Веле Штылвелд: В выжженом свете ночных городов
Современный урбанистический автор — будь то писатель, художник или поэт — сталкивается с душевным изнеможением и духовным выгоранием к каждой пятнице по ряду причин. Прежде всего, городская среда оказывает постоянное давление на человека: шум, суета, нескончаемый поток информации и людей. В таких условиях трудно найти время и пространство для тихого размышления и творчества.
Город часто превращается в арену соревнований, где нужно постоянно доказывать свою значимость и успешность. Для творческого человека это может быть особенно тяжело, так как истинное искусство требует времени, терпения и возможности уединиться. Однако городской ритм жизни диктует свои правила, вынуждая автора быть постоянно на виду, быть продуктивным и всегда в тренде.
Вдохновение приходит изнутри, но городской шум и суета могут глушить этот внутренний голос. Творческие личности часто чувствуют, что теряют связь с самим собой, что их истинные мысли и чувства растворяются в городской пыли. Все это ведет к душевному изнеможению и духовному выгоранию, когда к концу недели кажется, что нет ни сил, ни желания продолжать творить.
Однако даже в таких условиях свет города может вдохновлять на поиск новых форм выражения, на переосмысление своего творчества и на стремление находить красоту в повседневной жизни. Главное — помнить, что истинное вдохновение и сила творчества всегда живут внутри, нужно только научиться находить время и пространство для их проявления.
Идеи сетевых эгрегоров и монстров часто возникают как отражение коллективного сознания и культурных страхов, присутствующих в обществе. Эти концепции могут быть вдохновлены:
Коллективным опытом: Люди разделяют похожие переживания и страхи, что приводит к созданию общих образов и символов.
Массовой культурой: Фильмы, книги, видеоигры и другие медиа-форматы могут вдохновлять на создание таких образов. Примеры включают культовые фильмы ужасов или популярные мифы и легенды.
Социальными и политическими явлениями: Экономические кризисы, войны, пандемии и другие глобальные события могут порождать монстров, которые символизируют эти страхи и неопределенности.
Цифровой средой: В эпоху интернета и социальных сетей мемы и вирусный контент могут распространяться очень быстро, создавая новые образы и идеи.
Эти концепции становятся популярными, когда резонируют с большим количеством людей, и начинают жить своей жизнью, развиваясь и модифицируясь по мере их распространения.
-
Мой отец безбожно и много пил в силу того, что в отрочестве был малолетним узником фашистского концлагеря под Берлином. Поэтому и с семьи он ушёл ещё в пору моего младенчества и коротал век в бобылях со своей польской матерью Аннушкой. Как человек пьющий, на работе надолго на одном месте он не задерживался, в перерывах между запоями много читал, садовничал, чинил старинные фолианты и в канун зимних праздников в тумбочке под светом фонарностолбовой люминесцентной лампы мощностью в 350 ватт выращивал из осенних луковиц лилии. Обычно два- три цветка, но каких- то совершенно особых.Эти цветы были способны читать волшебные мадригалы и петь романсы влюбленным. Да и на рынке они не шли в руки всякого первого встречного поперечного, а приставали только к тем пылким юношам, которые воистину любили. так бы я начал рассказ, посвященный его памяти...
Но при пересказе его с самого начала, я бы дополнил его тем, о чем обычно говорили белые гордые цветы и пылкие влюбленные юноши между собой, и что оставалось после этого в душе у отца.
мой отец был человеком с непростой судьбой, но его любовь к лилиям и их магическим свойствам добавляла в его жизнь особую нотку волшебства. Он выращивал эти цветы с такой заботой и вниманием, что они становились настоящими произведениями искусства. Лилии, которые он дарил, были не просто цветами, а символами любви и надежды.
Когда пылкие юноши покупали эти лилии на рынке, они знали, что держат в руках нечто особенное. Белые гордые цветы шептали им о вечной любви и верности, о том, как важно беречь и ценить каждое мгновение, проведенное с любимым человеком. Эти цветы вдохновляли юношей на романтические поступки и помогали им выражать свои чувства.
После каждого такого дня на рынке, возвращаясь домой, отец чувствовал, что сделал что-то важное. Он знал, что его лилии принесли радость и любовь в жизни других людей. Это осознание согревало его душу и давало силы продолжать выращивать эти удивительные цветы, несмотря на все трудности и испытания, которые выпали на его долю. Но самое удивительное состояло в том, что в такие дни он не пил, словно ощущая их святость...
-
Я проснулся в мире, где голубоглазые были врагами государства. Накладки на глаза не помогали — специальные устройства просвечивали их, выявляя истинный цвет. За каждым голубоглазым устанавливалась персональная слежка. Филлеры, индивидуально назначенные преследователи, доводили своих жертв до состояния аффекта, превращая их жизнь в тихий ужас.
Но иногда удавалось скрыться. Единственное убежище — старые пульмановские металлические вагоны, пережившие несколько мировых войн. Эти вагоны были ужасны, но в них можно было спрятаться от филлеров, которые контролировали всё государство.
Однажды тоталитарный режим пал. Народ решил судить филлеров, предоставив каждому право принимать своё собственное решение и передавать его на суд общественности. Мне тоже пришлось принять решение. Я потребовал, чтобы с филлеров сняли все отличительные знаки превосходства: нашивки, наклейки, книжки. Всё это должно было быть убрано. Их должны были обезличить, покрасив волосы в особый краплёный цвет, чтобы они продолжали жить, но уже в статусе номинальных неудачников, со всеми мерзостями придуманных для них обстоятельств.
И тогда мой филлер взвыл, особенно без. Книжки, в которую много лет он торжественно записывал свои мерзости...
-
19 грязных пульмоновских вагонов были сцеплены в так называемую колбасу. Эта колбаса тянулась от снабженческих складов империи до самого фронта. Как ни странно, внутри колбасы продолжалась мирная жизнь. В ней сидели инакомыслящие, опекаемые федеральными филлерами сексотами, которых возили на фронт с показательной миссией. Все в империи понимали, что воевать они не могли. Да и не стали бы, что следовало из их инопородного присутствие в мире. Если бы не общественность мира хотела с кем-то общаться, от кого-то услышать, желала то, чего не говорят реальные носители идей тоталитарной империи. Он наивные искатели, неужели они думали, что все интеллигенты империи не опекаемые имеют право на собственное мнение? Такого быть не могло. Поэтому за каждым отдельным инакомыслящим или просто мыслящим человеком шла тотальная слежка или разбивались с ног. Им приходилось быть везде, где появлялся хотя бы один intitu, как альтернативный носитель альтернативного вздоха и выдоха на этой планете, которых, по мнению фискалов и чиновников империи, быть просто не надлежало.
Правда, согласно уставу, в подконтрольном сообществе инакомыслия федералам надлежало носить широкополые шляпы, чтобы не быть заметными при облавах. Впрочем, когда проходили облавы, после них оставались только эти широкополые шляпы, правда, порой в меньшем числе, чем до прежде, потому что инакомыслие было особой проказой, которая заражала собой даже имперских служащих. Тогда и начали отправлять intitu полосу проведения боёв с такой же империей, но говорившей на другом языке и с другими символами тоталитаризма. Инакомыслящих водили по окопам и блиндажам, никогда не прикрывая головы касками, от чего страдали и филлера. Им тоже запрещалось сменять их филлерские шляпы на что-то более прочное и надежное. Во время атак гибли и инакомыслящие, и их государственные сопровождения. Выживших снова рассаживали по вагонам, и отправлял уже только в подготовленные заранее исправительные концлагеря...
На обратном пути каждому из инакомыслящих выдавали вечное перо и фронтовой блокнот где они были обязаны написать свои впечатления о прошедшей поездке. Правда многие отказывались написать хоть бы строчку Да куда там строчку и букву не могли они нарисовать хотя бы после увиденного. И тогда подобных нежелателей поделиться внутренними впечатлениями переводили в последний прицепной вагон. Когда этот вагон наполнялся до краев его просто отцепляли на железнодорожной колии и фиксировали его координаты. Зачем туда пролетали дроны истребители уничтожать вагон вместе со всеми собравшимися. После такого общения посланниками неба на земле выживших не было. Наступала жуткая кода...
Когда поезд прибывал в столицу его отцепляли железнодорожные войска и выпускали только тех кто давал подписку что он ничего не видел не слышал не знал кроме им сказанного во фронтовом блокноте отдельные страницы разных блокнотов собирались в новомодные книги которые рекомендовались для всех библиотеки школ империи...
только никто не знал что писавшие где через слово где через строчку где через страницу объективно писали правду и это правда становилось достоянием стран Западной демократии. Как в мире узнавали почти всё из того что хотели спрятать пропагандисты империи. От этих знаний у читателей волосы порой становились дыбом... И только тогда Мир, осознав истинные масштабы геноцида, репрессий и манипуляций...
И тогда однажды мир принял решение вмешаться и положить конец этой жесточайшей античеловеческой тирании.
Комментариев нет:
Отправить комментарий