решила тебе день испортить!"Не получилось.Не отреагировала я. Потом пытались втянуть в заговор против другой коллеги уже на другой работе.Молча отошла и занялась делами. Вина той в том что она не компанейский и холодный человек.Просто делает хорошо свою работу, не лебезит, не стучит.

На вечер ещё выдала родственница приобретенная:

 "С тобой не о чем поговорить. У тебя только одна тема - твоя работа.Ты никуда не ходишь."

Не для оправдания ради. Но. Куда можно ходить в нашем городке или соседних?! В бар? По магазинам? Наверное я и правда очень закрытая, но в магазины я хожу по необходимости. Просто ходить и щупать товар мне не интересно. В бар я могу зайти выпить кофе. Очень редко аперитив. Потому что я от него пьянею от непривычки. А быть выпившей мне не нравится.

Да. После работы я предпочту дом. Предпочту уход за цветами. Предпочту потискать кошек. Предпочту посидеть с книгой или посмотреть хороший фильм или документальный.Благо сейчас в интернете можно найти всё что душе угодно.Предпочту нанизывать бисер и представлять будущие бусы... Вязать .Предпочту на кухне у плиты повозиться.Чего греха таить? Люблю очень готовить. Люблю убирать дом. Для меня это отдых. И об этом я не могу с ней говорить. Потому что она ничего этого не любит. Ее увлечение - детективы и да - бар .И трепаться она там с коллегами о той же  работе любит. Однажды там и я по её приглашению побывала. Чуть не рехнулась! Вот такой странный день...

А ещё был один момент в дороге. Почему-то пришла мысль о том что в любой момент нас может не стать. Оборвалась внезапно жизнь чья-нибудь жизнь и что?.Что и как мы оставим в такие моменты? Я видела как разгребают завалы родственники после тех, кто внезапно ушёл. И во сне, и по телику... Иногда это очень больно и неприятно. Можно ли всегда быть готовыми к внезапному уходу нашему из жизни полнокровных и полноценных людей, а не бабушек Муссолини? Как можно быть готовыми?

Простите, но такие вот мысли сегодня. Тут и прямо сейчас...

43.
 А на пляже, что только твориться на пляже! На нем собираются. стекаются отовсюду пока только зрители, такие же как и я сам, как моя пылкая супруга Ирина, как старый швейцарский масон, как бабушки Феллини, как, как. как... Все мы словно с земли тянем небесный театральный занавес во все стороны предстоящего действа в виде огромных шатровых белых кулис. Все мы, внезапно залученные к участью в предстоящем шоу, тянем-потянем будущий театральный занавес в разные стороны.

 Бабушки Феллини неожиданно превращаются в серых гусынь и начинают курлыкать, словно дикие утки, на которыми уже склонились Преднебесные синьоры и синьориты. Теперь и утки, и гусыни ищут своих невозвратных селезней сизых, и, призывно курлыча, улетают за ними парами, словно курлычат и растекаются преднебесной рябью над после штормовым морем, вживляясь в преднебесную акварель рыбацкими донками, лодками, и даже гондолами... А уж что корабликами и круизными лайнерами, то их словно обволакивают  утино-гусиные стаи - мгновенно одичавшей пернатой домашней  мерно порхающей живности, оставляя по собой так и не воспаривших стариков и старушек.

АУМ! Всем на массаж - фисулой вздох, пуком выдох... Не воспарить... Не допукнуть, не дохрипеть... У молодых - извечные раздражители - вино, работа, женщины, дети...  У стариков и старушек - социальный STAFF и сомнительное преднебесное предложение от самого Будды и его преднебесного мэтра Фредерико Феллини.

- Почтеннейшие синьоры и синьорины! Всем незамедлительно в STAFF и на старт! А теперь СТОП! Всем на исходные... Кто там оглох? Всем на исходные позиции, дамы и господа! Нет, это не новая жизнь, а только вторая попытка! Кто с первой прошел - выноси!

Старик с выразительным в греческий фреш носом переминает потные ладони, попеременно опуская то одну, то вторую руку. Нет, сегодня он прощается не со всем привычным для себя миром, а только с великим преднебесным Фредериком Фелинни!

- Ты только не дрейфь, старина Распуччио, пробьёмся! - подбодряет его давно уже усопший, но никем не забытый мэтр. - Мы с тобою еще прорвемся...

- А куда? - невольно всхлипывает старик. - Ведь кто мы без этого пляжного маскарада. Без него мы только статисты... Куклы-статисты на стене у пьяного папы Карлуччи с его смоляной плеткой. Каждый подвешенный на своей собственной жердочке....

- Неужто ль, старина Распуччио, ты и до сих пор не наплясался? - осторожно  вопрошает с преднебесного закулисью мэтр.

- Не доплясался, мэтр Феллини, не наплясался. Сами понимаете, questo romanzo... А покиздеть.... Моя Матильда только и талдычит - "Я жизнь люблю за милые беседы..." Как же мне Матильде не верить? Ведь она уже наверняка у вас там, в подтанцовке...

- Выше бери, старина Распуччио, - прима!

Брызги напоенного солнцем неба впиваются в небо, врываясь в разноразмерные волны, а затем из волн рассыпаясь галлом на лице говорящего с мэтром старика и его счастливицы внучки.

Счастливые морщинки тех, кто еще не ощущеет всей сути стариковской сущности, всего её уже нескрываемого напряжения. А просто больше нечего напрягать... Потому что внутри себя всякий старик уже сух,  хоть и не высох, И именно его заоблочный мэтр Феллини персонально пригласил на свое будущее представление!

А оно будет Завтра! Непременно и именно завтра! Пренепременнейше будет! И его уже ждут люди и предсмертные морлоки великих актеров и величайших актрис заангажированные в нем - восторженные и не очень, давно живущие вместе или порознь на разнообразнейших жизненных островах - каждый на своем собственном, словно на тюремном прикрученной татуретке.

Кто-то среди них ест восторженно шаурма и годами обучается кошерно её готовить, а кто-то весь век обходит её стороной. Если честно, тоисключительно из кастовых соображений. Генеральские отпрыски, фиш-бармак, раввинат... И тогда зубья акулы на шею, а зубы на полку. Что толку в Вере, если она не насыщает?!

Вот тогда спросонок возникают душевные надолбы - некие процессуальные ощущения насыщения на условиях договора со всяческими высшими и нисшими силами. Но всё токмо во имя насыщаемости, словно ты уже сломался и однажды вышел в кредит, а по нему остались только шелки... Уточним, одни долги, как шелки и ни одной хоть какой-нибудь маленькой перспективы!

За эти солнечные немногие риминийские дни мне не однажды был явлен Будда с его бесконечными видениями роскошных тропических храмов. Но в них словно навсегда истаяли образы древних охранителей храмов - преднебесных дворцовых сущностей, потому что их место внезвпно занял, вы просто мне не поверите, одиозный полковник Алексей Васильевич Хреновуха, так и не угодивший подземногому диктатору из Арзамаса с мутными немерами.

Сейчас он прибыл в театральное преднебесье организовать режим безопасного сообщения между земным и Преднебесным мирами, но был поражен тем, что за Поднебесный мир маэстро Фредерико Фелини принимал некий карту вшнеземного пространства, в котором только и были примерочные да костюмерные далеко не юных актрис.

И всех их, перешедших в запредел из земной юдоли, вытребовал для себя маэстро Феллини, попеременно поругивая чертей поднемных и ангелов небесных за полное бесчувствие к еговеликой затеи - явить театральные небеса земным поклонникам и симпатикам.

Но это оказалось не последним препятствием. Внезапно  пробудившийся старинна Будда явил странных храмовых сущностей в архаических стоптанных башмаках, тех самых стражей, которые охраняли его тропические чудо-дворцы, из которых давно ушли люди, а их место заняли наги, дивы и дикие звери.

Это только в песнях поется - ап! и тигры у ног моих сели!!  Белые тигрицы обычно обгрызают и обгладывают ноги ротозеев до кости, а затем мерно и зычно переходят к костям. А ведь эти тигрицы строго комплектны к внешне истуканисто-бестолковым храмовым сущностям. которым даже Будда не смел бы преподавать основы человеческой этики...

Воздушный мечь - голова с плеч: мечем обдул - голову сдули затоптал постолами голову в преисподню... Чесслово, мифологемно, жутко, отврптно. И что в довершение главное, оболдуи эти не щадят ни своих, ни чужих, вот почему Александр Васильевич Хреновуха был поставлен над этими ловцами душ недочеловеческих временно исполняющим ведомственным руководителем. Вот он и порешил - тех, кто пришел лицезреть преднебесный праздник и небесное гало, к промотру видения пропускать, а всех прочих, кто потянется за персональной лесенкой в преднебесье - далеко и строго отшвыривать, в основном на дальние астероиды.

Сам  для себя облачения чинного Александр Васильевич не просил, потому что ну кто еще резидента северного Арзамаса с мутными номерами не знал. Его-то рыжего да не вспомнить. Его-то, перепившего не один боченок проссеко по всему Адриатическому побережью. Одним словом, предпочел оставаться как и при жизни чуть белёсым. местами рыже-пятнистым облачком. Им и шугал - то туда, до сюда, чем очень раздражал извечных стражей-увальней в небеса обетованные вросших.

Рядом с ним вполне земных стоптанных башмаках и полосатых носках ганошился немец гармошечник Фред, столь любимый прежде несравненным мэтром Феллини в стареньком соломенном канатье и клетчатом сюртуке. На шее у него был еще повязан из тончайшего китайского шелка бант в яркий цвет итальянского флага - красно-бело-зеленой помадкой il Tricolore, как его любовно называют сами итальянцы, и в левом ухе с огромной серебрянной клипсой сплошь в тонком черном магрибском тиснении  сур-оберегов.

Так вот Фред - сей приземистый, внешне почти  что крабовидный гармошечник всё время играл что-то светлое и почти невесомое, словно некий бесконечный солнечный Стинг.

- Откуда и когда он прибился к вам. великий маэстро?

- А тебе, секретный генерал Леха, на всех объективку надо иметь?

- Службистская привычка, мэтр. А к тому же с годами все эти картотеки с файлами превратились для меня в некую прижизненную манечку. Вот я их и собирал, собирал, собирал...

- Здесь в Преднебесье, Алексей Васильевич, легко захлебнутся словами. Ты прямиком отвечай: зачем ко мне подослал тебя Синий? Только прежде вдыхни побольше амбрэ преднебесного. Поверхностью светной ауры. Здесь ни у кого легких нет, а с аурой будь поосторожнее - перезжешь и хана!  Как только пережжешь - то больше не будет тебе ни хмури ни дури.... Так что щепетильненько - чуть пригубил и на вылет, чтобы не случилось с непривычки на вынос в густое третее закулисье... Понял?

- Уразумел, мэтр Феллини... А что, бражка густая, а бошка пустая... Хотя есть одна малява от Синего... Он хочет просто понять, почему он старушек обнес синими кулонами в полкарата синего энергокристалла каждый, но тем только обозлил бабушек, а у вас, мэтр, старушки действительно счастливы!

- Искусство тонкого прикасания к эманационным струнам человеческих душ - это особая теория струн, куда уж там древнему истукану! К тому же с приставленной к нему патронажкой... Этой чопорной пфуей... Пфу, и впрямь, как же её там?

- Самой светлейшей Мааатааам Баааррава!

- Вот! А имя, а впрямь русская бормотуха....

- Послушайте, маэстро, а откуда у вас самого нарисовался гармошечник Фред?

- А что ему рисоваться? Он пацифиств времен Второй Мировой. Ошивался в цирковом балагане на пляжной косе, пока в Римини не нагрянули немцы. А как нагрянули - забрали в вермахт со всем его плоскоступием и почти лилипутством. Посадили сидеть на дальних складах. Там и пересидел до прихода англо-канадских союзников. Им и сдал склады в целостности и сохранности с противогазами времен первой мировой бойни и комплектами парадных носков на подтяжках. Вот и отпустили. Под расписку местного предстоятеля. 

Тут же Фред хвать в руки гармошку и рванул в местный сезонный цирк с пацифистским репертуаром. Сначала был моден, а потом мир захлестнуло холодной войной и Фреда отшвырнуло на древние тротуары. Там я его и подобрал. Играть на съемках, играть в артистических раздевалках, играть на переездах с одного места сборки на другое.... И снова играть в цирке-шапито, а между тем жить, пить и куролесить...

- И что же?

- Когда я представился, он научился себя сдавать на всяческие общественные мероприятия, а когда стал немощным, перешел на франшизы... Открыл школу гармошечников Фредов и теперь по всему побережью только одной Италии его учеников отсертифицированных не менее пятидесяти, а всяческих подработчиков еще более двухсот. И у каждого, заметьте, свой собственный эскорт из карлиц и клоуних....

- Ох и шустры все эти нынешние Фреды!

- Возможно, но только не Фред - у него очень тонкая аура и оттого он раним, а к тому же все время перемещаем то в земную ипостась, то в образа преднебесные.

На том и порешили, что настоящий Фред - это нечто. не то, что нынешние варяги...