 |
| shtern-times - этой одной картинки хватило бы на полгода отсидки в специзоляторе товарища Андропова... 50 тысяч советских евреев за год промывала андроповщина в психлечебницах совка... САМЫЕ СТРАШНЫЕ - КИЕВСКАЯ и КАЗАНСКАЯ... Помним! |
Начало смотри: http://agitprom2014.blogspot.com/2016/05/blog-post_26.html
- НОВОСИБИРСК. АБИТУРА | Через трое суток после убытия из Киева, веселая компания прибыла в Новосибирск. Им еще предстояло добираться до Академгородка, где располагался второй университет Союза, и где кипела академическая жизнь с элементами свобод присущих (в то время) только такому молодому и перспективному новообразованию, как Новосибирский Академгородок. Но и этот оазис экспериментально созданного свободомыслия постепенно терял свою своеобразную ауру после пражской весны 1968 года.
Так обитатели сего «островка» передавали из уст в уста историю «открытого письма» в ЦК партии трех с лишним десятков светил науки с предложением о реорганизации системы экономического управления страной. Как гласила народная молва, письмо, якобы, не успев дойти до адресата, «прозвучало» в полном объеме по «Голосу Америки» и другим «вражьим голосам». В результате, повторился ходовой анекдот тех времен: «Я не спрашиваю: куда исчезло мясо, интересно, куда исчез Иванов, спросивший о мясе». Так и большая часть служителей науки, из числа подписавших письмо, растворилась в безбрежных просторах необъятной страны.
А пока талантливая поросль советской империи, мало сведущая о перипетиях в высших «эшелонах», увязывала свои надежды с Академгородком.
- СЭМ | С Сэмом Б. Фима познакомился в поезде, когда ехал поступать в НГУ.
«Такой парень не пропадет в любой обстановке».
Кроме умения завести разговор и подать себя, Сэма отличал высокий рост (за 190см) и нечто неуловимое, свидетельствующее о его значительном опыте «по женской части». Сэм тоже ехал в Новосибирск поступать, но не столько на физический факультет НГУ, сколько в НЭТИ (энерготехнический), имея за спиной годовой опыт работы электриком, после неудачной попытки «взятия» КПИ.
Ничто не предвещало Фиминой последующей дружбы с этим достаточно «продвинутым» провинциалом. Но Сэм был интересный собеседник, с тем жизненным опытом, который Фима только ехал постигать.
Трое суток «на колесах», без возможности свободы передвижения, способствовали тесному общению, в котором открытый по натуре Фима, естественно выделил из окружающих его однолеток, более «живого», а значит и более близкого ему по духу Сэма. В отличие от остальных, эта пара, кроме занудной подготовки к предстоящим экзаменам, имела и иные интересы: начиная от анекдотов и заканчивая пристрастием к карточным играм, в том числе и преферансу. Кроме того, оба курили, что в пределах поезда, автоматически обособило эту пару. Благодаря Сэму трехсуточная «тягомотина» езды для Фимы прошла менее болезненно, чем следовало ожидать. Словоохотливый Сэм с удовольствием делился своим, интересным для Фимы жизненным опытом.
По прибытию в Новосибирск, они расстались на вокзале.
Сэм нашел Фиму в Академгородке буквально на следующий день. Погуляв в университетском сосновом бору, позагорав на Обском море, Сэм решил обосноваться в Академгородке.
Вначале он подал документы на физфак НГУ, но провалил первый же экзамен.
Пробивной активности ему было «не занимать». Он тут же сориентировал свои документы по запланированному маршруту – в НЭТИ, где первый поток приемных экзаменов начинался с 1-го августа. А что касается жилья, то Сэм и здесь оказался на высоте - уже в следующую ночь после провала поступления в НГУ он обустроился (жильцом и электриком) в одном из общежитий университета, совершая сорокакилометровые вылазки в НЭТИ на экзамены. Невзирая на сложности перемещения, спор за место этом вузе Сэм выдержал с блеском.
- АКАДЕМГОРОДОК | Что же представлял собой этот сибирский центр науки, созданный в противовес московской и ленинградской школам (учеными этих самых школ), для вовлечения в науку талантливых кадров Сибири и Дальнего Востока? Построенный среди девственного леса, в 40 км от Новосибирска, практически без нарушения экологического баланса, Академгородок концентрировался вокруг учебных корпусов университета - базы для производства научных кадров. Сеть общежитий обеспечивала иногородних студентов неплохим, по меркам того времени, жильем.
Фима, выросший в условиях большого города и общавшийся с природой лишь короткими моментами летних выездов на дачу, не мог не ощутить очарования Академгородка.
Новоприбывших расселили по общежитиям, и первые их два дня до предстоявших экзаменов прошли в атмосфере понятной суеты: разведке территории и знакомствам с такими же юными дарованиями, приехавшими штурмовать вершину научного Олимпа.
При всем напряжении от ожидания предстоящих экзаменов абитуриенты не отказывали себе в удовольствиях.
В совокупности с жаркой погодой, чудесный пляж на берегу Обского моря был заполнен с утра до вечера. А вечером - дискотеки, танцы и гуляние далеко за полночь.
- ВСТУПИТЕЛЬНЫЕ ЭКЗАМЕНЫ | Но экзамены неотвратимо приближались. Немалое волнение вызывал конкурс на математическом факультете (на который подал документы Фима) – 12 человек на место.
Первым экзаменом у Фимы была математика письменная.
Действо проходило в большой аудитории, выполненной по принципу амфитеатра с открытыми столами, что полностью исключало использование «домашних заготовок», а проще говоря – «шпаргалок».
В билете было 6 задач по различным разделам математики. На решение отводилось 4 часа. Несмотря на высочайший уровень подготовки, Фима испытал немало проблем. Начинал он, как обычно на олимпиадах, с наиболее трудных для него задач, хотя его учитель всегда советовал поступать наоборот. В результате, решив самую сложную задачу из билета, но, потратив почти 2 часа, он попал в совершеннейший цейтнот и последующие 5 задач «гнал» не проверяя. Последнюю из них он не успел закончить, хотя до окончания осталось записать, буквально два действия. Придя домой и перепроверив себя, он обнаружил, что еще в одной задаче допустил чисто арифметическую ошибку.
По условиям Новосибирска только 5 правильно решенных задач давали бы «отлично» в итоге. Вырисовывался провал!
Для получения проходного балла – 13, необходимо было получать по обеим математикам максимальные балы, и по физике - 3.
Почему? Имея маму учителя по физике, Фима относился к этому предмету весьма прохладно (успеется, мол) и уровень своих знаний оценивал без иллюзий, совершенно объективно, не более чем на 3. В силу своей природной эмоциональности, Фима готов был бежать и забирать документы. Если бы не его мама, сей поступок был бы совершен.
После долгих уговоров, он согласился подождать с этим шагом до следующего экзамена. А в это время его мама всякими правдами и не правдами, «добралась» до его работы и выяснила, что он получил «отлично», и как ей сказали – «без натяжек».
Оказалось, что одну из задач Фима решил таким, как посчитал проверяющий, оригинальным способом, что получил за нее два плюса, а за «ошибочную» и «незаконченную» у него были проставлены (+,-) и (-,+) (что соответствует 4 и 3). То есть по сумме плюсов и разнице минусов он уверенно «потянул» свои 5 баллов.
Сию благую весть мама и донесла до удрученного Фимы.
Теперь задача упрощалась. Необходимо было и устную математику «вытягивать» на максимум. Именно этот экзамен Фима запомнит надолго.
Билет был не сложный, и через 10 минут Фима был готов к ответу. Он выбрал преподавателя по последнему закону психологии – невысокий, полноватый, с добрыми, как ему показалось, еврейскими глазами – «этот издеваться не должен». Когда этот преподаватель освободился, Фима поднял руку о готовности. Матч начался.
Свой билет Фима «отбарабанил», как положено, «без сучка и задоринки». Дополнительные вопросы Фима тоже отыграл быстро, на что преподаватель отреагировал следующим образом:
«… одну минуточку подождите, я сейчас к вам подойду».
Фима был в эйфории: «Пошел, наверно, за экзаменационным листом».
Наивный. Он не знал, с кем имел дело. Потом ему многое станет ясно, но в тот момент Фима позволил себе расслабиться и ожидать скорого, успешного окончания процесса…
Преподаватель возвратился достаточно быстро. Но принес, отнюдь, не экзаменационный лист …
- Вы желаете «отлично»? - спросил он Фиму.
-Да - без сомнения в голосе ответил Фима.
- Ну что ж, тогда решите еще вот эту задачку…
Сам факт такого надругательства над собственными надеждами уже был пощечиной, но, то, что содержалось в условии задачи, вообще повергло Фиму в шок.
Эта была та самая задача киевской олимпиады девятиклассников, которую никто в Киеве, в свое время, не решил. А узнать решение Фима ни тогда, ни позже не удосужился.
- Очень жарко. Вы позволите снять пиджак? - спросил Фима преподавателя.
(Эта домашняя заготовка, как психологический ход, была настойчивой рекомендацией Я.Л.Каплана своим ученикам.)
-О да, конечно, чувствуйте себя раскованно - ответил тот.
Впрочем, покрытому холодным потом Фиме, жара в аудитории уже не казалась чрезмерной. Выхода, казалось, не было.
Несколько минут в Фиме происходила внутренняя борьба и настрой на интеллектуальный всплеск. Затем он взял ручку… и время, пространство и все происходящее отошло на второй план. Перед ним была задача, которую необходимо решить, невзирая на полную бесперспективность. Но ведь решение есть.
Да, есть! Чудо свершилось. Нестандартное мышление привело к очень нестандартному решению, причем сразу двумя отличающимися друг от друга способами. Фима поднял руку.
Прошло всего 10 минут с момента их последней встречи. На веку Льва Ивановича Иванова, доктора математических наук (одного из самых молодых докторов наук Советского Союза), имеющего некоторый опыт работы с абитурой, выразилось явное недоумение: «Неужели так быстро сдался? Решил? Но это невозможно. Знал решение?»
В его практике эту задачу пару раз решали на вступительном экзамене… через час – полтора.
- Ну-с, посмотрим, что вы там соорудили.
Увидев на листке перечерканные начальные Фимины измышления, Лев Иванович понял, что этот наглый носатый паренек не знал решения задачи! А далее, как показательно построенная логическая схема, последовало изложение мысли.
Лев Иванович вскочил с места. Он уже не владел эмоциями, он рвался к экзаменационному листу, чтобы проставить в нем то, что практически не ставил никому.
- Извините, подождите…Есть еще один способ решения этой задачи - услышал он вслед.
Это заставило Льва Ивановича развернуться и в течение еще 2-х минут выслушивать абитуриента, которого стоило хорошо запомнить.
- Отлично - сказал преподаватель.
Принеся экзаменационный лист, он начал его заполнять в Фимином присутствии. Для формального оформления документа требовалось задать еще один вопрос по теории, и этот вопрос был задан.
- Что называется параллельными прямыми? - услышал Фима.
Это была не просто победа, это был триумф: Вопрос известный шестикласснику обычной школы, заданный на приемном экзамене престижнейшего вуза страны, дабы заполнить «графу» … Это многого стоило.
Из аудитории Фима вылетел, как на крыльях. Его мама, претерпевшая немалые волнения за дверью, и наблюдавшая в открывающуюся временами дверь обрывки из «спектакля», взглянув на Фимину довольную физиономию, поняла все.
Теперь оставалось дождаться остальных героев данного действа. А потом, всей гурьбой, на почту телеграфировать о результатах. И не только родным.
До своего отъезда, в 1974 году, в Израиль, в Киеве жил и работал скромный учитель математики Яков Львович Каплан. Большинство киевлян, студентов престижнейших вузов страны 70-х годов были его учениками. Он частным образом готовил абитуриентов к чести поступления на математические, физико-математические факультеты лучших университетов. Я.Л. работал в 38 школе г. Киева (которую заканчивал Фима) ведя только один класс – с 5-го по 10-й год обучения. Его каждый день, включая выходной, был расписан поминутно, так как этот великий учитель умудрялся, параллельно с подготовкой учеников, выпускать книги по созданному им курсу. Каждая из его книг, изданных на украинском языке (ну не мог еврей Каплан иначе издаться на Украине) и охватывающая один из разделов элементарной математики, «улетала» с прилавков книжных магазинов, практически, мгновенно. Будь нынешнее Министерство образования Украины чуть мудрее, эти раритеты без всяких изменений и переводов можно было бы применить в программе нынешних украинских школ. Ибо это был и есть уровень школьной математики.
Фима, как и еще четверо приехавших с ним киевлян, был учеником (частным) Якова Львовича Каплана. В день своего триумфа, он был не одинок. Телеграмма, посланная в этот день Якову Львовичу, гласила:
«Поздравляем своего учителя с результатом 50 из 50-ти возможных. Целуем. Благодарные ученики».
Абсолютный результат по математике при поступлении для учеников Каплана был более чем традиционен.
Да и герои киевских математических олимпиад последних лет, в основе своей, были его учениками.
Экзамен по физике Фима запомнил, как позор на фоне триумфа. Свои заветные три балла он получил после изрядной «оплеухи» - в результате уважения к его 10 баллам по математике. Доставшийся ему преподаватель долго его «мурыжил», предлагая… идти и учить физику. Потом дошел до Фиминого экзаменационного листа и, узрев там две отличные отметки по математике, «сменил, таки, гнев на милость».
Достигнутые 13 баллов делали сдачу последнего экзамена – сочинения пустой формальностью. Главное было выбрать свободную тему и написать ее наиболее простыми фразами, что и было сделано.
В Киев Фима вернулся триумфатором. Во-первых, поступление в один из престижнейших вузов бывшего Союза. Во-вторых, возможность гулять тогда, когда остальные нервничают в водовороте приемных экзаменов (т.к. экзамены в НГУ происходили в июле). Конечно же, произошла встреча с Сашей, который не осилил письменную работу матфака МГУ (получил три балла) и вернулся поступать в Киевский университет, имея «в загашнике» после олимпиад 10-го класса официальное приглашение туда…
Фима с блеском решил (полностью) за 4 часа Сашин вариант из МГУ, в то время когда Саша не смог за то же период, осилить Фимин «новосибирский», что дало основание друзьям уровень приемных экзаменов в НГУ оценивать выше уровня МГУ, по условиям сложности. Хотя конкурсы на математические факультеты этих университетов в тот год были примерно равными.
К слову, в КГУ Саша поступил с блеском – 15 баллов из 15 возможных, но, как отметил Фима, 5-ая графа паспорта у него была чистая - украинец.
Кроме Саши, несколько Фиминых друзей, евреев, поступали в том году в киевские вузы. Но на дневное отделение не поступил ни один. Уехавшие в другие города поступили все. Но самой большой сенсацией было поступление в МФТИ Фиминого соученика по 38-й школе, Павлика (тоже ученика Я.Л.Каплана).
Поступающие в те годы (и им сочувствующие) хорошо знали истину о закрытости для евреев, кроме киевских вузов, таких московских «китов», как университет, МФТИ, МВТУ им.Баумана и еще нескольких «закрытых» факультетов ряда вузов. Поэтому факт поступления еврея в МФТИ тогда многого стоил. Еще одной сенсацией стало поступление на экономический факультет МГУ еврейки Лены – Фиминому увлечению последних двух лет школьной учебы.
А Фиме предстояло с 1 сентября 1969 года выступать в новой для себя ипостаси – студента Новосибирского государственного университета, что сулило тогда открытую дверь в «Их Превосходительство» науку!
(продолжение следует)
Комментариев нет:
Отправить комментарий