Веле Штылвелд: Отлетели?!

Светлой памяти однокласника Юрки Зуба и
отвалившим за бугор коренным подолянам...

Глаза печальные - без пива... Но жена - святейшая душа! - снизошла, и после обработки санитайзером рук и бутылки(!), разрешила выпить в парке на Верхнем(Нижнем) Валу пиво... И дело поправилось...Очень сложно, когда в мире пива хоть залейся, и есть домашний кредит доверия и семейный консенсус, но...Поход за пивом на лавочке это и самоткрывающаяся пробочка, и разовые стаканчики, и завистливые взгляды аборигенов Подола, и ваши сбоку - наших нет, после выхода из подольской "Биллы" что напротив Подольского рынка. И шок... 

На гоп-стоп по-малому отваживаются старички, и даже еврейский старичок-сиделец... Чуть не заплакал... Но брататься не стал,а «налетчик» с подельником прошел вглубь парк, подергиваясь нервно левым плечом, как я в роли в фильме Бориса Марковского "Зубчатые колеса"... Откуда только подсмотрел, корефан... Жалко подольского Паниковского... Но не я выбирал ему подкаст житейский... 

Впрочем, жена криком отогнала и его и его подельщика-хазерте от меня, бредущего из "Билллы" в нирване... Оба отвалили, и я выпил пива с тихой грустью о переменах времени... Где мои разновсякие и разноплановые евреи Подола? Ющенко заселил Подол ребятами из Галиции... Они молодо и громко, а главное зычно кучкуются с колясками, женами, детским дрибчаком, и мне думается. постепенно становятся киевскими еврейцами... Шалом!!

Эй, отвалившие! А вы пробовали из-за материальной зажатости просто не уезжать сначала в Израиль... Черносотенность и антисемитизм в Украине повседневны. Антисемиты не приняли меня в НСПУ, в детстве пытали в интернате, в бытность школьным учителем вышвырнули из троллейбуса и избивали носоками на Московском мосту, не приняли ни в одну державницьку газету со времени окончания школы в 1971 года... 

Да, вы бежали в Израиль, а я весь местный антисемитизм перещупал на себе! А два черносотенных майдана готовы были громить синагоги Киева - Петровскую и Бродского. Остановили отряды еврейской самообороны под управлением бойцами Мосад и, как ни странно благоразумие самого Олега Тягныбока... тогда как вы отлетели…

- Веле, вы ишо здесь? А шош не уехали? - это Подол, детка, и я стою в очереди за пивом в подольской "Билле"…

- А вы знаете, шо Фима и Марик таки уехали... Со всей мишпухою в Калифорнию!Так Марик уже даже вернулся. так сказать, обернулся по шарику... А шош вы все в Киеве да в Киеве...Вечный Игупец... А Фима нет... Он хэппил в Майями... Как только перетрудится, так сразу в Майями... А Марику мал земной шарик... Он снова в Киеве, и Майями ему не нужно... Хватает Ворзеля...Море не океан, а там таки хорошо зарыбленные озера... Одно или два... И там Фимина дача... Он ее так и не продал. И теперь там стареет Марик, который так и не выкупил своей киевской квартиры... Вот видите. Веле, у мальчишек хайп, движение, а у вас - одни синекуры... книги, фиги, барыги... Вы точно, Веле, никуда не пытались... Вся Америка о вас говорит... А вы о ней?

- Я молчу... Кому это в Игупце нынешнем надо?

- Уж точно не нам... Мы - к Марику: хайпавать и стареть... А Фима уже помер... В Майями... Он, Веле, теперь ангел... А вы...

- Я?! Я в ангелах от рождения, да только все крылья ангельские сдаю напрокат...

- И шо, хороший гешефт?

- Да не скажите... Кто не берет напрокат, то до самой кончины... Вот как теперь свои крылья у Фимы востребовать?

- С ним Марик накоротке...

- Вот пусть ему тот перешлет, плизззззззз.... А вы мне их в здешней "Билле" передадите... В очередной очереди за хавчиком.... Зайги зунд!

- Лехаим, Веле! Наше вам с кисточкой...

Пригрезилось в очереди за пивом.... Это Подол, детка!

...Был у меня прежде школьный приятель – Юрок… юрОк был, хлипок и неухожен. Он мне бывало: жид на верёвочке бежит, а я его за такие слова шибко обидные – цап за рубашку! А рубашка на Юрке гнилою была – не первой и не второй носки… 

Потянулась и лопнула – в трех местах… За папу, за маму и за того дятла, что жидовствовать обучил.

Тут уж Юрок меня пятернёю всей за лицо, а я ему наотмашь по ксилофону зубов в ответку. Ррраз, и зуба у Юрка нет… Два – слёзы… Три – контрольная:

 – Дай списать, - говорит: - арифметику за зуб, алгебру – за два, а геометрию на трояк. Хоть и не Эвклидова она, а такая себе планшетно-планетарная – геометрия Платона со всяческими древними мегалитическими блоками и сооружениями и со всей мировой сеткой энергетических координат.

Завуч, бывало, спрашивает, не с яблочками ли совхозными ворованными она. А нам что с Юркою отвечать: ворованными… Моя еврейская Тойбеле стыдит меня привселюдно, а юркина профурсетка, мамаша которая, давай его этой сеткой по тощим ягодицам отхаживать – хлобысть, хлобысть, да ещё трижды по три хлобысть! Аж сережки у неё в ушах по-пролетарски трясутся, да Тойбочка уже едва у неё ту сетку проклятущую отбирает. Тоже скажу вам не по царски… Обе от той поры при встрече, ей Готоню, боевыми курицами мне иногда казались….

Так что досталось Юрке и за древние блоки, и за египетскую иеригацию, и за Платона, и за яблоки… Не выдержал Юрок этих мук с мировой сеткой-наседкой и подался в маляры вместо всяческих ПТУ. Со временем прикупил  «Запорожец», прикупил «Жигули», прикупил «Москвич» и лэндровер, женился и вставил полный рот модняцких фарфоровых зубов – каждый с блеском, что свеча зажигания…. Тут только бы дальше чего прикупить, а он взял да помер, как валиком в краску со смертельным колером макнул. Да так и не вымокнул.

Ну вот, встречает его у райских ворот тамошний плутоватый хозяйственник – святой Пётр с ключами от выгула по местам вечного блаженства. Ну так вот, там за воротами – Рай, но у Юрка, как видно, не та аватарка. А здесь, вокруг Рая – самодвижущаяся стена – у райских ворот огненная, а чуть дальше – от сотворения мира не отштукатуренная.

- Нанимаю, - говорит Юрке.

- Бригадой что ли?

- Неа, бригадой шаромыжничать будешь. Самподряд, говорит, берешься? 

- Неа…

- Берись! 

- А как же райские кущи? 

- Не для тебя. Вреда особого не творил, ксенофобничал, однако… Но вот закрылки с перепонками выдадим. Перепонки закрылков, правда, из воска Дедалова - чуть к солнышку воспаришь, тут же воск и обмякнет, чуть возомнишь себя Богом и тут же прямиком в Ад полетишь, а чуть остановишься от трудов праведных – воск ссохнется и опять же в Ад улетишь…

- А как же я выживу?

- Трудно сказать, здесь не земля. У нас не выживают, а воспаряют… Правда, кто выше, кто ниже, а кто и нижайше… Но ничего… Никто не жалуется, ведь у каждого впереди вечность. Да ты, Юрок, шибко не дрейф. Только кисточку не забудь. Вот выдаю. Раз и навсегда. Распишись… Пфу ты, промакнись, проклякснись что ли… Лады. 

- А как же с красками быть?
- Что краски… Облако в свою бестелесную сферу отжал и ко мне – я, где небесной лазури капну, где золотой пудры сыпану от щедрот хозяйственных. Глядишь и мне Рай в цвета своей земной Орияны раскрасишь. Забыл только спросить, ты хоть патриот или как? 

- Вроде бы не был… 

- Будешь…

И Юрок стал. Правда, не сразу… В вечности, чтоб патриотом сделаться иным и одной вечности не хватает… Всё вторую, да ещё третью требуют, а Юрок безропотный. Он уже и облачко отжимает, и на святого Петра с наездами, мол, обещал краски – снабжай! А у святого Петра краски под настроение…

Но Юрок уже точно знает свою жовто-блакитную гамму. И без красок к бесконечной райской стене даже не приближается. Хоть и отдыхать что толку, когда ни зубов уже никто на пробор не возьмет, и рубашку смирительную гнилую никто на его не обует… и тем более не рванёт! Правда не будет у него больше и тачки на прокачку, да и нужны ли они на небе, где без них от ангельских фаэтонов тесно.

Сюр, казалось бы, но недавно Юрка бригадиром назначили. И подрядили к нему две тысячи молодцов из десантуры имперской, заблудившейся в Донецких степях между терриконами в границах АТО. Видно АТО для них вышло не то… Про себя только и талдычат… И слева нас рать, и справа нас рать, и битвою мать… Одним словом, рассейская десантура…

Всё растёт и растёт племя новых работничков – в Рай их, ясен пень, не берут, а в Аду -  вечные фичи…. Вот и пожалел их святой Петр, и при райской стене пристроил… С подкрылками… Правда, говенными… Из душ безучастных. Потому, что воск, дело такое, одного божьим духом питают, а иным – всем прочим в ад, в ад, в ад  дают направление…

А Юрок уже и не помнит, в каком поколении сам был евреем, а в каком просто быдлом артельным, краски перетирающим для Дионисия и Андрея Рублёва…

Сентябрь 2020 г.