Борис Данкович, текст Веле Штылвелд: "Счастье в левом канале", мемуарна...

Вглядываясь в лица поколения матери, вспоминаю, что меня поражали лица украинских немок - крендельно-калачные и сверхопрятно-сытые, лица киевских греков, словно с них писали словесное: баранки, соленые баранки, набарашенные всячески лица киевских евреев-ветеранов, будто все они лихо лезгинисто гарцевали в неком давнем ансамбле Сухашвили, и лица украинцев - снимались они почему-то семьями, родами, роями и даже на фотографиях жужжали... Лица молодых взрослых евреек меня обвораживали, неудивительно, ведь и мама моя еврейка, а вот рои украинцев почему-то чаще, чем на свадьбы снимались по случаю похорон: всё время кого-то хоронили, почему-то непременно молодым, и ели после этого - на фото - даже не холодец, а скоромный молочный кисель… Таким предлагало мне запоминать тогдашнюю жизнь мое городское еврейское детство со стайками Мариков и Фаин, Аркашей и Мил. Сам я почему-то хотел величаться Аркашей, но бабушка Хана едва не назвала меня Ванькой...
- На это я пойти не могу, - сказала моя Тойбочка и нарекла Витькой... Витька, Витка, Витусик, Витёк... Пфу! - Полусобаческое, полуцветочное имя. Очень скоро я разгрыз его со всех возможных сторон и стал ненавидеть, насколько дворовым, подзаборным оно мне тогда казалось. Так что самонаречение себе Велей было очевидным и оправданным действом… И всё же. Странно это. В детстве со мной росла мамина сестра Идочка. Но что интересно - ни она в Чикаго не осталась Идой, а самонареклась Адой, ни я в Киеве не остался Витьком, а самообозначился как Веле. Наверное, в мире, где украинцы ели на поминках жизни, которую у них отобрали, молочные кисели, евреи танцевали лезгинку, а греки смотрели на мир солеными губами - самоидентификация масс просто орала о невозможности существования в тамошней обезображенной и духовно обезвоженной сталинским и пост-сталинским тоталитаризмом жизни... Но все мы выжили и разогнались по миру. Даже я посетил 14 стран. И во мне перестала ощущаться боль при встрече с тамошними прежде киевлянами. Только антисемиты. Они как-будто въелись в наш мир и больше нигде на планете я их не встречал... Не приживались такие нигде! И возвращались до неньки продолжать постно жить... Только в Киеве, или где либо очно, либо заочно в Украине, но обязательно с Киевскими речевками, типа, что ты вертишься как жид на сале. Странно... Где бы столько сала добыть... Видно, нигде более разве что в Киеве, где случаются и кошерные нонсенсы.... Типа, всяко бывает… Бывает, жид пердит, а корова летает... Что здесь скажешь, с возрастом и я стал позвукивать, а вот коровы летающей и поныне не видел... Странная мера - жить постоянно в мире матерой этнической ненависти... Сегодня чаще скрытой, но ничуть не прикрытой, не прошедшей вселенского покаяния. Видно, для того я и оставлен в Вечном Городе - с его Игупцем, и его черной сотней, чтобы, наконец, устаканить этот гнойный вопрос. Ребята, давайте жить дружно. Ведь со старых фотографий на нас, ей Богу сквозит то еще наше прошлое время... Не передать бы его пацанкам и пацанам нашим по беспамятству. На том и аминь!

Текст - Веле Штылвелд: "Счастье в левом канале", мемуарная проза

https://litnet.com/ru/book/vele-shtylveld-schaste-v-levom-karmane-b208470