- Когда готовишь текст будущей книги, тем более крохотной, на большую спонсоров по-прежнему нет, следует отходить от крайних суждений в некую респектабнльность, но только не в всепоглощающий комформизм..
обойдя по три раза все грёзы земли,
и теперь возвращаются в тихую гавань,
где из бухты Любви вновь плывут корабли.
Где из моря Надежд выплывают фрегаты,
из залива Судьбы - древних странствий плоты.
На плоты эти в миг погрузили пираты
всех, кто сбился однажды с большого пути.
Здесь триеры, фелюки, баркасы и шлюпы,
здесь цвета парусов размывает волна...
Возвращаются все - кто реально, кто сухо
донесением: умер, ушел навсегда.
За морями давно обетованый студень,
в нем иные лежат, извиваясь от нег.
Но прошедших сквозь сны мы уже не забудем,
как погибших в шторма среди адовых вех.
Корабли возвращаются вновь, как вначале,
их порой ожидают седыми Асоль,
в каждой горечь и соль, и страданий цунами,
в каждой Вера, Надежда и просто Любовь.
* * *
За полтерции от звука - разрывная тишина:
человеческая мука - глаз тайфуна рвёт моря.
За полтерции от Ноты гамма звуков жмёт клавир -
на безлучии эпохи боль беззвучно рвёт эфир.
За полтерции от Коды - всепрощение в себе
человеческой природы - страсть в стоическом огне.
Не кружиться в окаёме светных дел средь мрачных дюн,
а всё время жить без злобы среди тех, кто сердцем юн.
Не кручиниться о счастье, не винить себя за то,
что на кромке соучастье очень колкое стекло.
За полтерции от Счастья вновь изведанно - облом!
На осколках - непричастья, а вокруг -Армагеддон!
23-24 февраля 2016 г.
* * *
- Часть первая – трагическая
Как такие люди становятся капитанами? Я не понимаю, не понимаю.
Тёлка чувака, 25-летняя молдаванка-танцовщица, была в первой шлюпке покинувшей лайнер.
Со всеми своими вещами.
Привет HR-менеджерам этой итальянской конторы, которые утвердили чувака на должность.
Хорошие лидерские качества, ответственность за окружающих, офицерские верность долгу
и собранность.
Я искренне верю, что такими мудаками рождаются и это невозможно изменить.
Если ты думаешь только о своей жопе в жизни, ты всегда будешь таким.
Живёшь по-своему счастливую жизнь.
- Andrey Nedzelnitsky Ну там вообще, наверное, капитан как декорация -надо было взять молодого красивого. Это ж круиз!.. Ну а команда, остальные офицеры? А остальной состав? Просто это ж как Табачник - надо сделать козла отпущения, кого будут все хаять и на кого повесят. Ну, а если козел отпущения действительно козел, то карты в руки...
Город ночных поволок, город вечерних туманов,
город осенних дорог, город седых капитанов…
Город тюльпанов и яхт, город закатов лиловых,
Сумрак ночных катаракт стынет в оплывших неонах.
Город проказливых фей, город душевной проказы
средь площадей и аллей нас иссушает заразой.
Этой заразой разят города старые раны.
Город под ними распят ветрено, зыбко и пьяно…
* * *
Замочные скважины Душ человечьих
под сданные карты неведомых стран…
На странном, вполне допустимом наречье
вальяжно со мной говорит капитан –
Второй или Третий, а может быть Пятый –
о сладкой нирване средь серых морей.
А мне, хоть бы что, не иду на попятах
средь в море упавших трудяг-якорей.
Что серые лужи – не крынки сметаны,
проведано точно, – не сделаешь: "Ам!"
О том и долдонят – своё – капитаны,
а мне – на подпругах! – милей океан.
Проведены будут законы и квоты
на суше: и в лужах, и даже в мечте,
но вот якоря отдохнут без работы:
– Отдать швартовые! – Курс точен во мгле!
Я сын – капитана, я сам – капитан!
Мне крынкой сметаны мигнул океан...
* * *
- Бачи Веле, бадко Веле, – села на мель каравелла…
Эсен, тренен – даф′эн кэнен… Жив – до берега греби!
– Тот, кто кушать не умеет, тот и слаб в делах любви… –
Говорит о том мне вечно древний уличный кагал:
– Бачи, Веле, – даф′эн кэнен… Водку пить и править бал!
И на запасной скамейке можно прожить на копейку,
на полушку без рубля… Капитан без корабля –
Бачи Веле, бадко Веле, – уплывает каравелла!
* * *
Планеты литые побеги,
прошедшие руки Богов, погромы, пожары, набеги…
Плывут в океанском ковчеге волшебные сны островов.
Там счастья живут капитаны, в мечтах о несбыточных днях,
там судеб пылают вулканы – над грезами телеэкранов
рыдают метисы, рыдают мулаты,
рыдают креолы, рыдают пираты,
рыдают ковбои, рыдают солдаты,
рыдают каори, что жили когда-то,
туристы и йоги, и вечные Боги,
и юные леди, – в миру недотроги,
которые, впрочем, раз десять родят
таких же детишек, рыдающих много…
Ах, юные леди, – в миру недотроги,
они-то всех более сказок хотят,
в которых мечты откровенно нестроги!
На утлом суденышке утра уснет океанский ковчег,
где слезы сквозь грезы
и грезы сквозь слезы давно опечалили смех
метисов, мулатов, креолов, пиратов, ковбоев, солдат,
и даже усопших маори, хоть их-то и нет априори,
туристов, и йогов, и Богов, и леди, в ком секса салат
из поз и пикантных ужимок, дарящих любовный разврат…
Но грозно тайфуны стеною собою однажды зальют,
антенны всех телеканалов,
где столько занятных титанов…
И связь с эйфорией прервут
метисов, мулатов, креолов, пиратов, ковбоев, солдат,
и даже усопших маори, хоть их-то и нет априори,
туристов, и йогов, и Богов, и леди, в ком секса салат
из поз и пикантных ужимок, дарящих любовный разврат…
И в вечность сглотнув океанью бредовый мираж телеснов,
тайфуны разденут, как в бане метисов, креолов, Богов,
мулатов, маори, девчонок, – литых и упругих вполне…
И прошлого мира оковы раскиснут в пустой мишуре.
Консервные банки ′с-под колы в миру, где бананы растут,
нелепы, как вой магнитолы, когда океаны поют…
- И ещё... Если вы лирик и не пытайтесь быть эпиком... Не может баллада о капитане Грэй быть написана в тяжелом, а значит изначально неверном для вас ключе, тогда как ваше творчестводолжно быть от Бога ажурно. Слова сносите по веточке, по листику, по соломинке...В этом ваша сущность... Только при этом не завидуйте поэтам гражданского звучания. Они иные...
А вот отец мой был капитаном рыболовецкого сейнера в керченском заводе Войкова.
Ловил бычки... И только.. Спился... Но гордость капитанью по жизни не слал! Не сдал, не прогнулся под мир, спасал отдыхающих на киевских пляжах, работал грузчиком в овощторге и садовником в Зеленстрое Киева, снова грузчиком запойным...
Умер после принятия 17 бутылок «Лидии»... И суицид... К ангелам под утро срать отнесли... Но никогда этот малолетний узник концлагеря фашистского под Берлином не предал НИ ЕДИНОЙ ДУШИ, не сдал, не пересмешничал.
МОРСКОЙ ВОЛК Джека Лондона лежал у него перед кроватью... Его били отходняки, а он ворчал по-французски, смеялся над собою на польском, матерился на немецком, и никогда не судил меня за еврейскую бестолковость.
Он принимал меня как знатока только одного еврейского сорта грибов - лисичек. И много и светло говорил о разных писателях старой Европы и Нового света... Он знал Конрада - украинского американца, и словно беседовал с ним, говоря тому, что он на порядок сильнее и смелее самого Джека Лондона...
Самого его съел совок... Вот таким бы давать самые шикарные морские пассажирские
пароходы и круизные лайнеры. Не пришлось. Умер затравленным, но не сгнившим в себе,
как сия итальянская сволочь.
В путину отец брал для всей команды сейнера вместо довольствия спирт, и требовал от моряков только наличие человеческой совести. Морского волка он называл библией моря, а старого моряка Лонгрея - отца Асоль из феерии Александра Грина АЛЫЕ ПАРУСА - совестью моря....
Моряком я так и не стал, но только у такого ОТЦА сын может и обязан был стать поэтом...
- Часть вторая – повседневно-эпическая
Нет лицензии Минздрава, есть лицензия на Смерть…
Трамадол в киосках право продают бандит и мент…
Расторопно, беспилотно, по обдолбанной стезе
бродят тени чуть животно, чуть на конченной меже…
За межой лежат погосты с пацанвою в полный рост -
украинцы под прицелом – драп, рецессия, погост.
- Притирка власти под свой народ - дело напряжное, непристойное и чрезмерно матерное... Так рождается национальный застой... Консенсуса нет и не будет... Цирк особый, когда все новости только о том, как ссорятся любимые власть и милиция, милиция и прокуратора... Этим засраны все новостные ленты 4 января 2012 года... Это нелепо, отвратно и крайне унизительно для страны вчерашних покемонов... Бр-р! Фу, зановозило…
Дети больших городов на островках своих душ
ищут волшебный альков – радости солнечный куш.
Выхлеснуть яркий финал в слякоть январского дня.
Дети больших городов в сумерках ищут огня!
Вечной и светлой любви, той, что в душе испокон
светим им светом зари с вещих парсун и икон.
Будущность в проблеске дней, дни в пролонгации снов,
счастье волшебный элей в сутолке будничных слов.
* * *
Свеч без ладана не жги... Воскресение не ново.
Жечь надежды бестолково у преддверия межи...
Между Небом и собой, между пламенем и страхом
не бросай судьбу на плаху, уходя на виражи...
Жечь надежды между снов в беспробудности не ново -
жизнь проходит бестолково, если ты не душелов.
Не обрящешь, не найдешь, не отыщешь, не аксцыся -
скрипнет мира половица, и нечаянно уйдешь ...
Прогорев и сам в себе, и иных оплавив с болью -
не проведанной любовью, в мире том, в котором жжешь
оттого и только тем, что и сам солгал намедни
от рассвета до обедни... А с обедни - в сердце нож...
Обломило болью тело, и оно упало ниц,
и сломать того успело, кто подставился... Держись!
Два огарка плотно свиты в поминальный анапест...
Только в чем вы нынче квиты, только в чем он - Божий перст...
Изыди! - кадык напряжен, а в божнице божий след.
Если жить еще отважен, то живи хоть тыщу лет!
Но уже нигде не сыщешь ты согревшего тебя.
Оттого и ветер рыщет у амвона до утра.
* * *
В январском сталактитовом бистро, что так и не застыло среди льдин
у станции забытого метро со мною кофе сёрбал Алладин.
Он был моей проекцией, жена его не замечала и на чуть,
пока я вышел слопать беляша за несколько невидимых минут.
Беляш в лаваш был свёрнут апаша и чуть примазан тёртой баструмой,
которую изведала слюна, а уж затем желудок сочно мой.
Он заурчал, захлюпал пищевод, и челюсти зачавкали: чав-чав...
А кофе что... Его пусть всяко пьёт, кто прежде отобедал и принял...
- Реклама одеколона:
Политые нашим одеколоном - пахнут единой спортивной колонной...
Не стой под стрелой, если ты не полит - колонна может и придавить!
http://www.chitalnya.ru/work/491998/
Комментариев нет:
Отправить комментарий