А на нейтральной полосе цветы

• А на нейтральной полосе цветы - необычайной Красоты. Владимир Семенович Высоцкий

Так ты говоришь, сочинение сетевое за сорок минут чернобыльского урока тебе явить. Попробую. И тему выбиру сам. Фильм Владимира Бортко БЕЛАЯ ГВАРДИЯ.

Сопредельный фильм, из сопредельной стороны. Нас, наконец, увидели. Мы жутко ненавистно-крестьянские. От трипольской сохи и самратской беспощадной ненависти. Можем удавить за копейку, не хуже чеченов перережем глотку братку-еврейцу, а на пришлых направим карательный кулемет. Но как только вагон с кулями отгонят от Хронта - разбежимся нах! История наша!!!


А в надПражском Президентском дворце основанном еще во времена Рудольфа Рыжего Брутального Пятого, с непарадной обратной стороны - более двух десятков обезглавленных рубак воровских - украинских сичовикив! Так нас видят в истории Европы и по сих пор дико и безумно боятся. В Словакии и Португалии мы и поныне учиняем резню тамошних ромов, а во Франции выглядим смешно, лоскутно, неприкаянно...

В Португалии и Италии мы сервусы, обузданные и подаренные ПОД УЗДЫ европейцам лютыми османами, которые кастрировали, усекали головы и резали ремни на спинах у лютых необузданных сичовиков - предков наших.

Бортко и явил ТАКУЮ ВЕРСИЮ БЕЛОЙ ГВАРДИИ С ТАМОШНИМИ КОРЧИНСКИМИ, ТЯГНЫБОКАМИ И ЯВОРИВСКИМИ. Аналогии в европах строят и до сих пор... Или по сих пор...

Они очень, знаете ли, полюбляют там всяческие генеанологические древа. И от украинских в последнее время у них волосы на спине шевелятся. Если честно, я их понимаю, читая у Бабеля, как украинец-антисемит в тамбуре поезда очень медленно тупым палашем перерезает горло тамошнему еврею... Моляшемуся! Украинскому...

Я не верю в НЫНЕШНЮЮ ВЛАСТЬ. Не из-за побед и поражений на фронте. А из-за милицейского добровольческого батальона ТОРНАДО!

Ты видел - докажи! Не видел - хай тебе позылазит!

Не-а, ребятушек ПЕРВЫМИ надо сдавать в ГААГУ! А затем не разменивать за бабло и тухлые договорняки, а туда же сдавать - пачки рашистких боевиков!

Лично я - за! Это война ОКОПНАЯ, как и Первая Мировая, а не МАРАДЕРСКО-ГРАБИТЕЛЬСКАЯ со стороны справедливо сражающихся ПОЛИЭТНИЧЕСКИХ УКРАИНЦЕВ. За их общий дом! За их право не оглядываться, не держать в руках ответный кистень... Простите, не политкорректно. По-украински СУТО КАСТЕТ!

Так вот... чем бы завершить этом спонтанный вроде бы спич: реалиями голодомора. Вот ко мне всё время сказители названивают. И с такой мифологией, что мама не горюй! но только без материальной поддержки. Ну, да все мы нынче на брюхе, и мослами опали... Правда, еще не Голодомор, но 25 лет избиения НАЦИИ!!!

Так вот. Звонит, рассказывает в трех предложениях, простит диалогов, и прочих литукрашательств за НИ ХРЕНА!

Ладно. Сюжет понравился. Расскажу просто за так.

На краю поля пшеничного в одном из районов то ли Киевщины, то ли на Харьковщине на оцепленной солдатней НКВД территории стоял каменный домик под соломенной стрихой. Жила в нем некогда очень немаленькая еврейская семья, но во времени кто ушел в комиссары, кто во всяческие столичные и губернские комиссии, и остались старик со старухой.

Одно время к ни на ночевку халамейзеры - бродячие еврейские учителя Торы. а с тем и торговцы захаживали, а тут голодуха настала, молодежь выехала в города, учить Традиции и Закону стало некого. Исчезли и халамейзеры.

А старик со старухой остались... И стали по-еврейски выживать даже в это страшное время. Но в соседних хатах уже людоеничали и пухли мослами в предсмертной страшнлой агонии. А старука заходила на свой лоскуток ограбленной властью красножопых земли и что-то шептала, шептала, шептала, пересеевая святую землицу обетованую иссушенными голодом пальцами - да с тем и померла.

Из окрестных городов и местечек посъезжалась мишпуха, получив редких в то время запрет на посещение по случаю похоронов, проводов и естественно гражданской нанихиды. Людей собралось - и раввинов, кого еще не забрали, и халамейзеров и кранопузых чиновников, и делков, и маклеров и пурицов и шлымазлов. Отпели по обряду старую, да и захоронили в тот же день. А одиного старика с собой увезли.

Ладно. А вот сельские, не смотря на то, что старуху ещё при жизни ведьмой назвали, в ту же ночь, приготовясь к грабительскому рывку, вокруг пустого еврейского дома плотно залегли.

Ровно в полночь в доме вспыхнул неяокий отпольный свет, расшиблось горничное окошко, и из него выскочил на подоконник некий невысокенький силуэт. Присмотрелись смотрящие и ахнули!

По подоконнику клешеного разгуливал с мерным переползанием вперед-назад тридцатикилограмовый темно-синий мешочек.

Пока смотрящие именнно его в гулящем признали, как он уже спрыгнул с подоконника наземь, а за ним вспыхнул картонно весь оставленный хозяевами дом - от земляного, прибитого суконными мешками пола, прокрашенного рыжей краской - до строп кленовых под крышей.

Пылал дом жарко, и редко кто замечал, что мешочек не только ворушится, а как-то сытенько переползает на старушечье поле. Заметили его уже тогда, когда он дополз до места, на котором померла старуха, якобы еврейская колдунья от времен соломоновых, от поры, когда духи построили по велению царя Соломона Первый, позже разрушенный Храм.

Страшно тут стало смотрящим. Но не им одним. Из темноты со всех сторон за мешочком и его трансмутацией наблюдало не менее двадцати оголодавших очевидцев.

А мешочек, дойдя до места смерти старухи, внезапно, словно о что-то споткнувшись, резко упал, опал и развязался, и из его брюха высыпались на стерню не более двух десятков кукурузных кочанчиков, да ещё полторы - две пригоршни кукурузных зёрин. Тут уж все и бросились на редкую самоходную добычу. В двух десятках хат в ту же ночь наварили тощей бедняцкой мамалыги.

Тот кто съел - помер... Говорят, Домовой почувствовал накануне неладное вот со всеми старушичьими запасами с того дома и ретировался.

Ладно, говорю, Саша. Ну, а ты как прознал?

- Бабка моя в ту пору на сносях была моей теткою старшей. У нее был токсикоз... Вот и выжила...

- Так кто повинен, - спрашиваю, - домовой, старушка еврейская, общее безумие масс или зависть редчайшая..

- То-то и оно, что сельский батюшка, и тот до сих пор репу чешет. Да и тогда чесали. Поутру крестьяне всё-таки решили отправиться за мешком. Ну а вдруг в нем кот или заяц сидел? Или чертушко какой, или иная мелкая злыдня...

Но когда пришли на место, мешка уже не нашли. Он был весь прошит особой серебрянной нитью - от сглазу, что ли, и из-за этой яркости его разодрали на клочья сороки да вороны, и развесели по окрестным деревьям. Клочья окончательно те пропали только тогда, когда фашисты в село вошли, и на тех деревьях начали вешать советских партизанов.

- Ну и зачем ты мне элу историю, Сашко, рассказал?

- Так у меня самого клок от торбы той оказался, от тетки и перешел. Но с тех пор по ночам мне все чаще и злее окрестное воронье Карро-карлыч кричит. А ведь я не карлович, а Григорьевич...

- Прикопал бы ты этот лоскут под теми деревьями...

- Пробовал, но его то пес мой разроет и в дом принесет, то свинья тем же лоскутом неведомо как удавиться...

- А не обижал ли ты по жизни евреев, Сашко

- Ну, тут дело такое. Лично я - нет, вот же и к вам, Веле, звоню... А в роду - да... Род был у нас такой - с пращуров непримиримый. А сейчас это лоскут всё чаще и страшней в сны приходит удавкой...

- А ты покайся, Сашко.

- А за что? Сам-то я толирантен...

- Ну, тогда не задерживайся в собственных сновидениях... Ведь что удавка, каких-то пару минут и так и не проснешься...

И я же о том...

Отож.убили - не убили оголодавшие сельские предки Сашка старую еврейку - правды не выведать, но раз есть, не развеялись в нем генетические страхи, похоже, быди и они среди убийц. Непременно и обязательно были. Это я вам говорю, как чернобыльский психолог. Не осуждая самого Сашка...