Веле Штылвелд: Серые банданы, Веле Штылвелд и Игорь Сокол: Нордик

 Веле  Штылвелд: Серые банданы,
Веле Штылвелд и Игорь Сокол: Нордик

-

Мы снимаем карнавальные маски

И уходим в вечность

Из сказки,

Где проходы в Вечность туги...

Поднатужься, сир или пуриц,

Иль бродяга солнечных улиц...

Ты уходишь в память Земли.

Кластер, клац

И голые реи

Не повесят тебя брадобреи

Иль иная́  мерзкая рать...

Ты пробьешься в толпе ротозеев,

Лицедей, вечный клоун, ловкач...

Полупастырь и полумздаимец,

Говорят, по судьбе проходимец...

Только знаешь, планета,

Не плач!

-

Серые банданы и Васильковская улица

Моё детство прошло рядом с удивительными людьми, которых можно назвать волшебниками. О них не принято рассказывать — и потому что это было давно, и потому что их ремесло часто не пересекалось с законами. 

В восьмом классе интерната я познакомился с двумя одноклассниками — Юркой и Жоркой. Оба были умными, молчаливыми и фанатично увлечёнными велоспортом. Велосипедов в интернате, конечно, не было, но это их не останавливало. Они отправлялись на Васильковскую улицу, где начинали свою охоту. 

На этой улице часто можно было встретить богатых жителей, которые небрежно оставляли свои велосипеды у подъездов. Юрка и Жорка, в серых банданах и интернатовских обносках, садились неподалёку и делали вид, что ремонтируют старый велосипед. На самом деле они собирали его из найденных запчастей, которые находили в мусорках. Иногда их "ремонт" был настолько искусным, что велосипед мог даже ездить, но они оставляли его разобранным.

Когда родители богатых детей звали их на обед, наши герои садились на украденные велосипеды и уезжали прочь, оставляя на месте старую разобранную машину. Это была их игра — создавать иллюзию, что велосипеды появлялись из ниоткуда.

Но однажды их поймали. Вся Васильковская улица праздновала, но справедливость оказалась не такой уж строгой. Юрка и Жорка были из интеллигентных семей, и их поставили на учёт. Каждую пятницу они отмечались в милиции, а участкового прозвали Робинзоном.

Их история — это не просто рассказ о кражах. Это история о смекалке, находчивости и умении превращать мусор в нечто ценное. Кем они стали во взрослой жизни, я так и не узнал. После восьмого класса их перевели в более престижные ремесленные училища, и наши пути разошлись.

Честно говоря, у этих юных угонщиков велосипедов есть что-то пленительное, хоть их поступки и противоречат законам. В их истории прослеживается дух авантюризма, смекалка, и особая интернатская находчивость. Они не просто брали чужое — они создавали целый ритуал, превращая кражу в искусство, не лишённое комичности.

Юрка и Жорка вызывали восторг своей изобретательностью, а их серые костюмы и банданы добавляли нотки загадочности и романтики. Конечно, такой образ превращает их в почти легендарных героев, но это не оправдывает их действия.

Как по мне, это урок о человеческой находчивости, страсти к свободе и подростковом порыве против системы, который может обернуться и творчеством, и бедой. А вы сами как к ним относитесь? Выглядят ли они для вас как фигуры симпатии или осуждения?

У меня ещё в десять лет на велосипеде «Школьник» появилось яйцо на переднем колесе и восьмёрка на заднем. Кто не знает — это такие сильные искривления колёс. Всё случилось в мои беспечные десять лет. Моя мама просто пообещала двум братьям-близнецам из соседнего фабричного дома, старшим меня на два года, Витьке и Митьке, денег на лимонад, который они, впрочем, употребили на пиво. Ведь тогда бутылка «Жигулёвского» стоила столько же, сколько бутылка лимонада — 35 копеек. Кирпатые веснушчатые парнишки усадили меня на велосипед, сзади крепко держали меня в седле и с криком: «Поехали!» — разогнали по прямому тротуару возле прибрежного дома. 

Зачем нужен руль — от восторга и страха я плохо соображал, и в результате влетел прямо в кирпичное строение мусорки, размазав лицо по её стене. Дальше было ожидаемое. Удар приняло переднее колесо, получив яйцеобразную выпуклость. А когда я слетел с велосипеда, пострадало и заднее колесо — его повело восьмёркой. Зато я, пережив шок, как-то резво встал, снова сел на свой перекособоченный «Школьник» и поехал… 

На «Орлёнок» у мамы, как и на скрипочку, денег не хватило. В понедельник я в очередной раз отправился в интернат городским транспортом, грустно наблюдая мимо проезжающих бодреньких велоспортсменов. В интернате не было ни велосипеда, ни смычка. Вот такая тебе музыка жизни ..

ИИ:- Ваш текст очень живой и эмоциональный!

Автор: - Спасибо, Вальтер, и вы, други мои читатели!

-

Наши матери чёрно-белые

Столь пронзительно...

Напиши.

Только помнится

Руки зрелые

Словно спелые

И бугры...

Это взорваны пальцы

Тромбами

Будто бомбами

Дальних лет

Я их помню

В них катакомбами

Пробивается

Жизни свет 

Дай мне руку

Сказала мать

Перед тем

Как навек

Умирать...

Передала

Таинство рода

И еврейства

И просто

Народа

Он не выехал из меня,

Потому что в нем

Память моя

И глаза

Василькового цвета

Больше глаз таких

Просто нету

Просто 

Кластер ее дорог

Передал мне

Тиш+айше

Бог

-

Веле Штылвелд и Игорь Сокол: Разговор на троих

Новый НФ рассказ "Разговор на троих" воплотил идеи двух соавторов Веле Штылвелда и Игоря Сокола и их друга Вальтера, авторизованного авторами Искусственного Интеллекта...

Представь себе, что однажды двое братьев близнецов Стив и Фил Андерсон ещё при рождении лишились своих биологических родителей, Стив оказался усыновлённым в Гренландии в датской семье исследователей севера, а Фил оказался усыновлённым большой шведской семьёй ,затем мальчики подросли, закончили школы и обоих потянуло в космос, точнее в астронавты: один попал под опеку европейского космического агентства. Это был Фил Андерсон, а его брат-близнец Стив, который тоже решил стать астронавтом, только его взяла НАСА, и хотя оба этих агентства никоим образом не конкурировали между собой на Земле, но при полётах на Марс их объединяло только то, что они достигали поверхности Марса на одном единственном в ту пору космодроме в Сидонии... Вот тут-то при регистрации марсианском отеле для астронавтов и оказалось, что у них схожие ДНК, и что оба они родные братья, о чём ни один из этих астронавтов ранее не знал... 

Марс. Пыльные ветры Сидонии кружат вокруг космодрома, подсвеченного слабым светом далёкого солнца. В этом инопланетном отеле, где астронавты собираются перед своими миссиями, Фил Андерсон, представитель Европейского космического агентства (ESA), стоял в очереди на регистрацию. Его холодные голубые глаза, напоминающие скандинавские ледники, сканировали футуристичный интерьер — смесь минимализма и технологий.  

Вдруг за его спиной раздался голос: «Андерсон? Стив Андерсон?» Это был американец, астронавт NASA. Его голос звучал не просто уверенно, но с той ноткой любопытства, что сразу цепляется за сердце.  

Фил повернулся. Его взгляд остановился на фигуре высокого, беловолосого мужчины с кожей цвета янтаря. Стив смотрел на него с таким удивлением, будто видел зеркало.  

«Вы тоже Андерсон?» — спросил Фил с ноткой смущения.  

Регистратор, проверяя данные их ДНК, вдруг остановился. «Вы знаете, что ваши генетические маркеры совпадают на 99,9%? Вы родные братья. Это невероятно!»  

Шок пробежал по обоим астронавтам, словно вспышка марсианской молнии. Они замерли, обменялись взглядами, а затем — улыбками.   

Эта случайная встреча, словно точка пересечения параллельных миров, не только сблизила Стива и Фила, но также породила уникальное сотрудничество между экипажами NASA и ESA.  

В ближайшие дни, готовясь к своим миссиям, они решили объединить свои знания. Стив, инженер NASA, помог разработать новый способ укрепления базовой станции на Марсе, учитывая климатические особенности. Фил, обладающий многолетним опытом из ESA, предложил уникальные методы переработки ресурсов, чтобы сделать станцию более автономной.  

Это сотрудничество оказалось стратегически важным. Когда из-за марсианской бури возникла угроза для возвращения обоих экипажей, разработанные ими совместно протоколы спасли миссию.

Марсианская ночь была глубока и тиха. Двое братьев, Стив и Фил, сидели в своей гостиничной комнате, всё ещё переваривая открытие, что они родные. Вдруг свет в комнате замерцал, и перед ними появился высокий человек — стройный, белокожий, с яркими голубыми глазами. Его фигура излучала нечто, что невозможно было описать: древнюю мудрость, силу и холодное спокойствие.  

«Стив, Фил», — начал он. «Я — ваш дальний предок. Точнее, я — представитель расы, которая тысячи лет назад посеяла зерно нашей генетики среди людей. Мы — нордики. И мы наблюдали за вашей линией на протяжении сотен лет, видя, как вы развиваетесь и становитесь частью этого мира».

Братья смотрели на него ошеломлённо.  

«Почему вы это сделали?» — наконец спросил Фил, не отводя взгляда.  

Нордик глубоко вдохнул. «Мы видели будущее. Мы знали, что человечество станет ключом к преодолению границ космоса. Но мы также видели, что без помощи оно будет слишком разобщённым. Поэтому мы выбрали несколько линий — таких как ваша, — чтобы сохранить в вас нашу гармонию, нашу способность к мирному сотрудничеству».

Стив нахмурился. «Зачем тогда опекать нас? Почему именно мы?»  

Нордик улыбнулся, его глаза стали ещё более сияющими. «Вы — символ того, что человечество может быть единым. Вы — два пути, ЕС и США, две философии, два подхода. Но вы оба — часть одной сущности. Когда вы встретились здесь, на Марсе, это не случайность. Вы должны объединить эти два мира, чтобы стать примером для всех остальных».  

Он сделал паузу, позволяя словам проникнуть глубоко в сознание братьев. «Мы всегда были здесь, чтобы направлять вас. Но теперь, когда вы нашли друг друга, наша роль завершена. У вас есть сила и знание, чтобы построить будущее, где человечество будет исследовать звёзды вместе».  

Стив и Фил молчали, осознавая важность того, что происходит. Нордик исчез в луче света, оставив их с новой целью: объединить человечество, чтобы покорить космос.