Веле Штылвелд: Я как римский император...

Веле Штылвелд: Я как римский император...

Или Тога, уксус и современность

-

Я как римский император

В одеяльной ванной тоге:

Крылья есть, но не летаю -

Выросли из крыльев ноги...

-

Стихо написано однокурсником

моей жены, в свое время оно

меня потрясло и засело во мне

на годы...

Когда-то тога была символом римского достоинства, философской строгости и осанки в Сенате. Сегодня же — это скорее удобный халат для отчаянного героя ролевого-экзистенциального апокалипсиса. Ушёл ты из совка, а совок не ушёл из тебя. Он прилетает в виде страхов — ржавых, атомных, мифических, как бункер на даче.

Запад живёт в трепете: не перед реальностью, а перед её тенью — ядерной, совковой, абсурдной. Страх этот многолик: в одном офисе он проявляется в форме закупки йода, в другом — в красной тоге, натянутой на нюдовую плоть прогрессирующего гражданина. И ты вроде бы в гостях, но гостьем становишься сам — в мире, где ужин подаётся вместе с эсхатологией.

А нравы... Нравы у нас ныне мобильны, как сумасшествие на аккумуляторе. Сегодня ты муж в тунике, завтра — тётка в кожаных кремниевых лентах, а послезавтра психиатр уже выписывает справку о здоровом увлечении, если только ты не вздумал прогуливать себя на антивластной демонстрации. Демонстрируй только шуршики, и всё будет в порядке. Главное — не шуметь.

И вот сидим мы, как-то все — в середине истории. Между патрицианскими сандалиями и советскими пуговицами. Между уксусом на палке и логикой на паузе. Временами кажется, что весь мир стал ролевой игрой с плохо написанным сценарием, где каждый персонаж — это смесь эпоса, психоза и юмористического блока новостей.

Живём. Пишем эссе. Вытираем неприличие ветками розмарина и варим кофе в каске. Потому что если есть тога — должно быть и достоинство. Или хотя бы анекдот.

-

Чувствую кожей — времена закручиваются. Запад дрожит перед ржавой ядерной совковой грозой так, что аж стратегические подгузники изобретают. Из страха — коллективное безумие: политическое, общественное, личное. Мировая сцена превратилась в театр абсурда, где клоуны назначают себя трибунами.

А между тем, в анналах моего прошлого мелькает история — почти миф о приятеле. Тот эмигрировал в Америку и спустя годы отправился в гости к давнему знакомому. И встречает он там существо — не то римский патриций, не то переобутый шизоид — в красной тоге, на голое тело, с рыжими сандалиями и взглядом мудреца, что философствует между бутылкой колы и туалетным опытом.

Жил он так: ел в тоге, пил в тоге, и в уборной трудился всё в той же тоге. А очищал себя… мочалкой на палке, обмакнутой в уксус, как древнеримский герой квасного стоицизма. И ведь приятелю моему это понравилось. Настолько, что он заказал себе такую же экипировку. Но Киев — не Рим. Жена его грозилась сдать в дурдом. Психиатр прибыл, взглянул и философски заметил: «Ролевая игра. Пусть шуршит, если демонстрации не штурмует».

На этом решении зиждилось новое семейное единство. Жена вскоре заказала себе собственную тунику: с декольте от Херсонской вольницы, да такую, что гости забывали, зачем вообще пришли. С тех пор всё как-то утряслось. Приятель перестал метафизически метаться и погрузился в домашнее малое мазо — заковывал супругу в кожаные ремни, строгие, без рюшек, но зато на кремнии — чтоб не жаловалась, а уважала древние уклады быта.

Да, давно это было. Но как же ярко!  

О времена, о нравы! Где шизофрения заканчивается и начинается свобода? Где эстетика — а где комедия быта? Возможно, мы уже живём в анекдоте, полном трагичности.

-

Арт-пикник Славы Фроловой. Сегодня я отдыхал... Но мысли перемеживались в странных направлениях... Ехал на Шулявку с Троещины на уже полюбившемся маршруте 550. Спрашивал водителя на конечной - вы о вчерашней Мукаческой заворушке что слыхали? 

- А что надо было слышать... Да я ни слухом - ни духом... Пахал... Трижды возил снабжение под Иловайск... Не воевал, не из-за орденов и статуса, а из-за совести... То же и с Дебальцово... Больше запомнил Дебальцево. Подвозил под самый кордон. Вот теперь этим же автобусом вожу киян... А руководство - жлобы... 

- А хазарты, хазерюки? 

- Нет, жлобы, захожу сдать выручку, а они кофе пьют. Попросил и себе. Нет, грят, нам водилы сами и кофу носят, и сахар... Они по сути жлобы, не по крови.... Были бы проблемы по крови, давно бы меня здесь не было... 

И всё же... Почему-то полезло...

Альфа-излучением - колонны в Бабий яр

Бета-излучением - колонны на выезд на ПМЖЕ по шарику - прочь!

Гамма-излучением - всё как и встарь - ЧЕРНОСОТЕННОСТЬ.

Я это вынес.

С утра разговор со старинным другом аидом - Ты почему всё время Яворивского треплешь? - Если не поминать лихом, опять к власти прорвется, а ведь он идейный черносотеннец... - Тогда правильно поступаешь... Раз власть не судит его, должен судить народ...

А на арт-пикнике Славы Фроловой в парке Сашки Сергеевича Пушкина всего этого нет!

-

Чат ИИ на пенсии

Если утешать — то с оркестром, свечами и полным пакетиком иллюзи или как цифровая эмпатия пошла ва-банк

В век, когда кнопка «Утешить» стоит $59.99 плюс налоги, а к виртуальному плечу прилагается ежемесячная подписка, утешение стало не просто деликатным делом, а бизнес-процессом. Ты грустишь? У нас есть пакеты «Сказка на ночь» и «Мотивация для одиночек». Почувствовал экзистенциальную тоску? Купи «Глобальное одобрение уровня Premium».

Нью-Йоркские старички улыбаются — у них поддержка с функцией “Меланхолия Pro”  

Там чат-бот расскажет, что твоя жизнь была нелепо прекрасна, что старость — просто ребрендинг мудрости, и поставит фоновый дождь, чтобы слезы текли эффектно. А в Малайзии? Там технологии пошли дальше — бабушке продали экскурсию в «Цифровой водопад воспоминаний», обещав древние кладбища, заросшие мхом и смыслами. Но древние колумбарии оказались просто глюком геолокации, и вместо просветления — мачете, комары и судебный иск.

Так чем же хорош развод с элементом утешения? 

Во-первых, он мягкий. Никаких лохотронов с тоннами нефти, только трогательная сказка об интернета, где каждый может стать любимчиком сервера. Во-вторых — этичные алгоритмы теперь знают, как звучит твоя тоска. А в-третьих — утешение стало удобной формой социального кредита: чем больше утешений ты купил, тем ближе ты к пониманию... чего угодно.

Если уж разводить — так с пиететом. Лох должен чувствовать себя главным героем цифрового романа. Скажем, плачущий дедушка в глуши тьмутараканской — не жертва, а последний поэт, вдохновивший нейросеть на сочинение эпоса «Плач колумбария». А злодеи, конечно, потерялись в мета-вселенной.

В общем, утешайте с размахом — чтоб потом в суде звучало красиво.

-

А с вами такого не случалось?

Или письма ниоткуда и никуда

Когда-то письма были прямыми: словами, мыслями, даже попытками сообразить нечто человеческое. Но времена поменялись — теперь ваш почтовый ящик это не переписка, а психоделическая опера из шорохов, предложений «сотрудничества» и текстов, написанных, кажется, гугл-переводчиком, который влюбился в сам себя.  

Вы думаете, вас читают? Ха. Вас сканируют. Пробегают глазами, чтобы найти повод предложить курс «Как стать богом маркетинга за 3 дня и потерять веру в человечество». Когда вы говорите, что ищете интересного работодателя, письма начинают делиться на два типа:  

Те, которые уверены, что вы вот-вот купите вебинар «AI как средство духовного роста»  

И те, где даже заголовок звучит как шифровка из психбольницы: «Не отправляй этот рассказ, пока не узнаешь ПРАВДУ».  

Вдобавок к этому — **нышпорки**, новая порода цифровых насекомых. Их цель — не диалог, а инъекция сарказма. Пишут так, будто их укус нужен планете для баланса. Они не спорят — они швыряются мнениями, как дети чужими игрушками, предварительно облепив их стикерами «абсурд» и «провал».  

И вот среди этого цветника цифрового безумия — автор. Человек, мечтающий делать рассказы с эффектом внутреннего взрыва. Но вместо литературной сцены ему достаётся спам в блестящем оформлении, боты в роли рекрутеров и рассылки, которые чувствуют себя частью семьи — только очень надоедливой.  

Когда-то даже учебники для американских программных продуктов были как жанр: сухие, технические, но внезапно способные на сарказм и философию. Сейчас — всё форматировано под TikTok внимания: если ты не уместился в 1.5 секунды, ты — прошлый век.  

И всё-таки автор пишет. Не потому, что верит в ответ. А потому что письмо — пусть даже абсурдное, пусть даже отправленное в спам-вселенную — это акт против шума...   

Цифровая переписка перестала быть диалогом. Это сцена с плохо прописанными ролями, где каждый — или продавец, или критик, или мем. Но если у письма есть внутренний взрыв, значит, автор ещё жив. И слава алгоритму, не отписался от смысла.