 |
| Ирина Диденко: Шахтер, графика |
10.
Если сказать о Донбассе традиционно, то на старте говорят о нем будет коротко:
из грязи в князи… Стало быть из алакши на на-гора… Учитывая установившуюся
погоду, выходя из дома можно точно так же сказать: "Гледи-ко, на улисэ-то
алакша текёт!" И по-стариковски прибавить: вы когда-нибудь отслеживали
руку по плечо?.. Она прежде в суставе не сгибалась, как алакша была – не
гнулась, не мялась, не ощущалась…
Пермяки вслед за шахтерами донбасскими утверждают, что алакша – это жидкая грязь. Этот термин
прежде часто употреблялся в отношении жидкой угольной грязи в угледобывающих районах,
если честно, то на территории всего совка необъятного…
И точно, чей дед шахтер, тот до их
пор Алакшей всякую смесь глины, земли и воды, в виде субстанции вязкой и жидкой. Когда водоносные слои копаешь:
хоть копанку, хоть колодец, старики тут же свое заводят:
- Куда в алакшу полез? Или заехал на
бричке, или пешедралом в алакшу зашел?
В XIX веке с началом индустриализации иностранные предприниматели поехали
на Донбасс осваивать новые территории. В период Российской империи на богатые
ресурсами земли Донецкой и Луганской областей приглашались бельгийцы, немцы,
британцы. Они привнесли с собой технологии и культуру, рабочие места, а также
создали города, которые существуют до сих пор. Тот же современный Донецку вырос
из шахтерско-рудного поселка Юзовка, основанным валлийцем Джоном Юзом в 1869
году. Тогда предприниматель приехал в восточную Европу строить металлургийный
завод, вокруг которого и образовался поселок, переросший затем в один из
крупнейших городов Украины.
Общеизвестно, что в ХІХ веке Англия побила все европейские рекорды по
промышленным кризисам. Индустриальное развитие шло столь стремительно, что
перепроизводство стало неизбежным. Особенно способствовало этому развитие
железнодорожного строительства. Современник Юза отметил, что эмблемой Викторианской
эпохи надобно взять не символы королевской власти, а паровозную трубу. Во
второй половине 50-х годов наметился, впрочем, небольшой подъем производства. И
Юз, которому было уже за сорок, решил, что он должен перебраться из Уэльса в
Англию. Лучше всего – в Лондон. Денег и связей хватило на то, чтобы войти в
долю в небольшом литейно-прокатном производстве. Оно вскоре было поглощено
большим холдингом, интересы которого лежали и в металлургии, и в
кораблестроении. Millwall Iron Works and shipbuilding company – таково было
полное название новой компании Джона Юза. В это время миллуольские доки
переживали недолгий взлет, увы, недолгий. Менеджеры один за другим отказывались
от управления компанией — Миллуол на всех парах мчался к краху и банкротству. Тогда-то
и настало время Джона Юза. Он был назначен исполнительным директором, — CEO в
современной бизнес-терминологии.
Юз получил должность неспроста. В компании он славился как кризис-менеджер,
умевший разговаривать с рабочими властно и жестко. К середине 60-х это был уже
круглолицый дородный господин кельтского типа на кривых ногах, слегка выгнутых
в обратную сторону (следствие тяжелого труда и болезней детских лет). Чуждый
чтению и светским развлечениям, Юз, тем не менее, увлекался народными
преданиями, Уэльса. Его идеей fix была теория об особой роли кельтской расы как
расы кузнецов-оружейников. В делах это увлечение выплеснулось в изобретение
лафета для тяжелых морских орудий (эксклюзивный патент) и особым способом
прокатанной броневой плиты для военных судов (в соавторстве с прославленным
британским оружейником Ланкастером). Не много, конечно, если учесть, что в ту
эпоху инженеры имели сотни, а то и тысячи патентов (как, например, один из
учредителей Новороссийского общества, лучший инженер викторианского правления
Джозеф Уитворт), но ведь все-таки главной функцией Юза в компании была
управленческая. Дальнейшая жизнь Джон Юза известна нам немного лучше. Не будем
на ней останавливаться подробно еще хотя бы и потому, что вряд ли она оказала
сколько-нибудь заметное влияние на нрав нашего валлийца.
Только несколько моментов. 1870-1876 — годы становления Новороссийского
общества в донецких степях были трудным временем для Юза. Потом уже, когда все
более или менее установилось, и юзовское производство стало расти, Джон Джеймс убыл
на земное дожитие в русскую столицу, где он сдружился с капелланом
англиканского храма в Кронштадте Артуром Риддлом и корреспондентом лондонской
«Стандард» Джоном Бэдли. Оба годились ему в сыновья, что не мешало крепкой
мужской дружбе. По свидетельству Бэдли, последнее десятилетие своей жизни,
1879-1889 годы, Юз предпочитал управлять делами из Санкт-Петербурга. Благо,
всегда для этого был под рукой старший сын Джон, командовавший столичным офисом
компании, ставший надежным заместителем отца, человека мощных природных
качеств, сделавшего удивительную карьеру валлийца из Мертир-Тидвила.
Английская культура сильно повлияла на формирование будущего Донецка. С
появлением мощного завода в XIX веке, в Юзовку и окрестности начали съезжаться
трудовые мигранты, в основном британцы. Именно поэтому английская культура
сильно повлияла на формирование будущего Донецка. Переселенцы строили для себя
дома, школы, церкви, гостиницы, заводы, банки. Некоторые из сооружений все еще
украшают город, хотя уже и не пребывают в хорошем состоянии. Пожалуй, одним из
самых известных зданий Юзовки был дом семьи Юзов из красного кирпича. Вот как
раз по старым легендам прямо под домом начиналась обильная рудоносная жила и шли древние выработки, по
которым можно было пройти в подземную Шамбалу – Арарту (Арату)…
Что это за стиль такой, явно перегруженный, скажет иной читатель. Разве не проще написать очередную шахтерскую
сказку... Не думаю... Потому что это квест... Поиск действительно
существовавшего фона, антуража, неких прежде значимых мелочей прошлого и
субъективных реплик из недавнего настоящего... Из них возникает некий поисковый
туман, через который проступает сказка... Себе-то я ее уже рассказал, но как
убедить будущих сценаристов быть осторожными с фактическим полотном времени.
Для театра потребовалась бы одна шахтерская лампа и одна рессора от английской
рессорной брички... Ведь от большого некогда светлого будущего и взять толком
нечего... кроме махновских тачанок... Вот почему это не сказка, а неторопливый
исторический квест... Так что берите или все, или не читайте ни строчки... С
уважением, автор, так и не побывавший на подземной горе Кайлас. Так что,
продолжим наши здешние исторические
бродилки. Ведь без них, как без присказки останется любая снежная сказка… Так
что продолжу безо всякого угрызения совести добросовестно антуражить…
Таким же ярким сооружением Донецка осталась «Английская школа», которая со
временем была видоизменена. До сих пор нет четких свидетельств, что здание
использовалось как учебное заведение, тем более для детей английской
администрации. Тем не менее, это одна из самых старых построек города,
выполненная в традициях классической архитектуры… Не обходят вниманием обычно и
отель «Великобритания», про который во все часы ходили легенды. В свое время он
был одним из самых высоких зданий города, первоклассным отелем. Когда к власти
пришли большевики, его название поменяли на «Октябрь», а статус – на дом для
рабочих и колхозников. Во время Второй мировой войны в здании расположили
бордель для немецких военных. И это дало повод большевистским вождям шестьдесят
вагонов донетчанок отправить на Колыму за коллоборционизм с немецко-фашистскими
захватчиками. До Колыми доехал один
неполный вагон с 18-тью обреченными… Сегодня это одно из немногих зданий,
которое сохранилось в Донецке с XIX века.
Большинство британцев, которые создавали будущий Донецк, были вынуждены
уехать из Юзовки в 1905 году из-за политических событий в империи.
Немецкие колонии были образцом сельского хозяйства для региона. Немцы постепенно
начали появляться на территории Донбасса с середины XVIII века. В 1788 году
Екатерина II пригласила в российскую империю немцев-меннонитов, последователей
секты Симониса Меннона. Императрица предлагала различные льготы переселенцам и
разрешала им соблюдать свои традиции и вероисповедание, а они, в свою очередь,
начали основывать колонии и привнесли в регион много изменений. Прежде всего,
немецкие переселенцы повлияли на ведение сельского хозяйства в регионе. Появление
немецких колоний привело к улучшениям обработки земли, потому что немцы
привезли свой плуг, свои породы скота, свои образцы семян. Немецкие колонии
были образцами ведения сельского хозяйства на Донетчине. Немцы почти не знали
неурожаев и в голодные годы поставляли хлеб окружающим помещикам и крестьянам,
спасали их скот. Они основали сотни колоний, некоторые из которых сегодня
являются поселками или городами. Например, Бойковское (Тельманово) изначально
было основано немецкими колонистами под названием Остгайм («Восточная родина»).
Сегодня оно находится под контролем российских «гибридных» сил. В дальнейшем
немецкие предприниматели сформировали и промышленный ландшафт Донбасса.
Благодаря ним появилось поселение Нью-Йорк, где был построен машиностроительный
завод. В 1951 году поселок переименовали на Новгородское.
Константиновка Донецкой области до конца XIX века была селом, пока сюда не
приехали бельгийцы. Бельгийцы научили играть местных в футбол… Бельгийцы не
просто повлияли, они сделали город. Они построили школы, заводы, больницы,
жилые дома. До этого это было село. Сначала в Константиновку провели железную
дорогу, что связало поселок с другими городами. Затем бельгийские
предприниматели основали здесь стекольный завод. Поселок стал развиваться,
привлекая все больше жителей.
При этом отношения между иностранцами и местным населением были разные. С
одной стороны, были случаи нападений и драк между предпринимателями и рабочими,
а с другой – местное население продолжало ходить на работу к бельгийским
бизнесменам. Также бельгийские предприниматели создали Лисичанск. Там все
началось с постройки крупнейшего в Европе на то время содового завода. Так как
в город поехали также бельгийские инженеры и мастера, в Лисичанске построили
гимназию, дома для бельгийских сотрудников, больницы, гостиницы. При этом
местное население жило так, как и раньше, но зато в городе появились новые
рабочие места, которые повлекли за собой трудовых эмигрантов из разных частей
Российской империи, а, значит, увеличило население поселка и приток капитала… Большинство
зданий в стиле модерн со времен бельгийцев не сохранились. Те, что остались,
требуют сохранения, так как имеют большую историческую и архитектурную ценность
для города.
В свою очередь, в Юзовке бельгийцы-инженеры Боссе и Геннефельд построили
чугунолитейный и механический завод, который производил для рудников паровые
машины и котлы, лебедки, насосы.
Джон Юз, который дал начало будущему Донецку, был не единственным, кто
рассмотрел потенциал региона. Так, шотландский инженер Карл Гаскойн в XIX веке
построил Луганский литейный завод, способствуя развитию Луганска до статуса
города. По свидетельствам писем Гайскойна, эта территория была богата на
каменный уголь, поэтому вместе с ним сюда приехали английские инженеры, которые
строили шахты.
После появления завода и шахт последовали и казармы для работников, и
госпиталь. Регион развивался интенсивно, и сюда прибывало все больше и больше
трудовых мигрантов. Позже здесь ко всему начали производить первую горную
технику и буровое геологоразведочное оборудование, а также развивалась отрасль
чугунного литья и ажурных ювелирных украшений. Часто местное население не
пользовалось благами иностранцев, и в целом не всегда их принимало. В целом,
бельгийцы, британцы, голландцы и французы привносили капитал в регион и
развивали его тем, что строили необходимые (прежде всего для них самих)
учреждения. Отношения между иностранцами
и местными были разными… Одни несли общую культуру на Донетчину, а другие вели
себя изолировано, в некоторых случаях иностранные предприниматели просто привнесли
некоторые новшества в регион, а в других – построили целые города. В своем
большинстве представители разных этносов держались обособленно. При этом
иностранцы предлагали достаточно высокие зарплаты местным рабочим по сравнению
с тем, что получали учителя или полицейские. Некоторые предприниматели давали
местным рабочим бесплатные продукты раз в месяц.
«Это все иллюзия, когда говорят:
«Ой, местное население их очень любило». Не любило их местное население, можно
сказать, и они не любили местных в своем большинстве, но как бы то ни было, иностранные
предприниматели и переселенцы однозначно повлияли на регион, подняв его статус
и привнеся в него капитал в XIX веке. Дальнейший распад Российской империи и
приход к власти большевиков изменил ситуацию. Многие переселенцы вернулись
обратно к себе домой, а частные заводы были со временем национализированы. Во
время и после Второй мировой войны немецкое население, которое осталось на
территории Донбасса, пострадало от «чисток» со стороны СССР и практически полностью
исчезло. Сегодня же о том, что на территории Донбасса были английские,
бельгийские и немецкие поселения, свидетельствуют лишь некоторые здания,
которые уцелели, грустно напоминают о времени реального европейского
колониализма, при этом многие идут в своих фантазиях дальше, афишируя очень
непростое спорное прошлое, как о потерянный рай.
11.
Итак, попробуем побывать и мы в этом «раю»… Представьте-ка себя, в селе Большой
Янисоль, только в году 1901-м. Большое, богатое село. Магазины, лавки, корчмы.
Мельницы. Рынок. Кирпичные заводик. Большая и красивая церковь. Большие семьи.
Представлю, что родился я в среднестатистической крестьянской семье. В
середняцкой семье. Тем более, что я действительно потомок такой семьи. Свой
надел земли в несколько гектар. Свой большой сад. Пара-тройка лошадей. Коровы.
Овцы. Бесчисленные куры. Свой сельскохозяйственный инвентарь. Своя телега. Своя
рессорная бричка. О ней – особо… Мы, потомки украинского козачества, получили
свою рессорную английскую бричку валлийским шахтовладельцем Юзом, который
подобным Макаром расплачивался с козацкими потомками-паевиками, имевших право
на копанки в районе Юзовки, поскольку они никогда не были ничейными, а всегда
принадлежали козацкой старшине Поднипровщины или казацкой старшине казацкого
Войска Донского... Отдал наследный пай -
получил бричку хозяйскую…
Семья, самостоятельно и в складчину с родней, торгует урожаем с поля и
сада, торгует мясом, как на местном рынке, так и в близлежащих городах —
Мариуполе, Юзовке, Екатеринославе, Александровске. Покупает в тех же городах
плуги, сеялки, швейную машинку Зингер (свадебный подарок прабабушки), городскую
одежду и прочие промышленные товары. Мы — дети, уже получили образование в
местной начальной школе… В 1914-м году начинается Первая мировая война. Сотни
парней и молодых мужчин призваны в армию. Приходят первые похоронки. Но село
многолюдно. Почти все близкие или дальние родственники помогают друг другу в
хозяйстве и сборе урожая. Жизнь по-прежнему сытна. Правда, подорожали городские
товары. Их стало меньше, и это неприятно. Часть собранного урожая для нужд
армии и нужд города по фиксированным, ниже рыночных ценам закупает государство.
Это тоже неприятно. Война, будь она неладна, затянулась… Настал 1917-й год.
Потом — 1918-й. И война пришла в Большой Янисоль. Гражданская война.
Сперва наступило безвластие. Никто не взимал налогов. И это сначала
обрадовало село. Мужчины-солдаты, возвращались с войны. Многие с винтовками. Не
шибко интересующиеся политикой и совсем в политике не разбирающиеся, селяне только
успевали ловить слухи о сменяющихся в городах Украины властях. Сперва — Рада, потом
— большевики. Потом — немцы и гетман Скоропадский. Смутные слухи о голоде и
расстрелах в далёкой большевистской Москве.
При гетмане оккупационные германские войска стали отбирать часть урожая.
Воюющая Германия голодала. В виде платы за защиту от большевиков, гетманское
правительство платило немцам продовольствием. Село, отвыкшее от центральных,
городских властей и уже привыкшее жить
само по себе, возмутилось.
В Гуляй-Поле, которое рядом, в 45 километрах, объявился защитник селян —
Нестор Махно. Многие хлопцы из Янисоля, с винтовками и без, подались к нему.
Началась партизанская война деревни с городом. Война за урожай.
Осенью 1918-го года немцы ушли… И завертелось. Махновцы. Петлюровцы.
Красные. Белые. Снова махновцы и снова красные. Белые и опять махновцы и
красные…. Все войска, проходящие через село, могли снабжаться только за счёт
населения. За счёт крестьян. За счёт села. И снабжались. Брали продовольствие,
лошадей, брички.
Но если Махно щедро расплачивался награбленными им городскими товарами,
белые и петлюровцы платили пусть и стремительно обесценивающимися, но деньгами
(хотя какие деньги в воюющей стране с рухнувшей и разрушенной экономикой), то
красные приходили с продразвёрсткой. Отбирали все и даром. Обещая в будущем
заплатить промышленными товарами. Врали. Товаров не было. Национализированные
заводы и предприятия не работали. Торговые связи — порваны.
Большинство селян — янисольцев, поддерживало земляка Махно. Дрались и с
белыми, и с петлюровцами. Особо люто дрались с красными. Красные грабили
централизованно. Красные грабили принципиально и системно. Приходя в село, они
не только отбирали продовольствие, но и запрещали свободную торговлю вообще.
Закрывали рынки. Уничтожали всякое самоуправление… Но победили именно красные.
Победили благодаря чудовищному террору. Победили, предоставив каждому
беспринципному мерзавцу головокружительный социальный лифт. Дав любому
приспособленцу возможность к ним присоединиться и сделать головокружительную
карьеру. Победили благодаря своевременно введенному НЭПу.
Сманеврировали. Отменили в 1921-м году продразвёрстку. Ввели продналог.
Разрешили приторговывать и работать на себя. На время оставили обескровленное
село в покое. И смертельно уставшее село с красными смирилось. Оставшиеся в
живых мужики, сдав винтовки, принялись пахать. Эффективная, безотказная
политика коммунистов — отбери у людей всё, а спустя время — верни им немногое
из отобранного. И они смирятся перед тобой. Подчинятся тебе. А потомки
ограбленных тобой, уже воспитанные тобой, будут на тебя — грабителя — молиться.
Многие семьи остались без мужчин-кормильцев. В селе осталось мало лошадей.
Но была своя земля. Было какое-никакое свое хозяйство и скотина…. В складчину,
с родственниками и соседями, ее обрабатывали. В складчину собирали урожай.
После передачи части урожая по низким, грабительским ценам государству другую
часть реализовывали на рынках, на базарах, на ярмарках. И полумертвое село
начало оживать. До 1929-го года…
Потом началась коллективизация… Новая власть под дулом револьвера, под
угрозой расстрела или высылки в Сибирь на смерть стала загонять независимых
хозяев, крестьян-собственников в колхоз…. Обобществили, то есть отобрали землю.
Отобрали весь сельхозинвентарь и немногих оставшихся лошадей. Стали отбирать
скотину. Закрыли частные лавки. Их хозяев отправили в Сибирь. Силой записывали
в колхоз. Упорствующих ставили к стенке или тоже высылали. Их имущество,
включая дома, полностью конфисковывали. Некоторые не смирившиеся селяне, бросив
всё нажитое, вынуждены были бежать… Вчерашних хозяев, ставших наемными
рабочими-колхозниками, заставили на своих вчерашних полях работать за скудную
еду, которую распределяло руководство колхоза. Начальство распределяло пайки по
своему усмотрению. Смирившимся с ограблением и своим рабским положением,
приспособившимся давали больше. Недовольным тем, что их ограбили и превратили в
рабов — не давали почти ничего. Практически весь собранный колхозный урожай,
включая и семенное зерно, по планам сверху отправлялся в центр… И в 1933 году в
селе начался голод.
Большой Янисоль не находился в эпицентре искусственного голодомора. Жуткий
голод затронул село не так сильно, как многие другие сельские районы Украины,
Кубани, Казахстана. Но, по воспоминаниям моих бабушек и других старожилов,
каждый четвёртый дом села в этот жуткий год, остался без хозяев. Большинство
умерло. Некоторым удалось сквозь чекистские кордоны бежать в города…. Впоследствии
в эти дома вселили переселенцев из России.
В 1937 году Большой Янисоль накрыла антитеррористическая «Греческая
операция» чекистов. Только в ходе её проведения было расстреляно около 250
сельчан, как «греческих шпионов» (среди них был мой прадед ). Всего в районе
зачистили до 600 человек. А ведь все эти
страшные годы моих земляков сажали и расстреливали и за «контрреволюционные
настроения», и за «недовольство колхозным строем», и за «хищения колхозной
собственности», то есть за подобранные колоски со своих бывших полей и за
многое другое.
То есть, коммунистам было мало ограбить человека и превратить его в
бесправного колхозного раба. Они под страхом уничтожения заставляли
ограбленного ими человека, морально и физически растоптанного ими человека ещё
и бурно приветствовать своё ограбление, с энтузиазмом его одобрять. И
заставили!..
Смертельно запуганным полуживотным, предавшим все свои принципы и
убеждения, бесхребетным слизняком и приспособленцем? В сущности — мерзавцем,
смирившимся с властью, погубившей моих родных и близких, моих друзей и соседей.
Смирившимся с властью, превратившей меня и моих потомков в нищих рабов… И
единственный шанс для моих потомков выбраться из нищеты при этой власти как-то
при ней реализоваться — тоже стать беспринципными, приспособившимися
мерзавцами. Стать частью этой власти, частью этой бесчеловечной системы. Ведь
только мерзавец может сделать карьеру при такой власти. Впрочем, нет…. Ещё
может добиться успеха человек со стертой памятью, человек без памяти. И эта
власть об этом позаботится. Она воспитает моих потомков по-своему. Лишит их
памяти о своих загубленных и раздавленных предках. И научит себя любить. Научит
считать себя добром.
Так и не выживший в столь тяжкие времена ваш запредельный Леонид Григорьев,
ваш земляк – потомственный козак без брычки и лычки…
12.
Вот, наконец, мы и добрались до брычки, а с ней и к теме дороги в ее
символическом смысле… В поэме Николая Васильевича Гоголя «Мертвые Души» бричка
служила пристанищем для гения российских дорог Павла Ивановича Чичикова. И как
тут не вспомнить первую фразу « Мертвых душ»:
«В ворота гостиницы губернского города NN въехала довольно красивая
рессорная небольшая бричка, в какой ездят холостяки: отставные подполковники,
штабс-капитаны, помещики, имеющие около сотни душ крестьян, — словом, все те,
которых называют господами средней руки. В бричке сидел господин, не красавец,
но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок; нельзя сказать,
чтобы стар, однако ж, и не так, чтобы слишком молод…»
Заметим, что действие сие происходит в самом начале 1830 годов. Знакомство
с главным героем предваряется разговором «двух русских мужиков» о возможностях
этой брички:
«Вишь ты, – сказал один другому, – вон какое колесо! что ты думаешь, доедет
то колесо, если б случилось, в Москву или не доедет?» – «Доедет», – отвечал
другой. – «А в Казань-то, я думаю, не доедет?» – «В Казань не доедет», –
отвечал другой. Этим разговор и кончился».
Знатоки поэмы Гоголя долго ломали голову, почему писатель сделал «странное»
уточнение – «русские» мужики. B самом деле, – какие же иные, кроме русских,
могли оказаться в губернском городе NN? Наконец, сравнительно недавно Ю. В.
Манн справедливо заметил, что это уточнение значимо: Гоголь подчеркивает
общенациональный масштаб всего, что происходит в поэме. Но это значит, что
бричка Чичикова, при всей ее конкретности и единичности, суть нечто большее,
чем экипаж какого-то частного лица. Она символизирует в конечном счете тот
путь, ту дорогу, по которой устремилась вся Русь.
До Казани она не доедет. Почему? Знающие толк в русской езде мужики
обращают внимание на колесо. Они знают, что кривое колесо «колесит», то есть
едет не прямо, а по кругу, и что на таком колесе быстро «отколесишь», то есть
далеко не уедешь: до Москвы доберешься, а до Казани нет. Уже в самом начале
поэмы дается намек, что «колесо» брички, на которую уселся самодовольный
Чичиков, «кривовато», что русским пространством ему не овладеть.
Сама бричка - это слово польского происхождения, оно обозначает легкую
четырехколесную дорожную повозку, иногда без рессор. Кузов у брички мог быть
как открытым, так и закрытым: кожаным, плетеным или деревянным.
Бри́чка (польск. bryczka, bryka) — известная с XVII века лёгкая повозка для
перевозки пассажиров. В России была распространена в основном на Западе и Юге.
Кузов мог быть как открытым, так и закрытым и крепился на двух
эллиптических рессорах. Верх делали кожаным, плетёным или деревянным, иногда
его утепляли; были модели и без верха. В России брички делали обычно без
рессор, тогда как в Западной Европе чаще на рессорах и с откидным верхом. В
Польше нередко брички были двухколёсными.
В бричку запрягали одну или пару лошадей. Кучер мог сидеть на козлах или
рядом с пассажиром.
То же и в украинском:
Бри́чка (пол. bryczka, далі через нім. Birutsche сходить до італ. biroccio —
«двоколка») — легкий візок для їзди, іноді з відкидним верхом.
Опис (синопсис): Кузов брички міг бути як відкритим, так і закритим (чи
відкидатися), і кріпився на двох еліптичних ресорах. Верх робили шкіряним,
плетеним або дерев'яним, іноді його утеплювали; були моделі і без верху. У
Російській імперії брички робили зазвичай без ресор, тоді як в Західній Європі
частіше на ресорах і з відкидним верхом. У Польщі нерідко брички були
двоколісними (як різновид фаетона, тільки менші).
У бричку запрягали одного або пару коней. Кучер міг сидіти на козлах або
поруч з пасажиром. Використавши м'яку ходу брички на ресорах, у війську Махна з
них робили тачанки.
Именно в бричке путешествовал главный герой «Мертвых душ» Николая Гоголя —
Павел Иванович Чичиков. Его бричка была «довольно красивая, рессорная», да еще
и с удобствами: верх кузова был «от дождя задернут кожаными занавесками с двумя
круглыми окошечками, определенными на рассматривание дорожных видов». Это был
вполне приличный дорожный экипаж для такого чиновника, как Чичиков, подобающий
его рангу, пусть и, как сегодня сказали бы, «не представительского класса».
Возможно, поэтому многие русские классики описывали бричку как крайне
шумный транспорт. Бричка Льва Толстого подпрыгивала, у Шолохова она гремела или
громыхала, а Александр Серафимович писал, что «за ней покатилось нетерпимо
знойно-звенящее дребезжание». Украинский хужожник и поэт Давид Бурлюк, посвящая
стихи некой птичке с невыносимым голосом, сравнивал ее со старой разломанной
бричкой. …
Бричка как средство передвижения донских казаков упомянута в романе «Тихий
Дон» Михаила Шолохова (1925 год).
«Бричка - легкая полукрытая повозка;
повозка с верхом, будкой, волчком; более известны польские брички: легкие,
дышловые, с плетеным кузовом, кожаным верхом, внутри обитые. Дорожные
достоинства брички были относительными. «Бричка хоть и покойнее телеги, но
недалеко ушла от нее и вдесятеро беспокойнее тарантаса и зимней повозки», -
свидетельствует Иван Аксаков.
А вот дальше, пожалуй, еще более интересно… Ведь брычка могла быть
нетычанкой! С тачанкой не будем
торопиться…
Весьма схожа с бричкой и так называемая нетычанка (двуколка с плетеным
кузовом), на которой путешествовал по Малороссии приятель Гоголя Иван Аксаков.
«Сделав с лишком 1200 верст в телеге, я нашел очень неудобным перекладываться
на каждой станции, терять и портить вещи, а потом и самого себя приводить после
каждого переезда в состояние, негодное для работы почти на целые сутки. Представился
удобный случай, и я купил нетычанку (так зовется этот экипаж в Малороссии,
Новороссии и в Западном краю) превосходную, заграничной венской работы, за 55
рублей серебром. Мне уже обещали купить ее в случае, если мне придется
возвращаться зимним путем. Это телега же, особенного устройства, плетенная из
камыша, на рессорах, также особенного простого устройства. Она не так покойна,
как обыкновенный рессорный экипаж или даже тарантас, но покойнее телеги и легче
телеги, так что без затруднения можно ехать парой. Я очень доволен этой
покупкой ... ».
Последним по удобствам и красоте отделки, но первым по распространенности
средством передвижения была простая крестьянская телега; Облик этого поистине
«народного экипажа был прост, а комфорт - аскетичен. Таким его и представил
Теофиль Готье в своих записках о России.
«Во дворе почтовой станции не было других свободных повозок, кроме телег, а
нам нужно было ехать пятьсот верст только до границы. Чтобы по-настоящему
объяснить весь ужас нашего положения, необходимо небольшое описание телеги. Эта
примитивнейшая повозка состоит из двух продольных досок, положенных на две оси,
на которые надеты четыре колеса. Вдоль досок идут узкие бортики. Двойная
веревка, на которую накинута баранья шкура, по обе стороны прикреплена к
бортам, образуя нечто вроде качелей, служащих сиденьем для путешественника.
Возница стоит во весь рост на деревянной перекладине или садится на дощечку. В
это сооружение запрягают пять меленьких лошадок, которых, когда они отдыхают,
вследствие их плачевного вида, не взяли бы даже для упряжки фиакров, так они
несчастно выглядят. Но, однако, если они уже запущены в бег, лучшие беговые
лошади за ними поспевают с трудом. Это не барское средство передвижения, но
перед нами была раскисшая от таявшего снега адская дорога, а телега - это
единственная повозка, способная ее выдержать».
13.
Тача́нка — истор. военн. название конной рессорной повозки со станковым
пулемётом, направленным назад по ходу движения. И заметим, что это не одна
рессорная «английская бричка», а целый модельный ряд. Попробуем разобраться…
ТАЧА'НКА, и, ж. Повозка с легким кузовом, распространенная преимущ. на
Украине; со времени гражданской войны употр. для перевозки пулеметов.
Пулеметная т.
ТАЧА́НКА, -и, род. мн. -нок, дат. -нкам, ж. Легкая повозка с открытым
кузовом для парной упряжки на Украине и Кубани. Рессорная тачанка. Повозка
такого устройства, снабженная пулеметом, в кавалерии периода гражданской войны.
Пулеметная тачанка.
·
«Ездила она не на тачанке и не на
линейке, а в высоченном шарабане». Бабаевский, Кавалер Золотой Звезды.
·
На тачанке забрался в гору первый пулемётчик. Д. А.
Фурманов, «Чапаев», 1923 г.
·
«Пулеметов трескотня сыпется с тачанок».
В. Маяковский.
·
Кони, гривы, тачанка несётся как бешеная, а
в задке я строчу из пулемёта по белякам. Г. Я. Бакланов, «Пядь земли», 1959 г.
(цитата из НКРЯ)
·
Чей-то конь ржет тонко, как тоскующая женщина, за
околицей скрипят бессонные тачанки, и канонада затихая укладывается спать на
чёрной, на мокрой земле. И. Э. Бабель, «Старательная
женщина», 1922—1928 г.
·
И уже за каждым потащилась тачанка с добычей, взятой в
боях: ящик коньяку, бочонок с золотом, мешок с одеждой. А. Н. Толстой,
«Хождение по мукам», 1928 г. (цитата из НКРЯ)
·
«Уже
год носился по родной стране Павел Корчагин на тачанке, на орудийном передке».
Н. Островский, Как закалялась сталь.
·
В апреле в колонию влетела на паре вороных тачанка, а
в мой кабинет ― перепуганный Братченко. А. С. Макаренко,
«Педагогическая поэма», 1933 г. (цитата из НКРЯ)
Однако, известна с начала 1890-х годов. Применялась войсками Великобритании
во время подавления восстаний в Южной Родезии (нынешней Зимбабве) (на юге
Африки) в 1893 и в 1896 годах. В тачанку обычно впрягали две (парная упряжка),
три (см. картину Грекова «Пулемётам продвинуться вперед», 1925 год) или четыре
лошади (усиленная упряжка, «тачаночная» запряжка). Экипаж обычно состоял из
двух — трёх человек (возница, пулемётчик и его помощник).
Ну, вот и добрались до исторических распрей… По выходным я толком не пишу,
скорее, привычно литературно дурачусь, пишу экспромты друзьям и литературным
коллегам... Их все меньше. Срабатывают отцентробежные силы... Мы давно знаем
друг друга, но еще хотим, желаем, грезим быть еще кем-то услышанными...
Мне близка квазидокументальная фантастика аля Дэн Брауна, вот и приснился мне Шубин - дух шахтерский, о
котором прежде я сном духом не ведал... Хотел обойтись легкой эНэФкой, а
подтянулся такой себе взрослый Донбасс. Со своими духами и ведьмами... Ведьму
Анку привез на Донбасс Джон Юз. Он же, когда отбирал хозяйские паи у
козаков-украинцев, вместо требуемых имений раздавал им рессорные брички. Полез
копать про брички и обнаружил, что первым на бричке щеголял гоголевский
Чичиков, а последней - Анка-пулеметчица... с 1830 по 1930 годы брички рессорные
богацкие породили своих безрессорных падчериц с плохим камышевым и соломенным верхом,
нетачанки, а уж те вновь экспроприировали добротные английские брички на
тачанки поры Гражданской войны... Говорят, что шахтерская ведьма Анка напугала
заводчика Юза, и он бежал от нее в Петербург, где и умер вдали от родины,
страшась громкого рыка ведьмы Анки... Той самой Анки, предвещающей смерть...
Эта смерть в украинской степной Юзовке настигла и его жену-англичанку, и его
младшего сына... Как можно рассказывать мифы, не исследовав этого пласта... Что
оказалось страннее всего, то тачанки, возникшие из нетачанок сцепились за свое
историческое прошлое на смерть... Русские истории лепят горбатого, утверждая,
что явил их Урал, англичане заявляют, что вызвала их к жизни бойня в Южной
Родезии, а украинские истории стоят на смерть, что изобрели их потомки
украинского козачества в силу своей воинской сметки... Да и Анка после 1929
года, когда с вооружения Красной и Польской армии одновременно сняли тачанки
словно затихла... кончилось ее лихое ведемьское время, началось время мифов...
Чичиков и Аксаков, Анка-пулеметчица и буденовец-украинец, домчавший до Варшавы
плотно зажали меня в кольцо: мол, никаких сказок, пока не разберу предыстоки
исторических мифов.... Вот и разгребаю... Вроде кто подрядил меня этим заняться
в очередном вещем сне и шоколадного кота Марсика духовным конвоиром
приставил... Вот и коротаем с ним выходной, играя в некие литературные
кошки-мышки... Я отлыниваю, а он наседает...
Oleg Primogenov: В спектакле Биль-Билоцерковского под шахтерским духом
Шубина еврей-инженер (враг народа), пробежавшийся по тоннелям в коже,
влюбленный, пугающий шахтеров и мешающий им работать и отказывающийся от
угольных норм
Веле Штылвелд: Любопытно, с учетом 1937 года, когда численность евреев
Киеве была 33% от общего населения, а в Юзовке 11%, послевоенные и Киев и
Донецк давали уже только 3-4%. Что до ваших прочих измышлений... Не спешите...
Я разбираю все профессионально, без истерик, шаг за шагом... Донбасс
единственный очаг «греческих» шпионов в 1938 году. Как раз именно в Гуляй-поле,
на родине Махно, а вот изобрел тачанки не он - был еще сцыкунцем, когда в 1905
году шахтеры и крестьяне, в том числе и Гуляй-поля, восстали не столько против
европейской буржуазии, сколько, прежде всего, против своих конкурентов -
англичан, немцев, бельгийцев, и на тачанках учинили погром европейцев по всему
Донбассу... Бежало от 20 до 32 тысяч западноевропейских работяг... Их потомки
сейчас массово воюют за Орало - английские радикалы прежде всего...
Oleg Primogenov: В первую очередь вспомнился знаменитый советский драматург
и его спектакль ′′ Голос метро ", где команда шахтеров пообещала не
ругаться. Он сам не антисемит, а сослуживец во многих еврейских и украинских
творческих проектах, где иногда играли еврейских премьер-министров. Так вот:
«Тачанка» с пулеметной работой махновских бойцов…
Веле Штылвелд: Ладно бы не любить евреев – в современной Украине с
ксенофобией весьма и весьма не просто… Но надо же любить истину…
7 ноября - дата рождения Нестора Махно - едва ли не самого легендарного
украинца, по крайней мере, в новейшей истории. Легенды о Махно есть разные -
красивые или не очень, достоверные или сплошь вымышленные. Одной из таких
общеизвестных красивых, но сомнительных, с точки зрения исторической правды,
является легенда о «махновской» тачанке. Пулеметная тачанка стала символом
гражданской войны в России 1918-1921 годов. Советская пропаганда называла ее «буденновской».
Воспевала ее в книгах, фильмах, картинах... Помпезные памятники «буденновской»
стоят в Ростове-на-Дону и под украинской Каховкой. Однако за 70 лет коммунистам
так и не удалось вытравить ни из писаной истории, ни из народной памяти тот
эпитет тачанки - «махновская», который дала ей настоящая история.
Сегодня, казалось бы, все любители отечественной истории знают, почему
пулеметная тачанка гражданской войны - «махновская». Потому что именно Нестор
Махно придумал поставить на нее пулемет. Так утверждает и подавляющее
большинство историков. И ошибаются… Английские колонизаторы, повторюсь,
применили первыми боевые тачанки в Южной Родезии (нынешней Зимбабве) (на юге
Африки) в 1893 и в 1896 годах. Вот
почему сам Нестор Иванович, если бы сегодня услышал это «придумал», только
посмеялся бы, и не принял эту славу. И даже, наверное, обиделся на людей,
которые сейчас уважительно говорят: «Великим мастером военного дела был
«батько» Махно! Вот, к примеру, тачанку с пулеметом придумал!»
Задолго до Махно пулеметы ставили на авто (броневики и танки) и поезда
(бронепоезда). Такое оружие не стало символом гражданской войны лишь потому,
что имело ограниченное - по разным понятным причинам - применение. Только такой
простой, доступный и сравнительно быстрый транспорт, как тачанка, то есть
легкая «английская» бричка на рессорах, на которой ездил еще гоголевский
Чичиков, мог быть применен действительно массово. Что, собственно, и произошло.
Пулеметные тачанки были у белых, красных, махновцев, петлюровцев, поляков и
даже, как очень хорошо известно, у «пана-атамана-Грициана-Таврического». При
таких условиях найти, кто же первым придумал - дело безнадежное и, главное,
совершенно бессмысленное. Кстати, в биографии известного белого
генерала-кавалериста Шкуро зафиксирован такой факт: пулемет на тачанку он
ставил еще в 1916 году на фронте Первой мировой.
По логике «кто придумал», лавры изобретения пулеметной тачанки справедливее
отдать древним египтянам. По логике «кто придумал» лавры изобретения пулеметной
тачанки справедливее отдать ни английским колонизаторам из африканского
экспедиционного корпуса, и ни белому генералу Шкуро, а древним египтянам.
Пулеметов у них, правда, еще не было, поэтому к колесницам привязывали косы и
сажали на них лучников. Но, согласитесь, идея та же: оружие на колесах. Итак,
патент - их. Поэтому, вполне закономерно, историю тачанок как средства войны
начинают с древнейших цивилизаций, а заканчивают 1957 годом, когда в
Вооруженных силах СССР окончательно отказались от кавалерии. Но уже в 1929 году
все тачанки в СССР, Польше и Великобритании едва ли не одновременно были сняты
с вооружения, прекратив век бричек всех видов и подвидов, пронизавших в том
числе и воинскую истории на шестой части земного шара…
Махно был выдающимся полководцем и непревзойденным мастером партизанской
войны, так что Махно вовсе не требует абсолютно непонятной славы
«придумывателя» пулеметной тачанки. У него своей, заслуженной славы - на десять
полководцев хватит. Нестор Иванович не придумывал тачанку с пулеметом, он
сделал гораздо важнее: довел практику ее боевого применения до вершины
совершенства. Только Махно концентрировал тачанки в отдельное подразделение -
знаменитый пулеметный полк, которым командовал Фома Кожин (Кожа). Историки
называют разное количество пулеметных тачанок в войске Махно - до тысячи и даже
больше. Разумеется, не все они входили в отдельный пулеметный полк, но можно
смело утверждать, что в лучшие для махновцев времена этот полк мог
сосредоточить в одном бою несколько сотен пулеметов на тачанках. Представляете,
какая это сила - одновременный огонь из двух или трех сотен пулеметов?! Такой
ливень пуль мог решить судьбу любого боя. Примечательно, что в мемуарах Семена
Буденного, там, где он пишет про тачанки, нет ни слова об их концентрации в
отдельное подразделение. Лишь то, что «в полку их было до 20 штук. Иначе - по
одной в каждом взводе». «Распылял» свои тачанки Семен Михайлович, как французы
танки в 1940-м. Поэтому и не имеет исторического права называть пулеметную
тачанку своим именем.
Даже в современной армии далеко не каждому бойцу отделения поручат
простейший ручной пулемет. Пулеметчик должен быть и храбрее, и надежнее, и
грамотнее других бойцов. Тем более это правило действительно, когда речь идет о
тяжелом пулемете. Пулеметчик - это всегда (и сегодня, и сто лет назад) элитный
солдат. Вспомните, как в фильме «Чапаев» Анка училась быть пулеметчицей. А
требования к пулеметчику на тачанке - еще выше, ведь стрелять приходилось в
гораздо более сложных условиях, чем Анке из окопа.
Буденный: «Пулеметная обслуга для тачанок (наводчик, помощник наводчика и
ездовой) комплектовалась из лучших бойцов, которые в совершенстве владели
пулеметом и искусством управления лошадьми».
Следовательно, только на одну тачанку нужны минимум трое: пулеметчик,
«второй номер» (который, разумеется, не может быть существенно хуже
подготовленным солдатом) и извозчик, который надежно справляется с
тройкой-четверкой лошадей. Причем таких людей надо иметь с запасом, чтобы
быстро восстанавливать неизбежные на войне потери. Итак, на полк из 300 тачанок
- примерно тысяча элитных солдат, а у Махно были времена, когда в его
пулеметный полк входило и вдвое-втрое больше тачанок….Тачанка стала
«махновской» потому, что махновцы были бойцами действительно народной
крестьянской армии, которые отдавали свои жизни за свободу
Хотя, безусловно, попытки были. Летом 1921 года среди красных частей,
преследовавших отряды махновцев, упоминается отдельный пулеметный полк, сформированный...
из коммунистов. Возможно, это преувеличение, и не все бойцы этого полка имели в
кармане членские билеты ВКП(б), но этот факт хорошо иллюстрирует трудности,
которые имели красные, когда хотели воспользоваться военным опытом махновцев. К
тому же, заметим, речь идет о 1921 годе, когда из красного войска уже, по
большому счету, не к кому переходить - махновщина доживала последние месяцы… Тачанка
стала «махновской» не потому, что был в истории гражданской войны некий
гениальный «придумыватель» Нестор Махно, а потому что были махновцы бойцами
действительно народной крестьянской армии, которые отдавали свою жизнь за то
единственное, за что действительно стоит ею жертвовать - за волю.
А теперь позволим себе языком оригинала нечто отличное от установленной
истины:
Тача́нка — в Україні та в Кубані — ресорний чотириколісний візок із
відкритим кузовом для парної упряжі, або такий же візок із кулеметом (у кавалерії
часів громадянської війни). У тачанку могли впрягатись від двох до чотирьох
коней. Екіпаж складався з двох або трьох чоловік, один був погоничем, інші
кулеметники, якщо їх було двоє, — один безпосередньо вів вогонь, а інший
відповідав за набої. Чимало джерел приписують встановлення на повозку
великокаліберного кулемета, після чого вона отримувала назву «тачанка» —
«махновцям». Скоріш за все ця ідея належить самому Нестору Махну.
Перші спроби підвищити маршеві та маневрові можливості станкових кулеметів
встановленням їх на кінних возах були зроблені англійцями під час колоніальних
війн наприкінці XIX сторіччя. Під час російсько-японської війни обидві сторони
використовували для цього одновісні рами артилерійських зарядних ящиків, на
яких закріплювали кулемети та ящики для патронів. Обслуга кулемета (6-8
чоловік) пересувалась пішки. Це вирішувало питання транспортування кулемета до
поля бою. Під час бою кулемет пересувався вручну силами обслуги, тому маневрові
можливості кулемета на полі бою залишались низькими.
На відміну від першої світової війни, бойові дії під час Громадянської
війни в Росії 1919—1921 рр мали маневровий характер. Усі сторони широко
застосовували кавалерійські з'єднання і навіть об'єднання. Але кулемети, які
переміщувались на возах і одновісних рамах, мали меншу швидкість пересування в
бою, ніж вершники. Для ведення вогню з них необхідно було обрати зручну вогневу
позицію, зайняти її та підготуватись до бою, що потребувало певного часу. Весь
цей час обслуга кулемета та коні були мішенню для ворога.
Проблеми виникали і під час здійснення маршів. Звичайні селянські вози, як
і армійські парокінні вози, запрягалися двома кіньми. Їхнє навантаження, яке
складалося зі станкового кулемета, боєприпасів та обслуги кулемета,
перешкоджало досягненню високих темпів пересування. За таких умов вози
потребували частих ремонтних робіт, що за умов маневрових дій було
неприйнятним.
Ці проблеми розв'язали за часів Громадянської війни 1919—1921 рр.
встановленням станкових кулеметів, не на вози як було раніше, а на кінні
повозки — тачанки.
Кулеметні тачанки застосовували в усіх степових місцевостях від Уралу до
Таврії, але найбільш ефективно і масово — у повстанському війську під проводом
Нестора Махна. З самого початку своєї боротьби махновські загони вели маневрові
бойові дії, які вимагали високої рухливості загонів як на марші, так і під час
бою. Тому, перші захоплені влітку 1918 р. у противника станкові кулемети вони
встановили на тачанки…
За свідченнями коли Нестор Махно побачив тачанку німецького виробництва із
ресорами (російські тачанки ресор не мали) то відразу зрозумів, що якщо на неї
поставити кулемета, то з нього буде набагато зручніше цілитися: така тачанка не
трясе і не підскакує на поворотах. Тачанка з кулеметом, поверненим назад, була
чудовою технічною моделлю для захисту бійців, що спішно відступають і
прикривають свій відхід кулеметним вогнем. Проте, передусім, вона прославилася
в нападі. Коли у «лобовій» атаці вона раптово зупинялася і розверталася на
180°, демонструючи супернику свій «хвіст» зі смертоносним «жалом», — нерідко це
було останнє, що суперник бачив у житті[10].
Німецькі тачанки були доволі розповсюдженими на південних територіях
України, де селилися німецькі колоністи. Їх закупали і місцеві поміщики,
чиновники та заможні селяни, яких тоді ще було безліч в тих місцях. Тож
махновці мали у своєму розпорядженні велику кількість найкращих тачанок. Ніде
таких тачанок більше не було, і ніхто не мав можливості використовувати цей вид
озброєння настільки ж масово та ефективно, як махновці.
Застосування кулеметних тачанок було винаходом повстанського війська під
проводом Нестора Махна. Саме у махновському війську були винайдені основні
способи застосування кулеметних підрозділів і загонів в бою.
Да, использование тачанок махновцами было более ранним в 1918-20 годах,
когда в Красной Армии взводные и объединенные при наступлении в полковые соединения
тачанки пришли только в 1920-21 годах… Махно использовал тачанки в авангарде, а
Буденный, преддворяя сталинский СМЕРШ 1939-45 годов – в аръеграде... Так было
легче постреливать по своим и чужим…
Так что легендарный Нестор Иванович Махно изобрел не тачанку, а метод ее
боевого применения. С 1929 года тачанка на бричке, да и сама бричка стали
уходить в глухое невозвратное прошлое… А с ними и Чичиков, и пулеметчица Анка…
14.
Лев Самуилович Дрикман был инспектором
по охране труда, который появлялся именно тогда, когда на Донбассе случались
шахтёрские аварии, вследствие которых гибли люди -простые шахтеры, проходчики,
откачки, горные мастера… Да, бывали смертными всякие люди таких разных профессий,
кого Лев Самуилович встречал уже только за гранью жизни, на
скорбном смертном одре… Были среди них и погребенные заживо в горных шахтёрских
выработка, и смертельно травмированные в
следствие обвала угольных пластов или шихты породной, и задохнувшиеся от
выброса угарно газа или угольно-метановой смеси, были и случайно погибшие при
всяческих нарушениях правил техники безопасности, при проведении подземных
работ - от погибших при разрыве ленточных конвейеров до нашедших смерть при ремонте,
монтаже или демонтаже шахтного оборудования, случали и задавленные подземными
электровозами и вагонетками или просто случайно погибшие при падении вглубь
ствола или при обрушении кровли проходческой выработки: последние случались
всех более чаще.
Но что удивительнее всего то, что во все времена на двадцать процентов
шахтеров погибали просто то от физического износа: еще с утра они приходили в
шахту на работу, садились в клеть, спускались, что называется, на своих в
горную выработку, но там вдруг внезапно едва ли не мгновенно задыхались и
умирали… Это явление никто и никогда толком не исследовал в мировой художественной
литературе, поскольку никто в это толком не верил, мол, как это вдруг - пришёл
на работу и умер… И не один, не два, не десять, а за десятилетия и столетия
выработки шахтёрского уголька подобных случаев были сотни и тысячи… И всегда при этом требовалась достать и доставить
человека из-под Земли, если только отпускал его от себя недобрый, злой Шубин,
после чего принести тело усопшего непременно в санчасть, где строго по
заведенному составить акт о физической смерти, и никому притом не объяснять:
почему конкретно это произошло, происходило и будет происходить…
Правда, при этом многие фельдшера и врачи действительно грешили на простой
человеческий износ: мол, рабочая сила не ценилась и не щерилась в туманный
шахтерский мир неким былинным
трудопроизводством: да, трудоголиками не отлынивающими от тяжкого шахтерского
труда многие усопшие были, а вот так, чтобы кряжами – так нет… ни при царе-батюшке,
ни при гегемоне аспидном, ни при
Независимости целого украинского государства.
Поэтому вслед за шахтерской смертью обычно проходило время скромных
шахтерских похорон, на которых собирались люди, которые обычно знали друг друга
годами, десятилетиями – семьями, династиями, родами. Но на подобные похороны
приходили только те, кто на равных разделял трудную шахтерскую участь: кто был
духовно близок, кто никогда и ни при
каких обстоятельствах не предал внезапно усопших ни на поверхности Земли не в глубине
горной выработки…
Всё бы ничего, если бы не одно но…
почти легендарной была притча о том, что этот почти бессмертный инженер по
технике безопасности и охраны труда в горных и подземных выработках почти всегда был на этих похоронах, поскольку
его присутствие было негласно
санкционировано кем-нибудь сверху. Поэтому горный инспектор по охране труда Лев
Самуилович Дрикман был великим мастаком говорить всяческие дозволенные речи в
годину горечи и отчаяния человечьего. За столом инспектор Дрикман вел себя
скромно: выпивал стопку водки, заедая ее
ржаной хлебной тарталеткой с тонким кусочком
сала или печеровины, на которой к маленькому кусочку сала прилагался еще меньше кусочек соленого
огурца.
Затем шли разговоры и пересуды,
шахтёрские байки и прочие привычные пиитетные мелочи: скорбными огарками тел сидели за столом матери
и вдовы, друзья и братья, невестки и снохи, маленьких детей отправляли погулять
на дворовую лужайку за словно прокопченным шахтерским бараком, а взрослые
начинали припоминать, что где-то они Льва Самуиловича видали прежде, поскольку
был он не только бывалым, но и легендарным персонажем, поскольку на подобных
похоронах эта заезжая знаменитость являлась собравшимся и их старшим
сродственникам и десять, и двадцать, а
то и безду лет назад, как некая неизбежная очевидность.
От этого казалось, что сам Лев
Самуилович – это уже никакой не человек, а странное существо, а то и некая сущность, и даже не из живых существ, а из последних
земных духов, о которых слагали легенды, умели чтить, и о которых прежде
шахтерским предкам приходилось только читать по слогам, а тем более
переставляет эти слоги с тем, чтобы осознавать давно уже очевидное, что Лев
Самуилович никакой тебе не Дрикман, а многими уже подзабытый некогда посыльной
козачок Мандрик, который всё ходил и ходил по никому точно неведомому
пограничью между смертью и жизнью в поисках последних надежд, к которым
принадлежала и длительная история поисков его незабвенной Анхель-Анки-Анху…
Именно она в ранней юности давала ему приют в лесной зимней сторожке, именно она, внезапно повзрослев, в
пору своей бесшабашный юности носилась на шахтерском шарабане с лихими окриками,
которые так страшно пугали шахтерских жен… Её бричка гремела по всем окрестным
поселкам между Гуляй Полем и Юзовкой, и это всегда порождало у в ту пору
живущих шахтеров и станичников весьма дурные предчувствия, мол, увидишь её, и
тебя всякого просто захлестнет безысходный нездешний ужас, поскольку многим от
того страха казалось, что то едет не Анка, а сама с шахтёрская смерть, потому
что, где не проносилась она - Анха на своей лихой нетачанке, там непременно случались
аварии, и там вскоре непременно хоронили шахтеров – то одного, а то нескольких…
Но подозревать в чём-то самого Льва Самуиловича шахтеры не успевали - они
скорее уходили с обетованной земли, чем он растворялся во внутренний дымке… Он был
и величествен и странен, и доброжелателен, и страшен порою одновременно… Но это
в нем понимали и принимали, потому что инспектор Дрикман просто был уже почти
не человеком, но еще не духом – ни горним, ни подземным, и в этом своём состоянии
он, увы, достаточно давно уже пребывал по заклинанию Анхен – Анхи…
Да и сам давнишний Левушка, так и продолжал бы жить в надежде хоть
где-нибудь, хоть когда-нибудь встретить её хотя бы среди своих бесконечно
сладких и болезненных сновидений. Он даже верил что она - Анху могла стать его верной
на веки суженой… Да так и не стала, так как что-то надломилось в ней самой, или
она сама изначально была нечеловеческих
ведей, стало быть – ведьмой, и еще тогда, когда принимала она его в своей
потаенной лесной сторожке: как-то не по-людски, с невероятным доверием к нему -
к сильному в время украинскому хлопцу, который мог иметь к ней весьма крепкие
плотские побуждение и мог легко надломить границу пежду навью и явью, но так и
не не надломил, поскольку просто не смог.
В нем так и не ожил ведьмак, пришедший для собственного развлечения на окрестный
людской праздник. На скорых шахтерских тризнах он поступал согласно обычаям…
Ведь на поминках знакомятся, даже не догадываясь о возможных
ведьменских способностях друг друга. Ведь на всех этих скорбных тризнах
было принято не во сне ночь корать, а за неспешными и далеко не трезвыми
разговорами…
…
Диссонанс, Лев Самуилович выпадает из реальности, потому что на него
обрушиваются воспоминания. Тем временем где-то в осязаемом далеке, практически
рядом с ним, но только за гранью этой вялотекущей реальности колдует Анху, и
сжигает к чертям всю площадь перед Юзовской усадьбой, где собралась толпа посмотреть
на ее – нет не казнь, а публичное осмеяние… Ведь Анка это еще не Анху, хотя
заводчик, не пережив смерти жеты слегла тронулся и вытребовал поминальных валлийских
троллей. Они не покорны людям, но покорны смерти… И оттого ведут себя внезапно,
хотя и давят своим присутствием на собравшихся на сгоревшей площади
соболезнующих, зевак и плакальщиков – черных, вечно чумазых от угольной пыли,
угрюмых… Вот над ними каменными изваяниями в сизой дымке и возникают видения
троллей. Только не спрашивайте меня: какие они… Я сквозь сон их толком не
видел…
Шахтовладелец Джон никакой не простак… Он не может желать казни нездешней
бессмертной Анху. Он ей не ровня, он не ведьмака… Но он ее вызвал свои пылким
воображением, и она стала его личным тяжким фантомом…. Джон вспоминает, что даже
у себя в Англии из него был никакой не инквизитор. В нем просто начинал
вызревать обычный ведьмак, возможно, в будущем один из самых, сильных и
опасных, который однажды погубит созданный им же город, но это будет не завтра…
А на него ли, или даже Анху вправе
охотится только святая церковь, но ни ангелической, ни лютеранской злобы на
ведьмаков и на ведьм, даже демонов, в здешних местах не водилось.
Зато на Донбассе даже простой гончар
мог опознать ведьму, потому что создавал предметы преимущественно для женщин, а
еще он мог попасть на шабаш, и вообще был вхож в ведьмины собрания. Так почему бы и ему срочно не призвать такого
же гончара с его плечиками и тарелочками…
- Водится здесь один – Лесик, еще недавно ходивший между козачьей старшиной
и шахтным ответчиком с грамотками всякими да указания, да только сменял тот
козак свою знатную, но саморучную копанку на английскую рессорную бричку, а
Лесик перестал ходить через Ведьмину падь, где,
поговаривают, ночевал прежде у ведьмы!
- У Анху?
- Да нет, у здешней… Молоденькой… Той, что
Анкою кличут…
…
Все началось между Мандриком и рыжеволосой Анкою неожиданно и внезапно.
- Можно с вами немного посидеть? – спросил Лесик у хрупкой девчушки, зябко
гревшейся у костра из валежника и каких-то странных чуть фиолетовых мхов…
- Отчего нельзя? Можно, то только со мной сразу седеют и уже на всю голову.
Сглатывает едкий дым, Лесик был не в силах и слова сказать. К тому же он
чертовски устал и принял столь странное приглашение…
- А я могу угостить вас грибочками – они знатно копченные, а сытости в них как
от зайчатины…
- Стало быть, заячьи грибы?
- А это уже для кого как…
Они вальяжно жуют грибы и Лесик чувствует, как словно острые ноготки проходятся
пульсирующей венкой прямо у Анки на шее, а после кольцо цепких девичьих пальцев
смыкается уже у него на самой гортани, слегка сдавливая Лесика за кадык. Хищная
усмешка озаряет лицо рыжей озорницы, ведь при этом она даже не прикасается к
шее самого юноши…
- Отпусти, - взмолился Лесик… - Я
еще не готов с бухты-барахты…
Тогда она наклоняется к самому Мандрика и тихо пытает:
- А ведь ты хочешь меня? Оттого и прослышал, что здесь я брожу… А вдруг я
порченная или мне тысяча лет?
- А ты и впрямь ведьма, а не демон-искуситель...
А то, если что, изыди! Я требою противо-ведьмацкой владею… Мне тебе повторять:
изыди, изыди, чтобы ты простою девушкой стала – рыженькой, с конопушками,
дочкою, а то и внучкою лесника…
- Ага, впрямь я тебе сейчас правнучкой королевского лесничего стану… Здесь
у нас царство горюшное русское, значит, и ты, стал быть, холоп.
- Нет, я сирота, но из вольных козачьих… Пока меня ноги кормят, а случись
беда, то и руки к ним пригодятся… Буду ремесленничать, коль нынче запретно
козачьей шашкой махать…
Анка в темноте усмехается его хлестким словам, запуская руки свои под его не
по росту широкий и местами дранный кафтан и уже не свежую под ним вышиванку.
- А ты и впрямь, Анка, холодна словно лед, да так, словно сам холодный дух
поселился в тебе, - но ощущать нежную девичью кожу под подушечками ее пальцев
было чем-то неимоверным. К тому же они пульсировали горячими словно солнечными
разрывами….
Теперь они оба, плотно прижавшись друг к другу, как две большие дивные птицы - две крупные волшебные горлицы, но только Лесик сидит по-турецки чуть наклонив в сторону девушки голову, а она перед ним, словно паря в воздухе, дивной нездешней ладушкой. Занятная картина на самом деле, но никому расскажешь, не поверят Мандрику, сочтут за сумасшедшего. Да и стоит ли подобное излагать… Ведь это как наваждение… Их первое совместное наваждение…
Комментариев нет:
Отправить комментарий