Детектив по Скоморовским
ПРЕДЫСТОРИЯ
Детское сознание
редко воспринимает то, что настойчиво и многократно не повторяется близкими.
Почему в моей хлебосольной семье, где отмечались многие (в том числе и
еврейские) праздники, когда за большим столом собирались многочисленные
родственники, очень мало говорили о далеких предках. Все, что отложилось от
этих воспоминаний и перешло в мою взрослую жизнь – имя Айзик Скоморовский. Без
какой-то привязки ко мне.
Финкельштейн,
Факторович, Гершзон и Коляков – это первичные фамилии моих дедушек и бабушек. Но
каким боком сюда фамилия Скоморовсий?
Более того,
наших московских родственников, единственных носителей этой фамилии в моей
родне, я в детстве и юности уверенно ассоциировал по женской родственной связи.
Родная сестра моей бабушки, дескать, вышла замуж за Израиля Скоморовского. Вот
и весь сказ.
Ох, уж это
советское время, которое всеми способами, многие годы искореняло из сознания
своих граждан личную идентичность.
Увы, наши
родители, стараясь оградить детей от реальной опасности, исключили запретную тему
национальных традиций (которая автоматически подразумевала родовую память) из
воспитательного процесса.
«Иван, не
помнящий родства» лучше всего подходил под идеологическую доктрину
коммунистической морали. А методы покарания за отход от политики партии нашим
дедам и родителям были хорошо известны.
О своем первом
рукописном древе я писал ранее.
А какова же была
судьба этого первого древа от Айзика Скоморовского?
Увы, тогда не
было таких обыденных сегодня ксероксов. Два склеенных листа в формат А3 «гуляли
по Союзу», потом были переданы в Москву непосредственным носителям фамилии, и
впоследствии, были потеряны.
К счастью, через десяток лет, старшее поколение потомков
Айзика успело эту часть древа восстановить и оставить своим потомкам. (ПРИЛОЖЕНИЕ 5)
Но тогда я не
мог знать, что развитие этой линии в глубину веков произойдет почти через пол
столетия. Намного позже, чем были найдены и прочерчены большие древа по моим
другим родственным линиям.
Конечно же,
этому способствовала огромная индивидуальная работа в архивах Киева и
помощь собратьев исследователей,
работающих в архивах других городов и стран. Плюс огромный интернет ресурс.
ХОЖДЕНИЕ ПО КРУГУ
В
статье «Детективная генеалогия» я описал начальные этапы своих терзаний в
архивах Киева.
Когда, через некоторое время, пришло
осознание процесса архивного поиска, то стали появляться и первые находки.
Первая встретившаяся запись в киевском
архиве ЦГИАК
Этот брак присутствовал в описанном
древе и возраст Залмана примерно совпадал.
Это значило, что Залман и, вероятно, его отец были мещанами Остра,
Черниговской губернии.
После череды следующих находок, все
сомнения о мещанской приписке отпали:
Соня – дочь от 2-го брака и внук Зусь,
сын Арье-Лейба - старшего сына Айзика.
И в обоих случаях мещанская привязка к
Остру.
Тогда я не принял во внимание различие (в одной букве) написания фамилий.
Становилось понятно, что основные поиски
по Скомаровским следует перенести в Черниговский архив.
Но так как поиск шел не только по этому
направлению, следовало попробовать найти какие-то другие источники информации,
кроме метрических книг из ЦГИАК.
Спасибо исследователям. Мне подсказали
архив ГАКО с его кладезями информации в виде Переписей населения 1897 и ревизий
с посемейными списками.
Этот архив с его базой существенно
продвинул меня по трем другим родовым ветвям (при том, что очень большой массив
первоисточников до нашего времени не сохранился).
В одной из папок с переписными листами
1897 года я наткнулся на список домовладельцев Киевского уезда.
И в числе других, присутствовала запись
о домовладельце местечка Бородянка: Скомаровский Арье-Лейба.
К сожалению, самих Переписных листов по
Бородянке не сохранилось, но, зато в ЦГИАК сохранилась, конечно же, далеко не
полная, но неплохая коллекция метрических книг по этому местечку.
И метрические книги по Бородянке дали
обильный урожай находок.
Большинство находок здесь касались
Арье-Лейба, старшего сына Айзика Скоморовского, и его дочери Малки. Все
найденные документы по представителям семьи (за исключением Иосифа семьи
Вортман) подтверждали данные по первому древу. Еще раз была подтверждена
Остерская мещанская приписка.
Но оставалось множество вопросов по
самому Айзику. Не было известно главное – его отчество.
Более того, мне, его потомку от первого
брака, хотелось бы знать имя и девичью фамилию его первой жены. Семейная
легенда гласила, что вторично Айзик женился на племяннице его первой жены.
Надежда была на сохранившиеся документы
по Остру в Черниговском архиве (ГАЧО).
После обращения к фондам Черниговского
архива становилось понятно, что по Остру сохранилось совсем немного еврейских
метрических записей и других документов, из которых можно было почерпнуть
какую-то информацию.
Но, кое-что конкретное было найдено.
Теперь прояснилось отчество Айзика –
Мордухович! Имена детей от второго брака Айзика и имя его второй жены мало что
добавляли в имеющееся древо.
Но проявлялась очевидная перспектива
глубинного поиска.
Сохранившаяся ревизия 1850 (ревизские
сказки) по Остру показала, что мещан по фамилии Скомаровский там не было. Более того, более поздняя
информация по Остру не показывала присутствия и развития фамилии, кроме как у
Айзика Мордуховича.
Правда в 80-х годах в Остре проявился
еще один Айзик Скоморовский, но с отчеством Аронович и припиской к Житомиру.
Тогда я не придал значение этому факту,
приняв его за некое совпадение.
Указанный в документе возраст этого
Айзика не увязывался с моими расчетами по возрасту моего предка. Плюс - отчество, отличие буквы в фамилии и
приписка.
Сейчас, по прошествии времени, учитывая
значительный прирост моих знаний по еврейской генеалогии, я поддал бы сомнению
эту уверенность.
Во-первых, имя отца Айзика могло бы
звучать как Мордко-Арон.
Во-вторых, расчеты о возрасте базировались
на дате рождения старшего внук Айзика. И условно принятый мной минимальный
отцовский возраст в 20 лет, как показало время и прочтение многочисленных
метрических книг того времени, мог быть несколько меньше.
Несовпадение одной буквы следовало не
принимать во внимание. Тем более, что после 1904 года потомки Айзика,
перебравшиеся в Киев, были записаны как СкомОровские.
Да и с припиской, как бы сложно и
накладно не было ее тогда менять, все не было так однозначно.
Чуть позже одна печальная запись заставила
усомниться в отчестве Мордух-Арон.
Вероятно, что Арье-Лейб, старший сын
Айзика, назвал своего сына в честь умершего деда.
К сожалению, правнук, именованный в
честь прадеда, прожил совсем немного. А посмертный диагноз показывал, что
злокачественные опухоли у детей случались и в те времена.
Найденные записи давали условную
возможность по дальнейшему поиску.
1. Фамилия: СкомАровский
Сохранившаяся в черниговском архиве
ревизия 1850 года по Остерскому уезду дала отрицательный результат.
Скомаровские в ней отсутствовали. Из этого следовало, что приписка к Остру
появилась позже.
Откуда же прибыл в Остер Айзик (или его
отец)?
Правый берег реки Десна, на левом берегу
которой размещается Остер, тогда входил в границы Киевской губернии. Так может
быть Скомаровские – выходцы из Радомышльского уезда Киевской губернии? И, может
быть, фамилия в Киевской губернии звучала как-то иначе. Например – Комаровский!
Ревизия 1850 года по Радомышльскому
уезду присутствовала в ГАКО.
И в ней была найдена удивительная
запись:
280/2/1000,
Радомышльский уезд, 1850
РОЖЕВ
Комаровский Мордух-Меер
Айзиков – 13/29
Сура-Фейга – 30
Бенцион -9
Там же присутствовала еще одна большая
семья Комаровских.
Смущало отсутствие у Мордуха-Меера сына
по имени Айзик.
Мои условные вычисления его возраста
приводили к рождению в период с 1840 по 1850 годы.
Напрашивалось предположение, что Айзик в
этой семье мог быть рожден после 1850. Что было весьма сомнительно.
К сожалению, ревизских сказок по
Радомышльскому уезду 1858 не сохранилось.
Далее была проведена большая работа по
метрическим книгам из ЦГИАК.
Комаровские выявлялись и в Бышеве, и в Макарове, и,
позже, в Киеве. Как с припиской к Рожеву, так и с припиской к Бышеву и
Макарову.
Смущало одно: имена известных мне
потомков Айзика (кроме Мордух-Меера Айзикова) не совпадали с именами в этих
находках. Это как-то нарушало еврейские традиции наречения.
Последние сомнения заставили меня
обратиться к исследованию происхождения фамилии. Не было сомнений, что фамилия
была связана с каким-то местечком Российской империи. Многие еврейские фамилии
в конце 18-го – начале 19-го веков в России присваивались в созвучии с
местечком исхода. Так больше всего, например, Бердичевских встречалось не в
самом Бердичеве.
В Черниговской губернии таким местечком
могли быть Комаричи Черниговской губернии. Но таким местечком могло быть и село
Скоморошки, Житомирского уезда, Волынской губернии.
СкомОровские из Житомира мне встречались
в Киевской губернии не реже чем Комаровские.
Так, может быть, все-таки Скомаровские
из Остра были родственно связаны с житомирскими Скоморовскими?
К сожалению, для хорошего поиска по этим
двум направлениям киевских архивов было недостаточно. Нужно было задействовать
Черниговский и Житомирский архивы.
В связи с отсутствием возможностей
личной большой работы в этих архивах, пришлось на время отказаться от этих
поисков.
ПРОРЫВ
Сведения от исследователей по
Черниговскому архиву, помогающих автору, оказались неутешительными. По Остру и
уезду сохранилось очень мало документов, из которых можно было бы что-то
добавить к уже известным фактам.
Подобная информация по Житомирскому
архиву была многообещающая.
Во-первых, по Житомиру сохранилась
хорошая коллекция метрических книг. Кроме этого, по Житомиру сохранились
ревизские сказки по основным ревизиям 1958, 1850, 1834, 1816 и 1812 годов.
Кое-какие метрические записи и отдельные
выписки по житомирским Скоморовским за разные годы мне время от времени присылались.
Но какая-то связь с остерскими Скомаровскими по этим записям не
просматривалась.
В последние годы начали происходить
события, которые существенно помогли мне в дальнейшем развитии этого поиска.
Украина приняла закон, в полном
соответствии с европейскими законодательными нормами, о доступе граждан к
архивным документам и праве на бесплатное копирование своими средствами.
Энтузиасты, из числа инициативной группы
исследователей, посягнула на устоявшиеся принципы работы украинских архивов –
началось открытое копирование документов на смартфоны прямо в читальном зале.
Вначале в архивах Киева. Затем - и в других архивах Украины.
Такие, откровенно нахальные (с точки
зрения работников архива) действия были восприняты не просто «в штыки».
Не буду останавливаться на всех
перипетиях этих баталий, которые и ныне
продолжаются в судебных инстанциях Украины. Отмечу только, что благодаря одному
несгибаемому борцу, его энтузиазму и личному огромному труду, еврейский мир (и
не только) получил в свободный доступ огромный объем оцифрованных
первоисточников. В том числе, и по Житомирскому архиву.
Я и мои родные с многих мест нашей
планеты должны благодарить киевлянина Александра Краковского за полученный
доступ к копиям манускриптов Житомирского архива.
А результат этого доступа будет виден
ниже по тексту.
Вначале была найдена запись по ревизии
1858 года:
РС 1858,
Житомир, купцы
Купец
1.
Скоморовский Хаим-Иось Арье-Лейбов – 51/59
Бейла-Двойра
Йойнова -48
Гинда
– 40, Ривка – 36, Рухля – 33, Лея – 30, Перля -27
Сыновья:
1-й
– Зайвель (Зейлик) – 24/32
Бина
Шлиомова - 32
Лейзор-Моше – 0,5/ум. 1853,
Гершко -5, Этля-Сура – 0,25
2-й
Зиндель – 22/30
Эстер-Малка
Маркова - 28
3-й
–Арья-Лейб – 17/25
Хая-Собля
Гдалева – 20
Гинах -4, Этля-Сура –
0,25
4-й
– Волько -15/23
Хая-Фейга
Тодрисова -22
Зельман – 0,25
5-й
-Лейви-Ицко – 12/20
Купец
2.
Скоморовский Зусь
Арье-Лейбов –48/56
Голда-Лея
Янкелева – 56
Шифра
- 34
Сыновья:
1-й
–Иось – 33/41
Хая-Сура
Гдалева -41
Аврум-Бер – 9/17, Мордко-Дувид -5/13, Эля – 3/11, Волько -4,Малка – 22, Песя -15
2-й
– Мордко-Меер -31/39
Брайна
(думаю Броха) Айзикова - 38
Абрам-Бер -14/22, Айзик – 10/18, Сруль-Янкель
– 2/ум.1851, Рейзя – 12, Ита - 9
3-й
– Арья-Лейб – 15/23
Тема
Лейбова - 22
Сруль-Дувид – 4
Купец
3.
Скоморовский Левий-Ицко Арье-Лейбов
–38/46
Сура-Рива Герцева- 45
Дочь:
Лея - 11
Сын:
Элио-Мордко – 15/23
Чарна
Хаскелева – 22
Эстер-Сура
– 1
(в ревизских сказках дробное значение
возраста у мужчин расшифровывалось как: возраст по предыдущей ревизии/ возраст
по настоящей ревизии)
Там же были найдены еще два больших
клана купцов Скоморовских. Позже, исследование по более ранним ревизиям
показало их родство.
Что было очень показательно: имена
Арье-Лейб, Зусь и Мордко-Меер
присутствовали и в том изначальном древе, четко повторяя традиционное
наречение.
Да и появление имени Айзик ( в честь
деда по материнской линии) было показательно.
Не могу обойти одну странную находку в
метрических книгах Житомира:
В метрической книге 1849 года Житомира о
смерти:
Айзик,
сын Мордко-Меера Скоморовского – 1 год
При том, что наш Айзик, сын Мордко-Меера
Скоморовского, фигурирует и в основной ревизии 1850 (10 лет) и в основной
ревизии 1858 (18 лет).
Остается предположить, что, так как
остается невыясненным второе имя Айзиков (нашего и его умершего младшего
брата), различие было по второму имени.
Исследование записей по ревизиям 1850,
1834, 1816 и 1812, а также исследование большого спектра метрических записей по
Житомиру и киевской губернии, позволили построить обширнейшее древо житомирских
купцов Скоморовских ( ПРИЛОЖЕНИЕ 6):
Не могу оставить без внимания негативную
историю в роду Скоморовских.
При наличии
огромного пласта добрых дел от потомков рода житомирских купцов Скоморовских,
репутация фамилии оказалась (в одном случае), мягко говоря, «подмоченной».
Ниже привожу
свою статью:
(Продолжение следует)
