Веле Штылвелд: В безпридворном ротозействе
И кот Баюн сначала срёт в лоток затем,
чтоб непременно обоссаться.
Империи урок навек жесток -
украинцы уроков не боятся.
Империи отвbсшие сосцы
вскормили нас безверием без страха,
мы выстоим, а что же до крови,
то кровь не чтут обычно вертопрахи.
Под тексты песен меряют канву
того, что происходит на Яву!
Когда эпоха ставит всё на кон -
рыдают даже ангелы с икон.
Когда поёшь ты Гимн родной страны -
его слова получше разбери,
и заучи слова на каждый день
во имя счастья внуков и детей.
Когда же мир с тобою запоёт,
тогда поймешь в чём сам ты патриот!
* * *
Выжигает время клейма, как проталины в снегу...
Мир стареет, наше время умирает на бегу.
Батерфляйные сюжеты да стрекозий бумбараш –
были ль не были, ан, нету – сдан эпохи антураж.
Приезжают со столицы, той, что в памяти жива
поэтические львицы разбитные в буфера...
Ах, маржа столицы сирой – бабий бунт на вираже,
повторяют строчки-дыры на град-киевской меже.
Причитают бабы-дуры, сочно рифмы говорят –
в каждой ритме соцкультуры угасающий обряд.
Понаехали резвиться поэтической гурьбой –
время взять бы да напиться, не поэзия – подвой!
Под рассейскую культуру подвивают тетки нас,
прут свою макулатуру, а она в кислющий квас.
Нет уж, нет уж, враки, баста! Опоздала навсегда
и легла под ноги пластом каста сирости себя.
Мы её похоронили в том столетии уже
и себя определили в ловчих счастья в витраже...
Тот витраж – в крупицах горьких – наш очаг испепелил,
но родил цветной да звонкий поэтический мотив.
Не в Торонто, не в Рассеи, не в иных приделах зим.
Наши души индевели, и рождался новый Рим.
Без притворного затейства, без придуманных страстей,
не дожив до благоденства, становились мы взрослей.
И ковали наши строки под упругим сгустком дней,
и прошли, хоть не пророки, через горе и елей.
Нет уж, нет уж – враки-кваки опоздали навсегда
лет прошедших забияки и луженая моржа.
Отмороженная в стужу, дух империи храня,
нам поэтят тетки в лужах. В душах теток сих – херня!
Комментариев нет:
Отправить комментарий