Веле Штылвелд: Кафе-шантаны нового века

Веле Штылвелд: Кафе-шантаны нового века

Этого прекрасного момента всплеск,  если только вам это угодно, просто очарователен...

Кафе на Андреевском: Вкус Настоящего Момента, ибо Реальность часто подстраивается под наши желания, словно аккомпанируя всем нашим чаяниям и пробуждениям. Вот, например, заходишь ты в уютное, укромное кафе на Андреевском спуске, временно расположившееся на предподвальных террасах. Две молодые, бойкие кельнерши вежливо, но настойчиво внушают тебе одно-единственное желание: быть здесь и сейчас. Ведь не зря же мы зашли!

Мы пришли взять ледяное фраппе, и его тут же услужливо подали, но без сахарных стиков. Но у нас с собой было! Свои стики, предусмотрительно прихваченные накануне в каких-то вчерашних, теперь уже растворившихся в памяти негромких кафе. Туда нас приводила бесконечная прогулка по тайным и таинственным уголкам Киева.

А ещё возникла бредовая, из своих столичных пределов, мысль заехать в жизненную глухомань, где нам предложили самое настоящее домашнее вино. Оно оказалось волшебным итальянским "подлогом" и залогом очередной городской сказки, сквозь странности и туман которой нам предстояло вновь добиваться к себе.

Вот такое контрольно-патрульное кафе на самой первой изумрудной террасе Андреевского спуска, внезапно мило обустроенное под летние киевские декорации, в которые девушки-полукельнерши, полу-работницы сцены, вносили всё новые и новые краски и плюмажи. Пока одна местная хамка, которую уж точно сегодня и здесь не ждали, бросилась отбирать у нас уже совершенно неактуальное по сути меню, словно пытаясь вырвать из этого, уже только нашего прошлого, свой уголок счастья. Но получала в прямом и переносном смысле только "фанеру". Запомнилась лишь жирная, алчная рука, бесполезно рвущая мир, который ей уже не принадлежал.

А мы ещё шли в погребок, чтобы засвидетельствовать: что же это за столь диковинное красное вино из какого-то столь обворожительного и пьянящего мира, где вино цедят евростаканами, а счастье — маленькими глотками.

-

Волшебный бариста из Киевского подземелья или  киевский бариста от Бога!

В подземном городке на Майдане существует общепитовская харчевня.  А веришь или нет, даже при ней оператор "Українські страви" имеет еще и свой безыскусный кафетерий с кофе класса "пишах", ждущий тех, кто это не понимает и отличается верхом безвкусия. Роль бариста здесь мало  отличается от дешевого кельнера в наливайке. Это как сравнивать классного бариста с не самым притязательным собачьим грумером, хотя именно грумеры в Киеве на высоте, а вот бариста, увы, не всегда... Но вернемся к баристам: фирменному и банально незаметному в невском кафетерии как раз напротив фирменного.

Так вот, именно в нем удивительно священнодействует почти юноша-бариста Сергей, который может сделать из банальной кисловатой арабики удивительный кофе с горчинкой. Воистину это магия, и сам бариста Сергей — дивный подземный маг... 

Я бы не писал о нем, если бы не одно "но"... Он просто превратил свое кафе в высококлассное заведение не только для праздной публики, но и для тех, кому требуется пространство новоявленного бистро для обсуждения на трезвую голову всяческих творческих проектов. Да и цены в кафе умеренные и имеют вполне допустимую градацию и для тех, для кого важны "петушиные хвостики", и для тех, кому постоянно нужен брейк-кофе... И те, и другие посетители уйдут от предложенных напитков с восторгом и надолго запомнят его священное действо.

Я бы такого бариста заказывал бы на самые важные деловые встречи и сейшены. Да, такого баристу следует у публики изымать, поскольку, по моему мнению, они могут прекрасно оттенять ярчайшие краски делового мира столицы. 

Спасибо, друзья, именно Сергей рассказал мне как "протягивать" кислую арабику на паровой бане до особой горчинки... Вт почему и я сам часто именно так теперь  "томлю" даже самый ординарный кофе в 400 граммовой турке... Получается цымес!

Вот почему я,  бывалый столичный журналист,  был от его высококлассной работы в восторге е. Такой бариста — редкость. Купите его, сильные мира сего, назначьте ему цену, и вы получите огромное удовлетворение от результата. А пока, по-моему, сегодня еще Сергей не там и не на тех деньгах, которых он воистину стоит!

-

Волшебные окна реальности

-

сегодня ещё в Киеве говорят, что новенького у Эрлиха Карловича Румензольда,..

-

Зеркала времени 

Такие рифлёные граненые стекла были еще в Эрмитаже и в квартире Элеоноры Мещерской на киевских Липках. Не брали их ни войны, ни хлипкие зимы, зато сквозь них проглядывало будущее, а ещё  линии судеб потомков дряхлеющих домочадцев…  

Редко кого совершенно дряхлая Элеонора Мещерская оставляла у себя в гостевой с волшебными стеклами на ночь. Но те, кто все-таки оставался, вдруг в преддверии сна ощущали, как их обволакивают волшебные пленки времени, и тогда они начинали кружить в вальсе с эфемерной юной Элеонорой, которая уносила их в хрупкий волшебный космос так и не состоявшегося. Это было грустно и страшно, упоительно и безобразно стыдно за повседневность, которая врывалась в этот сон своими грубыми кодами.  

Эрлих Карлович Румельзольд, частный детектив с родословной, о которой одни говорили шепотом, а другие—с ухмылкой, знал, что эти стекла хранили не просто память. Они были ключом. Легенда о мастерском рецепте их создания передавалась поколениями, исчезая в полумраке старых домов, растворяясь в догадках. Потомки хранили их как реликвии, не позволяя чужакам касаться ни стекла, ни самой тайны.  

След вел Эрлиха сквозь коридоры Липок, где шорохи прошлого перекликались с вечной хрупкостью зимы. Он чувствовал приближение разгадки: старые книги с выцветшими страницами, фамильные шкатулки с потускневшими надписями, едва заметный обломок стекла на резном комоде. *То ли случайность, то ли предупреждение…*  

Чем ближе он подходил, тем яснее понимал: эта правда не для него. Когда он почти докоснулся до сути, *что-то изменилось*— улики исчезли, один из хранителей стекол прошептал: «Некоторые вещи должны оставаться незримыми».  

Эрлих не спорил. Осколки были с ним— единственное, что он смог унести. И когда в ночи, в порту, пароход готовился покинуть Киев и скрыться в туманах Альбиона, он, прижимая упаковку к себе, знал, что тайна ускользнула. *Но кто сказал, что нельзя попытаться снова?*

-

Узы времени

Время подвязывает людей узлами — разномерными, разноцветными, разновсякими, но непременно соразмерными с верёвками времени. Оно не течёт, как река, не рассыпается, как песок, но плетётся — неспешно, упрямо, с замыслом, который никто не видит целиком.  

Каждый узел — это встреча, каждый виток — это выбор, а каждая нить — это путь, который тянется сквозь мгновения. Мы не замечаем, как нас вплетают в этот узор, как наши шаги становятся частью великого переплетения. Иногда узлы затягиваются туже, иногда ослабляются, позволяя нам дышать. Но они никогда не рвутся — лишь перетекают в новые формы, соединяя нас с теми, кого мы ещё не знаем, и с теми, кого уже потеряли.  

Есть узлы, которые горят, оставляя следы на коже. Есть узлы, которые едва ощутимы, как прикосновение ветра. Одни связывают нас навсегда, другие — лишь на миг, но даже самые хрупкие из них продолжают существовать в памяти времени.  

Мы идём, не зная, какие узлы ждут впереди. Мы плетём свои собственные нити, думая, что владеем ими, но время смеётся — оно уже вплело нас в свой узор.  

И если остановиться, прислушаться, можно услышать, как натягиваются верёвки, как дрожат узлы, как шепчет само время, связывая нас друг с другом.

-