- Небесный бакенщик небесные бакены не зажигает. Они горят всегда. Такими же, как на реках земли, огнями – зелеными, красными, белыми. Его забота, чтоб небесные реки, моря, океаны впадали в бесконечность… Так на небе. А на земле бакенщиков мало осталось.
В СССР 1930-х гг. отъявленными лентяями считались бакенщики. Что им собственно надо было делать? Зажечь бакен вечером и потушить утром. Ну, пожалуй, еще следить за тем, чтобы он не погас... Вот про этих людей рассказывали такой анекдот.
Рыбачит днем бакенщик на Днепре, в низовьях реки. У него клюет, он вытаскивает рыбку. Он спрашивает ее:
- "Рыбка-рыбка, ты очищенная или неочищенная?"
- "Неочищенная".
- "Ну, плыви себе дальше рыбка!"
Бакенщики, бакены, вешки, фонари. Сейчас, пожалуй, и не помнят такую профессию – бакенщик. А довоенные дети, знали не понаслышке. Бакенщик – это то же самое, что стрелочник на железной дороге, только условия работы сложнее. Стрелочник работает на земле, а бакенщик – на водной глади, где нельзя оступиться. Сразу окажешься под водой…. А теплой она бывает не часто…
Весной, как только сойдет лед, бакенщики вывозят на лодках бакены. Ставят их на тяжелый груз, как на якорь. Получается плавучий знак. Впереди ставят вешку (поплавок) – деревянный шест около 4-х метров.
По правую сторону реки ставят красные бакены, по левую сторону – белые. Так выгораживается судоходная часть реки (фарватер).
За лето обязательно два раза проводят тралирование дна реки. Связывают несколько лодок вместе, размещают поперек реки и медленно плывут вниз по течению. В местах, где встречается намыв или какое препятствие, бросают вешку с грузом. Вызывают землечерпалку, которая чистит дно. Тралирование проводили только в тихую погоду.
А вот бакенщик на своем посту работает независимо от метеоусловий. Ближе к вечеру он должен привести в порядок фонари: для красного бакена – красный, для белого – зеленый. Сначала вычистить стекла, налить в лампу керосина, поставить ее в фонарь, плотно закрыв дверцу.
Бывало, подует ветер и задует огонь. Зажженные фонари нужно отнести в лодку, где на сланях стоят чурбашки, на которых везут фонари. Самое сложное - подъехать к каждому бакену, обнять его веслом и надеть на него нужный фонарь, привязав просмоленной веревкой. Особенно тяжело приходилось осенью, в ветер, когда бакены покрывались ледяной корочкой и к каждому бакену подплывали несколько раз.
Рано утром фонари нужно снять. За все неполадки отвечает вахтенный бакенщик.
В хорошую погоду родители разрешали и детям ставить фонарики. Это было так здорово! На одном посту было до пяти таких бакенов. На зиму бакены и вешки снимали, привозили на берег, вместе с лодками ремонтировали. Весной смолили у лодок днище.
А представить совок без режимных рек и сбежавших в бакенщики из центральных областей России диссидентов просто невозможно. Вот рассказ одного русского православного иерея, разыскал как-то в РуНет... Читайте!
- «Когда из Подмосковья бежал, верилось, что в Красноярске на работу бакенщиком возьмут - мало кто хочет один в глуши жить. Дадут хибарку на берегу реки, продукты на зиму и лето
Бакенщиком на работу приняли. Сказали, что через неделю пойдет пароход, который довезет меня до места, выгрузит продукты, керосин для ламп на бакенах, топоры, пилы, багры, новые бакены взамен пришедших в негодность, два охотничьих ружья с запасом патронов. На пароходе получу полный инструктаж, меня ознакомят с участком реки, где я обязан расставлять бакены. Купил кое-какую одежду, посуду и из-под полы - две бутылки кагора.
Шли по реке четверо суток. По пути высаживали бакенщиков, которые ехали с семьями. Наконец добрались до места моего назначения. Домик стоял на высоком берегу - чтобы не затоплялся во время паводка. Выгрузили снаряжение, продукты, две лодки - одну большую, другую маленькую. Выдали инструкцию, карту фарватера моего участка реки и журналы для записей уровня воды.
Пароход ушел, дав прощальный гудок, и я остался один. Домик-избушка, рубленный из толстых еловых бревен, имел одну комнату с огромной печью, сложенной, видимо, с учетом сибирских морозов. Три дня потратил на наведение порядка: отскоблил ножом стол и скамьи, прочистил дымоход, протопил печь. Затем освятил дом, сарай, запас продовольствия и оборудование, сгруженное с парохода.
Занялся расстановкой бакенов в местах, указанных на карте. Работа оказалась настолько тяжелой, что я временами валился с ног от усталости, но Господь помог ее преодолеть. Бакены были расставлены, каждый вечер я объезжал свой участок и зажигал керосиновые лампы, с правой стороны фарватера горевшие красным светом, а с левой - белым.
Утром снова объезжал бакены и гасил лампы. Первое время руки веслами стирал до крови, но потом привык. Примерно в 1956 году лодки бакенщиков оборудовали подвесными моторами - стало намного легче.
Каждый пароход, минуя избушку бакенщика, давал длинный сигнал. Я выходил, махал двумя руками: "У меня все благополучно", - и заносил в журнал название и время прохода судна. Нанимаясь на работу, я договорился, что и зимой буду жить здесь же, на берегу Енисея, чем очень удивил начальство. Вначале не разрешили, потом согласились, сказав, что на зиму будут устраивать около избушки временный склад, свозя туда от бакенщиков, уезжавших в город, разное имущество, чтобы его не разворовывали.
Волей-неволей, говоря о своей жизни бакенщика, приходится рассказывать о бытовых подробностях. Еще до того как вставала река, требовалось снять бакены с якорей и отвезти на берег, иначе при ледоходе их срывало и уносило в море. Летом мне не раз приходилось ловить бакены, приносимые течением с других участков. Самой трудной работой была заготовка дров. Пилил ель и кедровник двуручной пилой "на вытяг": мороз 25-40 градусов, дерево промерзшее, и пила еле-еле режет древесину. Упадет дерево, обрубишь ветки, оттащишь их к дому и целый день разделываешь бревно на поленья. Соорудил примитивные санки - стало легче доставлять дрова к избушке.
Охотничье ружье всегда висело заряженным. На охоту не ходил, но все же неоднократно пришлось стрелять. Однажды ночью проснулся от резкого шума: за стенами оглушительно падали дрова, кто-то ломился в дверь, катал пустую керосиновую бочку. Утром вышел - вокруг дома отчетливо отпечатались огромные следы медведя. Значения происшедшему я не придал, но на другую ночь медведь снова пришел - что-то ронял, сопел, опять катал бочку. И в третий раз повторилось то же самое, но больше всего медведь теперь царапал и тряс дверь, видимо, чуя живое внутри дома. Понял: зверь будет приходить еще и еще - и решил его застрелить. Пропилил в стене отдушину, сделал затычку и по бокам забил мхом. Помолился, лег спать. Ночью никто не тревожил, утром поглядел - следов нет.
Подумал, что ушел бродяга, но следующей ночью он вновь явился и стал ломать дверь. Перекрестившись, я вынул затычку. Медведь сунул морду в отверстие. Я выстрелил, зверь страшно заревел, потом долго с рычанием катался по снегу. Всю ночь я молился. Наутро открыл дверь - огромный медведь лежал около поленницы. Температура на улице была ниже 20 градусов, туша замерзала, надо было срочно ее разделать. Рубил топором, жир перетопил, шкуру с трудом снял. Ночью слышал, как волки дрались за остатки...
Месяца три жил спокойно, уйдя весь в постоянное совершение церковных служб. Оторванный от мира, чем я мог помочь людям? И я решил, что единственное, что остается мне в моем положении, это молитва за всех - за всех мной знаемых и не знаемых, особенно за находящихся в тюрьмах, лагерях...
Конечно, смущение охватывало душу: достоин ли я, грешный иерей, молиться за всех и примет ли Господь мою молитву? Часто вопрошал Господа, за что послал Он мне такую благодатную жизнь, когда более достойные люди гибли в великих мучениях...
Как-то утром увидел с трудом бредущего к дому черного зверя. Я выскочил с ружьем. Зверь подполз ко мне и упал. То была огромная собака. Сквозь густую шерсть просвечивали кости, обтянутые кожей. Дал собаке кусок медвежатины. Она жадно съела мясо и стала лизать снег. Позвал в дом, напоил, накормил еще. Дней через десять Пират (так я назвал собаку) отъелся. Было совершенно непонятно, откуда в глухой тайге появился столь породистый пес (предполагаю, он сбежал у кого-то из высокого лагерного начальства).
Пират дважды спасал мне жизнь при нападениях беглых уголовников и трижды вытаскивал из воды, когда я тонул. Прожил он со мной пятнадцать лет, неизменно сопровождая меня повсюду - даже в лодке...
Знаю, что повторяюсь, но не могу вновь и вновь не вспоминать о необыкновенной милости Божией ко мне, простому и недостойному иерею. Тридцать четыре года провел я на суровой реке Енисей, беспрерывно молясь, чего, конечно, не мог бы делать в миру.
- Русский писатель, а по сути польский украинец К.Г. Паустовский написал много интересных произведений, которые передают красоту родного края, природы, учат любить и уважать всё живое. Таков и рассказ «Бакенщик», который тоже придумал Паустовский.
Это были мальчики с выцветшими от солнца ресницами и волосами. С ними разговаривал Паустовский. Бакенщик подошёл к компании чуть позже. До этого Паустовский успел спросить ребят, что они делают в этих краях. Дети сказали, что они работают в Ласковом лесу, пилят там деревья на дрова. Поговорили и о деде Семёне. Ребята объяснили, он хороший, но только всё ему мало.
Писатель сначала не понял, о чём именно говорили ребята. Затем на лодке подплыл Сёмен. Он подал всем руку, и повёз народ на другой берег. Завязался разговор. По сюжету, до этого уже были знакомы между собой Паустовский и бакенщик. Семен сказал о том, что ребята хорошие, но знают и понимают пока ещё мало, поэтому он им многое рассказывает и учит их. Теперь писатель начал понимать, что имели в виду дети, когда говорили про «мало».
Дед продолжал. Он рассказал, как научил мальчиков правильно рубить дерево, чтобы оно падало в безопасную строну. Благодаря ему, дети теперь умеют разводить зубья на пиле, чтобы она выполняла более точные действия. Дед сказал, это ещё далеко не все знания, ведь их пока мало. Потом он спросил, знают ли дети, что сейчас идёт война? Они ответили утвердительно. Знал об этом, конечно же, и Константин Георгиевич Паустовский.
Бакенщик Семён пожалел о том, что не берут на войну стариков, он бы пошёл. Затем дед спросил у ребят, всё ли они знают про любовь к родной земле? Услышав их утвердительный ответ, бакенщик засомневался и спросил, что означает, когда солдат идёт в бой за родную землю? Ребята начали говорить - это он воюет за свой народ, города, заводы.
Семён объяснил - этого мало, начал растолковывать детям свою позицию. Он сказал - мальчики пришли к реке из Ласкового леса, а путь их лежал через озеро, луга и поля. По дороге встречались красивые цветы. От клевера пахнет пчёлами, а сон-трава спит по ночам, опустив свою голову, тяжёлую от росы, вниз. Поведал старик про ромашку, медуницу, купену. Вот такой рассказ о родном крае, природе написал К.Г. Паустовский. Бакенщик в конце повествования говорит, что наша страна – прелестна. Вот это всё наши воины отстаивают, дерутся с врагами, чтобы уберечь, защитить и не дать осквернить её.
ПАВЛО МОВЧАН: БАКЕНЩИК
Що ж мені свідчать твої зморшки?
День надійшов і відійшов.
Дощ розгулявся — чорні стьожки
гадючаться з-під підошов.
Несеш вогонь на щедру річку,
виймаєш весла з-під пахви
і воду міриш опівнічну:
назустріч спогадам пливи…
Ой, скільки ж там свинцевих зблисків,
а криці рясно, а вогню…
Тож смерть іздалека-ізблизька
кропила вперту течію.
І каламутились джерела,
і гіркло на вустах пиття…
Збігла вода, по щезлих селах
знов твердо крочило життя.
І переможцем-оборонцем
ішов і ти — стопа в стопу,
і запікались зморшки сонцем,
як вся твоя життєва путь.
І річка гнула хвилю круто,
і шепотіла у пісок,
що нам вода не дасть забути
про скаламучений ковток.
1973
- Бакенщиков, которые каждый вечер над речными отмелями зажигали фонари, в последней трети двадцатого века время не пощадило. Электрические бакены с фотоэлементами, загоравшиеся с наступлением сумерек, сделали и эту профессию ненужной. Другое дело, что бакенщиками часто были крестьяне из окрестных деревень, которые не начали переквалификацию, а просто потеряли дополнительный заработок.
По воспоминаниям очевидцев, еще в 50-е гг. прошлого века домик бакенщика всегда был всего только один, и жил в нем причальный бакенщик, который по ночам зажигал огонь в бакенах бухты. Но постепенно семья бакенщика росла, и рядом с одним домом появлялся второй, сарайчики, пристройки. Так возникали целые приречные поселки, обычно дачного типа, в которых сами бакенщики внезапно оказывались самыми работящими сущностями и хранителями чьих-то приречных вотчин.
Грибницы хаотично прилепленных друг к другу сарайчиков действительно напоминавшие домики бакенщиков достались уже только внукам, а те в начале 21 в. Спешно осознали ценность некогда спецтерриторий и перепродали их нуворишам за бешенные деньги, как свои потомственные ленные владения. Что было собственно неправильно, поскольку бакенщики, как и фонарщики некогда считались коммунальными служащими. Вот бы сейчас это дело поправить, сколько бы околобакенных поселков надлежало бы снести – всех этих вчерашних "шанхайчиков" в одной только киевской акватории древнего Борисфена.
Вот вам реальный пример: Таверна "Веселый Бакенщик" (г. Вышгород, ул. Набережная, 3) предлагает Вам услугу доставки комплексных обедов, шашлыков и прочих мясных блюд, приготовленных на мангале и в тандыре, прямо к Вам домой или в офис! Спрашивается, откуда диво такое?
И ещё, с послевоенных времен остался на Трухановом острове также небольшой домик - бакенщика, как свидетельство о важной профессии, отошедшей в небытие вслед за введением бакенов на автономном питании.
Есть память о бакенщиках и на зачарованной Десне. Да и как не рыбачить, если рядом такая красивая и полноводная река, как Десна? Да ещё в дачных Рожнах.
Кстати, и название Рожны, как уверя¬ют краеведы, происходит от слова «рог» - так на местном диалекте называются реч¬ные острова и полуострова. Бакенщики с расположенной рядом бакенной станции жалуются, что пароходы по Десне уже почти не ходят. Прогулочный катер здесь не видели лет десять, лишь иногда баржа со щебнем или арбузами лениво проплы¬вает от Киева до Чернигова. А ведь когда-то до соседнего областного центра можно было добраться отсюда на теплоходе. И до Киева - тоже. В народной памяти о рас¬цвете судоходства осталось только название курсировавшего здесь колесного еще теплохода «Бойченко» да полуразвалившаяся пристань.
Да и осемейном укладе бакенщиков тоже легенды слагают, а если не легенды, то сравнения прилагают, типа:
Жила в стародавние времена такая чета. Однажды пришел в их селение отец всех богов Зевс и Гермес, бог пастухов. Может, сказали, что ищут отбившуюся овцу, может, просто попросили приюта. Впустили их в дом только Филимон и Бавкида. А потом Зевс покарал всех, кроме Филимона и Бавкиды, за жестокосердие. Потопил селение с его обитателями. А супругам даровал, по их желанию, долгую жизнь и смерть в один день. И когда состарились оба, вдруг увидел Филимон – одевается в зелень Бавкида; и видит Бавкида – Филимон превращается в дерево. И стали они двумя стволами из единого корня.
Так нужны ли сегодня бакенщики? Мало кто, даже из людей старшего поколения, помнит такую профессию — бакенщик. Это слово ассоциируется со стариком, обьезжающем на лодке реку и зажигающем огни бакенов. Но давно ушли в прошлое подобные бакенщики. На сигнальных буях-бакенах установлена электроника, долгосрочные батареи... А для чего они вообще нужны, эти бакены-буи?
Здесь уже были цитаты из старых песен, приведу еще одну — «Как мы однажды сели на мели». А ведь сесть на мель, особенно для большого судна — серьезная беда! Помешать этому могут (и должны!) только гидрографы. Специалисты знают, что гидрографическая обстановка и на реках, и на море требует постоянного контроля. Одни мели или, как говорят моряки, «банки» исчезают, другие появляются.
Обратили ли вы внимание, что реки и прибрежные воды наших морей «оживают»: все больше появляется моторных лодок, катеров, яхт? Прибрежное, или как говорят моряки, каботажное плавание начинает «выздоравливать». Очень радует, что наши ребята вновь отправляются в морские путешествия.
Но одновременно тревожит все тот же вопрос безопасности мореплавания — отсутствие морских атласов, карт для прибрежного плавания. А сколько уже желающих махнуть аж до Стамбула!..
Но от Киева до Стамбула на одной лихой удали разве что пройдет одна козацкая «чайка». А современным судам подавай водные атласы с самыми последними пометками гидрографов. А бакенщики превращаются в на импульсивные GPS-стрелочки, манящие за собой в будущее, тогда как из пришлого провожают их неторопливые но упорные бакенщики, ежедневно преодолевавшие десятки водных вёрст по реке – то вниз – по течению, то вверх – против его воли…
Вот бакенщик зажёг огни, и сразу небо потемнело,
где облака, как корабли, плывут в далёкие пределы.
Фарватер цепочкой огней прикован к лежбищу речному,
спокойно туши кораблей, как облака, путь держат к дому.
Стоит над миром тишина, огни подмигивают звёздам,
с волною шепчется волна о чём-то влажном и серьёзном.
Темна бегущая вода, луна дрожит в ней жёлтым бликом,
а запоздавшие суда пугают ночь тревожным криком.
Вот чайки дремлют на волнах, им страны сказочные снятся,
парит там рыба в облаках, и так смешно за ней гоняться.
Качает бакены волна, огни на них как будто пляшут,
и неба звёздная страна как опрокинутая чаша.
А бакенщик плывёт домой, свершив привычную работу.
Он трубку курит и порой ворчит негромко на кого-то.
С утра ему опять сюда, он ночь свернёт, погасит звёзды...
И будет так же петь вода о чём-то вечном и серьёзном.
© Сан Карпов, Бакенщик
Комментариев нет:
Отправить комментарий